Суровые будни невесты императора

— Валисиана?

— Да, — по тому, как пальцы папы сами сжались в кулаки, Сайлейн сразу поняла, что ничего хорошего для демонессы не планируется. Ни в этой жизни, ни во всех иных. — Она хотела встретиться с тобой в 'Королевстве Теней', рассказать что-то про Эльвию. Не ходи...

— Не пойду, — легко согласился Ресьян. — Мы сходим туда вместе. С Эльвией. А пока, прости, я должен уйти.

— Удачи, — тихо, но демон услышал, пожелала девушка.

— Спасибо, малыш.

Ресьян ушел незаметно: просто сделал шаг и исчез.

— Наконец-то мы одни, — с удовольствием констатировал Вильгельм.

— Наконец-то, — повторила девушка, хитро глядя на жениха. — И посторонних больше не будет.

— Не будет, — согласился мужчина, притягивая ее к себе и касаясь губ. Это еще был не поцелуй, нет, просто ласка. Поцеловала его Сайлейн: что ни говори, а по мужу она соскучилась, пусть и по будущему.

Вечер наступил совершенно внезапно и ни к месту. Они только заснули. Сайлейн свернулась калачиком у него под боком, устроив голову на груди возлюбленного, а он обнимал ее, не давая откатиться.

Стук в дверь вызвал одинаково тяжкие стоны с их стороны, когда он повторился, девушка села на кровати, содрав с Вильгельма одеяло, и отправила его объяснять слугам некоторые особенности личной жизни монархов и их право побыть наедине.

К сожалению, тирада, которую должен был услышать слуга, была сочиненна напрасно. У двери, подперев стенку и нахально улыбаясь, стояла Таока. Чуть поодаль, с выражением муки на лице, застыл Малиор, который был вынужден уйти с совета ради сопровождения супруги, и теперь не знал, чем кончится заседание.

— О, зять вышел. Хвалю. С родственниками невесты всегда должен мужчина объясняться.

— Разумеется, — недовольно отозвался Вильгельм. К Таоке он не питал теплых чувств.

— Наша девочка там?

— Сайлейн приводит себя в порядок. Это может занять время. Подождите немного.

— Мужчины, — воскликнула демонесса, оттолкнула Вильгельма со своего пути и резво заскочила в спальню, запечатав, судя по колыхнувшему магическому фону, дверь.

Император тяжело выдохнул.

— Привыкнешь, — поделился опытом Малиор. — Она еще не самая худшая бабушка.

— Бабушка, возможно, — согласился Вильгельм, — но теща...

Тихий стук в дверь спальни не вызвал у Сайлейн ничего, кроме тяжелого вздоха, который, впрочем, сменился радостным возгласом, стоило ей унюхать запах стоящего за стеной. Одеться девушка уже успела, и только прическа выдавала не совсем чинное времяпрепровождение. Для людей. Для оборотней в этом не было ничего постыдного, впрочем, смотреть в глаза бабушке Сайлейн стеснялась.

— Детка, может, ты меня пустишь? — напомнила о себе демонесса. — Обещаю не приставать с коварными вопросами, только с неудобными.

Сайлейн улыбнулась: если в мире и было нечто неизменное, то это ее бабушка. Девушка щелкнула замком, впуская гостью, и непроизвольно сделала шаг назад, так быстро в комнату внеслась женщина, захлопнула за собой дверь, запечатывая чарами, устанавливая контур от прослушивания, и плюхнулась на кровать, подтащив к себе подушку и обняв ее ногами, словно и не ей было, демоны знают, сколько лет. Больше всего в нынешнем облике — молодая девушка с взлохмаченными кудрявыми волосами, открытой улыбкой и любопытством, сквозившем в каждой черточке ее лица, — она больше походила на подружку, которая пришла к чуть более старшей коллеге интересоваться подробностями еще неизведанной стороны отношений между мужчиной и женщиной.

— И? — преувеличенно заинтересованно поинтересовалась демонесса.

— Бабушка! — недовольно фыркнула Сайлейн.

— Я уже три месяца бабушка! — в тон ей ответила Таока. — И хочу знать, когда я наконец стану прабабушкой!

— Мы еще даже не женаты, — мстительно отозвалась младшая. Демонесса всплеснула руками.

— Ну так и поженитесь. Положение всегда ускоряет процесс бракосочетания. Запомни это, милая.

— Бабушка!

— Бабушка-бабушка! Но ты уходишь от ответа. Когда?

— Лет через десять, — сказала Сайлейн, лишь бы отвязаться, и имела честь видеть, как из воздуха появляется записная книжка демонессы, открывается, пролистывается и показывает нечто хозяйке.

— Нет, не подходит. Через десять лет у меня круиз по мирам. Давай раньше.

— Не хочу.

— Эх, молодежь пошла. Не хочет она! А придется! Во славу рода и прочей ерунды.

— Раз ерунды, так тем более!

— А бабушка для тебя ерунда? Как ты можешь так говорить обо мне? — закатила глаза Таока. Демонстративно упала на кровать и застонала. — Я тебя воспитывала, ночей не спала, а ты неблагодарная...

— Не воспитывала, спала, благодарная. — Сайлейн устало опустилась на кровать. — Может, хватит?

— Как хочешь, — легко согласилась Таока, поднялась, переставая ломать комедию, поправила прическу и уселась рядом. — Дела у нас не очень хороши, — откровенно сказала демонесса, подпирая голову рукой.

— Кристофер будет меня искать?..

— О, в этом даже не сомневайся, — у Таоки вырвался смешок. — Он и так врагов себе нажил... Одним больше, одним меньше. Хочешь к нему вернуться?

— Нет, — тихо ответила девушка. Кристофер хоть и не воспринимался угрозой, что было удивительно, но и никаких положительных эмоций не вызывал. Только легкую грусть и сожаление. Как по чему-то былому, важному, но давно оставленному позади. Верно, он это прошлое, а она будет жить настоящим.

— Хорошо, — облегченно выдохнула женщина. — Так будет проще. Дай мне руку.

Сайлейн послушно протянула и внимательно наблюдала, как Таока зажигает серебряное пламя на пальцах, как искорки перебираются ей на запястье и наносят странный рванный узор, чуть щекоча кожу. Когда же он обрел целостность, и на руке у Сайлейн зацвел Эверлен, символ правящей династии Роедена, Таока отстранилась, погасив огоньки, и довольно оглядела свою работу.

— Все. Теперь я всегда буду знать, где ты. И ни одна ... не сможет мне помешать, — демонесса сжала-разжала пальцы, словно разминалась. — Впрочем, ее время придет.

— Той демонессы? — догадалась девушка. — Ресьян сам хотел ее наказать.

— Мой милый мальчик, — улыбнулась Таока, — иногда он бывает несколько мягок. А Эльвия будет просить. Не сможет не вмешаться. А против ее слова Ресьян не пойдет.

— 'Королевство Теней', — быстро сказала Сайлейн. Демонесса благодарно кивнула. — Только папе не говори...

— Разумеется. Могут же и у нас быть свои маленькие тайны.

Могут или нет, Сайлейн не знала. Во всем, что касалось Ресьяна, она не бралась с точностью утверждать. Предположить? Да, это можно было сделать, вот только вероятность ошибки зашкаливала.

В коридоре упал поднос, и послышалась ругань. Сайлейн только языком щелкнула: опять бабушка эпатирует публику. И не надоело? Впрочем, вопрос был риторическим и ответ на него известен всем — конечно, нет. Вернувшийся Вильгельм только кивнул, подтверждая ее догадки. Таока в очередной раз подшутила над окружающими.

— Надеюсь, это не нашу еду несли?

— Надежда не оправдалась, — тяжело вздыхая, сказал император, нахмурился, словно услышал нечто недоступное слуху оборотня, резко поднялся и торопливо вышел.

— Тяжела жизнь монарха, ни минуты покоя, — прокомментировала Сайлейн и, чтобы унять любопытство, принялась заправлять кровать. Раз уж на ней так удобно всем сидеть, так пусть хоть не на простынях, покрывало не так жалко.

Разобравшись с кроватью и заправив ее так, что даже штатские вояки, у которых это было главным (а порой и единственным умением), не смогли бы придраться, девушка потянулась, вытягивая позвоночник, улыбнулась и замерла, не в силах поверить. Сила? К ней вернулась сила? Она уже восстановилась? Так быстро? Но почему?

Девушка с сомнением покосилась на сияющий Эверлен и горько улыбнулась. Вот что дало ей силу, а ее собственный запас — Сайлейн нахмурилась, прислушиваясь к себе — был по-прежнему пуст. В состоянии легкой грусти она побрела в гостиную, но Вильгельма там не было. Зато в ее распоряжении имелась миледи, которая поднялась с кресла при ее приближении.

— Дорогая, позволишь помочь тебе с нарядом?

— С нарядом? — Сайлейн быстро оглядела себя с ног до головы, но юбка была в порядке, свитер тоже. Из-под него даже рубашка, позаимствованная у жениха, не выбивалась.

— С платьем. Я бы хотела представить тебя как невесту сына, и, сама понимаешь, будет неправильно появляться перед нашими местными аристократами в подобном виде. Они хоть и менее притязательны и проще относятся к одежде, но...

— Можете не продолжать. Вот только на поиск платья нужно время. А у нас его нет, — девушка глянула в окошко, где медленно садилось солнце, окрашивая горизонт яркими золотистыми красками. Чтобы уже совсем скоро взяться за алые.

— Не совсем верно. У меня есть несколько вариантов. Надеюсь, что-нибудь тебе приглянется. Вот только придется перейти в мои комнаты. В комнату Вильгельма никто чужой войти не сможет. — Сайлейн недоуменно огляделась вокруг. Как она помнила, пыли нигде не было. Плиса проследила за ее взглядом, покачала головой и пояснила: — Я прихожу иногда, прибираюсь. Все же Вильгельм мой сын, пусть и взрослый.

— А почему вы?..

— ...Ушла от Растана? — грустно улыбнулась княгиня. И пусть Сайлейн хотела спросить иное, она не смогла удержаться и кивнула, подтверждая мысли женщины. — Я не любила его. Но выбор амулета не оспоришь. Ему пришлось жениться, мне — терпеть. Ведь артефакт хоть и находит лучшую кандидатуру, но не учитывает чувств. А нам... не повезло так, как Вильгельму. Я не могу сказать, что это моя вина, что так получилось. Это была ошибка, которую мы с Растаном совершили. Он пошел на поводу традиций. Я сдалась под гнетом семьи. Они хотели стать поближе к правителю, а какой ценой — их не волновало. Мы поженились, но быть вместе не могли, как и расстаться. Пока у страны нет наследника, императрица не может уйти. Весь двор понимал, в какой мы ситуации. Да, видно, я столь жалко выглядела, что даже придворные предпочитали обходить стороной и не язвить. Или Растан запретил. Не знаю. Вильгельм родился через два года. Я долго не могла забеременеть. Не хотела, хоть и понимала, что это путь моего спасения. Но ребенок... я знала, что не смогу его забрать. Наследник всегда остается с отцом. Растан и так пошел на уступку, разрешив забирать его на три месяца. Я родила сына. По всей империи праздновали, а я плакала, глядя на него. Моего маленького сыночка, которого я должна была оставить. Не смогла. Осталась с ними до того момента, как он впервые спросил: почему мама не любит папу? Соврать я не смогла. — Плиса всхлипнула, извлекла из кармана платочек и утерла глаза. — Ты осуждаешь меня?

— У меня нет такого права, — честно призналась девушка.

— Пожалуйста, не оставляй его. Второй раз он не перенесет предательства.

— Его и не будет, — тихо заверила Сайлейн и помогла княгине подняться. — Идемте, нас ждут.

Княгиня шла медленно, как будто постарела за эти пару минут на добрую сотню лет. Хотя, вероятно, она просто начала походить на свой возраст. Конечно, учитывая его отражение на слабых магах, коим княгиня являлась. И чем тогда она привлекла артефакт? Нет, характер амулет явно учитывает. Та же оборотница или демонесса ушли бы, не задумываясь, просто посчитав выбор угрозой собственной свободе. А княгиня осталась. Пусть и ради сына, но...

Они миновали почтительно склонившихся стражей и оказались в уютной гостиной, оформленной в зеленых тонах. Темный паркет, обшитые мореным дубом стены, пейзаж над камином. Все это было приятно, но не более. Главным достоинством комнаты было иное — тепло. Именно тепло. Не жарко, не холодно, а комфортно. Еще и приглашенные девушки из свиты не косились как на чудо и не старались уничижительно взглянуть как на позорище. И все это невероятно способствовало улучшению атмосферы.

— Ивита, Сена, Жасмин, — представила девушек княгиня. Те поднялись и учтиво кивнули. Княгиня пояснила: — Здесь все свои, и реверансы неуместны.

— Конечно, — легко согласилась Сайлейн, занимая краешек дивана. Мебели в комнате было не очень много: два диванчика, кресло, зеркало в полный рост и несколько маленьких столиков по углам.

Княгиня кивнула.

— Сена, Жасмин, вы подготовили то, что я просила.

— Разумеется, ваша светлость, — ответила старшая, подала знак более юной Жасмин, и та, забежав в комнату, вернулась с платьем цвета красного вина.

— Вы считаете... — несмело начала Сайлейн, но Плиса ее перебила:

— Ты будешь выглядеть чудесно. Примерь.

— Что ж, — тихо шепнула себе девушка, поднимаясь. Вместе с ней поднялась и Ивита. Видимо, она собиралась помочь Сайлейн надеть избранный миледи наряд. — А другие?

— Принесут, если не подойдет это, — успокоила ее княгиня. Девушка кивнула, принимая ответ, и поспешила за Ивитой, терпеливо ожидавшей ее в дверях.

Гардеробная, как и положено в семьях аристократии, отличалась размерами. Просторное помещение, весь периметр которого был занят шкафами и зеркалами. Разве что у двери имелось свободное пространство. В центре же этого скругленного помещения стоял невысокий табурет. Вокруг него полукругом были выставлены столы, на одном из которых уже лежало показанное Сайлейн платье.

— Леди, разрешите вас одеть?

На взгляд Сайлейн, этот вопрос был чистой формальностью, ведь Жасмин уже принялась стягивать с нее свитер, а Сена стаскивала обувь.

Платье оделось довольно быстро, и, к удивлению Сайлейн, сидело отлично.

— Все портнихи были задействованы. Глория принесла вашу одежду, из того, что отдала страже подруга госпожи, — пояснила Ивита.

Сайлейн не ответила. Она изучала себя в зеркале. Да, эта девушка, несомненно, подходила императору. Невысокая, хрупкая — платье прекрасно подчеркивало тонкую фигурку, расходясь вниз колоколом. Вышивка по подолу и корсету, не замеченная оборотницей в первый момент, красиво оттеняла фактуру ткани, поднимаясь от подола до самого лифа. Плечи были открыты, подсказывая, что на шею необходимо что-то повесить. И судя по виду платья, это что-то должно отличаться ценой и изяществом. Но никто из девушек не предложил примерить драгоценностей. Плиса также промолчала, улыбнулась и ушла вместе со свитой, оставляя недоумевающую невестку наедине с самой собой.

Знакомые шаги Сайлейн услышала задолго до того, как открылась дверь, и вошел Вильгельм, увидел невесту и замер.

— Все так ужасно? — для пущего ужаса Сайлейн еще и покружилась.

— Невероятно ужасно, — согласился он, подошел ближе, коснулся ее распущенных волос, убрал за ушко прядку. — И будет еще ужаснее, если ты позволишь мне, — он бережно развернул ее спиной к себе, — кое-что тебе подарить.

С тихим шорохом открылась коробочка, и на шею девушки опустился холод. С тихим щелчком колье закрепилось на шее у своей новой хозяйки.

— Оно принадлежало моей матери. Теперь оно твое.

— Но Грег...

— Матушка передала его тебе, — Вильгельм поцеловал ее в висок, спустился ниже, согревая шею, коснулся губами открытого плечика. — Ты мерзнешь.

— Да, я бы не отказалась от чего-нибудь теплого.