— Всё просто, нужно устроить внутри маленький взрыв, который будет не разрывать оружие, а давать толчок снаряду, м. Это мина точечного поражения. Целишься, нажимаешь, пистон попадает во врага на страшной скорости. Это как метательная игла, только намного больнее и смертельней, мм.
— А что будет взрываться, а?
Дейдара задумчиво уставился в окно, а потом стал перебирать пальцами, будто сыпал соль в еду.
— Сыпучий порошок, нужен порошок, который взрывается. Скорее всего, тот, из которого делают фейерверки, мм! Я обязательно достану их и усовершенствую этот писто... пуле... не придумал названия. Хочешь такой?
— Нет, — отказался Наруто. — Мне лучше холодное оружие, я предпочитаю убивать вблизи, а не на расстоянии.
Шиноби Земли довольно хмыкнул, сворачивая лист в трубочку.
— Тогда эту штуку я сам себе сделаю. Через семь минут отправляемся в путь.
— Откуда ты знаешь?
— Внутренние часы. Я приучил себя неосознанно считать время на глаз, мм, — сказал Дейдара, пряча в тубус чертежи.
Неожиданно в дверь купе постучались, и не успели Дейдара и Наруто сказать "входите", как внутрь резко ввалился человек, которого Узумаки никак не ожидал увидеть. Это был Тэндо Пэйн в длинном плаще по щиколотки, на котором пестрели кровавыми пятнами вышивки в виде облаков.
— Наруто, — тихо произнёс он. — Я не думал, что снова увижу тебя.
— Эй, ты его знаешь, хм? — напрягся Дейдара.
— Да, он из Амегакуре.
Пэйн повернулся к Дейдаре.
— Ты — Цукури Дейдара?
— Да.
— Ты пойдешь со мной. Мы нуждаемся в твоём искусстве и изобретательности. Дейдара выглядел польщенным, но он всё-таки сомневался:
— А вы — это кто? И ты — кто, хмм?
— Я — Тэндо Пэйн, бог Амегакуре. Мы — это организация, и мы тебя вербуем. Ты должен изобрести нам кое-что. А за это мы оплатим твои труды и дадим возможность реализовать свои нераскрытые способности.
Дейдара уже был готов собрать вещи и пойти, но он всё ещё обдумывал слова Пэйна, пытаясь найти подвох.
— Что за организация, и что я должен изобрести?
— Это политическая организация, но и там нужна помощь технического профессионала. Мне нужна машина для передвижения. Мы многое знаем о тебе, в частности о твоём увлечении взрывами и о небольших отклонениях в теле. Однако мы поможем тебе преодолеть боль и сделать недостатки преимуществом, силой.
Наруто понял, что Пэйн хочет увести Дейдару из поезда в некую организацию, связанную с политикой, к тому же очень влиятельную, раз они узнали всё о его попутчике.
— И сколько он пробудет в организации? — спросил Узумаки.
Ответ не заставил себя ждать:
— Четыре года. За четыре года мы воплотим свои цели в жизнь.
Теперь Дейдара начал отказываться:
— Что Вы, какие четыре года, хммм! У меня впереди ещё экзамен на чуунина, и вообще, меня ждут в Ивагакуре! Сестра и друг!
"Сестра?" — удивился про себя Наруто. Дейдара ничего не говорил о том, что у него есть близкие родственники в живых. Может это Куроцучи — его сводная сестра? Слова Пэйна прервали его раздумья:
— Ты можешь писать им письма, просто скажи, что тебя приняли в один инженерный проект на четыре года. Поверь, мы, Пэйн, неплохо обеспечим тебя всем необходимым. Знай, откажешься ты или нет, мы всё равно доставим тебя к нам. Так что поднимайся, бери чертежи, мы уходим. Дейдара находился в замешательстве: он не мог выбрать, что ему важнее — Куроцучи и друг или возможность заниматься любимым делом. Он обхватил голову руками и пробормотал что-то вроде "кто не рискует, тот не становится шедевром жизни".
— Я иду с Вами, мм.
Пэйн едва заметно улыбнулся краешком неживых губ. Он достал кунай и сказал:
— Подставь ладони, я наполню их своей болью.
Дейдара вытянул руки, странно повинуясь приказу рыжеволосого отступника. Тот размотал бинты, и на свет показались по две складки на каждой ладони, стянутые хирургическими нитями. Пэйн медленно распорол остриём куная швы, точно проводя обряд посвящения. Дейдара стряхнул нитки на пол и тупо уставился на складки. Края отверстий раздвинулись, и внутри ладоней обнаружилась пустота. Потом, когда складки отогнулись, все увидели несколько рядов белых камушков, похожих на зубы. В руках Дейдары находились рты, причём самые настоящие, и это стало ясно, как только из ладоней высунулись розовые языки.
— Так вот оно что, — прошептал Дейдара.
— Ты можешь подавать языкам и зубам чакру. Если ты положишь туда глину, то сможешь минировать любое глиноподобное вещество чакрой. У нас в убежище есть ход в огромную карстовую пещеру, где ты сможешь взять для себя столько взрывоопасной глины, сколько пожелаешь, — сообщил Пэйн.
Дейдара собрал тубусы и повесил их за спину, затем откинул нижнюю полку, под которой оказалось багажное отделение, где лежал широкий свиток.
— Там запечатано ещё пятьдесят тубусов с изобретениями и канцелярскими принадлежностями, — гордо сказал Дейдара. — А ещё там сумка с техническими инструментами.
Наруто уже не слушал его, а гневно обратился к Пэйну:
— И что, вы уходите? Почему я должен оставаться и ехать не пойми куда, а? Да, Вы говорили, что не даете шанса дважды, но тут дело даже не в нём. Вы говорили, что я не подхожу по возрасту. Пусть Дею семнадцать, а мне почти шестнадцать, но это не играет никакой роли! Та боль, что я пережил, делает меня взрослее духовно. Испытывая её, я морально старею. Я имею право быть с вами в организации, и мне интересно, как она относится к политике.
Пэйн, помолчав с минуту после тирады Наруто, тихо сказал:
— Ты прав. Боль заставит этот мир повзрослеть!
И Наруто смело посмотрел отступнику в удивительные глаза с пятью кругами вокруг зрачков. Если бы он слышал оркестровое исполнение Увертюры о победе страны Гор за свою независимость во Второй мировой войне Шиноби, то он бы точно знал, что именно под эту музыку и лозунг о боли нужно вершить революцию.
— Идём, сказал Пэйн, как только по вагону пронёсся голос из динамиков о том, что провожающим следует покинуть поезд. Наруто подобрал ветровку и свиток и вышел вслед за Дейдарой и Пэйном. Они свернули налево, к тамбуру, чтобы выйти через другую дверь, закрытую по регламенту проводников. Пэйн проник в вагон через неё, поэтому все сразу спрыгнули на рельсы второго пути для товарного поезда. На третьем пути поезда уже не было, и группа отступников пересекла территорию вокзала. Выйдя на пустошь, Пэйн направился в сторону Амегакуре, а Наруто и Дейдара следовали за ним.
"Теперь Дей — мой попутчик не только по железной дороге, но и по жизни", — думал Наруто, удаляясь от поезда всё дальше и дальше. Раздался гудок паровоза, из трубы закурился черный дым, и состав тронулся с места, застучав колёсами по деревянным балкам. Дейдара тоже обернулся на ходу, чтобы посмотреть, как уезжает вереница вагонов к горизонту.
Наруто шагал нога в ногу с новым другом и мысленно анализировал произошедшее за последние сутки.
— Когда мы придём в Амегакуре, у вас появится новый дом и напарники. Что касается тебя, Наруто, то ты натворил беду своими действиями в "Розовом Бамбуке". Фарло... Ну, ты сам всё узнаешь.
Генин вспомнил, что он сказал нечто глупое во время диверсии. Как бы это ни казалось невозможным, его рассекретили. Оставалось только гадать, как отнеслись к этому Йон Фарло и его помощники. Но теперь он возвращался, чтобы всё исправить и получить связи в политической организации, чтобы прийти к власти.
Было похоже, что цикл бродяжных странствий, так толком и не начавшийся, неожиданно прервался.
Часть 2 Акацуки
Мы хотим видеть дальше, чем окна дома напротив,
Мы хотим жить, мы живучи, как кошки.
И вот мы пришли заявить о своих правах: "Да!"
Слышишь шелест плащей — это мы...
Дальше действовать будем мы!
Мы родились в тесных квартирах новых районов,
Мы потеряли невинность в боях за любовь.
Нам уже стали тесны одежды,
Сшитые вами для нас одежды,
И вот мы пришли сказать вам о том, что дальше...
Дальше действовать будем мы!
(Цой, группа Кино, песня "Дальше действовать будем мы", песня об Акацуки)
Глава 1 Лёд и пламя
О, если б слушать только тишину,
Не ложь, не лесть, не полдень и не тьму,
Под солнцем снегом тая,
Любить, измен не зная,—
Ты умер бы от злой тоски!
(Отрывок из песни группы Ария "Путь наверх")
Мутно-серая, местами бирюзовая вода Северного океана тревожилась иссиня-чёрными волнами, накатывающими с каждым дуновением ветра. Исполинский, гудящий пароход рассекал неспокойную гладь воды, оставляя за собой длинный шлейф. Судно двигалось по маршруту из порта страны Земли в страну Снега.
Наруто сидел за столиком в таверне-столовой на средней палубе, в пассажирском отделении. Над столешницей из иллюминатора открывался вид на океан. Погода не казалась плохой, но начался снегопад. Лёгкие хлопья, появившиеся точно из ниоткуда, наметало ветром, и они, медленно кружась, падали вниз к волнам. Генин припал к стеклу, наслаждаясь прохладой из-за иллюминатора. В чайной таверне было жарко, несмотря на то, что за пределами корабля царил ледяной мороз. В качестве завтрака Наруто съел довольно пресную яичницу с сыроватым картофелем и недожаренным беконом, запив всё соком. Насытившись не самой вкусной едой, он заскучал, глядя в окно. Напротив парня сидел Итачи Учиха, греющий руку об кружку чая. Подперев голову, он в глубокой задумчивости наблюдал за мушкой, бегающей по столу. Наруто махнул и прогнал надоедливое насекомое, чем заставил Итачи закрыть глаза. Складывалось ощущение, что брат Саске ещё более ленив, чем Шикамару Нара.
Прошло уже два месяца с того момента, как Наруто вступил в политическую организацию, именующуюся как Акацуки. Пройдя испытания, уладив дела в Амегакуре, Наруто прошёл посвящение вместе с Дейдарой, и тоже стал полноправным участником организации. Тренировки и обучение на начальных порах отнимали много времени, и Наруто только и жил все дни по изматывающему графику, включавшему в себя физическую и умственную подготовку. Всё было направлено на становление ниндзя класса А, как минимум, но месяца оказалось недостаточно, в чём генин убедился на горьком опыте, попытавшись снова устроить спарринг с Итачи.
Учиха стал ему вторым другом после Дея, хоть Наруто раньше задумывался об убийстве Итачи в качестве платы Саске за свободу и украденное из карьеры время, ведь после разоблачения бегства Наруто, его и Сакуру задержали в ранге генина ещё на год без возможности проходить экзамен на генина. Убийства и даже попыток что-либо сделать во вред старшему Учихе не случилось из-за унизительного посвящения, где Итачи сыграл немаловажную роль в давлении на вступающих в организацию Наруто и Дейдару. Так как Учиха являлся нукенином для деревни, Скрытой в Листве, то Наруто стал ему кем-то вроде напарника из Конохи, нуждающимся в поддержке. Дружба между ними считалась условной, просто Узумаки находился под его присмотром, как уже пересадивший себе биджуу член организации. Однако Итачи было всё равно, что там Наруто просил его научить каким-нибудь техникам, объяснить принципы работы избирательных систем и подсчёта голосов процентами, рассказать о шарингане. Он просто тихо отвечал:
— Извини, Наруто. В следующий раз. Может статься, что его тоже не будет. И Итачи снова закрывал глаза в полудрёме, будто вспоминал что-то. Этот ответ, услышанный Наруто неоднократно, просто выводил его из себя, но срывать злость на Итачи было так же опасно, как отливать в берлоге только что проснувшегося медведя. Нукенин уже показал свою силу, и с тех пор Узумаки донимал его, но далеко не заходил. На редкость терпеливый и выдержанный Итачи говорил: "в следующий раз", и больше не отвечал на расспросы генина.
Корабль плыл в страну Снега, где нукенинам Конохи предстояло найти джинчуурики, сбежавшего из деревни Кумогакуре. Судно находилось в пути уже несколько дней, и каждый раз после еды Наруто спрашивал о чём-то Итачи, тот отмахивался и молчал. Ему было скучно. Не так, как Шикамару, тот хотя бы общался с Чоджи Акимичи, курил с товарищами по привычке и играл в сёги с сенсеем, а Учиха просто закрылся от всех. Он скучал от жизни. За глаза Дейдара называл Итачи тем человеком, который не становится шедевром жизни, ведь он не рискует, а потому и не живёт.
По мнению Наруто, Итачи мог рискнуть, но с такой же неохотой, как весенний лёд оттаивает в ручье. Ещё немного — и генин можно будет сравнить со спящим на ходу человеком. Невкусная яичница не принесла желаемого успокоения.
— Итачи, а почему ты вступил в Акацуки? Тоже хочешь свергнуть монарха Конохи и установить демократию, а?
Как ни странно, напарник неожиданно разговорился:
— Хватит задавать мне вопросы о политике и техниках. Одно скажу — я не приемлю никакой власти.
— Но почему?
— Без неё в общине людям было бы проще жить. Однако это утопия. Идеального ничего не бывает, а при власти, хоть монархии, хоть демократии мне просто неинтересно жить. Получается, что тебя будут пасти какие-то люди, закрепившие за собой полномочия. Вот это делай. Вот этого нельзя, а то последует наказание. При этом используются те же методы, за что наказываются неуполномоченные. Мораль, культура, любовь в чистом виде, природа... Всё это забывается.
— Неправда, — возразил Наруто. — Главное, чтобы правитель был оплотом морали и добра, тогда и граждане будут такие же.
— Один будет. Два будут. Кому-то захочется тёпленькое место, и после каких-нибудь выборов однажды моральный урод в маске благодетеля займёт кресло правителя, и все нажитое будет слито в канаву. Достояние народа снова повторит монархию, только на новом, более извращенном уровне, ложные ценности вроде денег и доступного секса бессмертны в таких условиях. Узумаки не нашёл слов, чтобы возразить, но задал очередной вопрос:
— В чём тогда истинные ценности, а?
— В тишине и покое. Не слушай ложь, не слушай лесть. Природа, музыка, культура, созданная человеком, любовь — вот ценности. Они достижимы только если человек этого хочет. А ему хочется только развлекаться. Потреблять культуру, не видя в ней силы. Потреблять любовь физически. Потреблять ради потребления. Факт того, что ты послушал музыку, не значит, что ты её принял всей душой. Факт того, что ты прочитал книгу, не значит, что ты понял задумку автора в полной мере или понял её смысл.
— Но ведь кто-то должен контролировать книги, вдруг кто-то напишет богохульную, полную разврата, аморальности вещь? Тогда культура будет попрана собственным табу.
— Верно, — впервые за долгое время улыбнулся Итачи. — Это утопия, которую можно и нужно искать самому в себе среди неидеального мира. Или умереть от скуки, потому что нас всех заставляют жить по шаблону. Все инакомыслящие нарекаются шарлатанами, невменяемыми и сидят в тюрьмах да изоляторах. Смотри кинофильмы, читай басни, в них зачастую изложена суть между строчками, спрятанная от цензуры. Цензура властью не пропускает аморальные тексты, и правду тоже. Им выгоден ширпотреб, который разжижает мозг читателям и зрителям, так проще получать долю. Даже новостных изданий нет, только глянцевые журналы, где есть минимальная новостная рубрика. Поэтому в этом есть прекрасное — только люди, способные творить, могут за фантазией в сказках рассказать правду. Слушай классическую музыку, она успокаивает. Ты хоть что-то слушал?
