Изоморфы

— Тоже мне доктор, — бросил он в ее сторону и, пошатываясь, пошел в коридор. Добрался до своей куртки, порылся в карманах и извлек оттуда трубку. Саша следила за ним с замиранием сердца. Ей казалось, что он поймает ее, догадается, потому что трубка еще теплая. Но Тим лишь сделал ей знак, чтобы она ушла, и вернулся в комнату, набирая чей-то номер.

Глава 22

— Открой, — крикнул ей Тим из комнаты, когда раздался звонок.

Саша подошла к двери и без лишних вопросов открыла ее, хотя для нее было бы спокойнее, если бы у Тима был глазок. В дверях стоял уже знакомый ей по предыдущей ночи великан Ваня, его лицо при виде девушки озарилось благодушной улыбкой.

— Как он? — спросил Ваня, скидывая куртку в коридоре.

— Буянит, — коротко и по существу ответила Саша. Ваня с ухмылкой кивнул и прошел в комнату.

— Чего пришла? — достаточно грубо бросил Тим, как только она появилась в комнате вслед за Ваней. Саша замерла на месте, будто споткнулась, а потом молча развернулась и оставила их одних. В душе закипала злость на неблагодарность Тима, а разум говорил, что ей не следовало ждать от него чего-то другого. Но после его откровенности о своей семье, Саше так хотелось верить, что в их отношениях что-то изменилось, появилось хоть что-то, кроме услуги и платы.

— Зачем ты так? — спросил Ваня, присаживаясь на пол возле матраса Тима. Тим подтащил пару подушек и устроил их таким образом, что мог полусидеть в постели.

— О чем ты? — он непонимающе посмотрел на друга. — Я глянул в зеркало, — проговорил Тим, и взгляд его потеплел, — спасибо, Вань, хорошая работа, аккуратный шов. Похоже, я вырубился у тебя на руках.

— Пустяки, — великан потупил взгляд, — ты бы сделал то же самое.

— Вряд ли, — усмехнулся Тим, намекая на габариты Ивана, и тут же скривился, стиснув зубы.

— Рано тебе еще бегать, — покачал головой Ваня, — и орать. Полежал бы, пока не срослось.

— Срастется. Сколько я тебе должен за доктора?

— Шутишь что ли, — посмотрел на него Ваня. — Это же она тебя зашила, — кивнул в сторону двери. — Я только в аптеку мотался.

— Кто? — лицо Тима побледнело, и он странно посмотрел на друга.

— Твоя девушка, — вздохнул Ваня, снова жалея девчонку, которую угораздило связаться с Тимом. — Повезло тебе с ней.

— Так это она, — не то спросил, не то повторил вслух Тим.

— Ну да, — протянул Ваня, подымаясь, чтобы размять свои огромные ноги и направляясь к штанге и гантелям. Раздался стук железа, и довольный Ваня уже перекидывал увесистую гантель из одной руки в другую.

— Крест недоволен, говорит, что ты притягиваешь неприятности.

Тим только хмыкнул в своей постели, наблюдая, как Ваня играет его железками.

— Завидуешь? — усмехнулся Ваня. — Завидуй, они тебе еще не скоро понадобятся.

— Скоро, не сомневайся, — делано обиженно проворчал Тим, а Ваня только улыбнулся шире.

— Что еще говорил?

— Что если разборки с иностранцами принесут нам проблемы, то он сам отдаст им тебя на тарелочке.

— Он так боится проблем. Только кто их решает, когда они у него возникают? — Тим гневно посмотрел на свисающую с потолка грушу, которую в этот момент молотил Ваня.

— Все так, Тим, просто, думаю, тебе какое-то время надо не высовываться, пока он не остынет. Ты же знаешь, со временем он успокоится.

— Чертов урод, ведь из-за него на нас вчера напали. Это было дело Конорева, ты же помнишь?

— Помню, — Ваня, наконец, оставил в покое грушу и пошел к Тиму. — Я все прекрасно помню, но Крест нам тогда сам намекал, что лучше его убрать. Зачем ты оставил его в живых? Он — змея, Тим, я говорил тебе. Вот эта змея и вылезла из-под колоды.

— Теперь он покойник, — процедил Тим, сжимая кулаки.

— Брось, ты сам вчера едва не стал покойником. Уймись, залечи свою рану. А потом и Крест успокоится, и мы разыщем Конорева.

— Да черта с два! Он улизнет или решит, что разобрался со мной.

— Ну и пусть решит! Или ты просто не можешь пару дней полежать спокойно? — Ваня едва сдерживался, чтобы не схватить его и не встряхнуть, как следует. — Ты же не один, у тебя есть компания. Вот и проведите время вместе. — Великан присел на край матраса. — Теперь я понимаю, почему ты в клубе так никого себе и не выбрал, и ушел раньше других, — подмигнул ему Ваня.

— Кончай молоть глупости, — отмахнулся от него Тим, но Ваня только лукаво улыбался.

— Молчишь, никому не сказал, даже мне. У тебя что с ней, все серьезно?

— Ваня, — рявкнул Тим с такой силой, что великан поднялся с его кровати и благоразумно решил закрыть эту тему.

— Ладно, как знаешь. Орешь ты так, что, думаю, и правда, скоро поправишься. Счастливо оставаться.

— Давай, и держи меня в курсе дел, — крикнул ему вслед Тим.

Ваня надевал в прихожей куртку и хмурился. Он так надеялся, что постоянная девушка сделает Тима хотя бы чуточку менее сумасшедшим, но, похоже, все его ожидания были напрасны. Зачем не-шлюха и не-дура позволяет так обходиться с собой? Дала бы ему затрещину и ушла. Возможно, тогда бы Тим научился ценить хоть одну женщину.

Саша бесшумно вышла в коридор, чтобы проводить Ваню.

— Может, останешься? — спросила она. — Выпьешь чаю?

— Нет, спасибо, — покачал он головой, бросая на нее тяжелый взгляд, ясно говоривший, какую глупость совершает она сама, оставаясь здесь. Но беда была в том, что теперь Саша уж точно, ни за какие коврижки не покинула бы эту квартиру, свое единственное убежище.

— Заходи к нам, — попросила она Ваню, ощущая его дружеское расположение. — Если будут какие-то новости, скажешь? — Саша с надеждой посмотрела на великана.

— Конечно, — кивнул Ваня, берясь за ручку, — я буду держать его в курсе.

— Саша! — раздался мрачный голос Тима, как только она закрыла дверь за Ваней.

— Да, — Саша появилась на пороге его комнаты.

— Проходи, — он жестом велел ей войти и указал на свой матрас. В глазах его не было больше ни пренебрежения, ни злости, поэтому Саша подчинилась, опустившись на постель в его ногах.

— Ваня сказал мне, что это ты зашила меня вчера, — не то спрашивал, не то утверждал он.

Саша кивнула, стараясь не вспоминать окровавленные простыни и иглу в ее руках, стягивающую края раны.

— Спасибо, — этого Саша ожидала меньше всего и потому в немом изумлении подняла на него глаза. Тим на самом деле смотрел на нее с благодарностью, и что-то в выражении его лица неуловимо изменилось, будто слетела какая-то из десятков его тщательно выстроенных масок.

— Может, расскажешь мне, наконец, правду? — спросил он, без гнева глядя в ее лицо. Ощупывая взглядом ее лоб, щеки, брови, скулы. Словно заново изучая.

— Какую? — пробормотала Саша, не в силах сказать ему всего и боясь утратить этот проблеск доверия между ними.

— Хирурги теперь что, подрабатывают курьерами? — с иронией спросил Тим, он все еще не впал в бешенство и держал себя в руках.

— Нет, меня выгнали со второго курса, — начала Саша, и чужая история потекла из нее непрерывным потоком. Оказалось, стоило только задать правильный вопрос, чтобы в памяти всплыли все детали жизни того человека, которым она была.

— Значит, твой приемный отец тоже был врачом и хотел, чтобы ты пошла по его стопам. Но, знаешь, для того, кто плохо справляется с кровью, ты вчера показала себя просто отлично, — заметил Тим, и Саше оставалось только благодарно кивнуть.

— Мне действительно повезло с тобой, — после минуты тишины проговорил Тим и мягко посмотрел на Сашу, потом потянулся к ней, забывшись, тут же скривился и вновь откинулся на подушки. — Я не причиню тебе вреда, — теперь лишь его рука потянулась к Саше.

Девушка подвинулась к нему ближе, и он смог коснуться ее, погладить и вновь заглянуть в глаза.

— Ты мне больше ничего не должна, — проговорил он.

— Плата? — губы Саши изогнулись в кривой усмешке.

— Да, — Тим был грустным, как никогда. Словно он собственной рукой наносил себе еще одну рану.

— Если я останусь, — начала она, и Тим вскинул на нее взгляд, полный неясной надежды и чего-то такого еще, чему никогда раньше не было места в его глазах.

— Если я останусь, обещаешь будить меня от кошмаров?

Он едва не рассмеялся от облегчения, а глаза его вновь приобрели характерный хищный блеск.

— Обещаю, — и в одном этом слове прозвучало нечто большее, чем просто обещание пробуждения ото сна, возможно, крепко обнимающие ее руки, тепло его тела и нежность, которую он никогда и никому еще не дарил.

Глава 23

Несмотря на то, что в эту ночь Саша лежала рядом с Тимом на его матрасе, и он уже спал после очередной порции обезболивающего, вымотанный и слабый от ранения и потери крови, она не предавалась девичьим мечтаниям, глядя в потолок, и не рисовала их радужного будущего где-нибудь в забытом богом райском уголке. Саша вопреки усталости беспрестанно думала о Дюпре, вспоминала каждую мелочь, которую могла вытащить из своей памяти после двух их кратких встреч. Ей нужен был якорь для сна, ей необходимо было, чтобы там оказался француз. Быть может, тогда этот сон станет проводником к Летиции. В голове то и дело всплывали мысли о его несуразном поступке, о сером здании на Маяковке, где должны были держать Дюпре, кирпичи и решетки, люди в форме, клетка, необратимость...

— Антуан, с тобой все в порядке? — Одри подскочила на ноги в своей камере в панике. Она услышала задушенный хрип из камеры Дюпре. — Антуан, что случилось? — еще секунда и ее руки в отчаянии замолотили по решеткам, не в силах преодолеть их и соединиться с тем, кому принадлежало ее сердце.

— Что за черт, — прохрипел он и, попятившись назад, уперся спиной в стену камеры.

Тело казалось слишком большим и несуразным, руки — огромными и длинными, ими так сложно было управлять, а ноги и голова, и этот необъятный нос — чудо, что поблизости не наблюдалось зеркал.

— Антуан! — женщина в соседней камере уже просто разрывалась.

— Замолчи! — изумление сменилось злостью и осознанием того, что ее вопли в любую секунду смогут привести к ним охранников.

— С тобой все в порядке? — казалось, это все, что ее волновало. — Прости, я просто переживаю о тебе.

— Какого... — и вдруг он замолчал, снова глядя на самого себя. — Ты кто?

— Антуан? — соседка приблизилась и застыла где-то совсем рядом с границей камеры. — Что случилось?

— Кто ты? — уже решительнее раздалось в ответ.

— Одри, Летиция, — растерянно донеслось из полумрака.

— Черт, — протянул голос, — ну и дела.

— Кто ты такой? — теперь Летиция насторожилась. — Что ты наделал? — С ней снова грозила случиться истерика. — Как ты посмел? Только не Антуан! Ты же убьешь его, — она всхлипнула и рухнула на пол своей камеры. — Только не это...

— Прекрати эти крики, — раздался знакомый и одновременно совершенно чужой голос. — Ничего я ему не сделаю, кажется.

— Что значит, не сделаешь? Ты уже сделал. Тебе мало было тел? Зачем?!

Новый Дюпре пытался привыкнуть к самому себе и взъерошил пятерней свою шевелюру.

— Кто ты такой? — стонала из-за стенки Летиция.

— Саша, — отозвался голос, и Дюпре неуверенно приблизился к решетке.

— Какой еще Саша?

— Какая, — француз опустился на пол, понимая, что разговор не будет коротким, оперся спиной о стену, разделявшую их со вторым изоморфом. — Так ты — Летиция, — улыбнулся Дюпре.

— Да, а ты — труп, — тихо, но уверенно проговорила она.

— Подожди со своими выводами, — попыталась остановить ее Саша. — Мне нужна твоя помощь.

— Только если ты хочешь умереть, — отозвалась Летиция, — после того, что ты сделала.

— Я ничего еще не сделала, — едва не прорычала Саша, а Летиция в ответ снова ударила обеими ладонями по прутьям:

— Хватит играть словами, мы обе прекрасно знаем, что случится с носителем. Ты уничтожила человека, который мне дорог!

— Нет, он будет снова собой, как только я проснусь, — возразила Саша.

— Как только ты что? Ты бредишь!

— Нет, я не брежу, я просто почти ничего не знаю. Я — новичок.

— О нет, — Летиция вновь глухо забилась, — я не верю, не верю, что все закончилось вот так глупо, бессмысленно, только не так.

— Перестань истерить, — не выдержала Саша, — одно я знаю почти наверняка: что с твоим драгоценным Дюпре ничего не случится. И я здесь не для того, чтобы его убивать.

— Даже если ты не знаешь об этом, его это не спасет.

— Да послушай же ты! Поговори со мной — и я покину его, тут же.

— Чего ты хочешь? — настроение Летиции изменилось, в голосе ощущалась обреченность, но, тем не менее, она готова была говорить.

Летиция решила для себя, что предпочтет провести последние часы жизни Антуана с ним, а не с реберфом, разрушившим ее жизнь, чужим и безжалостным. Она готова дать ему все, что он захочет, лишь бы их с Антуаном хотя бы напоследок оставили в покое, если иного им не дано.

— Как вы перемещаетесь? Как это делается?

— О боже, случайность, глупая, жестокая, — бились мысли в голове Одри. Это, видно, наказание ей за всю ту ложь и боль, что она принесла. Иначе как объяснить такое дурацкое совпадение, отнявшее у нее любимого.

— Новичок, — пробормотала она, словно сама себя пытаясь успокоить. — Это инстинкт, нет никаких инструкций! — Выпалила она, срываясь.

— Инстинкт, — Саша потерла высокий лоб. — Но все же, опиши словами.

— Для того чтобы переместиться, нужно накопить резерв сил и, сконцентрировавшись на человеке... нет, не могу, это бред какой-то, — выдохнула Летиция, — ты можешь описать словами, как надеть жакет или платье?

— Ты надеваешь их, будто одежду?

— Тесную, новую, неудобную одежду, да. Я не могу сказать точнее. Впрочем, — добавила она, — ты должна это знать, поскольку ты сейчас в Антуане, — последние слова женщина едва не выплюнула.

Для того чтобы совершить очередной прыжок практически следом после предыдущего, надо было обладать невероятным запасом сил, либо все это грозило закончиться плачевно для отчаявшегося на необдуманную попытку. Выпрыгнуть из текущего тела и не занять новое для реберфа означало гибель, небытие. Мнения об этом состоянии расходились, но еще никто не возвращался оттуда, чтобы поведать, как все обстоит на самом деле. Летиция нарочно умолчала об этой маленькой детали, потому что жаждала угробить это проклятое существо. И если она отправит его в вечность, тем лучше.

— А каким образом получаются призраки? — словно читая ее мысли, спросила Саша.

— Это все домыслы.

— Мне кажется, или ты просто не хочешь мне говорить всю правду? Летиция, — устало вздохнул голос, — ну как тебе объяснить, что мне нужна твоя помощь?

— Я и помогаю, — прошипела реберф.

— Чего расшумелись, мать вашу? — в дверях коридора появился один из охранников, хмурый немолодой дядька со злым лицом. — Вас утихомирить?

— Не надо, извините, это больше не повторится, — залебезила перед ним Летиция, а Саше захотелось сплюнуть от ее тона. Впрочем, что она понимала и знала об этом месте, — одернула себя девушка, — ведь это не она, а изоморфы провели здесь уже около недели.

— Они вас бьют? — невольно вырвалось у Саши, и готовый уже исчезнуть в проеме охранник, как ужаленный побежал по коридору к ее камере.