Закон эволюции - роман завершен

Днем Загреба работал в тренажерном зале, к слову, на фото он выглядел так, словно вообще живет там. Вечерами регулярно, пять дней в неделю, бегает в парке, не иначе, готовится к дальнейшим Вызовам против супружеских пар. В любом случае, тут уж надо быть наготове и все сделать четко, потому что Маркус еще в корсаже, резкие движения отдают в груди не такой сильной, как раньше, но ощутимой болью, а противник в отличной форме и сведущ в рукопашной драке. Права на ошибку нет.

Ситуация усугублялась обстоятельствами предстоящей охоты. Самый удобный способ разобраться с Загребой — подловить его вечером в парке, но это значит, что придется бить сзади бегущего человека, то есть — бить вдогонку. Удар вдогонку может оказаться слабым, да и промахнуться — легче легкого. Потому Маркус решил, что будет идти навстречу, рассчитав так, чтобы на очередном кругу Загреба встретился с ним сразу после мостика, где дорожка поворачивает, и с двух сторон — густой высокий кустарник. А затем при встрече Маркус разыграет спектакль "два очень вежливых человека пытаются уступить друг другу дорогу", и Загребе просто придется остановиться. Правда, встреча лицом к лицу может быть чревата последствиями, если жертва выживет, но на этот случай Маркус оденет темные очки, бейсболку надвинет так, чтобы козырек частично скрывал лицо, и будет держать у уха свой ПЦП, опять же мешая разглядеть себя в деталях. Еще одна проблема — отпечатки пальцев. Держать предварительно вытертую бутылку в носовом платке не выйдет, подозрительно. На помощь пришел хозяйственный клей для бумаги, которым Маркус покрыл подушечки пальцев правой руки.

В полдевятого вечера состоялся визуальный контакт с целью: Загреба остался верен своим привычкам. Маркус прикинул его скорость и двинулся вокруг пруда по часовой стрелке, навстречу жертве. Тот, наматывая последний или предпоследний круг, устремился в ловушку.

Не доходя до поворота, астронавт оглянулся, убедившись, что позади него нет никого, кто мог бы увидеть расправу, и зашел на затененный кустами участок дорожки. Здесь вылил из предварительно купленной бутылки пиво, выждал секунд тридцать, пока не услыхал шаги и дыхание Загребы, и вышел ему навстречу, левой рукой держа у головы свой ПЦП, а в правой — бутылку из-под пива так, чтобы бегущему навстречу не было видно, что тара пуста.

Впереди — ни души, отлично. Маркус шел прямо навстречу бегуну, когда Загреба изменил траекторию, чтобы обогнуть его, шагнул в ту же сторону. Возникла короткая заминка, затем Маркус пропустил почти остановившуюся жертву, отойдя в сторону.

— Глаза разуй, — буркнул Загреба, не заметив, что прохожий, так и не отняв ПЦП от лица, в правой руке уже перехватил бутылку для удара.

Маркус ударил быстро и точно, вложив в удар всю силу и сжав зубы от боли в ребрах. Бегун сделал неверный шаг и кувыркнулся с асфальта в траву. Готов, вроде бы. Бросил горлышко бутылки рядом и стремительно пошел прочь, свернув на первом же перекрестке в сторону.

* * *

На следующий день произошло сразу несколько примечательных событий. Утром позвонил Кавано и сообщил, что с ним связался человек из Барселоны, собирающийся основать в своем городе организацию, аналогичную ОСС, и хотел бы перенять передовой опыт. Маркус и Кавано назначили встречу вечером, сразу после того, как основатель ОСС освободится после работы.

Ближе к обеду Маркус, пообедав яичницей с беконом и томатами собственного приготовления, включил телевизор и практически сразу попал на экстренные новости: оказывается, в городе с некоторых пор начал действовать серийный убийца. Симпатичная журналистка, глядя в камеру, поведала зрителям о том, что по столице шатается психопат, бьющий людей по голове пивными бутылками. Затем шли попытки получить комментарии у различных полицейских должностных лиц, но согласился сказать пару слов на камеру только полицейский психолог.

— По всей видимости, мы имеем дело с шизофреником. На какой почве он свихнулся — узнаем, когда поймаем. Мой личный прогноз — вероятно, физически слабый или ущербный человек, либо недавно проигравший Вызов, либо просто самоутверждающийся таким вот образом.

— Как вы считаете, долго ли полиция будет ловить этого серийного убийцу?

— Ну, строго говоря, это не убийца... с психиатрической точки зрения. Видите ли, в его действиях не просматривается попытка убийства сама по себе. Почерк один и тот же, преступник бьет жертву один раз и уходит, не добивая. Из трех жертв смертельный удар получил только третий пострадавший.

— А мне говорили, что умерло двое...

— Вторая жертва получила черепно-мозговую травму, несовместимую с жизнью, уже в падении. Ударился о край унитаза в туалете клуба. Собственно, выбор оружия — пивные бутылки — указывает на то, что преступник, вероятно, совершает свои злодеяния под влиянием алкоголя.

— Кретин, — пробормотал Маркус.

На самом деле, выбор бутылки объяснялся совсем другими причинами. В обществе, где любая передача денег фиксируется банком, нельзя купить бейсбольную биту, монтировку или молоток, не оставив следов. Опять же, если забить жертву битой — копы в магазинах будут наводить справки, кто покупал. И даже если в базе данных фиксируется лишь передача денег, но не указывается, за что они уплачены — это все равно хвост.

Бутылка из-под пива — идеальный выбор. Одноразовое оружие, которое не надо хранить. Которое можно покупать каждый раз новое, не вызывая подозрений. Ту же биту либо храни (вместе с микрочастицами кожи жертвы, что уже улика) либо каждый раз новую покупай. Сколько бит купит Маркус прежде, чем продавцы наведут на его след полицию? Да биту еще надо носить скрытно, а дело к лету идет. То ли дело бутылка: стоит мало, ежедневно продается в колоссальных количествах — отследить покупки невозможно. Сама покупка не вызывает подозрений. Открытое ношение бутылки не вызывает подозрений. И даже если полицейский спросит, зачем в руке пустая бутылка — железный ответ "несу к ближайшей урне, не на тротуар же бросить".

Маркус выключил телевизор. Итак, самая первая мишень выжила. Если то, что сказал в прямом эфире психолог, не попытка ввести разыскиваемого в заблуждение, то сейчас полиция идет по неверному пути, полагая, что дело в психопате...

Черт возьми. Может, так оно и есть.

Астронавт подошел к зеркалу в ванной и внимательно посмотрел себе в глаза. Нормален ли он? Охотиться на людей с бутылкой — это нормально? Нет. Но с другой стороны — норма определяется большинством, и потому Маркус Коптев изначально стал ненормальным, вернувшись из полета не в родную страну, а в каменные джунгли, где правит только сила. Но ненормальный — еще не значит псих. Он точно знает, что делает, и точно знает, зачем.

Вечером он встретился с Кавано и приезжим, этническим болгарином по имени Стоян Стоянов, в кафе в центре города. Забавно, болгарин из Барселоны. Хотя в Авроре, где живет по меньшей мере двадцать крупных этнических групп, этому удивляться было бы странно.

После вступительной беседы и расспросов, как Маркусу живется в двадцать пятом веке, Стоянов достаточно подробно изложил свои планы по начальной организации всего проекта. Он уже располагал тремя десятками желающих, завербованных среди друзей и знакомых, но плохо представлял себе, как устроить дальнейшее продвижение.

— А вы кто по профессии? — полюбопытствовал Маркус.

— До недавнего времени работал менеджером среднего звена. Административная должность.

— А почему прекратили?

— Главным образом потому, что осознал дальнейшую бесперспективность. Не так давно в филиале, где я работал, случился завал, исполнительный директор заболел, его заместитель уволился за три дня до этого, вакансия второго зама пустовала неделю к этому времени, и на должностях руководителей отделов работали люди на испытательном сроке, новички. Волей случая на некоторое время я оказался исполняющим обязанности директора. Я и раньше был на хорошем счету, со своей работой справлялся отлично, меня на время аврала сделали главным. И я справился. За две недели наладил нормальную работу всего филиала, наша продуктивность выросла еще выше, чем была при директоре и полном штате заместителей. Местами допустил ошибки по неопытности, но все равно, это как если терпящий бедствие самолет внезапно прилетает быстрее остальных. Совет директоров был очень доволен, мне дали премию, подняли зарплату, повысили до первого заместителя при новом директоре и напророчили отличную карьеру.

— И в чем беда?

Стоянов поболтал в чашке кофе и вздохнул.

— В том, — сказал он, — что я, по большому счету, посредственность. У меня индексы — пять и пять. Управленческий талант — мое единственное достоинство, но, внезапно получив прибавку, я осознал, что мне не на что ее потратить. Я — обычный человек с обычным достатком, живу в обычной квартире, езжу на обычной машине, и дача моя — тоже обычная. Моя девушка — обычная. Я мог бы, при новой зарплате, позволить себе машину получше, дачу поближе к океану... Но вы же понимаете, что радоваться долго мне не дадут? Отберут и все дела. В системе Вызовов не предусмотрены соревнования по управленческому делу, других достоинств у меня нет. Так что мне, спускать деньги на дорогих шлюх и шикарные рестораны?!

— Многие так и делают, — заметил Кавано.

— Многие — но не я. Это происшествие открыло мне глаза. Я понял, сколько могу сделать, эффективно управляя большими командами людей. На мне висело очень многое: я выполнял функции, которыми в штатной ситуации занимались директор и два зама. Еще и работу своего отдела продолжал курировать. И отлично, черт побери, справлялся. Я приносил компании и, как следствие, стране столько пользы, сколько не всякий человек с семерками-восьмерками способен. Так почему я не вправе жить, как человек с семерками? Почему, имея деньги на новый "Ультралайт-хэтчбек" повышенной комфортности на электрическом ходу, я должен ограничиваться мечтами о нем?! Почему не могу жить в загородном доме, а вынужден ютиться на пятом этаже коробки в трехкомнатной квартире?

— Логично.

— Вот и я так думаю. Тут мне знакомая подкинула идейку, мол, перебирайся в столицу, там есть общество социальной самозащиты. Но я люблю Барселону. Почему я не могу организовать такое же предприятие у себя дома? Вполне могу, у меня талант к управленчеству. Другой вопрос, что я не знаю многих нюансов, профиль все же не мой, сами понимаете. Затем и приехал — перенимать опыт.

— Вы планируете вернуться к работе, когда будете иметь надежную защиту?

Стоянов покачал головой:

— Нет, я планирую защиту сделать своей работой. На первое время я отложил денег, по мере того, как эффективность защиты и количество членов будет расти, а количество Вызовов — уменьшаться, появятся свободные средства. Проще говоря, будет возможность платить зарплату административному аппарату и прочим сотрудникам.

Кавано забарабанил пальцами по столу.

— Что ж. Для нас, честно говоря, несколько неожиданно учить кого-то. Мы с Маркусом попытаемся как-то систематизировать наш опыт... Думаю, завтра созвонимся и договоримся о следующей встрече.

Попрощавшись с болгарином, Маркус и Кавано расплатились и покинули кафе, и на улице Кавано сказал:

— Что мне не нравится в нем — так это желание сделать бизнес на всем этом. Мы вот ради идеи стараемся, а он...

Астронавт пожал плечами:

— Как по мне, это хорошо. Каждым делом должен заниматься профессионал. Завтра ваша дочь найдет себе сильного мужа с преференциями и бонусами, моя ненависть выжжет мне душу дотла и угаснет... И все. Дело заглохнет, потому что станет уже ненужным для нас. А идея компании, занимающейся защитой... Это новый уровень. Когда я думаю о корпорации, которую возглавляют сильные, защищающие слабых... это реальный шаг к светлому будущему.

— Да я вот не сказал бы. Снова та же картина, сильные, живущие за счет слабых.

— Не согласен. В подобном случае вы платите взносы — стольник в месяц — и живете спокойно. Конечно, может статься, за много лет набежит сумма, равная, скажем, дому или квартире — но даже в этом случае одна и та же финансовая потеря растягивается на годы, а не происходит мгновенно. При этом вам не надо каждый день опасаться вызова. Ну а если Вызов получит ваша дочь — тут разговоры о деньгах вообще неуместны.

И кстати, заметьте еще вот что. В нынешнем положении на вас может покуситься любой из сильных. Которых, предположим, пятьдесят на тысячу. В случае с корпорацией десять сильных будут защищать слабых от остальных сорока. То есть, количество паразитов, которым вы платите, уменьшается с пятидесяти до десяти. Не сильные обирают слабых, а сильные воюют с сильными. С какой стороны ни посмотри — но это реальный шаг вперед. К тому же, энтузиазм в тяжелом деле — редкость. Но как только запахнет деньгами — найдется много желающих заниматься этим. Если Стоянов преуспеет и создаст прибыльную защитную организацию — к нему уже побегут перенимать опыт, а не к нам, и подобные компании начнут расти, как грибы после дождя. А дальше... Помнится, один римский император боялся восстания — и запретил добровольные противопожарные дружины. Организованный народ всегда опаснее.

— Вот бы только наш "император" не запретил ОСС, — хмуро заметил Кавано.

— Проблемы будем решать по мере их появления.

Домой Маркус возвращался уже затемно. Зашел в магазин, купил себе на ужин сосиски, салат из морепродуктов и свежий хлеб, двинулся к своему дому. Проходя мимо темной улочки, ведущей во двор, услышал звук удара и хруст. Знакомые звуки.

Навстречу торопливой походкой вышел невысокий упитанный мужичок и пошел прочь. Маркус, делая вид, что ему нет никакого дела ни до кого, спокойно прошагал до угла и свернул, остановился, давая глазам немного привыкнуть к мраку. Так и есть, у стены лежит распластанное тело крупного мужчины, под головой уже растекается темная лужица. Рядом — целая бутылка от шампанского, тяжелая и массивная, она оказалась крепче черепа.

Астронавт хмыкнул про себя: брошенные им семена уже начинают прорастать.

Он быстро вернулся на улицу. Убийца не успел уйти далеко, его спина маячит впереди, у перекрестка. Маркус надел солнцезащитные очки, быстро двинулся следом и вскоре нашел его, сидящего на лавочке на автобусной остановке. В этот поздний час своего маршрута ожидали лишь они.

Астронавт сел на противоположный край и положил пакет со снедью на колени.

— Шампанское — плохая идея, — сказал он, глядя на другую сторону улицы.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — отозвался толстяк.

— Если б не понимали — думали бы, что я говорю по телефону. Шампанское — плохая идея. Неходовой товар. Если полиция начнет проверять все покупки шампанского за сегодня — круг подозреваемых может оказаться слишком узок. Если там, где вы купили, было видеонаблюдение — все, баста. Разумеется, если тот тип в переулке навредил вам лично — отыщут вообще на раз.

Толстяк некоторое время молчал, пытаясь справиться с мыслью, что его уже раскрыли, затем сказал:

— Если б вы вызвали копов — они уже были бы тут.

— Верно. Лучше всего использовать пивные бутылки. Товар очень ходовой, продажи слабоалкогольного пива исчисляются сотнями тысяч ежедневно. А может, и до миллиона дотягивает. Тут всех просто не проверить.