Назад в юность книга первая

Весь май я, как проклятый сидел по вечерам в библиотеке, не вся литература была в библиотеке университета и в публичной библиотеке, несколько раз пришлось заказывать нужную литературу по МБА. Периодически Аркадий Борисович на занятиях кружка интересовался, как у меня идет работа, предлагал помощь в правке, но я пока отделывался обещаниями и хотел вначале все просмотреть. Мне хотелось, чтобы в работе была видна уже ближайшая перспектива пересадки сердца, что человечество и медицинский мир в частности от этого отделяет совсем немного времени, собственно говоря, работу шла уже во всем мире, через два года Кристиан Барнард успешно пересадит сердце. От себя я лишь высказал несколько предположений о необходимости для таких больных всю жизнь принимать лекарства подавляющие иммунитет, и о том, что для успешных операций необходимо соответственное техническое обеспечение. Перепечатанная работа была достаточно объемной, сорок страниц, из которых три был список использованной литературы.

Когда Аркадий Борисович прочитал работу, то в беседе со мной сказал:

-Вообще то я думал, что мне придется очень много править, но на удивление, мне не к чему здесь придраться. Скажи Сережа, я думаю, что сейчас ты по этой теме знаешь больше чем я, ты действительно уверен, что пересадку сделают в ближайшие годы?

-Да, Аркадий Борисович, я в этом уверен. К сожалению это будет не у нас, вы ведь знаете, что Минздрав запретил, проведение подобных операций.

-Ну, что же считаю, что работа вполне достойна первокурсника, я в ближайшие дни оформлю все документы и отправлю ее в Москву.

В середине июня, когда уже почти все экзамены были сданы, и у меня было отличное настроение, меня нашел Аркадий Борисович:

— Сережа у меня к тебе предложение. Твоя работа на конкурсе заняла четвертое место, и ты получишь почетную грамоту. Если есть желание, то можешь поехать со мной, получишь все награды сам. И, кроме того, мне позвонил мой приятель. Он сейчас видный кардиолог и его заинтересовали некоторые аспекты твоего труда, и он хотел бы познакомиться с тобой лично. А все потому, что сначала он долго допытывался, кто писал работу вместо тебя, и мне пришлось его долго убеждать, что действительно работу писал студент первого курса.

Сам Аркадий Борисович при этом аж светился от счастья, и я подумал про себя:

-Наверно в первый раз его студент выходит на союзный уровень.

Дома, узнав о поездке никто даже не удивился, похоже, мои домашние уже привыкли к моим успехам и принимали их, как должное. В этот раз я уже ехал в отличие от прошлого года просто с портфелем.

Само награждение проходило в первом меде. Было очень много народа, суета, Когда назывались первые три работы, из которых две были коллективными, было много аплодисментов.

-Конечно.— Шепнул мне Аркадий Борисович.— Своих надо наградить в первую очередь. Я получил большую почетную грамоту, подписанную замминистра здравоохранения СССР.

Когда я ее получал, то вспомнил, что в прошлой жизни, после окончания первого курса я в это время в летнем лагере ВМА занимался строевой подготовкой и постановкой палаток для медсанбата, и про грамоты никакой речи не было.

Когда мы вышли на улицу, была вторая половина дня. Аркадий Борисович позвонил своему приятелю из автомата и сообщил мне, что надо отпраздновать такое событие, и поэтому мы идем в ресторан "Прага" , где встретимся с Чазовым. Мы проехали несколько остановок до Арбата и пешком подошли к ресторану. В прошлой жизни мне не довелось побывать в нем, ну зато в этой повезло. Когда мы зашли на втором этаже в полутемный зал, я сразу узнал Чазова, хотя он выглядел значительно моложе, чем на фотографии. Однокашники обнялись, посетовали, что очень редко встречаются, и, выпив за встречу по рюмке коньяка, стали вспоминать своих коллег. Поговорив с полчаса, Чазов обратил , наконец , внимание на меня.

— Ну а теперь мой юный друг, расскажи о себе. Мне очень интересно знать, откуда ты такой взялся.

Мой рассказ занял не очень много времени. Затем последовали вопросы том, почему я решил стать именно хирургом, выбрал такую тему для студенческой работы, как я приходил к своим заключениям. Такой допрос продолжался минут сорок. Наконец, Чазов удовлетворился рассказом.

-А ты знаешь Аркадий, парень по складу характера больше на терапевта похож. Уж очень хорошо у него соображалка работает. Ты извини Аркаша, но вы хирурги все-таки руками больше, чем головой соображаете.

— А ты Сергей.— Обратился он ко мне.— Уже совершенно точно определился со своим призванием, ведь еще только первый курс одолел, все еще впереди?

-Да Евгений Иванович все уже решено.

-Ну что же, ты меня заинтересовал, Аркадий, насколько я слышал, сейчас у вас на медфаке почти вся профессура из Питера?

-Да Женя, сам знаешь, как кафедру в Питере получить, а тут такая возможность и профессор, и Питер почти рядом.

Тогда договоримся так, учись Сережа, посмотрим, что из тебя получаться будет, но мне бы хотелось тебя видеть кардиологом, понравилась мне твоя работа.

И мы распрощались, Чазов ушел, а Аркадий Борисович еще хорошо приложился к бутылке с коньяком и, пообедав, мы пошли на вокзал, собираться в обратный путь.

Уже вечером, когда мы сидели в купе и пили чай, Аркадий Борисович начал просить у меня грамоту, объяснив, что ее повесят на стенде в помещении кафедры, чтобы студенты видели, к чему стремится.

-Ага.— Подумал я.— А также, чтобы видели фамилию куратора этой работы.

Я конечно пообещал отдать грамоту на кафедру, но предварительно показав дома.

По приезде домой я сдал последний экзамен, и впереди у меня было два месяца без учебы. Но мне уже начали поступать различные предложения от нашего комитета комсомола возглавить студенческий строительный отряд первокурсников, которому предлагалось выехать на стройку в Казахстан. В те времена, еще не организовалась стройная система строительных отрядов с центральным штабом, и штабами республик и областных центров, поэтому было достаточно сложно с поисками объектов для работы. Когда меня вызвали в комитет ВЛКСМ университета и в безапелляционном порядке предложили, как комсомольцу, проявившему хорошие организаторские способности, возглавить строительный отряд, я, от злости на эту бесцеремонность, отказался и заявил, что я собираюсь работать в отряде проводников, формирующемуся на медфаке. Членам комитета, это не очень понравилось, но насильно навязывать эту должность они не стали.

Зато командир отряда проводников, услышав такое, немедленно предложил мне стать комиссаром отряда. К моему удивлению, обидевшийся комитет ВЛКСМ, согласился с моей кандидатурой без звука, и в парткоме тоже все прошло без сучка и задоринки.

Мне ужасно не хотелось этой должности, но деваться было некуда, и я согласился. Дома, когда узнали, о том, что я буду работать комиссаром отряда проводников, эту новость практически никто не комментировал, мама только вздохнула и сказала:

-Никак ты не успокоишься Сережа, все ищешь новых приключений.

-Да нет мама, это приключения ищут меня.

И опять началась адова работа, вместе с Вовой Амелиным, командиром отряда мы курсировали от университета в железнодорожное депо, составляли списки будущих проводников, расписание учебы, которую правда обещали сделать минимальной. Составляли графики медосмотров перед приемом на работу. Параллельно мы знакомились с коллективом, в основном это были девушки первого-третьего курсов, то есть тех, кому не надо было проходить летнюю практику. Было конечно и несколько парней, но в основном большинство собирались ехать на стройку и довольно пренебрежительно относились к нам, сообщив, что заработки у проводников мизерные, а вот они привезут домой тысячи рублей.

Но я, знал, что это далеко не так. И что наивные наши ребята могут и не заработать, тех денег, которые они ожидают. А вот проводники, особенно если они не будут отказываться от дополнительных смен, могут заработать достаточно прилично.

Амелин, сосредоточив свои усилия на взаимодействии с отделением железной дороги, целиком передоверил мне работу с коллективом,

Отряд у нас собирался большой почти сто человек, и девочки были в нем разные. Даже при разговоре с ними, я уже примерно знал, с кем из них могут быть проблемы во время работы, но я не мог, основываясь на своих выводах, отказать человеку в приеме в отряд. И только, когда набор закончился, и мы достигли максимума согласованного с железнодорожниками, я смог вздохнут свободнее, и вместе со всеми ходить на несколько занятий, которые были для нас организованы в депо. Было даже что-то вроде экзаменов, где сам преподаватель подсказывал ответы, ничего не запомнившим студентам, и говорил, что все равно сначала все мы будем прикреплены к опытным проводникам и лишь через несколько поездок будем работать без наставников.

И вот настал день моей первой поездки, я пришел в депо, как и все за час до нее, вначале мы выслушали краткий инструктаж бригадира, затем нас распределили по вагонам. Я должен был работать с молодой проводницей Валей. Когда наша бригадир сообщала, кто с кем работает, она не преминула сказать, чтобы Валентина хорошо обучила меня тонкостям профессии, что вызвало необидный смех присутствующих, но Валя застеснялась и покраснела. И вот после инструктажа мы разошлись по вагонам, и наш состав медленно пополз к вокзалу.

Мы с Валей, как и все остальные пары проводников, должны были работать на два вагона, то есть пока один проводник отдыхает, второй работает в обоих вагонах. Но на посадке в Энске и на конечной станции мы проверяли билеты вдвоем.

Посадка быстро прошла, поезд двинулся, и началась моя очередная эпопея длиной два месяца.

Сегодня у нас был рейс на север, эта железнодорожная ветка была проложена относительно недавно и шла вдоль границы. Поэтому, приблизительно через четыре часа, наш поезд остановился на пограничной заставе и в вагонах началась проверка документов, которой мы также не избежали. Валя в это время рассказала мне, что с пограничниками в вагонах работать гораздо легче, потому, что всех драчунов и скандалистов они быстро учат вежливости прямо в тамбуре. Об этом знают все, кто ездит в погранзону и поэтому в вагонах всегда спокойно и лишь изредка попадаются личности, которые едут здесь в первый раз и потом, долго сидят у пограничников на заставе.

Первые часы она мне также объясняла мои обязанности. В частности уборка, выдача и прием постельного белья ну и конечно чаепитие. Пообщавшись со мной до пограничного пункта, она ушла отдыхать, сказав, что сменит меня через три часа.

Я аккуратно встречал на посадке пассажиров, проверяя билеты, в шесть часов вечера я растопил титан и начал разносить желающим горячий чай, пригласил на чай и стоящих в тамбуре пограничников и они по очереди с удовольствием попили со мной чаек и порассказывали местных баек, знакомя новичка с местными порядками. Пока никаких происшествий не было и все шло без особых проблем. Вскоре пришла заспанная Валя и сказала что я могу тоже прилечь, но спать мне не хотелось и я с удовольствием под стук колес разглядывал пролетавший мимо лес, сидя в служебном купе.

Еще через несколько часов, наш вагон и вагон из Ленинграда отцепили, и мы уже небольшим составом из локомотива и двух вагонов помчались по направлению к границе там у нас был конечный пункт назначения. Когда мы подъехали к маленькой станции, было уже около двух часов ночи. Я проверив все ли входные двери закрыты, пошел в купе, думая предложить Вале перед сном еще попить чайку. Но когда я дернул дверь купе проводника, то она была закрыта, а нервный голос Валентины сообщил мне, что я могу спать, где хочу. Посмеявшись про себя, над испуганной Валентиной, я пошел спать. Но когда я лег, то из-за того, что я забыл закрыть окна, открытые пассажирами, в вагон налетело столько комаров, что я вместо сна всю ночь их ловил.

Утром, когда хорошо выспавшаяся Валя с улыбкой спросила меня, почему я всю ночь шумел, мне пришлось признаться, что это была ловля комаров. После этого мы попили чаю, и я начал думать, чем занять день так, как оказалось, что мы отправляемся назад только в девять вечера.

Валя, наверно уже успокоившаяся насчет моих притязаний на ее честь, предложила мне пойти на речку искупаться, что мы и сделали и наверно часа четыре мы там загорали и купались. После этого, вернувшись в вагон, начали думать, как бы поесть, на станции столовой не было, поэтому рядом с путями я развел маленький костерок, и мы сварили суп из концентрата, и запили, его чаем. А я потом сидел и думал, что я наверно сильно поглупел в молодом теле, раз не подумал, о том, чем заниматься и чем питаться в дороге.

Во второй половине дня мы убирали вагон, мыли туалеты и все такое, словом готовились в обратный рейс, который прошел без проблем.

Когда я пришел в вагонное депо, там уже сидел Вова Амелин, он из-за своей командирской должности еще не был в поездках и сильно из-за этого переживал, он учился на третьем курсе и уже был женат, и поэтому очень озабочен заработком. Он сразу начал расспрашивать меня о впечатлениях, и на чем, по моему мнению, можно заработать во время поездки. Я отговорился, тем, что еще сам еще ничего не знаю, потом мы еще обсуждали нескольких наших девушек, которые не очень понравились бригадирам из-за их лени, и проводили с ними воспитательную работу, сказав, что исключение из отряда грозит осложнениями в учебе, девушки прониклись, а вот один товарищ со второго курса, похоже не очень, но мы с Амелиным решили посмотреть на его работу в следующих рейсах и тогда уже решать окончательно эту проблему.

Этим же вечером у меня был следующий рейс в Ленинград, этот рейс также проходил по погранзоне и тоже был достаточно спокойным, отправление было в час ночи, поэтому все пассажиры быстро угомонились и заснули. Мы с Валей долго сидели и болтали, она уже не шарахалась от меня, как в первый день. Потом она ушла отдыхать, а я остался на дежурстве. Поезд шел медленно, останавливался почти каждые полчаса, на станциях выходили и заходили люди, но ночью их было немного и суеты не было. Утром процедура чаепития затянулась, потому что пассажиры просыпались по разному, и каждая проснувшаяся партия требовала чаю. К середине дня мы уже ехали по Ленинградской области и тут начались проблемы. На каждой станции десятки людей с купленными на электрички билетами атаковали наш состав. Они якобы не понимали, почему с билетами на электричку они не могут ехать на нашем поезде. Пограничники уже покинули вагон, и обращаться за помощью было не к кому, и я героически боролся с рвущимися внутрь пассажирами, зная, что при проверке все это оплачу я из своего кармана. Одна дама с цветком в горшке ловко пронырнула под моей рукой и вскочила в тамбур.

-Ну, вы же молодой человек не будете применять силу к слабой женщине?— Сказала она мне.

И действительно силу я не применял, просто на следующей станции, я осторожно взял цветок из ее рук и поставил на перроне и потом с улыбкой посмотрел на нее. Она посмотрела на меня взглядом василиска и вышла на перрон, а я аккуратно закрыл за ней дверь. Только мы отъехали , как в вагоне послышался громкий крик: