| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Нет, не забыл. Так точно. Будет исполнено, товарищ майор, — дурашливо гаркаю в трубку.
— Пошути у меня еще, весельчак, — хмыкает наставник, — я вижу, энергии у тебя хоть отбавляй. Ничего, сегодня мы её поубавим. Я лично твоей физической и технической подготовкой займусь.
— Игорь Семенович, может не надо? Я исправлюсь, честное слово.
Зная таланты сенсея, боюсь, что после такой 'ударной' тренировки мне придется несколько дней приходить в себя и передвигаться, исключительно старческим черепашьим шагом, ощущая дикую боль в мышцах.
— Ладно, посмотрим на твое поведение, — смягчается Зорин, — все, жду тебя через полчаса у подъезда.
В динамике заунывно пиликают длинные гудки. Вешаю трубку, сбрасываю куртку на диван, и бегу на кухню, разогревать оставленный мамой обед.
Через полчаса, закинув сумку с кимоно за плечо, выбегаю на улицу. Возле подъезда уже примостился к тротуару знакомый темно-синий 'москвич'. Открываю переднюю дверцу и плюхаюсь на сиденье рядом с сенсеем.
— Форму взял? — уточняет Зорин.
— Конечно, — демонстрирую ему сумку.
— С секретарем я буду в основном разговаривать. Ты особо в беседу не лезь. Можешь что-то добавить, ответить на вопросы. Вобщем действуем так, как договорились.
— Никаких проблем Игорь Семенович, я вас не подведу, — клятвенно прижимаю руку к груди, — все будет нормально.
Наставник кивает, и поворачивает ключ зажигания. Машина содрогается, оживая. Через несколько секунд мы уже выезжаем к трассе. Начинает моросить мелкий дождик. В окне, усеянном дрожащими капельками влаги, передо мной проносятся здания, троллейбусы, фигурки людей, спешащих по своим делам. Но мне не до них, сосредотачиваюсь, прокручивая в голове сценарии беседы и возможные варианты ответов.
Сэнсей поворачивает, и перед нами вырастает серое двухэтажное здание райкома комсомола. Наставник аккуратно втискивает 'москвич' между новенькой, сверкающей черной эмалью, 'волгой' и ухоженной бежевой 'пятеркой'.
— Пошли, — командует Игорь Семенович. Открываю дверцу, и выпрыгиваю из машины. Тренер звенит ключами, клацает замок, и мы шагаем к входу здания.
Зорин берется за ручку массивной дубовой двери и тянет её на себя. Она тихо скрипит, протестуя, но послушно отворяется перед нами. Мы проходим в большое помещение с большими квадратными колоннами. Сидящий за столом в холле сержант встает, и направляется к нам.
— Вы к кому товарищи? — строго спрашивает милиционер.
— Здравствуйте, нам назначено на 16:15 у Константина Дмитриевича, — рапортует тренер.
— Ваш паспорт, — просит сотрудник милиции. Зорин молча вынимает красную книжечку с золотым гербом Советского Союза и кладет её в протянутую ладонь.
— А парень? — уточняет сержант.
— Он со мной, — твердо отвечает сэнсей.
Сотрудник внутренних органов придирчиво изучает паспорт, и решительно протягивает руку к коробке внутреннего телефона.
— Алина Андреевна, тут к товарищу Морозову посетители пришли, — докладывает он, — да, да, Зорин Игорь Семенович с пацаном каким-то. Говорит, что им назначили. Хорошо.
Положив трубку, сержант разворачивается к нам, протягивая паспорт сенсею. Зорин прячет его обратно в карман
— Присядьте, пожалуйста, — просит милиционер, указывая на большую деревянную скамью со спинками и откидными сиденьями, обтянутыми коричневым дермантином, — сейчас за вами придут.
Мы послушно устраиваемся у стенки, недалеко от стола работника органов.
Через минуту в холл спускается молодая девушка. Она окидывает взглядом помещение и решительно направляется к нам. На её милом курносом личике расцветает белозубая улыбка.
— Товарищ Зорин? — уточняет она.
— Так точно, — наставник стремительно поднимается.
— Очень приятно. Я Марина, — представляется девушка, — а этот паренек с вами?
— Да, мы вместе, — подтверждает сэнсей.
— У этого, паренька, между прочим, имя есть, — недовольно бурчу, смотря на девчонку.
— Извините, — улыбка на лице Марины чуть меркнет, — я не хотела вас обидеть, Как вас зовут?
— Ничего страшного. А зовут меня Алексей, — вежливо отвечаю комсомолке. Отношения с работниками райкома ВЛКСМ надо налаживать. Мало ли какие вопросы и проблемы возникнут в будущем.
— Идемте, — командует девушка. Она разворачивается и ведет нас к лестнице. Мы медленно понимаемся на второй этаж. Иду следом за Мариной. Передо мной маячит упругая попка в длинной серой юбке, вызывая непристойные мысли. Мы проходим несколько кабинетов и заходим в большую приемную.
Женщина средних лет, сосредоточенно печатающая на машинке, услышав цокот каблучков девушки, отрывается от своего занятия, и поднимает на нас глаза.
— Алина Андреевна, встретила товарищей и привела к вам, все как вы просили, — отчитывается комсомолка.
— Спасибо Мариночка, — певучим голосом отвечает секретарша, — можешь идти.
Девушка исчезает в коридоре.
— Проходите. Константин Дмитриевич вас уже ждет, — приглашает женщина.
Дверь с табличкой 'Первый Секретарь Петровского (?) райкома ВЛКСМ К. Д. Морозов' тихо отворяется перед нами. Заходим в кабинет.
Полноватый высокий мужчина в сером костюме привстает с кресла. Он обаятельно улыбается, но колючее, холодное выражение, на долю секунды промелькнувшее в глубине его глаз, я все-таки уловил.
— Здравствуйте, товарищ Зорин, — протягивает главный комсомолец города руку сенсею, — будем знакомы. Мне, как я понимаю, представляться не надо.
— Здравствуйте, Константин Дмитриевич. Конечно не надо, — сэнсей растягивает губы в ответ.
— А этот приятный молодой человек, — продолжая приветливо улыбаться, Морозов внимательно разглядывает меня.
— Алексей Шелестов, — скромно представляюсь я.
— Вы случайно не сын Александра Константиновича? — в глазах Морозова мелькает искорка интереса.
— Сын, — невозмутимо подтверждаю его предположение.
— Мой помощник, думаю сделать его своим заместителем в военно-патриотическом клубе. Парень буквально, 'горит' этой идеей, и мне много чем помогает, — добавляет наставник.
— Похвально, — Константин Дмитриевич одобрительно кивает, — Комсомолец?
— Конечно, вступил в ВЛКСМ еще два года назад.
— Похвально, — повторяет Морозов и спохватывается, — что же вы стоите товарищи? Присаживайтесь!
Мы усаживаемся на массивные стулья, рядом главным комсомольцем.
— Чай с сушками будете? — уточняет хозяин кабинета, — я могу распорядиться.
— Нет, спасибо, — вежливо отказывается Игорь Семенович, — мы недавно пообедали.
— Хорошо, — главный комсомолец становится сух и деловит, — давайте перейдем к вашему вопросу. Мне звонил Николай Яковлевич, попросил встретиться с вами, пообщаться и помочь в хорошем начинании. Слушаю вас товарищ Зорин.
— Константин Дмитриевич, мы хотим создать военно-патриотический клуб для молодежи. Научить ребят военному делу, заняться их физической подготовкой, уделить внимание патриотическому воспитанию. Будем помогать ветеранам, ходить в походы, искать останки погибших советских солдат для их достойного захоронения.
— Дело вообще-то хорошее, — Морозов задумчиво трет подбородок, — а вот скажите мне, зачем для этого организовывать именно военно-патриотический клуб? В школе преподают НВП, у пионеров есть Зарница, помощь ветеранам можно организовать и силами комсомола. Между прочим, мы этим уже давно занимаемся.
— Константин Дмитриевич, многих школьников и студентов можно привлечь именно военной романтикой, возможностью стать сильными, подготовленными и уверенными в себе. Только подумайте, какие чувства испытывает любой советский мальчишка, учась рукопашному бою, возможности обращения с оружием, чувствуя себя членом сплоченной, дружной команды, способной в любой момент встать на защиту Родины, участвуя в походах, поисках погибших советских солдат. А сколько трудных подростков можно отвратить от уголовной романтики, предложив достойную и интересную альтернативу? Недаром наше советское государство уделяет немало внимание спорту, досугу и развитию детей. Мы объединим сразу несколько полезных направлений: патриотическое воспитание, физическая подготовка, общественная работа и военное дело. И все это с вашей поддержкой. Комсомольцы работают вожатыми, открывают кружки, ведут секции. А теперь еще и с вашей помощью, будут учить молодежь военному делу, подготавливать новых достойных граждан нашей социалистической Родины.
— Ну хорошо, — задумчиво произносит Морозов, — допустим, вы меня убедили. Какая вам помощь нужна на первом этапе?
— Помещение для клуба, — Зорин четко придерживается нашего плана, — нам нужно место, где мы сможем собираться, проводить работу с молодежью, организовывать мероприятия. Желателен, хоть какой-то минимум мебели, если это возможно. Все остальное мы сделаем сами.
— Ладно, — Константин Дмитриевич хлопает ладонью по столу, — с помещением мы вам поможем. Был у нас тут один хлопец. Вел секцию классической борьбы, в ЖЭКе ему выделили подвал на Петроградской по нашей просьбе. Парень женился и переехал в другой город, а помещение сейчас, насколько я знаю, закрыто на ключ. Там даже маты, по-моему, остались в зале. Сделаем так, я сейчас вызову своего сотрудника, он с вами подъедет в ЖЭК, возьмете ключи, и посмотрите подвал. Если все утроит, будете туда вселяться, с ЖЭКом договоримся.
Главный комсомолец разворачивается и нажимает кнопку громкой связи на селекторе.
— Алина Андреевна, Молодцов на месте?
— Да, сидит у себя.
— Прекрасно, пусть сейчас зайдет ко мне.
Морозов, щелкает кнопкой, прерывая связь, и снова поворачивается к нам.
— Сейчас Максим зайдет, я вас с ним познакомлю, введу его в курс проблемы, и вы с ним обо всем договоритесь. Он будет вашим куратором и если возникнут какие-то вопросы и предложения, можете смело обращаться к нему.
— Можно? — в кабинет заглядывает молодой парнишка лет 23-ех.
— Нужно. Проходи, не стой там как школьница на первом свидании, — ворчит Константин Дмитриевич.
Паренек здоровается с нами, и аккуратно присаживается на стул рядом, замирая в ожидании.
— Тут такое дело. Ребята организовывают военно-патриотический клуб. Надо им помочь. Съездишь с ними в ЖЭК на Петроградской, возьмешь ключи и покажешь помещение, где у нас Толя с детьми занимался, скажешь, я попросил. Если все устроит, будем им передавать в пользование. Все необходимые вопросы с ЖЭКом согласуем, бумаги подготовим.
— Ребята, все формальности Максим уладит. Если возникнут какие-либо вопросы или понадобится помощь, смело обращайтесь к нему, — Морозов встает из кресла, протягивая нам руку.
Прощаемся с комсомольцем и направляемся к выходу.
— Кстати, а как клуб свой назвать думаете? — догоняет нас у выхода вопрос Константина Дмитриевича.
В памяти вспыхивает яркая картинка, намертво впечатанная в мое сознание. Навсегда застывшие глаза небесно-голубого света, разметавшаяся по паркету тяжелая копна роскошных русых волос, местами слипшихся от крови и маленькая ладошка, сжимающая ярко-красный стяг с Гербом СССР.
— Красное Знамя, — мысленно вздохнув, отвечаю главному комсомольцу.
— Хорошее название, — Морозов с хитрым прищуром смотрит на меня, — Обустраивайтесь пока, работайте, а там, может, и мы с Николаем Яковлевичем к вам в гости заедем. Примете?
— С большим удовольствием, — улыбается Зорин, — могли бы даже и не спрашивать.
— Ну вот и отлично. Не буду вас больше задерживать товарищи.
23 сентября. 16:30
Желтое такси 'волга' тормозит у типовой пятиэтажки из белого кирпича. Рассчитываюсь с водителем 'трешкой', и выпрыгиваю из машины. В руках у меня авоська с ярко-алыми большими помидорами и пупырчатыми темно-зелеными огурцами, большой кулек с сочной килограммовой телячьей вырезкой, пучком зелени, желтым ломтем сыра, палкой колбасы, тортом 'Прага', и бутылкой шампанского, которую я упросил купить алкоголика, мающегося возле водочного магазина, посулив ему бутылку водки, в качестве презента.
На правом предплечье, при каждом движении хрустит перевязанная розовой лентой прозрачная целлофановая упаковка с выглядывающими пятью нежными бутонами бордовых роз, только начавших распускать лепестки.
Все это великолепие, за исключением, спиртного, торта и сыра я приобрел на рынке. Закупка всех продуктов обошлась мне немногим менее двадцати пяти рублей.
Поднимаюсь по серым бетонным ступенькам, читаю надпись перед входом 'общежитие ?1 Н-ского кулинарного техникума'. Решительно толкаю дверь. Перед железной вертушкой, закрывающей выход в коридор с комнатами, в стеклянной будке сидит нахохлившаяся толстая бабка, укутанная в невзрачный серый платок.
— Здравствуйте, — вежливо обращаюсь к церберше.
— Чего хотел-то? — недовольно отзывается вахтерша, строго смотря на меня. Мое приветствие она проигнорировала.
— Я к Светлане Анисимовой из 204 комнаты, — информирую злобную бабульку.
— Много вас таких ходят, — ворчит старушка, — Светка мне ничего не говорила, что к ней кто-то придет.
— Так я могу пройти? — уточняю у вахтерши.
— Анька, — внезапно орет бабка, увидев мелькнувшую в коридоре русую девчонку в красном домашнем платьице с белыми цветочками.
— Что вам Марь Степанна? — девушка снова появляется в проеме, оглядывая меня заблестевшими от любопытства синими глазами.
— Тут к Светке из 204-ой ухажер пришел, — бурчит старуха, поправляя серый платок на голове. Зачем она носит его в помещении, так и осталось для меня загадкой.
— Скажи ей пусть выйдет, посмотрит. А то она мне ничего не говорила, что к ней кто-то должен прийти. Теперь вот не знаю, пропускать этого Ромео, или не пропускать.
— Хорошо Марь Степанна, — девчонка, стрельнув в меня напоследок глазками, исчезает.
Через минуту появляется Света. Шатенка явно недавно вылезла из душа. Махровый халат облегает её с ног до головы, на нежной коже трепетно дрожат прозрачные капельки воды. Мокрая челка, выглядывающая из-под большущего тюрбана-полотенца, приклеилась к розовому распаренному лобику.
— Ишь бесстыдница. Ты чего в таком виде вылезла? Ни совести, ни стыда у этой молодежи, — продолжает ворчать старая.
— В каком виде была, в таком и вылезла Марь Степанна, — с достоинством отвечает девушка, — в конце концов, я же не голая. Вам бы лишь бы придраться
Бабка что-то тихо бурчит в ответ, но её уже никто не слушает.
— Привет Свет. Я, наконец, добрался до тебя, — улыбаюсь шатенке.
— Привет. Долго же ты шел. Целую неделю, — девчонка насмешливо смотрит на меня, затем её взгляд перемещается на цветы.
— Это мне?
— Тебе и только тебе, — шутливо отвечаю, протягивая букет, — ты достойна этих роскошных роз.
Вахтерша саркастически хмыкает, но мы не обращаем на неё внимание.
— Спасибо, — тихо говорит девушка. Её лицо освещает теплая искренняя улыбка. Пухлые алые губки раздвигаются, обнажая ровный ряд белоснежных зубок.
Света берет букет обеими руками, и, прикрыв глаза, мечтательно вдыхает пьянящий цветочный аромат, зарываясь лицом в нежные бархатные лепестки.
— Вы тут долго стоять будете? — начинает высказывать недовольство вахтерша, — устроили здесь место для свиданий. Либо проходите, либо идите на улицу.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
