-Дружище, Груздень. Сделай лицо попроще. Экую грозу на себя напустил. Того и гляди, испугаюсь. Узнавать тебя перестал. Воевода Серд жаловался, помню, на тебя, что с языком вперед ноги скачешь, а я так слова из тебя вытянуть не могу.— рассмеялся Стас, прислушиваясь к ране в боку.
Груздень совсем смешался. Полез рукой в бороду, но где она, былая гордость?
Ему на помощь поспешил волхв.
-Слав, дело и в самом деле не простое. Стая признала в тебе свою кровь. А нам, почему нет? Мы той же крови, что и они.
-Опять же и язык давно разучились понимать, а не то, что речи с ними разговаривать. — Наконец обрел себя Груздень. — Будь и у нас вожаком, как у них, у этих...
-Да не вожаком, вождем родовым! — Перебил его Хруст.
-Так у вас же Серд есть. — Стас растерялся от неожиданного предложения и ухватился за первое, что взбрело на ум.
-Серд не вождь. Воевода, да и то походный. — Веско вставил свое слово Войтик. — Не ерепенься, командир. Сколько времени уж род без вождя живет. Захирел совсем. Людьми оскудел. Даже земли родовые потерял. В наймитах ходим.
-Ребятки, а вы умом не тронулись? — Стас оттолкнул Леху и вскочил на ноги.
-Слав, Войтик правду говорит. Захирел род! Поднимать надо. И тебе это по силам. — Вставил волхв. — Смотри, как с тобой все ожило.
-Пивень! Колдун ты мой несчастный. Я боевой офицер. Прошел и Крым и Рим. И огонь и воду, и медные трубы... — Плел все, что на язык валилось. — Да и кто, кроме вас, меня знает? Мое дело война. А еще лучше тайная...
-Они! — Хруст указал взглядом на черный лес, где скрылась волчья стая. — Они не ошибаются. А они наши старшие родичи. Кто осудит?
-И кто оспорит?
-Не ко времени все это, ребятки. Ох, как не ко времени. Про Сумерки забыли? Кто с ними покончит? Серд?
-Ты начал, тебе и заканчивать. Град свой поставим. И имя ему дадим Волчок. Семьи свезем. А за нами и другие потянутся. Земли то сколько? У иного князя в уделе столько нет.
Планов громадье. Перспективы жуткие.
Глаза горят. Какое, к черту горят? Огнем полыхают.
Мечтатели вы мои! — Стас не удержался от смеха, глядя на их распаленные лица. — Нам еще отсюда выбраться надо.
-А ну как волколаком объявят? — нерешительно вставил Войтик и испуганно прикрыл ладонью рот.
Но Пивень поднял руку и решительно отрезал.
-Так и того лучше. Наши пращуры и чуры, то есть дальние и близкие предки, все могли перекидываться и не по разу на день. Тем и в силе были. А что, Слав, может и вправду перекидываться можешь?
-Тю, на тебя Старый. — Отмахнулся от него Стас. — Спасибо! Договорились. С вами и на костер угодить можно после таких разговоров. А перекидываться и Войтик умеет. Ну — ка Войтик покажи себя!
Войтик присел, вытянул вперед руки и легко прокрутил в воздухе заднее сальто. И прошел по кругу колесом, не касаясь земли руками.
-Ну вот! — Одобрительно кивнул головой Стас и недовольно проворчал. — Леха, закрывай свою санчасть!
Но Пивень придержал его своей рукой.
-Подожди, Слав! Прежде поклянись своей древней кровью, что будешь верой и правдой до последнего дыхания служить нашему роду-племени.
-Дорогой мой волхв. — Стас был серьезен и не улыбчив. — Я русский офицер, воевода по вашему. Кроме чести своей офицерской, другой казны не нажил. Слову своему никогда не изменял. Но если так надо, ради бога.
И тут же ножом, не морщась и не моргнув глазом, полоснул по раскрытой ладони, махнул рукой на все четыре стороны, окропляя черную траву своей кровью.
-На этой охотничьей тропе кровью древних родичей перед ними и перед вами клянусь, что сделаю все, что в моих силах, чтобы сохранить род, вернуть ему честь и славу наших предков.
-Да, вождь. Нам этого достаточно. — Важно ответил за всех Груздень, разрезая себе руку ножом. — Клянемся и мы тебе нашей кровью, что где бы ты ни был, куда бы ни пошел, мы всегда будем рядом. Вот тебе моя кровь! Волен ты отныне в ней, в моем мече и в моей жизни. Владей мной, вождь.
Мелькнули ножи. Брызнула кровь. Полилась на открытую ладонь Стаса.
Леха, потрясенный этой дикой и в то же время величественной сценой, увидел как Толян, восторженно крича, что-то не вразумительное и абсолютно бессмысленное порет себе руку, и сам потянулся за ножом.
-Возьми и мою кровь, Стас.
-Давай до кучи, Леша! — Улыбнулся Стас, подавая ему свою раскрытую ладонь. — Славной охоты, волчата!
Глава 13
В версте от опушки наткнулись на дозор.
Жарко горел костер. На костре запекалась туша молодого кабанчика. Вокруг костра мирно о чем то беседуя сидело трое воев. Стас, завидев эту мирную идиллию, подмигнул Лехе.
-Молодец Хмурый. Справный будет командир. Догадался. С лошадьми встречает. Жаль, оркестра нет.
Завидев их, парни вскочили на ноги и подхватились навстречу, радостно размахивая руками и крича во все горло.
-А мы и не чаяли дождаться. Воевода Серд вас уже похоронил. С утра до ночи твердит всем и каждому, что сгинули вы в этом клятом лесу. Де, никто до вас не выходил и вам не выбраться.
-Рано похоронил. — Угрюмо обронил Груздень, нахмурив брови. — А с кабанчиком вы ладно придумали.
-К нему бы еще винца четверть. — Мечтательно добавил Войтик, жадно втягивая запахи, плывущие от костра.
-Так то не мы. Поутру волчья стая, голов этак с полдюжины, набрела на нас ненароком. Испугались и бросили кабанчика этого самого.
Стас усмехнулся. А его вои переглянулись.
-Догадались родичи, что брюхо подвело.— Подмигнул Стасу Войтик шалым глазом. — Славно иметь такую родню, вождь. Лежи себе на печи и грей пузо, а убоинка сама в дом к тебе идет.
-Твое пузо отогреешь, как же! — Осадил Войтика Пивень. — Что в детинце? Как полон встретили?
Парни переглянулись.
-Живут пока с нами вместе. А Сумеречных воев Серд пока на засов закрыл. В Соколень за словом послал. У Хмурого твою полусотню отнял. На твое место, командир, другого поставил.
Глаза Стаса сверкнули гневом.
-А Хмурый?
-Хмурый у него из-за плеча дело вершит. Ты же ему, командир, воеводе Серду поперек горла встал.
Войтик ахнул кулаком по колену.
-Ну, Серд! Ну, лежень!
И потянулся к кабанчику.
-Упрело уж. Скоро мясо с костей в костер повалится.
После обильной трапезы Стас разлеживаться не дал.
Покидали горячее, истекающее соком и жиром мясо в котомку и, загоняя коней понеслись к детинцу.
-Стас, растрясет. — Время от времени канючил Леха.
Но Стас только отмахивался и недовольно хмурил брови.
Плот был на месте. Переправились без приключений. Запаленные кони даже бояться не имели сил.
В детинец ворвались на карьере.
Стас натянул повод, бросил коня на дыбы и чуть не закричал от боли. Повязка на боку набухла от крови.
Леха заметил, как Стас побледнел, изменился в лице и закачался, с трудом удерживая в седле, ставшее непослушным тело и кинулся к нему на помощь. Но не успел. Первым успел подставить плечо под слабеющую руку командира Войтик.
-Сам я, Войтик. Не срами. — Остановил он его тихим шепотом.
-Какой же это срам, вождь? В дыру кулак лезет. — Так же тихо ответил ему Войтик, незаметно поддерживая сползающего с седла Стаса.
Навстречу Хмурый с ребятами из тех десятков, которые он увел с собой. Заглянул в лицо. В глазах появилась тревога. Успокоил его кивком головы.
-Все в порядке, Хмурый.
-Командир...
-Я знаю.... На тебе вины нет.
Оглядел собравшихся вокруг бойцов, поймал на себе их тревожные взгляды.
-Укачало с дороги. — Криво улыбаясь, объяснил он.
Заметил Серда, сузил глаза в щелку, окинул его с ног до головы суровым взглядом и, кивнул в сторону Сумерек.
-Светает, Серд. Заметил?
И снова покачнулся. Но справился и твердыми шагами направился в казарму.
Обернулся, словно вспомнив что-то.
-Алексей, ребят вернуть в свои десятки! Так то воевода. Светает... — Повторил он и подмигнул Хмурому.
Хмурый, провожая его взглядом, что-то осторожно шепнул на ухо Лехе, потом повернулся к волхву. Тот молча выслушал его и повернулся к Алексею.
-Задержись вождь. Хмурый дело говорит.
Стас уперся рукой в косяк и обернулся.
Пивень, грохоча сапогами, заторопился к нему, обходя воеводу, словно не заметив.
-Хмурый предлагает оставить все, как есть. Дружина от этого только крепче станет.
-Ну, если так.... Алексей и Груздень пусть проследят.
-Так и будет, вождь.
Лицо Серда налилось кровью. Казалось еще немного и она хлынет наружу.
-Когда это пришлецы вождями были? — Проревел он, с ненавистью глядя в спину Стаса.
-Древняя кровь, Серд. Это я тебе говорю. Боги вернули нам кровь наших древних предков. — Твердо ответил Пивень, глядя прямо в глаза воеводы. — И мы это видели. Стая признала его своим вожаком. Вернула его, умирающего, к жизни, отдав за него одну свою. А они наши старшие родичи. Так можем ли мы не склонить перед ним голову?
Вперед выступил Груздень.
-Он поклялся нам своей кровью. А мы дали ему свою.
Войтик, видя, что дело может сладиться и без него, заторопился. Широко и открыто улыбаясь, пророкотал.
-И не тебе, воевода, стоять против клятвы крови.
В это время на пороге появился Стас.
-Груздень, выпусти народ из-за запоров. Сними часовых. Пивень, и ты Алексей.... Займитесь полоном. Того и гляди в колодки забьют. — И виновато улыбнулся. — Сам бы пошел, да в сон клонит.
-Я помню, вождь. — Наклонил голову волхв. — Им, Серд, посад строить и обживать. Снова воспрянет Род Волка. Слышали вои?
Дружный восторженный рев ядреных голосов заглушил последние слова волхва.
-Те, кто был с вождем, поведают вам все без утайки. А я поспешу выполнить его наказ. Быть граду Волчку. Быть! Так он решил. Так мы приговорили. Слава древнему роду.
И снова дружный рев послужил ответом.
-Слава первородной крови!
-Слава вождю Славу! Не зря рек я его эти именем!
-Забить бы в железа татей, а как? — С ненавистью смотрел воевода в разгоряченные счастливые лица. — А как? Увел чужак из под руки дружину. Волхва и того сманил.
Утром, чуть свет, воевода сам оседлал коня и, покинув детинец, отправился в Соколень.
Стасу об этом сказали только к полудню.
Выслушал молча, болезненно откинувшись к стене.
-Что думаешь, друг мой волхв? — Негромко спросил он, пристально глядя прямо в глаза.
-Думаю, Слав, что мне надо ехать. Наболтает недоумок и того, что отродясь не было. — С явным беспокойством, проговорил Пивень, сжимая до хруста огромные кулаки.
-Род надо вывозить, вождь. — Вмешался Груздень. — Пока смену Серду конязь не прислал.
-Это не беда. А выпустит ли семьи Соколень?
-Вы о другом подумайте, судари мои побратимы. Куда семьи везти и чем их кормить будем? Град ставить, а где казна? Плотники нужны. Кузнецы нужны. Люд мастеровой...
-О том не тужи, командир. Об этом у нас голова болеть будет.
-И спина скорбеть. — Хохотнул Войтик, перемигиваясь с Толяном. — Быть Волчку!
-А Сумерки надолго ли посветлели? Взбаламутим народ, сорвем семьи с насиженных мест, а ну как бежать придется? Ох, не ко времени Серд себя обидой тешить надумал. И что ему не жилось? На воеводство никто не покушался. Живи себе и живи.
-Об этом не печалься. Тебе хворь лечить надо. Еду...
-Уговорил! Бери с собой Мину с десятком.
-Возьму Мину и Плетня с Третьяком. И будет.
-Ну, как знаешь. Тебе видней.
Пивень не стал ждать следующего утра. Собрался наскоро и уехал тем же днем под вечер.
А на утро Стас уже встал на ноги и вышел на "плац".
-Не рановато ли, командир. — Подошел к нему Леха и шутливо бросил два пальца к виску.
-На мне, как на собаке...
-В смысле, как на волке?
-Один хрен!
Подошел к перекладине, подпрыгнул, подтянулся несколько раз, ушел на свечку, несколько раз прокрутил "солнце".
Соскок...
И согнулся, чуть не охнув от боли. С трудом выпрямился, ловя на себе участливые и в то же время восторженные взгляды.
"Наболтали, поди — ка, сорок бочек арестантов". — Подумал и глухо спросил. — Как полон?
-Очистили все, что можно очистить. Но расселили. Груздень всех мужиков отправил валить лес. Ты бы, Стас, полежал еще. Рано поднялся.
-А ты ко мне в сиделки записался?
-Да, будет тебе хорохориться.
-Ладно, считай, что уговорил.
Прошел день. Другой...
На Седьмой или восьмой день в детинец прискакал Плетень на загнанной лошади. Едва он выпрыгнул из седла у лошади, подогнулись задние ноги, она осела на зад и, захрипев, повалилась на бок.
-Погубил коня! — Заорал на него Груздень.
-Его сейчас даже в котел не пустишь. Потом с ног свалит. — Поддержал десятника Войтик, оценивая все по старой поварской привычке.
-Командир! Где командир? — Не обращая на него никакого внимания, закричал он.
-Зачем кричишь? Не в лесу. — К парню подошел Алексей.
На крыльце появился Стас.
-Плетень? — Почти не удивившись, спросил он. — Говори. Я слушаю.
-Командир, Пивня в яму бросили. А вместе с ним Мина и Третьяк. А я успел уйти.
-Груздень, Войтик, Хмурый! По коням! Алексей, ты на хозяйстве!
-Стас... — Попробовал возразить Леха.
-Я все сказал! — Не терпящим возражений голосом, отрезал Стас. — Крепость закрыть. Даже если сам господь-бог будет у ворот стоять.
И три десятка всадников на широком галопе вынеслись из ворот.
Спустя трое суток с дозорных башен княж-города Соколеня заметили, как к воротам во весь мах приближается группа странно одетых всадников.
-Кто такие? И по какому такому делу по вечерней поре? — Крикнул дозорный, свесившись со стены.
-Родовой вождь Станислав Волков с дружиной. — Начальственным, хорошо поставленным голосом, негромко, но так, что услышали все, ответил передний...
-Не велено!
Стас чуть слышно скомандовал.
-Закрыть бойницы! Хмурый! Ворота!
Не успел дозорный удивиться, как в бойницы с непостижимой быстротой посыпались стрелы. От группы отделился десяток и на просторном галопе понесся к стене. Метнулись на стену кошки. На полном скаку, прыгнули прямо из седел вои и рванулись в верх по отвесной стене, как по ровному полю.
Распахнулись дубовые, окованные медью, ворота.
-Хмурый! Стены твои! Хруст, волхва с ребятами ко мне. Живо!
Негромкая команда и понятливый Хруст исчез в тесном проулке.
Распугивая редких, по вечернему времени прохожих, приводя в бешенство свирепых цепных псов, понеслись к заметному со всех концов города, коняжескому терему.
Влетел верхом на красное крыльцо.
-Куда прешь, неук!
Стража загородила дорогу бердышами.
Молниеносное, незаметное для глаза, движение и оба скрючились от боли, переломившись пополам.
-Толян! Сменить...
Пальцем в одну сторону, в другую...
-Груздень!
Десятнику дважды повторять не надо. Метнулись по гульбищу вокруг терема и не звука.
Сам в палату.
В палате, не смотря на вечернее время, от народа тесно. Сидят на лавках вдоль стен. Преют. От богатых шуб и воинской сбруи пар валит.
-Здрав будь, конязь.
Уперся в, цветисто выложенный пол. ногами и по армейской привычке ладонь к виску.
