— Влюбить в кого-то из вампиров клана?
— Ну да. Насильно, конечно, мил не будешь, но можно предоставить весьма богатый выбор. Так что многие сдавались.
— И не чувствовали себя обманутыми?
— Кто как. Но это не единственный способ удержать.
— Но я не вампир, — улыбнулся Зариме, поворачиваясь в объятьях Интара так, чтоб быть лицом к лицу. — Мы связаны, но это связь другого рода, и ты всегда можешь отказаться от нее.
— Нет, ни за что!
На это юноша довольно улыбнулся, спрятав лицо на груди у вампира. Метаниям Интара было и еще одно объяснение — их связь все крепла. Это словно две души сливались в одну, а тут не обходилось без проблем. Тем более они начали строить связь на фундаменте очень близких, любовных отношений.
Сам Зариме так не страдал — ведь его с самого детства готовили к такому. Он знал, чего ждать, где просто попустить, где взять мягкостью или напором, а главное — не закрывать свое сердце от порывов. Интару, конечно, приходилось сложнее. Он словно шел на ощупь в темноте. И все-таки Зариме догадывался, что все идет не совсем так, как обычно бывает...
Глава 35. Божественное просвещение.
Их путешествие продвигалось относительно спокойно. Шторма обходили "Звезду Ночи" стороной, а при ее скорости и оснащении нападения тоже можно было не бояться. Столь рисковых не находилось.
Виолетта продолжала делать авансы Зариме, но скромнее и с оглядкой, так что довольно легко было сделать вид, что ничего не замечаешь. Хотя Амаль однажды сказал своему господину:
— Не нравится мне эта подруга Интара.
— Она вовсе не его подруга, — с улыбкой заметил Зариме. — Просто знакомая.
— Ну да, это она на вас слюной исходит, — ворчливо заметил Амаль, протягивая юноше рубашку.
— И поэтому не нравится тебе?
— Не только. Она ведет себя бесстыдно, к тому же женщина на корабле — плохая примета
— Не думал, что ты настолько суеверен.
— Я просто предусмотрителен, а она неумна, раз позволяет себе такое!
— Может быть, — задумчиво ответил Зариме.
И все-таки было в этой вампирше что-то такое, что каждый раз мешало юноше раз и навсегда осадить настырную кокетку. Правда, Зариме никак не мог понять, что же именно, и это... интриговало. Страха он не испытывал.
За это время Зариме еще пару раз снились странные сны. Снова неизвестное, но манящее место и странный голос. В последний раз, когда видение было слишком явным, его разбудил Интар и, дождавшись, когда парень отдышится, спросил:
— Как ты? Что-то случилось?
— Нет. Это... просто сон.
— Хм... Не думаю, что в обычном сне так беспокойно вертятся и зовут непонятно что.
— Я кого-то звал? — Зариме старался скрыть свою крайнюю заинтересованность.
— Да. Только ничего понять нельзя было. Ты очень странно шипел и порыкивал.
— Я тебя испугал?
— Скорее обеспокоил, — Интар обнял юношу и притянул ближе к себе. — Так что тебе снилось?
— Точно не помню. Странное место...
— Чем же странное?
— Я вроде его знаю, но точно помню, что никогда не бывал в подобных местах.
— Такое, наверное, бывает со всеми. Не беспокойся на этот счет.
Зариме не стал говорить, что это сон не из простых — что-то сродни видению, за которым, наверняка, что-то стоит. Вместо этого он уткнулся носом в грудь вампира и позволил себе уснуть. Все-таки еще оставались вещи, которыми пока рано делиться.
А запасы пресной воды на корабле подходили к концу, поэтому было решено остановиться в ближайшей подходящей бухте. Таковую нашли лишь к вечеру у крохотного зеленого острова, коих тут было немало. Они всегда считались лучшим местом для пиратов, а уж сколько легенд ходило о многочисленных кладах, на них зарытых!
Пристать пришлось в отдалении. Интар приказал спустить на воду три шлюпки, потом спросил Зариме, не желает ли он прогуляться по твердой земле. Тот желал. Захотели на прогулку и пассажиры. Поэтому капитан объявил стоянку до утра и тоже спустился в шлюпку вместе с Зариме.
Сначала показалось, что смотреть особо и не на что: песок, камни, переходящие в чахлый лес, а тот уже в более густой. Пришлось углубиться в него, чтобы найти подходящий источник. К тому же вечерние сумерки становились все гуще, грозя стать непроглядной тьмой. Матросы запалили факелы, образовав некий коридор от бухты до источника, чтобы не заплутать.
— Похоже, мы единственные люди на этом острове, — заметил Интар. — Зариме, постарайся не потеряться.
Юноша лишь усмехнулся, подняв на вампира золотые глаза с увеличившимися зрачками, которые чуть светились. Это заставляло подумать о том, что у их обладателя, наверняка, хорошее ночное зрение.
— Я всегда найду тебя, — едва слышно произнес Зариме.
— И все-таки осторожнее.
— Ладно. Я хочу узнать, что там, — махнул рукой куда-то вправо. — По-моему, опушка или что-то вроде.
— Подожди меня... — но парень растворился в темноте еще до того, как фраза была произнесена. Ругнувшись, Интар последовал за ним.
— Никто, даже Карл, не заметил, как Виолетта тоже скрылась в лесу.
* * *
Зариме казалось, что ноги сами ведут его. За деревьями, которые враз расступились, в самом деле, оказалась большая поляна. Ночь выдалась ясной, и свет луны позволял довольно отчетливо увидеть горстку темных хижин. Принюхавшись, юноша понял, что жители давным-давно покинули деревеньку. И, вместе с тем, что-то притягивало к этому месту.
Внезапно словно озарение снизошло — Зариме понял, что ему знакомо это место. Знакомо по этим загадочным снам, правда, тогда он видел деревню днем и полную жителей. Видимо, это было многие годы назад. Но если это то самое место, то должно быть и...
Обойдя деревеньку по краю, Зариме практически на ощупь нашел потерявшуюся меж деревьев тропинку, когда-то бывшую мощеной дорогой. С каждым шагом по ней усиливалось волнение в груди, но и мысли не было свернуть. Зариме шел быстро, почти бежал, искусно, словно при свете дня, лавируя между деревьями и ни разу ни обо что не споткнувшись.
Сон продолжал сбываться. Тропинка привела к древним развалинам, и чем ближе к центру — тем меньше разрушений. Зариме дошел до практически целого главного зала храма. Он почему-то знал, что это храм. Крыша давно провалилась, но, пройдя через чернеющий проем входа, юноша увидел, что луна дает достаточно света, да и на зрение он не жаловался.
У одной из чудом уцелевших стен стоял алтарь. Древний, покрытый резьбой камень потрескался в нескольких местах то ли от времени, то ли от человеческих рук. За алтарем в нише стояла статуя. Все еще прекрасная, несмотря на плачевный вид — не хватало головы. Несомненно женская статуя.
Зариме одного взгляда хватило, чтобы понять, в чей храм он попал. Благоговейно коснувшись алтаря, он прошептал:
— Инанна!
Древние стены словно только и ждали этого слова, и содрогнулись. На алтаре появилось еще больше трещин, статуя закрошилась в районе горла, пошла трещинами, и из нее вырвался сгусток лилового света, подобно шаровой молнии застыв там, где должна быть голова.
Статуя чуть пошевелилась, но в это время Зариме заслышал за спиной какой-то шум. Резко обернувшись, он увидел Виолетту. Чуть облизнув пухлые губки, она направилась к нему, окликнув:
— Зариме!
Застывший было свет тотчас метнулся к ней. Ударил в грудь, вошел в плоть и, кажется, растекся по всему телу. Вампирша даже охнуть не успела. А когда Виолетта подняла глаза на Зариме, тот понял, что ее за ними больше нет. Девушка как-то странно улыбнулась, потом сказала:
— Я боялась, что она так и не дойдет, хотя я сделала все возможное...
— Что?
— Ты видел статую, так что понимаешь, что мне нужны были уста и крепкое вместилище моей сути. Она как раз подходит.
— Инанна, — вновь прошептал юноша.
— Да, принц Зариме-дар, отмеченный судьбой.
— Я внимаю тебе, богиня! — благоговейно преклонив колено.
— Конечно, еще слишком рано, но другого шанса может не выпасть. Ты не готов, но вынесешь бремя этого знания.
— Я не понимаю...
— Когда ваша царица молила меня о спасении, я даровала его, но с условиями. Я хотела, чтобы вы стали лучше — вы стали. Проходили века, и та же, но перерожденная вопрошала — сколько еще ее народу проходить через рабство, ответом ей было пророчество. И я хочу, чтобы ты знал его. Истинное, а не в пересказе. Слушай же.
Голос богини набирал силу, хотя, кажется, стал тише, но каждое слово падало в душу Зариме, оставаясь там навсегда:
— Внемли: лишь от раба родится свободный, хоть и сохранит приобретенные человеческие свойства. Свободный родится от того, чья суть двойная, а в сердце трепещет пламя. Отцом Свободного может стать лишь тот, в ком сохранилось дыханье одного из изначальных драконов, сильного, способного обрести крылья. Так предсказано!
Тело Виолетты вздрогнуло, словно божество, поселившееся в нем, вздохнуло, и заговорило голосом, уже более похожим на обычный:
— Вот то пророчество, которым так дорожат драконы.
— Оно... обо мне? — Зариме стало как-то не по себе.
— А ты хочешь этого? — в голосе послышались лукавые нотки.
— Не знаю... Если такова воля моего народа и твое решение, богиня...
— Пророчества не совершаются по воле тех, кого они не касаются. Запомни это.
— Но зачем тогда ты мне рассказала...
— Многие считают тебя воплощением этого пророчества, и они будут стараться стать сопричастными, но не позволь столкнуть себя с избранного пути. Особенно, когда войдешь в наследие. Помни!
— Мой путь связан лишь с повязанным, как и должно быть.
— Хорошо.
С этим последним словом сгусток света вылетел из Виолетты, устремился ввысь и рассыпался снопом искр, часть которых осталась сиять на земле. Зариме поднял одну, и в этот же момент вампирша упала без чувств, а обезглавленная статуя рассыпалась, словно в нее попала молния. Богиня сказала последнее слово и ушла из этого места.
Еще не стихло эхо разрушившейся статуи, как раздалось такое знакомое и уже родное:
— Зариме, ты здесь? С тобой все в порядке?
— Да.
Голос юноши прозвучал хрипло, поэтому секундой позже он почувствовал прикосновение крепких рук, за которым последовал вопрос:
— Ты не ранен? А то весь в какой-то пыли! Да и грохот стоял страшный.
— Это просто статуя разрушилась, — невольно улыбнулся Зариме, приникнув к Интару. — Со мной все хорошо.
— Ладно, верю, — вампир огляделся и почти тотчас наткнулся взглядом на все еще пребывающую без чувств Виолетту. — А эта что здесь делает? С ней ты разговаривал на каком-то странном шипящем языке?
— Не совсем. Я позже расскажу, не в этих стенах. Она сейчас очнется.
Словно в подтверждение его слов Виолетта пошевелилась, потом села, оглядываясь. Увидев Зариме и Интара, кажется, смутилась, пробормотав:
— Что произошло?
— Ты потеряла сознание, ненадолго, — пояснил юноша.
— В самом деле? Странно... — вампирша, с помощью Интара поднялась на ноги. — Кажется, я заблудилась...
Зариме знал, что она не вспомнит ничего о том, как была божественным сосудом, и что говорила ее устами богиня. Об этом она не вспомнит никогда, хотя, возможно, Инанна оставила ей какой-то подарок за то, что воспользовалась телом. Она всегда была щедрой богиней.
Глава 36. Дождливые объятья Венеции.
Их отсутствие уже обнаружилось, команда как раз собиралась начать поиски, но все обошлось, хотя Карл что-то долго выговаривал Виолетте. Но Интару это было не интересно, он отдавал распоряжения по возвращению на корабль и старался не выпускать из виду Зариме, но тот и не стремился отходить.
Кажется, только когда они оба оказались в капитанской каюте, Зариме разжал кулак и посмотрел, что стало с осколком света, который все это время приятно грел ладонь, и увидел крупный, с половину большого пальца, камень рубинового цвета правильной каплевидной формы, который, кажется, мерцал внутри.
— Что это? — заинтересованно спросил Интар.
— Благословение Инанны, — почти прошептал Зариме.
— Можно взглянуть?
— Да, конечно.
Вампир тщательно изучил камень, разглядывая его на свет и изучая кончиками пальцев, пока не заключил:
— Похоже на рубин, но какой-то странный. Ты нашел его в тех развалинах?
— Почти.
— Может, расскажешь, что произошло?
— Хорошо.
Зариме поудобнее устроился на кровати и начал рассказ. Правда, весьма... отредактированный, лишь упомянул о пророчестве, но рассказал, что Виолетта на короткий срок стала божественным сосудом. Интар слушал молча, и лицо его стало очень серьезным. Когда Зариме закончил, вампир лишь спросил:
— Надеюсь, пророчество не предвещает ничего ужасного?
— Нет.
— Хорошо. Я не хочу потерять тебя, — крепче обнимая свое сокровище.
— Я всегда буду рядом, если нужен тебе.
Интар счастливо вздохнул, но отчего-то не решился высказать те теплые слова, что трепетали в его сердце, он лишь еще раз обнял Зариме, потом резко встал и вышел — нужно было встать за руль корабля.
За остаток пути ничего особенного более не случалось. Очень спокойное получилось путешествие, просто до странности. Виолетта, кажется, тоже успокоилась, хотя интерес к Зариме все еще присутствовал, она перестала делать столь... обременительные авансы.
Сам Зариме не расставался с "благословением Инанны", нося камешек в мешочке на шее и ощущая его пульсирующее тепло. Но он уже знал, что камень следует разделить. Одна часть должна быть у Интара.
О пророчестве юноша старался не думать. Все равно оно, даже если и касается его, то не вступит в силу до тех пор, пока Зариме не войдет в наследие. А это, опять же, случится еще нескоро. И еще вопрос, как к его созреванию отнесется Интар. Хотя... Зариме довольно улыбнулся. Их обоюдная привязанность все крепла, а это не может не сыграть решающей роли, когда придет время.
* * *
Венеция встретила путешественников хмурой погодой и моросящим дождем. Так что сразу возник ряд проблем, требующих безотлагательных решений. Во-первых, размещение, во-вторых, груз.
Уладить все вопросы с начальником порта, уплатить пошлины, арендовать склад и разместить там груз — все это заняло немало времени, и под конец даже Интар устал. Так что вопрос жилья встал куда более остро, чем все остальное.
Интар с трудом нашел дом, в котором жил когда-то. Тот вовсе не оказался разрушен или в запустении, но дабы доказать имущественные права — пришлось потрудиться. Благо вампир заготовил документы заранее. Управляющий, в конце концов, при нотариусе признал Интара законным наследником дома де ла Кадена и передал все ключи.
Прошли почти сутки, прежде чем Интар с Зариме получили возможность отдохнуть. Вампир выбрал две смежные спальни на втором этаже, велел слугам, которых решил не распускать, все там приготовить, после чего, приказав не беспокоить, с наслаждением закрыл за ними дверь.
Зариме как раз завершал обход обеих спален. Подобная... обстановка была ему любопытна, и он стремился ее изучить. Казалось, его взгляд цеплялся буквально за все. Интар с улыбкой наблюдал за этим действием, и все-таки спросил:
