Дети ночи: Ненависть в цепях дружбы

С этими словами вампирша резко развернулась и зашагала вперед, даже не оглянувшись. Сергей мог видеть лишь ее прямую спину, обтянутую черной тканью рубашки, да длинные золотые волосы, собранные, как всегда, в тугой хвост.

— Забудешь тут! — пробурчал Сергей и пошел следом. Что еще оставалось?

А возмущение и раздражение все росли, щедро сдобренные ревностью. Словно грозовая туча сгущалась над его головой. Даже казалось, что воздуха стало меньше. А Алекса все шла и шла вперед, огибая деревья и убирая с пути низко склоненные ветви. Такая гордая и неприступная. Если бы он не знал ее так долго, то подумал бы, что в ней течет истинно королевская кровь. Хотя... ведь ее, как и его, обратила Менестрес, их королева. Но дело было не в этом, или не только в этом. Изначально у Алексы был твердый характер и железная воля.

Сергей шел, продолжая буравить взглядом спину своей возлюбленной, и его мучил один из исконно русских вопросов: "Что делать?" А делать что-то надо было непременно. Он чувствовал, как между ними воздвигается стена, отделяя их друг от друга. И она вполне могла придавить все то, чего он так долго добивался.

Через некоторое время Сергей проговорил:

— Черт! Этот парк вымер, что ли?

— Над ним витает иллюзия, — бросила через плечо Алекса.

— Ты что, ее видишь?

— Можно и так сказать.

— Но как? Вернее, почему я не чувствую ее, а только ощущаю тишину и пустоту?

— Я — Магистр города, и это не просто красивые слова или титул. Ты знаешь.

— Да. Неужели только ты увидела обман?

— Мы все знали, на что идем. Но, думаю, Лазель тоже заподозрила неладное, ведь она — член Совета. И где же она сейчас?

— А я-то думал, что мы ищем Кадамуна!

При этих словах глаза Алексы подозрительно сузились, и она сухо проговорила:

— Да. Но я не хочу, чтобы она столкнулась с ним один на один. Это слишком опасно!

— Хм... — нахмурился Сергей.

— Твоя ревность уже переходит все границы! — возмутилась вампирша. — Ты говоришь о Лазель едва ли не с ненавистью. А ведь она теперь на нашей стороне, помогает спасти тебя. Хотя ты нанес ей незаживающую рану, и жажда мести очень долго сжигала ее.

— Поэтому я ей и не верю!

— Может, и мне не веришь? — полыхнула гневным взглядом Алекса. — Я лично твердо знаю одно — Лазель никогда не причинить мне боль, ни словом, ни делом. В отличие от тебя, — последнюю фразу она произнесла холодно, несмотря на Сергея.

— Я? Причинил тебе боль? — ошарашено переспросил вампир. — Когда?

— Взять хотя бы твою ревность, — бросила Алекса. — И, пожалуйста, избавь меня от своих оправданий. Мне они не нужны. Да и сейчас не место, и не время.

— Никогда не будет подходящего места и времени, — упавшим голосом проговорил Сергей. — Я все чаще задаюсь вопросом, что будет с нами потом, если, конечно, это "потом" будет.

— А что с нами может быть? — спросила вампирша, и в ее голосе мелькали нотки раздражения.

— Не знаю. Это-то меня и пугает. Я, ты, и эта Лазель...

— Ты так уверен, что все дело в ней?

— Я уже ни в чем не уверен! — вздохнул Сергей. — И это сводит меня с ума!

— А, по-моему, тебе до сих пор не дает покоя совсем другое! То, что я была с Лазель раньше, чем с тобой, что мы стали близки, не будучи знакомы и нескольких месяцев. Ведь это так, согласись! — похоже, Алекса перешла в нападение.

— Да, — совсем тихо, едва ли не беззвучно, ответил Сергей.

— И еще, ты постоянно думаешь о том, не переспала ли я с Лазель сейчас, когда она приехала в этот город. Я права? Твое воображение постоянно рисует картины, как это могло быть.

Этот удар был не в бровь, а в глаз. У Сергея аж все слова застряли в горле. Слишком близки к истине были слова его возлюбленной. И в самом деле, который уже день его преследовал один и тот же кошмар: он видел Алексу, его Алексу, но вовсе не его руки ласкали ее тело, не его губы целовали ее. Рядом с ней была Лазель, а ему она говорила, что уходит, так как обрела свою истинную любовь. А он был всего лишь увлечением, одним из многих.

С трудом снова обретя дар речи, Сергей как-то устало проговорил, опустив плечи:

— Зачем ты мучаешь меня так жестоко?

— Я? Мучаю тебя? — удивленно вскинула бровь Алекса. — По-моему, ты сам себя мучаешь своими подозрениями!

— Тогда скажи мне! Скажи, что они беспочвенны! Скажи, что для них нет никаких причин! — чуть ли не вскричал Сергей, схватив вампиршу за плечи.

Алекса смерила его суровым взглядом, словно он сделал что-то недопустимое, и сказала тихо, но внушительно, высвободившись из его рук:

— Я не умею утешать. И вряд ли смогу сказать что-либо такое, что рассеет твои подозрения.

У Сергея прямо все оборвалось внутри. Будто его сердце заморозили, а потом разбили на мелкие кусочки. Он отказывался верить в услышанное. А Алекса стояла такая спокойная и далекая. Наконец, он выдавил из себя:

— Неужели... неужели все это правда? Вы с Лазель в самом деле... — Сергею не нужно было быть провидцем, чтобы увидеть в глазах вампирши подтверждение своей ошеломляющей догадки.

— А что ты хочешь услышать? — как-то отстраненно проговорила Алекса, нервным жестом откинув назад волосы с лица. — Правду или пародию на нее? Такую, что придется по нраву тебе?

— Значит, ты выбираешь ее...

Это было утверждение, а не вопрос, но Алекса все же обронила:

— По-моему, ты уже сам ответил на свой вопрос.

— Ты можешь хотя бы ответить прямо? — взвился Сергея. — Разве я прошу так много?

— Хм... ты жаждешь этого просто с маниакальным упорством мазохиста. Что ж... — вампирша тоже распалилась и, перестав щадить его чувства, продолжила, — ты хочешь знать, люблю ли я Лазель? О, да! Люблю, как никого и никогда! В ее объятьях я забываю обо всем. Любит ли она меня? Ты и сам знаешь, что да. И мы хотим быть вместе. Хочешь еще что-нибудь спросить? — ее голос звучал холодно и резко.

— И ты вот так просто променяла меня на женщину?

— Вот только не надо строить из себя обиженного мачо! Ее пол к делу не имеет никакого отношения. К тому же у Лазель очень много талантов.

— Ах да, я и забыл! Она же может менять пол, это ее дар. Значит, ты получаешь двоих в одном флаконе, — Сергей пытался скрыть язвительностью боль своего разбитого сердца. Из него словно вынули душу.

На его тираду Алекса лишь усмехнулась, произнеся:

— Это несерьезно. От тебя я как-то не ожидала таких детских обвинений.

— Ну извини, — развел руками Сергей. Он все еще никак не мог полностью осознать, что его возлюбленная уже больше не его. Чем сильнее он проникался этой мыслью, тем в большее уныние ввергался. Свет буквально уходил из его глаз, сменяясь отчаяньем. Горло перехватывало, но он все же сказал, — Неужели то, что было между нами, все не серьезно? Все эти два года... это была не любовь, а лишь ее видимость? Я просто не могу в это поверить!

— Верь чему хочешь. Эти два года... мои чувства к тебе... Я не знаю, что это было... Одно я знаю точно: то, что я сейчас испытываю к Лазель — это и есть любовь. Даже века не могли потушить ее пламя.

— Как ты жестока в своей честности, — устало выдохнул Сергей, привалившись спиной к дереву. Он задрал голову и посмотрел на зацепившийся за кроны деревьев кусочек звездного неба. Ночь была ясная, но из-за московского смога звезды мерцали довольно тускло. Так же тускло было и на его душе. Снова переведя взгляд на Алексу, вампир глухо проговорил, — Одного не пойму. Раз я тебе больше не нужен, то зачем все это? Зачем спасать мою жизнь?

— Не понимаю тебя.

— Все ты понимаешь! — горько заметил Сергей, опустив голову.

— Объясни, — попросила вампирша. Именно попросила, словно ощущая свою вину.

— Ты всегда была светом моей жизни, Алекса. Всегда. Я любил и люблю тебя так сильно! И думал, что мои чувства смогут преодолеть все. Но, видимо, я ошибся. А довольствоваться одной дружбой я уже не смогу... Теперь мой свет покидает меня, и мне... мне незачем больше жить, — казалось, устами Сергея говорит само его разбитое сердце. Но эта тирада не была спонтанной, в этом и заключалась вся трагедия. Он действительно так считал, и вряд ли что могло его переубедить. Даже голос вампира был тверд и практически спокоен. Лишь в глазах мерцали слезы, которым так и не суждено было пролиться.

Трудно сказать, какие эмоции испытывала сейчас сама Алекса. Ее взгляд был устремлен на Сергея, но за ее глазами будто никого не было. Лицо вампирши походило на маску. Красивую, немного задумчивую маску. Наконец, Алекса мигнула, и эта маска разлетелась, обнажив подлинные чувства, но и они были довольно скупы. Она нервным жестом теребила кончик своих собранных в хвост волос, чего Сергей раньше никогда за ней не замечал, и вдруг спросила:

— Чего ты хочешь?

Сергей бы смолчал, но слова сами рвались из него:

— Отыщи Лазель и Николь и, вместе с ними, убирайся из этого парка. Желаю тебе счастливой жизни с твоей новой любовью. А я... пусть все будет, как будет. Не нужно меня спасать, ни к чему продлевать мои муки.

Алекса слушала молча и, когда он закончил, также не проронила ни слова. Это уже было выше сил Сергея, он почти прокричал на грани срыва:

— Ну! Уходи же! У тебя же не хватит духа самой убить меня! Так уходи!

С вампиршей произошли какие-то неуловимые изменения. Это было подобно тому, как вода превращается в лед. Она потянулась правой рукой себе за спину, бесстрастно проговорив:

— Ты недооцениваешь меня, Сергей.

Чуть позже Сергей с изумлением увидел, как в ее руках сверкнул меч. А он-то думал, что ему уже нечему не удивиться ни в эту ночь, ни в эту жизнь. Да вот поди ж ты!

Он почти с безразличием следил за тем, как меч взвился вверх, потом пошел вниз. Это движение казалось ему невероятно медленным, будто время остановилось, хотя оно было на грани молниеносного. Но вдруг что-то буквально заставило его оглянуться.

Два события произошли практически одновременно. Сергей обернулся и увидел стоящую шагах в двадцати Алексу, которая что-то кричала, к ней подбежал Лазель. В тот же миг меч вонзился в плоть. Но, из-за того, что вампир оглянулся, он не достиг цели, а насквозь прошил левое плечо Сергея, заставив его охнуть.

* * *

Алекса неслась через лес практически сломя голову. Лазель изо всех сил старался ее нагнать. Наконец деревья чуть расступились, открывая магистру города просто ошеломляющую картину.

Первым, кого она увидела, был Сергей. Он стоял, прижавшись спиной к дереву. Сказать, что на нем лица нет — это ничего не сказать. Но выражение лица Алексы стало точно таким же, когда она разглядела того, вернее ту, что стояла рядом, с занесенным мечом. Тяжело узнать во враге... саму себя.

Справившись с первым шоком, Алекса закричала, чтобы Сергей хотя бы увернулся, так как стрелять не предоставлялось возможным из-за опасности попасть в самого Сергея.

Он то ли заметил, то ли услышал ее, и оглянулся. Это и спасло ему жизнь. Алекса видела, как меч пронзил его плечо. Рана хоть и болезненна, но для вампира совершенно безопасна. Правда, меч буквально пришпилил Сергея к дереву.

Алекса видела, как он ошалело переводил взгляд с нее на двойника. Видимо, он тоже балансировал на грани шока. Именно в этот момент вампиршу нагнал Лазель. Мигом оценив ситуацию, он шепнул:

— Не стоит медлить.

Это вырвало Алексу из оцепенения, и она ринулась к своему возлюбленному, преодолев разделяющее их расстояние за какие-то пару секунд. Ее сила полыхнула вокруг нее, высвобождаясь от сдерживающих барьеров. Вампирша ткнула всей этой силой в своего двойника, как кулаком.

Ее копия явно не ожидала этого удара, который отбросил ее метров на десять, сбив с ног. Но особого вреда это не причинило, лишь слегка ошарашило.

Воспользовавшись этим, Алекса вырвала меч, все еще торчавший из плеча Сергея, и пригвождавший его к дереву. Тем самым она освободила его. Рана тотчас, прямо на глазах, стала заживать. И все-таки, в данной ситуации, это происходило слишком медленно.

Двойник Алексы уже поднялся на ноги. Даже не шатаясь, словно его просто слегка толкнули. Он снова приближался к Сергею.

— Кадамун! Остановись! — закричал Лазель, пытаясь привлечь к себе внимание, и выпустила очередь из миниузи.

Проклятый обернулся на свое имя, словно не верил, что кто-то произнес его. В тот же миг пули вонзились в плоть. Но его не перерезало пополам, как должно было. Пули пролетели навылет, и раны от них затягивались тотчас же. Это было подобно тому, как фокусник разрезает девушку пополам, потом — бац — и она снова целая, только здесь не было никакого чудесного ящика, одна суровая реальность.

Но все-таки какое-то время выиграть удалось. Алекса за это время успела помочь Сергею встать. Его рана стала уже в два раза меньше и не кровоточила. Они отошли подальше, и вампирша отгородила его, встав между ним и Кадамуном.

Прислонившись спиной к дереву, и стараясь подготовить к действию установку с жидким азотом, он сказал Алексе:

— А я думал, что она — это ты.

— Я уж вижу! — горько усмехнулась вампирша.

Но тут они вынуждены были прекратить разговор, так как Проклятый и не думал останавливаться. Он двинулся в их сторону, и Алекса полоснула по нему очередью из своего миниузи.

Как оказалось — бесполезно. Кадамуна уже было не застать врасплох. Он всего лишь поднял руку, и пули остановились, не долетев сантиметров двадцати. Они будто столкнулись с невидимой водной стеной и опали на землю, как осенние листья.

Алекса удивилась, но тут же пустила еще одну очередь. Ее постигла та же участь. А Проклятый все приближался. И то, что он все еще был в ее облике, создавало жуткое впечатление. Переложив миниузи в левую руку, правой вампирша выхватила меч, и, выставив его перед собой, сурово процедила:

— Остановись!

Кадамун остановился, на его лице промелькнуло что-то похожее на заинтересованность и удивление. Он даже чуть склонил голову набок.

Алексу выводило из себя то, что на нее смотрело ее же лицо. Поэтому у нее вырвалось:

— Кончай свой маскарад, Кадамун! Он уже ничем тебе не поможет!

Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла бесцветной, и сказал:

— Возможно, вы правы.

В тот же миг по его лицу и телу прошла рябь. Не было такого всполоха силы, как у Лазель. Просто сквозь женский образ вдруг проступили его истинные черты. Как если бы сдули песок, закрывавший поверхность зеркала. Алекса впервые видела лицо Кадамуна, и вынуждена была признать, что оно не лишено привлекательности. Но это никак не повлияло на ее сосредоточенность.

Она выпустила еще одну очередь, но Проклятый опять отразил пули, спросив:

— Почему ты сражаешься против меня?

— А ты как думаешь?

— Мне не нужно думать — я выполняю волю пробудившего меня. Но я не должен убивать ни тебя, ни твоего спутника, — он махнул в сторону Лазель. — Приказ касается только Сергея. Так что вам незачем сражаться со мной. Вы можете беспрепятственно уйти. К чему рисковать своими жизнями?

— Неужели ты думаешь, что я вот так просто оставлю того, кого люблю? — холодно спросила Алекса.