Цунами

Та чмокнула меня в нос и аккуратно вывернулась. Переглянулась с китаяночкой, и девицы одновременно пожали плечами.

— Мы не знаем, Жень, — ответила за обеих Хоа Чи.

— То есть мне надо спрашивать разрешение у товарищей Кима и Дэн Сяопина... Ладно, спрошу. А это вам, девочки. От меня, на память. — И я подвинул обеим по простому буковому футляру.

Девушки открыли и практически одинаково пискнули. На большее их не хватило. В футлярах лежали ожерелья. Почти как в кинофильме "Титаник", только центральный камешек поменьше. У Хоа Чи александрит, красивый, золотисто-зеленый, у Мингксии вообще, как и в фильме, танзанит глубокого фиолетового цвета. Ну и чуть меленьких брильянтиков посыпано. Неплохо я тогда в погибшем Лондоне затарился. Хорошо быть некромантом, можно с призраками и по-хорошему договориться.

— И, Мингксия, передай председателю Дэн Сяопину, что чомор просил ничего не строить вдоль ручья на триста шагов в обе стороны. Хорошо? Тогда тот присмотрит за Великой Стеной и лесами на холмах. — Я улыбнулся ошеломленной ху-цзинь, после чего положил себе в тарелку кусок свинины и лепешку. А то голодным останусь еще.

Впрочем, девчонки тут же вскинулись и быстренько налили мне бульона, полили отварное мясо и лепешку какими-то соусами и уселись за стол сами, о чем-то весело щебеча.

Ну и ладушки, хороший завтрак.

Глава пятнадцатая

Одиннадцатое августа тысяча девятьсот девяносто третьего года. КНР. Пекин, открытый двор одного из государственных комплексов

— Все? — Я поглядел на кучу подписанных документов на русском и китайском. Все они подтверждали, что я принимаю ответственность за Линь Йен Суонь и в течение недели перевожу ее в мир царя Николая. Именно так — мир царя Николая.

Вообще, наш мир так и назван — наш мир. Мир, в котором Шляхов президентит — мир президента Шляхова. Мертвые миры обозвали номер раз и номер два, кроме мира разумных роботов. Тот так и назван — мир разумных роботов. Еще три мира, в которых я побывал, названы промежуточными номер раз-два-три. И самый первый, в который меня занесло — мир под угрозой.

— Да. — Китайский чиновник с абсолютно бесстрастным лицом тщательно убрал свои экземпляры договора в папочку и кивнул помощнику.

Тот развернулся и вышел, чтобы вернуться через десять минут в сопровождении здоровенных лбов-охранников и десятка еще более здоровых носильщиков. А также хорошенькой, довольно высокой, худенькой, как тростиночка, девицей в строгом юбочном костюме. Даже, скорее, девочкой. Правда, видок у нее был — краше в гроб кладут. Явно вся на нервах и давненько. Ну, тюрьма никого не красит.

— Погодите, а сколько ей лет? — удивился я. Вроде как было в договоре, но я их не читал. Оставил нашим крючкотворцам.

— Пятнадцать, — сухо буркнул чиновник.

— Но как она умудрилась госы сдать в вашем универе? Когда? Она ж школьница должна быть? — Я удивлялся все больше и больше.

Наш посольский покопался в документах и скучным голосом зачитал, что сия девица окончила среднюю школу в двенадцать лет, поступила в Пекинский университет, в течение года сдала зачеты и экзамены за два курса физмата и продолжила обучение в заключении. Также, как оказалось, эта девица знает немецкий, английский и русский, имеет высокие достижения в фехтовании на спортивных шпагах и в кунг-фу школы Вин Чун. Короче, вундеркиндра, елки зеленые... Только этого мне для полного счастья не хватало.

Мне торжественно передали ключи от наручников, в которых была Линь. А также выставили перед нами чемоданы.

— Китайская Народная Республика и лично товарищ председатель Дэн Сяопин не могут выслать наследную княжну в иной мир без достаточного приданого. Здесь, в этих чемоданах, находятся готовые наряды, отрезы шелковой и хлопковой ткани, книги и царские регалии эпохи династии Чжоу. А также золотые и серебряные монеты на миллион юаней. Это полная опись. — Чиновник передал мне толстую пачку с документами.

Потом отдельно с вежливым поклоном передал обалдевшей девчонке роскошную папку из тисненой кожи с золотыми иероглифами на обложке.

— Сударыня, здесь ваши документы, подтверждающие право на престол. Письмо от товарища председателя императрице. Удачи вам в ином мире. Нам жаль, что вы поступили так неразумно.

Чиновник еще раз поклонился, стукнув кулаком о ладонь перед лицом. Ну точь-в-точь как в кунфушных боевиках. Так же поклонились охранники и носильщики.

Девчонка, держа папку в скованных руках, тоже поклонилась, хотя и видно было, что еле сдерживается, чтобы не разреветься.

Китайцы, четко повернувшись, ушли в здание.

— Грузимся, и на аэродром. Сударыня, ваше приданое полетит на другом самолете, мы не имеем права рисковать. — Посольский кивнул нашим ребятам, и чемоданы лихо устроили в багажниках ЗИЛов. А мы с девицей уселись в переднюю машину.

Когда выезжали из комплекса, девчонка метнулась к окну и долго глядела вслед машущей пожилой китаянке. А по ее щекам ручейками текли слезы.

— Это кто? — спросил я, проводив взглядом исчезнувшую за поворотом женщину.

— Бабушка. Мать моего отца, — тихо ответила княжна. И шмыгнула носом, растерев по лицу слезы.

— Так. Руки давай. — Я расстегнул ей браслеты, после чего сунул наручники девице. — На память. Чтобы в следующий раз сначала думала, потом делала. Хватит реветь, княжна. Жизнь продолжается.

Посольский чин обернулся с переднего сидения и протянул девочке чистую полотняную салфетку.

— Итак, барышня. — Я дождался, когда девчонка прекратит всхлипывать и более-менее приведет себя в порядок. Протянул стакан с газировкой, который девочка, стуча зубами о стекло, выпила. — Мы не одобряем деятельность, направленную на насильственное свержение власти. Исключения составляют только людоедствующие режимы, к которым КНР и КПК никак не могут быть отнесены. Но тебя передали мне, теперь ты на моей совести и под мою ответственность. Сразу скажу, что с маленькими девочками я обращаться не умею и потому попрошу деда стать твоим опекуном. И да, мое имя Евгений, по отцу Эдуардович. Я барон фон Жменев и лейтенант ВМФ Советского Союза.

— Линь Йен Суонь. — Девочка коротко поклонилась.

— Забыла добавить — наследная княжна Чжоу. Привыкай, тот мир сословный. И насчет бабушки — тебе запрета писать нет? Тогда... — Я вытащил из специального держателя папку с бумагой, ручку и протянул девочке. — Пиши... ну, что жива-здорова, любишь и так далее. Извини заранее, но... Но все, что ты напишешь, проверит наш человек. Потом отправим твоей бабушке, это уже пусть товарищ посол решает как. Пиши, времени у нас не будет, вылетаем сразу по прибытии в аэропорт.

Остаток пути до Шоуду, пекинского аэропорта, мы сидели молча. Девчонка исчиркала иероглифами уже три листа и заканчивала четвертый. Я сидел и, прикрыв глаза, думал. Водила и посольский молчали. Только еле слышно урчал мощный двигатель и шуршала под колесами дорога.

Китайцы затеяли ну очень серьезную модернизацию, превращая свой аэропорт в мощнейшую воздушную гавань. Сейчас иностранных бортов становится все больше и больше, бизнесмены прут в Поднебесную, как мухи, чуя нехилую прибыль. Да и туристов хватает, несмотря на все санкции Госдепа.

Нас пропустили прямо на летное поле, где уже ожидали Ил-86 Язова и Ту-104 фельдъегерей. Приданое княжны потащили в "тушку", а мы подошли к неторопливо прохаживающемуся около трапа Язову. Неподалеку замерли китайские чиновники.

— Товарищ маршал, лейтенант фон Жменев принял княжну на попечение. Прошу знакомиться — Линь Йен Суонь, наследная княжна династии Чжоу. — После моих рапортов о переводах эскадр через миры даже такая ахинея кажется привычной мелочью. Так что маршал кивнул сделавшей книксен девочке и махнул рукой на трап.

Вылетели буквально через сорок минут, один борт за другим. И потопали до дома.

Линь тихой мышкой сидела около иллюминатора, глядя на проплывающую снизу землю. Нет-нет да утирала слезинки, которые порой катились по девичьему личику. Да уж, вот огреб проблем там, где не ждал.

Маршал о чем-то негромко беседовал с Хронопуло и четырьмя китайскими моряками в немалых чинах. Трое — это комиссия, будут линкоры выбирать наименее побитые в тех вроде как игрушечных боях, а четвертый уже в подчиненных у нашего адмирала, будет формировать экипажи для эсминцев. И вроде как контроль, что я княжну вытащу отсюда, из этого мира.

— Линь, тебя как угораздило в контрреволюционеры попасть? — Я вот сейчас считаю... заваруха на Тяньаньмэне была четыре года назад. Линь тогда вообще соплюшкой была, и ей явно не до этих крутых дел было. Окончить школу в два раза быстрее и успешно сдать экзамены — это пахать надо. И талантом только тут никак не обойдешься.

— Два года назад погибли родители. Отец был крупным партийным чиновником. Ко мне пришли и сказали, что это внутрипартийные разборки, и они были убиты по приказу компартии. Я рванула на одну из студенческих протестных акций. А там меня ждали. Флаги династии Чжоу, транспаранты, требующие воссоздания монархии, иностранные репортеры. — Девочка всхлипнула, провела руками по лицу и зло продолжила. Кстати, по-русски она говорила практически идеально. Чуть-чуть с акцентом, но это ей даже шло. — Следователь рассказал мне, что это была запланированная провокация иностранных спецслужб, и запад раздувает из этого случая огромную волну. В общем, мне дали доучиться, но каждый шаг под контролем минимум двух конвоиров. Даже в туалет с ними ходила и в баню. А неделю назад мне сказали, что принято решение о высылке меня из страны. Вот так.

Маршал помахал мне рукой, подзывая к себе. Ну, такому начальству не отказывают. И извинившись перед девочкой, я подошел к столу Язова.

— Лейтенант, тут родилась идея. Спроси свою княжну, не против ли она того, чтобы вымпел ее династии был на эсминцах с китайскими экипажами? — Хронопуло захлопнул свой немаленький блокнот. Даже скорее здоровенный гроссбух. — Это наилучший способ объяснить, как китайцы окажутся на царской службе. Тем более что целая принцесса под боком.

— Сейчас спрошу, товарищ адмирал. Товарищ маршал, разрешите? — Я откланялся и вернулся к подопечной. Скорее бы до деда добраться, он у меня истинный аристократ, вот пусть с принцессой нашей и возится.

— Линь, у тебя спрашивают разрешение на использование вымпела династии Чжоу на кораблях с экипажами из китайских добровольцев. — Ух, какие глаза у девчонки здоровые, оказывается.

— Я согласна. Но взамен прошу вас не оставлять меня в том Китае. Я появилась из ниоткуда, за мной нет мощного и сильного рода. Меня или затравят морально, или отравят физически. Императрице Цыси я совершенно не нужна. — Девочка гордо выпрямилась, вскинув голову. А ничего так, девчонка гордая. И хорошенькая, надо сказать.

— Линь, ты под протекторатом рода фон Жменевых. А мы своих не бросаем. Пока поживешь в нашем замке в Финляндии, а дальше посмотрим. Так что за тобой есть семья, можешь не сомневаться. Но и сама будь готова нести ответственность. — Я улыбнулся, потрепал девочку по макушке и потопал докладывать начальству.

А ведь из той моей, прямо скажем, безумной затеи что-то вырисовывается.

Дальнейший перелет был обыденно-спокойным. Ровный гул мощной техники, пара перехватчиков, висящие поодаль. Нас около границы встретили четыре Су-27 и два Ту-128. Чуть позади и левее висела фельдъегерская "тушка". "Сушки" скоро отвалили, а вот "тушки" проводят нас до Алма-Аты. Там перехватчики от нас отцепятся и вернутся в свои части.

Красивые машины эти барражирующие перехватчики, хорошо, что их резать не стали. Язов вообще задробил порезки авиации, что затеял было Горбачев. И даже старичков Ту-16 штук пятьсот сохранил, а то уж больно резво их кромсать принялись, не хуже виноградников.

Линь Йен, кстати, все-таки разревелась, а меня от нее выгнали бортпроводницы. Маршал только хмыкнул на самоуправство девушек. Бортпроводницы о чем-то долго шептались, успокаивая девочку. Потом увели ее в свой отсек, откуда моя подопечная вышла умытая, с легким макияжем и с добротной тяжелой косой вместо простого хвоста. И уснула в своем кресле, проснувшись только в Алма-Ате.

Глава шестнадцатая

Двадцать шестое августа тысяча восемьсот девяносто девятого года. Сердобольский уезд Выборгской области Великого княжества Финляндии. Замок баронов фон Жменевых

— Ну вот, Линь. Это твоя комната. — Я обвел рукой большую ясную светлицу. Комната Линь расположена как раз над моей, рядом с более темной, выходящей на север комнатой Элизабет. Нравятся сестре полумрак и ночь, что поделать, лисица.

— Спасибо, — скромно кивнула девочка, с любопытством рассматривая свое жилище.

— Бабушка твоя будет жить рядом, между тобой и моей сестрой. Скоро девушки вернутся с прогулки, познакомитесь. — Сестра и Женька с подчиненными снова конную охмурительную прогулку устроили. Кстати. Зарубина-младшая уже сшила наряды по итальянским лекалам, и несколько девушек тоже. В дворянском обществе скандал, которым оно наслаждается. Даже в столичных "Ведомостях" насчет нарядов финляндских дворянок прошлись, в одном и том же номере и ругают, и восхищаются.

Слуги вносили и ставили чемоданы, старшая горничная ломала голову, кого назначить в личную обслугу целой княжне. Старые солдаты опять с пониманием переглянулись, мол, барон вышел из спячки. Чего-то они совершенно не удивились, когда дед сказал, что он попечитель княжны Линь. Что-то уж очень слаженно они ухмыльнулись, когда дед отвернулся. И что-то типа "еще одна внучка" буркнули. Далековато я был, не смог толком расслышать. Похоже, дед в свое время очень неплохо погулял.

Старый барон был здорово ошарашен, когда я представил ему девочку. И сказал, что принял от имени нашего рода ответственность за княжну Линь Йен Суонь, принцессу династии Чжоу. Так уж лучше, чем наследная княжна, звучит интереснее, смысл тот же. И что как старшего в роду прошу принять девочку под опеку нашего рода. Но дед настоящий аристократ и дворянин, его удивление длилось очень недолго.

Линь была принята в воспитанницы по всем правилам. Именно так, Линь сейчас его вассал и воспитанница. Черта с два какая китайская императрица сможет ее выдернуть, даже если очень захочет. Хитрый момент — личный вассалитет вроде уже давно не применяется, но и официально не отменен. И теперь девочка в практически полной дедовой власти. Разве лично наш император не укажет деду, что с ней делать. Но такое уж точно будет вряд ли, у Николая проблем со своей семьей хватает, еще в чужие лезть.

А Линь добила и деда, и меня. Ей в чемоданы уложили ее тренировочные шпаги, и кроме этого, три великолепных боевых клинка — китайский меч, вроде как итальянскую шпагу с пламенеющим лезвием и такую же дагу. И эта девчонка встала на колени, склонила голову (я заметил, что Линь стала носить косу), протянула деду обнаженную шпагу и сказала: "Моя жизнь и моя честь в ваших руках, старший".

Дед молча взял шпагу, какое-то время смотрел на нее, потом хлопнул девочку по плечу плашмя лезвием.