Минут десять расписываю достижения нашего отряда, с упором на новаторские методы и прекрасную организацию труда и отдыха — красивые девушки, как аргумент, даже не упоминаются, ибо бесполезно. Не в том смысле, что ориентация у товарища перпендикулярная, просто Евгения Мироновича этим не соблазнить — ибо пользы для карьеры ноль, а стукануть могут. Это не пофигист Миша, опытный карась — рисковать не станет.

Чувствую, что не зацепило его предложение, что тут же и подтверждается.

— Не думаю, что нашим читателям будет очень интересно читать о лагерной жизни приезжих школьников и студентов.

— Можно подумать, что у тебя изобилие более интересных тем для репортажей! — вот ведь гад, сказать бы ему в лицо, что думают о нем читатели из номера в номер лицезрящие статьи о строительстве вододелителя, его обслуживании и истории. Но мне нужен этот прохиндей и его газетный листок, поэтому придется договариваться.

— Евгений Миронович, вы просто представьте, какой резонанс вызовет появление свежего передового и новаторского метода работы! Студенческий универсальный бригадный подряд — сокращенно СУБД. И ваша газета первой расскажет о нем. Представляете, как это скажется на популярности вашей газеты и райцентра, особенно если эту статью перепечатает 'Комсомолец Каспия' или даже газета 'Волга' — печатный орган обкома партии! Особенно в свете грядущих событий, связанных с вашим поселком.

Опытный аппаратчик мгновенно собрался, словно волк внезапно почувствовавший запах крови.

— Каких событий?

Делаю вид, что смутился — якобы нечаянно проболтался.

— Я думал, что вы знаете. Но если не знаете, то, наверное, нельзя об этом говорить, потому что рано, — откровенно переигрываю, впрочем, так и задумано. — Вот если бы вы статью в газете, про СУБД, то тогда — да, конечно.

Евгений ещё раз оценивающе смотрит на меня, прикидывает что-то в голове и соглашается:

— Если грядущие события столь серьёзны и значимы, то в свете вновь открывшихся обстоятельств, информация о новаторском подряде несомненно повысит уровень актуальности и станет более интересна нашему читателю.

Красиво излагает, скукин сын, аж, залюбуешься. Вот тебе и сельская провинция — какие кадры пропадают.

— Не сомневайтесь, актуальность материала обязательно повысится должным образом, — возвращаю пламенный канцелярский привет.

Оппонент напротив внезапно улыбается, обстановка сразу становится более мягкой и комфортной — опознал во мне коллегу по 'карьерному слалому вверх'? Мне не жалко, пусть думает что хочет — главное результат чтобы был.

— У нас в горкоме прошла информация, причем с самого верха, что решение уже принято, и документы уже в Президиуме Верховного Совета, — где нужно подчеркиваю местоимение множественного числа интонацией, дополняя многозначительным указанием направления в сторону потолка.

Делаю театральную паузу, и выдаю долгожданную новость:

— Изменить название поселка Нижневолжский на город Нариманов. Решение будет оформлено в течение месяца.

Надо было видеть, какая гамма чувств и эмоций отразилась на взволнованном лице партийного карьериста. Если бы ему сообщили, что он выиграл автомобиль 'Волга' по лотерейному билету, который подарила ехидная тёща на 23 февраля — эффект был бы меньше.

— Действительно, очень хорошая новость. Спасибо Саня, в долгу не останусь. Мы вместе с Мишей приедем, он и сфотографирует. В ближайшее воскресенье устроит? Часам к десяти утра?

Куда деваться, были у меня планы на выходные ещё раз добраться до Волгограда, но вспомнил, что батя сюда приехать обещал, вместе с грузинским коньяком в гости к другу Йосифовичу.

— Ты говорил, что есть возможность забросить материал в область?

Ага, дай ему ноготь, он и локоть откусит — хваткий дяденька. На самом деле, говорил я совсем другое, но поскольку это в моих же интересах, то соглашаюсь подумать, как можно помочь.

Довольный Женя (мы же теперь друзья!), пытается намекнуть на то, что неплохо бы обмыть это дело, но вспомнив о моем возрасте, интересуется предпочтениями Вик Васа и Иосифа Петровича.

Мне все равно, а им приятно будет, поэтому предлагаю ограничиться коньяком, да и батя с ним же прибудет — дополнят друг-друга. Правда, с мягкими девками придется повременить, мама явно не одобрит такого 'расширенного' празднования.

Расстались, если не лучшими друзьями, то близко к этому. В машине меня уже заждался водитель татарской национальности с экзотическим именем Коля:

— Чего так долго, прямо перед райотделом торчим. Угощайся студент — сдачи не было.

— Спасибо, — растрогался от такой невиданной щедрости. На черной от въевшегося масла, которое не берет никакое мыло, ладони лежит ...жвачка.

Неделю уже в Советском Союзе пребываю, и первый раз с ней сталкиваюсь, хотя согласно легендам и мифам начала двухтысячных о жевательной резинке грезили все поголовно, и жить без неё не могли. За исключением пенсионеров и младенцев, естественно. А тут она в сельском райцентре свободно продается, и даже без очереди?!

Восторги мои, правда, быстро утихли, стоило принять внутрь этот продукт сумрачного гения советской кондитерской промышленности.

Выглядела она странно — некая полупрозрачная субстанция, твердая и хрупкая, как стекло. По форме и размерам — как школьная стёрка.

Поначалу принял за импортную, но приглядевшись, разобрал название 'Kalev' — прибалтийская оказывается.

Через несколько минут после разгрызания, жвачка начинала проявлять изначально предусмотренные качества — становилась мягкой и даже тягучей. К сожалению, к тому моменту вкус, изначально довольно странный, уже исчезал. К тому же резинка заметно уменьшилась в объеме — о надувании шаров из неё мечтать не приходилось.

Впрочем, к тому времени в советской торговле уже должны были появиться более качественные клоны жвачки 'Ригли' в виде пластинок с разнообразными вкусами: малиновая, апельсиновая, мятная и кофейная.

Завершая воспоминания об этом судьбоносном для страны продукте, стоит упомянуть, что жуткого дефицита даже импортных жвачек никогда особо не наблюдалось. Иностранные студенты возили их целыми сумками, делая сумасшедшую накрутку в пять-десять раз, кроме них два раза в год областной центр посещали чехословацкие спекулянты, умело маскируясь под передвижной 'Луна-парк' и толкая импортную заразу из-под полы по астрономическим ценам от 50 копеек до полутора рублей за штучку! Особо наглые и бессовестные чехи ставили жвачку в качестве призов в кегельбане или тире, где она обходилась несведущим, где надо их покупать напрямую, родителям клянчащих чад, до трех рублей за пластинку!

* * *

День прошел буднично: обед, помывка кудрявых парнокопытных и домой. Лишь Зейнулла порадовал напоследок, что завтра с утра мы едем 'обувать' промысловиков — единственную отару он перекинул на послеобеденное время, при этом пообещал закрыть норму для всей бригады.

И это хорошо! Нет, не от того, что во мне проснулась неудержимая тяга к обогащению — финансовый резерв жизненно необходим и позволяет строить планы с большим запасом прочности. Предыдущая поездка в Волгоград мне обошлась в недельный заработок на сборке томатов — с такими расходами по миру пойти можно, а компенсировать и платить командировочные никто вроде бы не собирается.

Только порадовался, что все хорошо, как тут же попал в засаду, ловко устроенную бдительным Петром Иосифовичем.

— Морозов, ком цу мир, — даже не зная немецкого, по интонации, любой догадается, что пан полицай поймал, таки, партизана и требует его на допрос. — Что-то не вижу усердной подготовки к тестированию по математике! Можно сказать, что вообще тебя рядом с учебником не имел возможности наблюдать ни разу.

Не, то чтобы забыл, но реально времени не было хоть пару страниц оформить в доказательство, поэтому придется рискнуть и разрубить гордиев узел одним ударом, чтобы больнее не возвращаться к этой теме. Все равно придется косить под вундеркинда — с каждым днем все больше убеждаюсь, что детские забавы, а уж тем более сидение за партой в течение двух лет — не для меня.

— Петр Иосифович, напраслину возводите. Я, между прочим, геометрию за девятый класс, уже всю изучил. Алгебру с матанализом тоже заканчиваю, а учебников за десятый класс у меня нет.

Если бы представился внебрачным сыном первого секретаря обкома — веры у, пораженного в самое сердце столь наглым заявлением, учителя, было бы больше. Однако проверка знаний у молодого вундеркинда-самозванца удивила начальника ещё больше! Тригонометрию проскочили без запинки, добрались до стереометрии и пятого постулата Евклида, после чего преподаватель физики понял, что плавает в этом вопросе даже больше ученика. При всем уважении, математику он учил, наверное, ещё в пединституте, поэтому хитро поменял тему на основы математического анализа.

Но и здесь его ждало разочарование! Добрались до логарифмов, производной и понятия предела, после чего сдался, не заметив, что давно уже терзает по материалам выпускного десятого класса.

— Невероятно! А физику ты тоже так хорошо знаешь?

Но на эту удочку не клюю, и к величайшему разочарованию размечтавшегося гуру, идеально сливаюсь с жутким треском, полностью и безоговорочно. На всякий случай путаю джоуль с ваттом. Иначе чувствую, что весь колхоз только и буду готовиться к олимпиаде по физике.

— Эх, за что Ринату Юсуповичу такое счастье подвалило? — горестно вздыхает дядя Петя, распрощавшись с лаврами лучшего учителя района. Да что там района — города!

Встреча с Дьковым-старшим напомнила, что младший мне тоже нужен.

— Олежа, одолжи мне пару вставок. Если есть марганцовка и алюминиевая пудра тоже надо.

— Грабеж среди белого дня! — завопил Олежа, намекая, что даром ничего не отдаст.

Пришлось пообещать пару кассет 'Агфа' по приезду в город, причем по себестоимости. Все одно, валяются без пользы второй год в шкафу — батя в Москве в магазине 'Березка' купил 'про запас', вот только магнитолу в машину никак не достанет который год.

— На, держи. Отверстия уже просверлены. Марганцовки нет. Но зато могу дать полбанки спичной 'серы' начищенной. На пару зарядов хватит.

В результате бартерного обмена становлюсь обладателем трех загадочных предметов: высоковольтных предохранителей. И в виде бонуса — на половину заполненная банка из под индийского кофе.

Предохранительная вставка представляет из себя цилиндр с двумя бронзовыми завинчивающимися колпачками, длинной десять сантиметров и диаметром около двух. Сбоку, в пластиковом корпусе просверлена дырка под 'бикфордов' шнур, но в виду отсутствия обычно просто приматывают к цилиндру десяток спичек, так чтобы головка первой из них попадала точно в отверстие, после чего поджигают крайнюю. Запал горит около секунды, что опасно, прежде всего, для самого экспериментатора — но когда это хоть кого останавливало? Для метания 'граната' не очень походит — от удара о землю ненадежный запал из спичек просто рассыплется.

Начиняется взрывпакет 'серой' счищенной с обычных спичек — именно эта огнеопасная масса в кофейной банке. Занятие по чистке спичек нудное и многочасовое, но если не в одиночку делать, а всем бараком, то за полчаса можно управиться.

Взрывчатки хватает только на два предохранителя, третий станет имитацией — внутри пустой, но снаружи запал прикручен.

Есть предчувствие, что может пригодиться. Браконьеры — народ суровый, часто с криминальным прошлым, да ещё и с ружьем под рукой.

Глава 9

Сижу, еду, прыгаю, размышляю, гляжу на связанных баранов — и все это одновременно, аки Юлий Гай. Вот и сейчас, раз снова подпрыгиваю на очередной кочке — даже не подозревал, что степь — она на самом деле не такая ровная, как кажется. Дороги, даже самые плохие — это счастье, в сравнении с ралли по калмыцким колдобинам. Таки да, мы уже в Калмыкии едем — хотя в пути меньше часа, тут все рядом. Переправился обратно, потом через Бузан/Ахтубу и вот тебе уже Казахстан. На север немного — ядерный полигон Азгир, чуть южнее — объект Вега. Если совсем на север — то Кап Яр, немного на юго-восток — полигон Ашулук. Сплошные достопримечательности — живи радуйся.

Хорошо Зейнулле — он на мягком сиденье в кабине скачет, мне же, как самому молодому — место в кузове, рядом с копытными.

— Нафига ему два барана? — не иначе задумал какую-то аферу.

Наконец, впереди появляется чумная станция — опытный глаз её сразу опознает, примерно на такую же мы ехали охотиться.

Сколько их было на моем веку, и в Нижнем Поволжье и в киргизских степях и здесь в Калмыкии! Целая система узаконенного браконьерства под прикрытием борьбы с чумными сусликами, крысами и блохами на них же.

Нет, никто не спорит, что борьба с чумой, особенно в наших краях — важное государственное занятие. Вот только, ни разу не видел местных смотрителей держащих в руках что-то более научное, чем раствор спиртуса для протирания внутренних органов. В основном они заняты засолкой, копчением и обслуживанием 'заготовителей' и просто охотников. Этакий караван-сарай, прообраз автомобильного кемпинга и деревенского хостела одновременно. Впрочем, говорят, что иногда наведывается начальство и даже доктора наук для изучения тех самых неуловимых чумных сусликов, которые точно где-то есть. Но длится это несчастье обычно пару недель — не больше. Да и редко какой ученый может устоять против дармовой выпивки под шашлычок, но по слухам встречают все же такие реликты.

Резюмируя, можно сказать, что сеть противочумных станций оправдывала свое существование — худо-бедно контролировались скотомогильники сибирской язвы с захоронениями, ещё царских времен. Да и вовремя эпидемии холеры в начале 1970-х они сослужили добрую службу — на их базе были развернуты передвижные армейские блок-посты и полностью закрыта вся область. Между прочим, чуть ли не единственная за всю историю человечества успешная войсковая операция по введению биологического карантина против целой области. Въезды и выезды были заблокированы намертво.

— Зейнулла, ты зачем два барана взял?

Ушлый прохиндей в революционных галифе помялся, но все же, признался, что если все получится как надо, то мы ещё до полевого стана доедем и повторим там свой фокус на бис.

За двумя зайцами погонишься — это в точности наш случай. Смотритель чумной станции, буддиской наружности, калмык по паспорту, заприметил вторую овечку и сдал нас гостям с потрохами.

Мало ли зачем нам потребовалась вторая тушка, но любая непонятность любителей опасного промысла сразу настораживает, и последствия себя не заставили ждать.

Бригадир охотников-заготовителей, зловеще усмехаясь, отказался спорить на время, и предложил выставить своего мясника супротив нашего. А чтобы компенсировать неудобства от внезапного изменения условий спора готов поставить не сто, а двести рублей против двух баранов, которых мы в случае проигрыша отдаем бесплатно.

Зейнулла категорически ушел в отказ, резонно опасаясь проигрыша — против профессионалов, ежедневно разделывающих десяток добытых туш — шансов мало.

— Зря споришь, уважаемый аксакал, — улучив момент, отвел в сторону, ну, очень уважаемого, хапугу. — Уехать просто так уже не дадут. Люди ждут развлечения, и если мы их обламаем, то баранов заберут просто так.