Якоба догнал уже у самого леска, метрах в трехстах от берега.
Этот не хороший человек, этот... Профессор, прости меня господи, помчался за дровами даже не выжав одежды! И теперь задумчиво изучал флору нового мира глазами представителя фауны старого. То есть — стоял и хлопал глазами, уставившись, как...
— Это — будет гореть? — Якоб указал пальцем на свисающую к самой земле голую ветку, без единого листка. — Оно — сухое?
— Сейчас проверим... — С этими словами, я уцепился за ветку обеими руками и потянул ее вниз. Через пару секунд ко мне присоединился Якоб и громкий треск вознаградил нас, возвещая, что ветку мы сломали.
Вместе с деревом.
От падения которого, мы порскнули в разные стороны не хуже стайки воробьев, от велосипедиста.
Минут через пятнадцать, мы благополучно вытащили сухое деревце на берег реки, наломали веток, которые поддались нашим слабым ручкам, ножкам, объединенной массушке тушек и запалили костер.
Алиция, как самая сухая из нас, заботливо рассадила нас вокруг пылающего огня и принялась заниматься излюбленным женским занятием — качать головой, пока мужчина занят.
Переглянувшись с Якобом понял — меня ждет то же самое.
Лет через десять брака...
— Мужчины! Пока вы сохнете, я пройдусь по бережку. — Алиции надоело качать головой и она принялась за второе любимое женское дело — злить мужчину, когда он занят.
Едва Алиция скрылась за поворотом, мы с Якобом, почесав затылки, облачились во влажную одежду и пошли ее догонять.
Мой мир пока еще очень спокойный и неторопливый. Он еще только начал приходить в себя от той чистки, что устроили ему сапфиры, сперва в реках, а потом взявшись и за воздух, вытягивая из него пыль, тяжелые металлы и черт знает еще что.
Радиационный фон уменьшился втрое — проверено мной лично. И воду стало можно пить. Глядишь, через годиков эдак с десять, в речках заплескается серебристая рыбка. Или — золотая, может быть?
Алицию мы догнали, когда она, разувшись, влезла в воду уже по колено и стояла рядом с густо-синим камнем, высотой ей по шею.
— Любопытна, хуже кошки... — Улыбнулся Якоб, любуясь фигуркой своей супруги, с закатанными джинсами.
— Страшно любопытно, состоит из двух слов: "страшно" и "любопытно". — Усмехнулся, усаживаясь на песок. — Что, Алиция, не в курсе, что любопытство сгубило кошку?
— В курсе. — Алиция развернулась и побрела к берегу. — Только я еще и помню, что ты рассказывал о десятке, друз сапфиров. А здесь, насколько я вижу, больше полусотни!
Усевшись на песочек рядом с мужем, Алиция натянула сухие носки и кроссовки.
— Сайд. Они что...
— Нет, Якоб. — Успокоил я ученого. — Кристаллы не разумны — пока. Но... Вы все еще хотите заполучить себе образец, для экспериментов?
Якоб быстро закивал головой.
— Вверх по течению, в воде, стоит кристалл с длинными, десяти сантиметровыми отростками. — Начал объяснять я. — Сейчас мы, не торопясь, пойдем к нему. По пути, подумайте, что именно Вы хотите сделать с образцом. Потом, подойдите к кристаллу и просто попросите...
— Так просто?! — Якоб даже запнулся, от удивления. — Просто — попросить?
— Да. — Я грустно скривился. — Так просто.
Через два десятка минут мы стояли напротив Небесно-голубого кристалла, похожего на миниатюрный дубок — такой же основательный и такой же раскидистый. У его основания, омываемого речной водой, можно было до сих пор рассмотреть черные остатки, что некогда травили воду.
— А мне — можно? — Алиция качнула головой в сторону камня.
Я сделал приглашающий жест рукой и отвернулся, уставившись на лесок, что играл зеленой листвой под порывами ветерка.
Все очень просто — только надо попросить.
А камень, просветит тебя насквозь, вывернет наизнанку и сам решит, получишь ты зародыш или нет. Стоишь ты того или можно дать тебе пинка.
Любуясь игрой листьев, теней и световых пятен, в который раз пожалел, что рисовать мне не дано — пейзажи моего измерения, моей планеты, даже и в "грязные" времена были уникальными. Пусть и преобладал свинцовый оттенок у неба, коричневый у листвы и зеленоватый у воды.
А электроника здесь не работала.
Я даже нашел старенький пленочный фотоаппарат, "ФЭД", но не смог дать ему ума — "выдержка", "экспозиция" и куча других, страшных слов сгубила метры и метры пленки, подарив мне, всего пять удачных кадров.
А сегодня я его не взял.
— Спасибо, Сайд. — Услышал я голос Алиции и, не оборачиваясь, махнул рукой в сторону леса, приглашая встать рядом и полюбоваться.
— Ты и свой, так же, пронес? — Женщина встала рядом со мной и замерла в восхищении: хитрый лес, словно дождавшись женского внимания, распушил свои листья, пропустил через них луч светила и выпустил его на волю каскадом самых ярких и чистых красок.
Каждый лист, каждая веточка, подсвеченные и спрятавшиеся в тени, все они создавали сумасшедшую по красоте картину, от которой захватывало дух.
Вся картина длится считанные секунды. За время своих посещений, я поймал такое, всего один раз — сегодня. И фотоаппарат остался дома!
Непруха!
— Бесподобно... — Якоб замер позади жены, обнимая ее за плечи и прижимая к себе. — Сайд... Это — невообразимо...
Взгляд Алиции, брошенный на мужа и перехваченный мной, отображал такую гамму чувств и эмоций, от обожания и до боготворения, что я даже испугался.
Еще сильнее я испугался, когда заметил в руках Якоба отросток кристалла. Ярко-синий, бесконечный, как наше, земное небо. Отросток сантиметров на пять короче и светлее тоном, крутила в руках Алиция.
— Вот, — помялся Якоб. — Выпросил...
Если учитывать, что кристалл отзывался на призыв одаренного, то...
— Алиция... — Хрипло прокаркал я, закончив сканировать Якоба. — Вы психи... Оба!
Уже два года эта семейная пара проводит эксперимент, за который их просто побьют камнями.
Алиция, каждый день, утром и вечером, "мутит" энергетику мужа, устраивая ей лавину за лавиной, раскручивая смерч за смерчем. Одним из нас Якоб может быть и не станет, но...
— Эксперимент удался. — Констатировал я, факт. — Примите мои поздравления и восхищения. Психопаты...
"Раскачанная" постоянным стрессом энергетика Якоба, "поймала" резонанс кристалла. Будь у него чуть больше дара, точнее — будь у него дар — у моего измерения появился бы второй хозяин.
Вывалив все это на головы двух счастливых, словно молодожены, супругов, тяжело вздохнул.
— Сайд... Так откуда, другие кристаллы? Рассказывай! — Потребовал Якоб, не выпуская свой "подарочек" из рук. — Рассказывай лучше сам... Иначе — натравлю Алицию!
— Откуда, откуда... — Я подкинул в костерок веток и бешено зачесался — ветка, неудачно брошенная в костер, к которому мы вернулись с час назад, выбросила целый веер маленьких искр, приземлившихся исключительно мне на руку. — Когда стало понятно, чем именно занимаются кристаллы, начал "выклянчивать" их и растаскивать по окрестностям. Чем больше их становилось, тем было легче дышать. Чем легче дышать — тем дальше я раскидывал "Отростки". Сперва, бегал, как дурак... Потом догадался "провешивать" узкие проходы и зашвыривать уже в них...
— Сколько всего? — Якоб уставился на меня так, словно я умом подвинулся.
— Да пес его знает... — Легкомысленно пожал я плечами, продолжая чесаться. — Полтысячи — точно...
— Сайд! — Алиция поймала меня за руку, останавливая "почесушку". — Я знаю, что происходит!
Я воззрился на женщину, пытаясь понять, о чем она говорит.
— Сайд! У тебя — аллергия! — Алиция тяжело вздохнула. — Ты что, не чувствуешь? Надо срочно возвращаться!
Проход я открывал уже плохо соображая, что делаю.
На наше счастье, выход оказался в подъезде соседнего дома, а не в лесу и не на скоростном шоссе, как это у меня уже один раз было.
Бегать босиком, по снегу... Ну его нафиг! Я это удовольствие, с удовольствием, оставлю моржам... Выскочив из подъезда, пробежавшись по пушистому снежку и заскочив в свой, я уже почти отключаясь, достал ключ от квартиры и сунул его Якобу.
В квартиру меня уже вносили.
Алиция вызвала "скорую", но раньше, чем приехала бело-красная машинка, появились Лиззи и Стелла.
На мое счастье, кстати, появились...
Пока скорая накачивала меня лекарствами, эти три красавицы держали меня под таким контролем, что я не то что на тот свет, в туалет бы не смог попасть...
Потом Лиззи позвонила и в мою квартиру притащили аппарат для чистки крови.
Потом мне долго чистили кровь, заодно — прочищали мозги.
А потом приехала Марша и мир спокойно покатился под откос, потому что удержать меня больше никто не мог.
Я одновременно был в трех местах — у себя в постели, в своем мире и там, куда мы все попадем, в конце-концов. Скажу сразу — там пусто, скучно и нет знакомых. Врет все библия. "Там" лишь одиночество. Зыбкая тишина и серость.
Пришел в себя глухой ночью, от молодецкого храпа Якоба, развалившегося в кресле, в соседней комнате.
Осторожно, стараясь не разбудить Алицию, придремавшую в кресле по соседству с моим диванчиком и сладко посапывающую, выбрался на балкон и втянул полной грудью свежий воздух, морозный и наполненный светом звезд. Колючих, далеких и таких заветно — желанных.
Оперевшись на перила балкона, подавил бунт живота своего, норовящего вывернуться наизнанку.
Во все времена, для любого, кто остался романтиком и не потерял "ребенка в себе", звезды будут самыми желанными и далекими одновременно.
Давным-давно, у нас отняли мечту.
У нас отняли нашу "Энергию" и наш "Буран", дав взамен блестящие звезды, вертящих задницей певичек, актрисулек и бизнес-вуменов. Нам сменили одно — единственное слово и мир рухнул.
Всю жизнь мы бегали и играли в "войнушку", кто дальше прыгнет и кто добудет селитру... Мы — соревновались!
А сейчас — дети "меряются" телефонами, кому подарят квартиру, в какой ВУЗ пойдет учиться... Они — конкурируют...
Одно слово...
И два, совершенно разных, мира.
Уже понимая, что появление Стеллы, Лиззи и приезд Марши мне всего-навсего примерещился, со вздохом потянулся к сигаретам. Подкурил и закашлялся так, словно захотел избавиться от легких.
— Очухался? — Алиция прикрыла рот зевая.
— Спасибо Вам, огромное! — Прокашлявшись, я снова начал созерцать звезды.
— Не за что. — Пожав плечами, Алиция вернулась в комнату, оставив меня тет-а-тет со звездами.
В который раз, любуясь звездами, я находил в них родственную душу. Чуть отстраненные, загадочные, мерцающие. С детства хотелось стать таким же.
Не вышло: даденое Звездам — Человеку не подвластно. А жаль!
Где-то там, у каждого из нас, есть своя, личная, звездочка.
Найти бы свою, проторить к ней дорожку и остаться там, под ее лучами.
— Сайд. — Алиция вернулась и встала за моей спиной. — Мы не психи... Сколько тебе лет? 35-37?
— 44-е. — Обернулся я и увидел в глазах женщины искреннее удивление.
— На три года младше... Скоро ты поймешь и увидишь, как человек, живущий рядом с тобой, стареет. Сперва морщинки, потом седина. Потом...
— Алиция. — Я остановил ее, подняв указательный палец. — Сделанное Вами — сделано. И, если Ты вспомнишь, в моих словах, интонациях и даже эмоциях, не было порицания или неприязни...
— Это меня и удивило. — Призналась Алиция. — И твой возраст, не вяжется с внешним видом...
В ответ я подмигнул и улыбнулся — Знай наших!
— Спокойной ночи, Сайд! — Алиция вернула мне улыбку и мир с щелчком встал на место.
Все последствия отравления вымело начисто, оставляя тихую тоску и грусть.
Мы напридумывали столько законов, вывели целый сонм адвокатов и прочих стряпчих, поверенных, юристов и теперь удивляемся, почему все вокруг нас такое зыбкое и раненое на всю голову.
Сами виноваты.
"Фемида" только потому пользуется такое бешеной популярностью, что у нас все максимально просто, быстро и прозрачно. Любое наше действие — это действие, понятное простым людям.
Мы не прикрываемся законами и не прячемся за адвокатов. За свои поступки отвечаем сразу.
За то, что я избил четверых придурков и не вызвал им "медицину" — мне пришлось распроститься с "полевой" работой. Пока — "бессрочно". Через пять лет, новая аттестационная комиссия проверит мои навыки и "просветит" мозги.
Шефу надо отдать должное — получив "чудо-приблуду", он вступился за меня на комиссии.
За что и получил замечание.
Зря я на него сорвался.
Решено. Утром — извинюсь. Но стволы — не сдам, пусть даже и не рассчитывает!
Пробираясь по темной квартире в прихожую, задумался и еще вот над чем — два "выпрошенных" кристалла, сейчас выписывали круги, над головами своих спящих владельцев, наматывая виток за витком и впитывая в себя все побочные последствия их "эксперимента", снимая усталость и вредные накопления.
Сдается мне, поспешил я заявить о том, что кристаллы не разумны...
Или, скорее всего, все зависит от человека, в чьи руки попали зародыши...
Любуясь замысловатым орбитам, искренне пожелал этой семейной паре еще долго-долго быть рядом друг с другом.
Не мудрено, что я, глупый умник, не смог увидеть мир Алиции.
Вон он, этот мир, похрапывает в соседнем кресле и крепко держит руку своей половинки, собственник.
Впрочем, она ничуть не лучше. "Гусь да гагарочка"!
Одевшись, тихонько выскользнул за дверь — утром гостей надо кормить, а меня в холодильнике не то что мыши, бактерии не найдешь...
Тем паче, что после сегодняшних "чисток", оба этих "сюпруга", жрать будут — мама не горюй!
* * *
Марша вернулась тихая, грустная и отсутствующая.
На все мои попытки добиться ответа — только прижималась сильнее и прятала лицо у меня на груди.
Не выдержав, нашел номер будущего тестя и созвонился с ним, выясняя, что же случилось.
Нарвался в ответ на то, что это не моего ума дело и высказал ему все, что я о нем думаю.
Поругались мы знатно, не скрою. Хорошо еще то, что тещи нет...
Стелла устроила разгон нам с Альбой, за распитие спиртных напитков на рабочем месте.
"Наверное, обиделась, что её не позвали..." — Предположила Альба и больше мы к этой теме не возвращались.
Моя группа завалила промежуточное тестирование, откровенно на него забив.
Виноват снова оказался я, сказавший, что "этот бред нужен министерству безобразования для галочки" — конец цитаты. Эту самую цитату и принес Стелле в "лапках" представитель министерства, которого мои студенты раскатали в "отрицательный блин" и пошли дальше, игнорируя его широко открытый рот и выпученные глазки.
Февраль, в полной мере проявил себя, засыпав всю округу снегом мне по шею и морозом в минус 42. Студентов подтянули чистить дорожки, с дуру...
Мои снова отличились — вместо того, чтобы очистить дорожку от снега, они его растопили, перегнав в третье состояние. И попортив асфальт вместе с клумбами. Одно расплавили, другое — обжарили, умники... Пришлось демонстрировать им свою придумку, что я уже применял...
Лучше бы не показывал, честное слово! За пятнадцать минут, мои гении разложили "конструкт", расписав его прямо на снегу, упростили и запустили в работу.
