Легенда о Вращающемся Замке

— А в ваших древних книгах, — спросил Гленан Кэбри, — совсем ничего не говорилось о том, как бороться с волшебниками?

— Эти книги писали волшебники, — улыбнулся Эдвард. — Они не стали бы оставлять потомкам наставления о том, как себя одолеть.

— Ну, — заметил Остромир, — последний хорошо обученный волшебник в Срединных Землях умер лет пятьсот тому назад, а то и гораздо раньше. Потом был, конечно, Бердарет Колдун на западе, но он редко пользовался своими способностями, не считая войны с тарагонцами. Люди веками не видали магов, потому и забыли, как с ними бороться. Мы столкнулись с совершенно непонятным для нас врагом. Впрочем, — уточнил он, — так было не всегда. Как я слышал, во время Войны Пламени создавались могущественные артефакты, позволявшие обычному воину на равных вступить в поединок с чародеем и даже выйти из такого поединка победителем. Когда я странствовал по Серебряным Лесам, я наткнулся там на древний схрон, в котором, согласно историческим записям, должен был храниться один из подобных артефактов. Достать я его, правда, оттуда не смог.

— Сказанное вами меняет дело, — вскинулся Эдвард. — В таком случае, нам следует немедленно отправиться к этому вашему схрону.

— Все не так просто, как может показаться, — возразил солдат. — Я не успел сказать главного. То хранилище было создано в самом начале Войны Пламени, Союзом Пяти Королей. На его двери были наложены могущественные заклинания. Только тот, в чьих жилах течет кровь королевских домов, заключивших тогда союз, может войти вовнутрь. Всех остальных магический барьер попросту не пропустит. Иначе почему, по-вашему, этот тайник до сих пор не разграблен? Сотни искателей приключений за прошедшие века пробовали его взломать. Не справился никто.

— Союз Пяти Королей... Вы помните, какие династии его составляли?

— Это даже не всякий историк помнит, — нахмурился Остромир. — Уайтхорны из Каэр Трода. Ратиборы из Светограда. Вирбанды из Глак-Хорла. Карданы из Иберлена. Тиндэа из Мартхада. Все пять этих королевских домов давно пресеклись. Некоторые еще в Войну Пламени, другие вскорости после нее. Прошла тысяча лет. Редко какая благородная семья держится так долго, в нашем неспокойном мире. Никого не осталось, думаю, даже побочные потомки их давно успели разойтись по свету. Мы ни одного из них не успеем разыскать за отпущенное нам время, а значит, можно даже не вспоминать об артефакте из Серебряных Лесов.

— Боюсь, — сказал внезапно Дэрри, осмелившись подать голос, — вы не совсем правы, насчет того, что с артефактом ничего не срастется. Я, пожалу й, смогу вас сейчас удивить.

— Чем именно? — подался вперед Эдвард. Он выглядел слегка захмелевшим и очень усталым, но юноша заметил, как в глубине глаз нового эринландского короля вдруг промелькнула надежда. Дэрри со смятением подумал, что не хотел бы обманывать эту надежду беспочвенными обещаниями. Но у него действительно имелось что сказать, и потому он заговорил.

Против своего обыкновения, заговорил он нерешительно — спотыкаясь на каждом слове, нервно сжимая пальцы и пряча взгляд. Юноша чувствовал, как на него внимательно смотрят Эдвард, Остромир и Гленан, и оттого ему сделалось немного неловко. "Они меня на смех поднимут и останутся совершенно в своем праве. Кто же поверит в подобную чушь. Я бы сам не поверил. Не моя вина, что мне эту чушь впаривали с детства".

— Ну. Как вам сказать, — выдавил из себя Дэрри. — Я обычно не болтаю про это на каждом углу. Это мне мой отец рассказал. Глубоко пьяным, надо признаться — зато раз пятьсот. Если б вы там сидели, вы бы тоже заслушались, — Дэрри осмелел и заговорил более уверенно, подняв голову и глядя прямо перед собой. — Меня зовут Гледерик Брейсвер. Об этом вы все в курсе, конечно. Моего отца зовут Ларвальд Брейсвер, и этого вы уже не знаете. Отца же моего отца звали, когда он был жив, Джером Брейсвер, а его отца... — Юноша собрался с духом и закончил. — А его отца звали Торбин Брейсвер, и был он единственным, пусть и незаконным, сыном Гейрта Кардана, герцога Райгернского и младшим братом Эларта Кардана. Последнего короля Иберлена из старой династии. — Гледерик покосился на внимательно, без тени усмешки слушавшего его Остромира. — Карданы состояли в этом Союзе Пяти Королей, насколько я понимаю. Значит, если тайник с древним оружием запечатан на их кровь, я смогу в него войти.

— И ты все это время молчал? — недоверчиво нахмурился Гленан. — Почему ты ни словом не обмолвился?

— А кому? — спросил Дэрри. — Кто достаточно рехнулся, чтобы прислушиваться к подобным бредням?

— Вполне возможно, что я, — пробормотал Гленан, глядя на приятеля так пристально, будто видел его впервые.

— А вот у меня, боюсь, не получится отнестись с доверием к подобным словам, — признался Эдвард Фэринтайн. Он говорил с легким разочарованием, но вместе с тем вежливо, будто боялся обидеть юношу своими сомнениями. — Я ценю ваше желание оказать нам услугу, мастер Брейсвер, однако даже в столь отчаянной ситуации, как нынешняя, я должен в первую очередь рассуждать трезво. В каждой второй мещанской семье ходят легенды о благородных, всеми забытых предках. Будь то Карданы, Уайтхорны или Блэндинги. Любой подвыпивший мастеровой или приказчик станет рассказывать родственникам или гостям, сидя с бокалом вина у камина, про то, как происходит от давно почивших королей. Так поступают многие. Простите, мастер Брейсвер, но я не вижу, чем ваше семейное предание сможет нам помочь.

— А я вижу, — сказал Остромир решительно. — Я вижу лицо этого мальчика. Посмотрите и вы на него внимательнее, ваше величество. Это сразу бросилось мне в глаза — Гледерик действительно не похож на южанина. Он вылитый иберленец. Я тех хорошо знаю. И непростой иберленец. В его облике отчетливо проступает то, что именуется благородным происхождением. И ведет он себя не так, как сын простого мастерового или приказчика. Особенно в здешних краях, где народ бесправен и забит. Гледерик вполне может сойти за выросшего в изгнании наследного принца. Давайте попытаемся. Что мы теряем?

— Безнадежная и призрачная надежда, — сказал Эдвард прямо. — Чем она может нас спасти?

— А у нас есть какая-то другая надежда? — прищурился чужеземный солдат. — Простите, но я о такой надежде ничего не знаю. Против нас выступила чародейка настолько могущественная, что колдуны древности отнеслись бы к ней с уважением. Через полтора месяца она окажется в вашем замке и сделается сильнее десятикратно. И мир тогда падет перед нею — так сказала юная леди Кэран, и вполне возможно, это были не пустые слова. Единственный человек, который, возможно, способен достать нам оружие против нашего противника — вот этот вот самый мальчик, которого притащил к нам ваш брат, случайно встретив его в грязном трактире. Одной своей рукой Гилмор Фэринтайн едва не навлек на нас погибель — так может, другой рукой он привел и наше спасение?

— Хватит, — отрезал Эдвард решительно, отстраняясь от фляги с вином, которую Гленан ему протянул. — Довольно я склонялся перед всякими безумными идеями и опрометчивыми решениями! Я устал потакать чужому безумству. Достаточно с того, что я не смог убедить Хендрика остаться дома. А что теперь? Наша армия разбита, гарландцы, возможно, скоро подступят к столице. Я теперь король Эринланда, и вы предлагаете мне бросить мой народ и отправиться в путешествие за тридевять земель, руководствуясь одними лишь пьяными байками какого-то южанина, которого мы даже в глаза никогда не видели?

— До Серебряных Лесов не так уж и далеко ехать, — заметил Остромир. — Можно как раз успеть обернуться к Йолю, туда и обратно. Но вы правы. Не стоит королю бросать в беде свой народ. Я отправлюсь вместе с мастером Гледериком сам. Тем более, те края я изучил хорошо. Гледерик спустится в подземелье, достанет артефакт, и мы вернемся обратно. Если все сложится хорошо, успеем как раз к зимнему солнцестоянию. Тогда мы встретим леди Кэран во всеоружии, и может быть, даже сможем с ней совладать.

— Это отчаянно и глупо, — сказал Эдвард.

— Не спорю. Как вся наша жизнь. — Остромир вздохнул и поглядел на Дэрри. — Ну что, молодой мастер Брейсвер, вы готовы отправиться в небольшое путешествие?

— Конечно готов, — ответил юноша без раздумий. — Я и так уже давно в путешествии, и мне не очень важно, в каком именно направлении двигаться. К тому же, так я хотя бы буду знать наверняка, врал мой папаша или нет насчет наших предков, — он усмехнулся, а потом с вызовом посмотрел на герцога Фэринтайна. — Я знаю, что вы мне не верите, — сказал Дэрри, глядя ему в лицо, — но я все равно сделаю все, что у меня получится.

— Господь с вами, — вздохнул Эдвард. — Езжайте. Мы все равно стоим на краю пропасти, и отсутствие двух бойцов погоды не сделает.

— Отсутствие трех бойцов, — напомнил о себе сын графа Кэбри. — Гледерик мой друг, и хороший друг, как я надеюсь. Я ему доверюсь, вернее рассказам его отца, и поеду вместе с ним. Вдруг у нас что-то получится. Сами понимаете, ваше величество — отчаянные поступки годятся для отчаянных времен. Прошу временно отпустить меня с моей службы и разрешить выступить вместе с мастером Гледериком и мастером Остромиром в поход к тайнику Пяти Королей, — закончил Гленан со всей возможной придворной церемонностью.

Эдвард Фэринтайн с мгновение глядел на сидевшую напротив него троицу. На насупленного, угрюмого Гленана, готового, казалось, прямо сейчас вскочить в седло и поскакать навстречу новой, таинственной цели. На Остромира — спокойного, решительного, абсолютно невозмутимого. На Гледерика, который уже изрядно захмелел и начал с тревогой подумывать, а что, если лорд Фэринтайн все-таки прав в своих сомнениях и все отцовские истории про их царственных предков окажутся всего лишь обычными байками подвыпившего мещанина? Вдруг двери древнего тайника не откроются Гледерику?

Юноше сделалось неуютно. Вполне может статься, подумал Дэрри, никакой пользы предложенное им предприятие не принесет, и они лишь впустую потеряют время, когда могли бы заняться поисками другого, по-настоящему действенного решения. Возможно, он в самом деле сказал сейчас глупость, и эта глупость их всех в конечном счете погубит.

— Ну что ж, — сказал наконец Эдвард. — Я не стану вам препятствовать. До Таэрверна доедем вместе, благо нам по пути. А оттуда — отправляйтесь в путь.

— Я благодарю вас за ваше понимание, — кивнул Остромир.

— Не стоит. Я был бы плохим королем, если бы не понимал, что излишняя осторожность столь же опасна временами, как излишнее безрассудство. Езжайте. Я хоть и сомневаюсь в вашем успехе, но все равно буду желать вам удачи.

— Но сначала, — сказал Гледерик, — прежде, чем что-либо еще делать, я, с вашего позволения, все же допью это вино.

Гленан протянул ему фляжку, и Гледерик приложился к ней как следует, стараясь выдуть ее до последней капли. Голова у него слегка уже кружилась, и мир начинал расплываться прямо перед глазами. Лица боевых товарищей, озаренные неспокойным пламенем костра, казались сейчас какими-то нечеткими, видимыми словно во сне. Ночь сомкнулась над лесной поляной, подобно непроглядному пологу. Мир застыл, замер, затаился в тени. Утром предстояло выступить в путь к горизонту. Древняя магия пробудилась, привычный порядок вещей вдруг зашатался — и оставалось надеяться лишь на бредни и сказки.

Впрочем, происходи дело в настоящей старой сказке, непременно бы объявился отважный герой, готовый сразиться со злом. Гледерик подобного героя почему-то не наблюдал. Не считать же таковым себя. Подобная мысль совсем не внушала спокойствия.

— Это что же такое получается, — поинтересовался Дэрри, утирая губы рукавом, — это мне теперь спасать мир?

Глава десятая

Утром пошел дождь. Противный и накрапывающий, он начался где-то за час до рассвета, и вырвал Гледерика из и без того тяжелого и муторного сна. Юноша тревожно заворочался под плащом, которым накрывался, лежа на земле возле остывшего давно костра. Холодные капли напрочь промочили тонкую ткань, Дэрри два раза оглушительно чихнул и сел. Лагерь еще спал, не считая часовых, но Гледерик растолкал дрыхнувшего без задних ног Гленана.

— Глен! Эй, Глен! Очнись!

Потомок благородного графского рода пробормотал невнятное ругательство и нехотя разлепил глаза:

— Чего вам, ваше высочество?

— Будешь так меня называть — кулаком под ребра тресну, — посулил Дэрри.

— Какие мы стали грозные, лорд Кардан, — пробормотал Гленан Кэбри, в свою очередь широко зевая. — Зачем ты меня будишь?

— Выходить уже скоро. Да и мне скучно, — сказал Дэрри с наглостью, а сам между тем подумал, что ему скорее муторно и страшно, нежели скучно. Ему снились кошмары. Падающий замертво Гэрис. Окруженная живыми тенями волшебница. Еще Дэрри видел в своем сне башни Вращающегося Замка — и эти башни в самом деле медленно оборачивались вокруг своей оси, каждая в собственном странном ритме, а из высоких окон рвалась наружу ослепительная темнота.

Жуткие сны. Да и вообще, очень сложно было нормально выспаться, помня, что в какой-то миле от лагеря угрюмой громадой высится Каэр Сейнт.

— Гленан, скажи, чего у меня башка так болит? — поинтересовался Гледерик жалобно.

— Сложно сказать, — графский отпрыск сел и принялся рыться в походной сумке, доставая из нее скудный завтрак. — Солонину и сыр будешь?

— И хлебушка, пожалуйста, — сказал Дэрри вежливо.

— На здоровье. Я не знаю, Гледерик, почему у тебя так болит голова, — признался Гленан с набитым ртом. — Может, все дело во вчерашнем бренди?

— Мы пили вино, — отвечал Дэрри с достоинством. — Уж это я хорошо помню.

— Да, а потом лорд Эдвард сказал, что негоже так рано завершать тризну по погибшим товарищам, Остромир его поддержал, и они достали очень недурный бренди. Это ты припоминаешь?

— Очень смутно, — признался Гледерик, жуя завтрак. Чувствовал он себя скверно, а перспективы грядущего путешествия не отзывались в его душе ничем, помимо вяжущей, изматывающей головной боли.

— Почему все это время ты молчал про свое происхождение? — спросил в очередной раз Гленан. Похоже, эта тема до крайности его занимала. — Как вообще вышло, что ты потомок иберленских королей?

— Ну как вышло. Как у всех выходит. Брат короля Эларта в молодости много странствовал по восточным землям. Завернул в наши края, встретил мою прапрабабку, сделал ей ребенка. А вскоре после этого его убили, насколько я понимаю. Враги напали на королевство, король Эларт выступил против них и тоже погиб. Мой прадед Торбин рос без отца.

— И он даже не пытался приехать в Иберлен и предъявить права на корону?

— Попытался бы он, — сказал Дэрри мрачно. — Тамошние лорды отдали трон Бердарету Ретвальду. Потому что Бердарет был колдуном и разгромил захватчиков. В корону он вцепился всеми руками, и аристократия его поддержала. Если бы прадед туда приехал, ему бы просто срубили голову, вот и все.