Тени города. Часть первая

Джон пытался тянуть время. Майлз терял кровь, а значит, и слабел, скоро он вообще едва сможет ногами ворочать, не говоря уже о драке, и тогда можно будет сбежать, а в ближайшем заведении для Охотников вызвать скорую. Или позвонить в организацию. Как поведет себя Жнец, если Майлза захватят? Если Машери ему не нужна, Бальдер в любом случае не сможет помешать ее смерти. Но вот если Майлз будет у них, можно будет устроить обмен. Маловероятно, подумал Джон, но это единственный вариант.

Пока Джон размышлял, Майлз уже пришел в себя. Очередной удар лишь скользнул по голове, но Джон ощутил, как у него над виском стало влажно. Обманным маневром он заставил противника покачнуться влево от себя, а сам со всей силы ударил по наручам левой руки самым острием меча. Удар оказался такой силы, что искры от соприкосновения металлов едва не ослепили их обоих. Майлз протяжно закричал, наручи, чьи плохо защищенные застежки оказались разрублены, упали на пол, а из руки фонтаном хлынула кровь. Недолго думая, Джон с разворота ударил здоровяка ногой в живот, при этом сам скривился от боли — сломанные ребра уже практически зажили, но резкое движение слегка их разбередило, да и удары здоровяка не прошли даром.

Ноги Майлза подогнулись, и он упал на колени, при этом касаясь головой пола и держась здоровой рукой за порезанную.

— Ну же! — выкрикнул он, оставаясь в той же позе и тяжело дыша. — Добей меня! Ты оказался лучше, чем я думал... Как я и надеялся... Убей меня... или это сделает он.

— Почему ты принял его сторону? Что он тебе обещал? Власть в новом мире? Ответить мне, Майлз!

Майлз, которого Джон так и не привык называть Тором, и который теперь именует себя Бальдером, словно пытаясь забыть свое прошлое, поднял глаза на Джона, в них читалась боль, но не от ран. Джон едва не сжалился над ним, но высшая милость для него была умереть здесь, а этого он допустить не мог. Джон все еще помнил ночь резни, когда погибло четырнадцать Охотников. Он не мог представить, что такого можно пообещать, чтобы человек не просто поступился своими принципами, а закрыл бы глаза на смерти тех, кто считал его если не другом, то соратником.

— Новый мир, — тихо повторил Майлз. — Как точно ты это назвал. Мир должен обновиться, Джон, должен. Оглянись, что ты видишь? Я вот вижу помойку, огромную помойку из людей, которая растет с каждым днем. Растет, но не вырастает. Мы никуда не движемся, топчемся на месте. Символично, правда? — усмехнулся он. — Это ведь ты мне как-то говорил об этих часах, "Минута Икс". Как там: время движется вперед, а люди стоят на месте?

— Символично, — сказал Джон. — Но разве ты не видишь? Часов больше нет. Круг можно разорвать...

— Это лишь символы, — прервал его Майлз с жаром. — Часы можно сломать, но история продолжает свой круг, снова и снова, а люди ничему не учатся. Но историю можно изменить, не переписать прошлое, как это зачастую бывает, а стереть его полностью, начать все с чистого листа.

— И для этого нужно убить меня и всех Охотников?

Майлз опустил голову, заговорив вновь после долгой паузы. Тон его вновь стал оправдывающимся:

— Новый мир не для нас, Джон, не для таких, как мы. Мы стоим на месте, но есть те, кто способен двигаться вперед, и нам следует покинуть сцену.

— Знаешь, — промолвил Джон, — Бобби как-то сказал мне такую фразу: "Бесконечно можно смотреть на три вещи: на огонь, на воду и на историю, следует лишь постараться не сгореть в первой, не утонуть во второй и не кануть в третьей". Лично я не собираюсь добровольно покидать сцену, пока остаются те, кто хочет меня на ней видеть.

Майлз было засмеялся, но тут же закашлялся. Кровь из руки и живота все еще не останавливалась, приближая его к гибели, и Джон больше не мог просто стоять. Неуловимым движением, на какое только был способен в нынешнем состоянии, он оказался за спиной Майлзы и ударил его по затылку рукоятью, вырубив. Он пожалел, что не захватил с собой одноразовый телефон, и поспешил к машине, чтобы добраться до ближайшего бара или ресторана Охотников. Он мог бы захватить Майлза с собой, но башня высокая, лестница крутая, Тор/Бальдер тяжелый, а Джон не в лучшей своей форме. Оставалось лишь надеяться, что удар по затылку не позволит скрыться ему раньше, чем приедут из организации, а полученные раны не убьют.

* * *

Сидя на сайте Охотников, Джон выписывал имена тех, у кого за последнее время резко ухудшились результаты по уничтожению Теней и одержимых. Конечно, подобный метод не отличался надежностью, но иных способов ни Джон, ни аналитики организации придумать не могли. Не проверять же, в конце концов, всех Охотников поголовно, — это приведет к ненужным вопросам и привлечет внимание Жнеца.

От Бобби Джон узнал, что без вести пропало еще несколько Охотников, некоторые найдены убитыми, но организация старалась умалчивать подробности, чтобы не разводить панику. Нескольких особо подозрительных Тенеловов все же пришлось допросить, как словесно, так и с применением способностей Охотников, что обладали силой проникать в чужой разум. Всего а пять дней выявили четверых предателей, но они оказались мелкой рыбой и почти ничего не знали о планах Жнеца.

Все эти дни Джон пытался хоть что-то выведать о Блэкснейк, но он оказался последним, кто ее видел. Было слишком много совпадений: Майлз в его квартире, Блэкснейк со своими чересчур притягательными глазками в баре, убежавшая Машери и встретивший ее Майлз, видимо, увязавшийся за Джоном...

Синигами не любил, да и не был способен подолгу размышлять о чем-то, строя у себя в голове хитросплетения причинно-следственных связей. Даже если все это неведомым способом было спланировано, Майлз явно не смог предвидеть нож под ребрами и проигрыш Джону.

Чтобы остудиться, Джон зачастую делал противоположное, например, тренировался с мечами, разогревая тело до жара. Сейчас это было как нельзя уместно — теперь его враги не только Тени, но и такие же, как и он, Охотники. Не все, напомнил он себе. Паранойя сейчас была бы совсем некстати.

Через два с половиной часа бамбуковый меч, казавшийся вначале легким, словно перышко, теперь весил как добротная штанга, норовя выскользнуть из скользких рук и проломить дощатый пол. Пробыв в ванне еще не менее часа, периодически меняя температуру воды с откровенно горячей до температуры подземного озера, он почувствовал себя посвежевшим и готовым на подвиги.

До Рождества оставалось около трех недель, а планы Жнеца все еще неизвестны. Джон почему-то даже не вспомнил о словах Майлза насчет Рождества, когда сражался с ним в башне, а потому не выведал никаких подробностей. Даже его вопрос о том, является ли Жнец вместилищем Высшей Тени, остался без ответа. По сути, думал Джон, я вообще ничего не добился. Хотя... Машери жива. Была жива пять дней назад.

Заглянув в почти пустой холодильник, он нашел, чем убить время. Медленно одевшись и посмотрев в зеркало на свое гладко выбритое отражение, он вздохнул, снял ночную форму Охотника и переоделся в обычную одежду, не забыв накинуть сверху куртку, потому что на улице заметно похолодало.

Никто не просил Джона вернуть взятую машину, так что он продолжал на ней разъезжать, пусть даже и без прав. До торгового центра пятнадцать кварталов, которые он обычно проходил пешком, но сейчас с неба падал легкий снег, таявший, едва коснувшись асфальта, а Джон не любил ничего, что падало с неба, и потому все же отправился за покупками на автомобиле

Торговый центр отличался размером и имел пять этажей, каждый из которых отводился под разные виды товаров, начиная от пищевых продуктов и заканчивая продажей мелкого транспорта, навроде мотоциклов и трициклов. На первом этаже располагались магазины бытовой техники и мебели, продуктовой же занимал второй. Загнав автомобиль на надземную парковку, просто молодой парень просто направился за покупками.

Направляясь к кассе с полной тележкой, он вдруг уловил в толпе знакомое лицо. Сначала ему показалось, что это Хелин, но вновь высмотрев его, он с трудом узнал Блэкснейк. Ее голову больше не покрывали длинные дреды, сменившись на короткие черные волосы, торчащие во все стороны, словно шипы, также, естественно, не было респиратора, а линзы с того места, где он стоял, разглядеть оказалось невозможно.

Джон выкрикнул ее имя, которое ему назвала Хелин, но тут же понял, что сглупил. Обернувшись на призыв и увидев Джона, она резко переменилась в лице и тут же рванула с места. Джон решил, что другого случая может больше не представиться, и побежал за ней. В толпе, движущейся, словно орда бездумных зомби с покупками, бегущую девушку было заметить не сложно. Отталкивая с пути мешающихся ей покупателей, она выбежала из магазина и помчалась к выходу на парковку.

Он очутился за дверью буквально секунд через пять после того, как за нее выскочила Блэкснейк, но ее нигде не было. Пройдя вдоль рядов автомобилей, вглядываясь в стоянку, Джон завернул за угол и тут же попал в расставленные силки. Глаза девушки сияли голубизной океана, увлекая его на самое дно сознания. Джон почувствовал легкое головокружение, словно от нескольких выпитых стаканов виски. Напряжение в мышцах спало, дыхание выровнялась, захотелось спать, пусть это было и невозможно.

Блэкснейк медленно подошла к нему, продолжая смотреть в глаза, и заговорила тихим вкрадчивым шепотом страстной любовницы:

— Все хорошо. Ничего не бойся.

Она взяла его за руку и повела за собой, словно маленького несмышленого ребенка. Любой, кто бы увидел их со стороны, наверняка бы решил, что он просто пьян от любви. Когда она отвернулась от него, Джон почувствовал, как оцепенение медленно, но сходит. Иногда она оглядывалась, чтобы проверить, как чувствует себя ее жертва, и с каждым разом Джону все труднее было сдерживаться, чтобы не оскалиться в злой усмешке.

Наконец, когда он практически полностью вернул себе контроль над телом, жертва превратилась в охотника. Убивать сестру Хелин и источник информации Джон не собирался. Дернув с силой Блэкснейк за руку, он повалил ее на себя, зажав шею.

Блэкснейк дергалась и храпела, пытаясь острыми коготками дотянуться до лица Джона, чтобы выцарапать ему глаза, но все было тщетно. Охотник же, боясь ненароком сломать ей шею, то и дело ослаблял хватку, стараясь хотя бы удержать бьющуюся в конвульсиях девушку. Само удушение довольно небыстрый примем, а постоянная необходимость следить за тем, чтобы не убить человека, затягивала процесс.

Неожиданно свет потух, но лишь на мгновенье. Через секунду Джон почувствовал сильнейшую боль в голове, а тело словно превратилось в деревянную куклу, у которой подрезали веревочки. Спустя несколько мгновений картинка и звук появились вновь. Он валялся на бетонном полу парковки бесполезной грудой и смотрел на Блэкснейк, стоящую на четвереньках и сотрясающуюся в кашле.

— Свяжи его! — выкрикнула она гортанным голосом и снова зашлась сухим кашлем.

Джон почувствовал, как его переворачивают на живот и заводят назад руки. Холодный металл наручников сковал его запястья, впиваясь в кожу.

— Ты чего так долго? — снова гневно прохрипела Блэкснейк, держась за горло. — Он меня чуть не задушил.

— Никогда не знаешь, когда придет твой конец, — послышался незнакомый для Джона голос, в котором он уловил австралийский акцент.

— Твой придет скоро, если не заткнешься.

Человек ничего не ответил, и Блэкснейк встала, продолжая прочищать горло от невидимого кома. Подойдя к Джону, она с размаху ударила его ногой по лицу. Из носа тут же хлынула кровь.

— Урод! Если бы не Жнец, я бы тебя прям здесь грохнула. — Ударив его еще пару раз в живот, она успокоилась и уже как-то ласково, насколько позволял севший голос, промолвила: — Хотя в постели ты хорош, наловчился с моей сестрой, ничего не скажешь. — И еще раз ударила его под ребра.

— Если ты продолжишь, — вновь спокойно заговорил человек с австралийским акцентом, — то его конец окажется ближе, чем мой.

— Заткнись, Шуд, лучше отведи его в машину и убедись, что он не сбежит.

— Я всегда хорошо выполняю порученные мне задания, — ответил он. Даже Джон заметил колкость, но Блэкснейк никак на это не отреагировала.

Минивэн серебристого цвета находился совсем близко от того места, где Джон пытался удушить девушку. Легко подняв связанного противника с земли, Шуд повел его так, словно и не боялся никаких ответных действий со стороны ведомого, и не без оснований. У Джона до сих пор в глазах все плыло, и если бы не пустой желудок, могло и стошнить. Он шел, подталкиваемый Шудом, а ноги то и дело старались увести его в сторону.

Когда Джона запихнули на заднее сидение, ему также сковали ноги, а на голову надели мешок, едва пропускающий свет. Исправно работал лишь слух, но по звукам невозможно определить направление движения.

Ехали долго. Очень долго. Джон был уверен, что они пересекли Бруклинский мост, а значит, оказались в Манхеттене. Через некоторое время звук проезжающих мимо машин стал как будто гулким, словно в туннеле. Джон окончательно запутался, он даже не знал, находится ли все еще в Нью-Йорке, что, возможно, было сделано нарочно его похитителями.

За все время поездки они ни разу не заговорили, а остановились лишь единожды, чтобы перетащить его в другую машину, судя по всему, тоже в минивэн. Ни чтобы заправиться, ни чтобы, например, сходить в туалет, остановок не было. О туалете Джон думал в последнюю очередь, потому что его больше волновали собственные конечности, натертые от тугих наручников из-за постоянной тряски; этот Шуд оказался не самым лучшим водителем. Мешок, надетый на голову, пропитался изнутри влагой, выдыхаемой Джоном изо рта, а также кровью от разбитого Блэкснейк носа. Дышать было трудно, но нос, судя по всему, не сломан; единственная хорошая новостью за день.

Голова все еще трещала от удара Шеда, который, можно уверенно сказать, в этом деле профессионал. Пульсирующая боль в затылке мешала сосредоточиться.

— Какой же ты наивный.

Джон не сразу сообразил, кто это сказал, а потому даже не ответил привычным "заткнись!" Между тем Мефисто продолжил:

— Такая глупая ловушка, а ты попался в нее, словно заяц в силки, расставленные деревенщиной, едва умевшим вязать силки. И вот приспичило тебе ее удушать, а не просто вырубить прямым ударом в челюсть. Чему тебя только в организации учили?

Джон, чтобы его не услышали, едва шевелил губами:

— Ты можешь сказать, где мы? — И тут же осекся. "Мы". Никогда он не говорил так, будто Мефисто реально существует — ну или старался не говорить, — а теперь "мы". Видимо, сказывался удар по голове.

Мефистофель ответил, и в его голосе скользнула нотка плохо скрываемого ехидства:

— Я не приведение, Джон, я слышу и вижу то же, что и ты сам. Главное наше отличие — я умнее. Сейчас, например, я слышу звук моря, а значит, мы либо пересекаем мост, либо едем по дороге возле пляжа. А знаешь, чего я не слышу? Других автомобилей. Выбирайся, Джон, — закончил Мефисто, — выбирайся, я не хочу сгинуть в небытие вместе с тобой.

Автомобиль остановился так резко, что Джон едва не свалился с сиденьев. Блэкснейк и Шуд вышли, а затем открылась и задняя дверь.