Тропой лекаря-3. Дар целителя

— На берегу, в рыбачьем сарае. Местные жители издавна промышляют контрабандой, для них спрятать кого-то — несложно. Тиртанцы придут с ночным отливом, нас отвезут на лодке к кораблю.

— Тиртанцы?

— Что тебя так удивляет?

— Но ведь принц Алекс...

— Перехватил часть. Не всех, нет...

Я шевельнула руками, и внезапно обнаружила на них намотанные в два слоя веревки. Пальцами — и то не двинешь.

— Ты с ума сошел?

— Наоборот, пришел в себя. А ты думала, что сможешь обвести всех вокруг пальца? Маг жизни...

Я вздохнула.

— Помоги мне сесть. Будь любезен.

Лицо Берта исказилось от ярости.

— Да, в этом ты вся! Вежливость до кончиков ногтей, а что за ней? Безразличие! Тебе же наплевать, на всех наплевать!

Оправдываться я и не подумала. Вместо этого попробовала перекатиться на бок и сесть хоть так. Бертен скрипнул зубами, но быстро поднял меня под мышки и посадил, оперев спиной на что-то твердое. Я огляделась.

Да, сарай.

Всякий очень важный и жизненно необходимый хлам навален кучами, на стенах развешаны сети, на козлах стоит нечто вроде лодочного скелета, в полу рядом с нами устроен люк, и что-то мне подсказывает, что завалить его — минутное дело. Кричи, не кричи — не услышат, и люк не найдут...

И это может сыграть мне на руку. Учтем.

— Благодарю.

— Поблагодаришь потом, на корабле. Другим способом, — Берт оскалился, глядя на меня недвусмысленным взглядом. — Думаю, ты понимаешь, что тебя ждет?

— Пока нет, — я старалась говорить спокойно и рассудительно. — Объясни?

— На корабле нас обвенчают, капитан имеет такое право. В Тиртане у меня есть домик, откроем при нем практику, начнем зарабатывать... там не принято, чтобы женщина лечила, но этот вопрос мы решим. И будем жить спокойно, как и стоило бы. Может, у нас и кто из детей магом получится, тоже неплохо будет.

Меня встряхнуло.

— Говорить, что я не хочу за тебя замуж, смысла нет?

— Можешь говорить, но это ничего не изменит, — Бертен был доволен и не скрывал этого. — Можешь говорить, орать, кусаться и царапаться, мне даже нравится, когда женщина в постели брыкается. Но ты неглупая, сама понимаешь, а Тиртане — ты всего лишь имущество. И лучше уж мое, чем чье-нибудь еще.

Я этим я бы тоже поспорила, но не время. Так что я пожала плечами.

— Это нападение — ваших рук дело?

— Да. Я, конечно, рисковал, оставаясь в лечебнице, но оно того стоило. Ты все же пришла. А дальше все было делом техники — усыпить, дать знать своим.

— Подельникам.

— Своим людям, вывезти тебя. Алхимический состав, который ты употребила, отключит даже мага. Хотя и ненадолго.

Мои охранники!

— Моя охрана... они живы?

— Зачем убивать магов? — искренне удивился Бертен. — Это долго, муторно, тяжело, и вообще... Пока ты была на операции, им принесли взвара с пирожками. Думаю, сейчас они уже проснулись, все же покрепче народ.

Я прикусила губу.

Тварь, ты мне ответишь за похищение. Но внешне... я смогу выжить, вырваться и отомстить, только если сохраню спокойствие. А потому — не думать сейчас об этом!

— А меня вы украли.

— Вывезти тебя из города было несложно. В Алетаре много ворот, а деньги любят все.

В этом я и не сомневалась. Придумали, к примеру, что жена спит, и даже платить не пришлось. Стражники могли меня узнать, а могли и не узнать, как повезет. Женщины ведь и шляпки носят, и капюшоны.

— Меня будут искать.

— Но найдут не сразу. А там... Думаю, в Тиртан его величество не достанет.

— Зря.

Бертен пожал плечами. Может, и зря, но это еще когда будет, а я-то здесь и сейчас, полностью в его власти...

— Сколько нам придется еще здесь ждать?

— Я же сказал...

— Ты не сказал, сколько времени сейчас?

— Что-то около трех часов дня.

— Тогда меня уже должны искать, и серьезно искать. Если хочешь, отпусти меня и убирайся, я ничего и никому про тебя не расскажу.

Бертен фыркнул в ответ на мое предложение.

— Ты меня дураком считаешь?

Вообще-то я примерно так и считала, но признаваться было нельзя, не тот момент.

— Я думала, что как умный человек ты поймешь выгоду моего предложения.

— Я свою выгоду и так понимаю.

Я вспомнила кое-что... точнее, все вдруг зацепилось одно за другое, и пошел разматываться клубочек...

Тиртан — рабы — канцлер — яд...

— Ты отравил Алонсо Моринара?

— Я, конечно. Догадалась?

— Догадалась, — кивнула я. И не удержалась. — Можешь, кстати, меня поблагодарить, именно я догадалась не только, что канцлера отравили, но и как это сделали.

Бертен фыркнул еще раз.

— Не ты, Вета. Твой дар.

— Пока ты не придумал, как нас с моим даром оторвать друг от друга — именно я, — почему-то обиделась я. — Даже маги воды не догадались.

— Зато ты им подсказала! Дрянь! Что ж, тебе же хуже, теперь мне деньги за него не заплатят.

— А платили?

— Конечно! Ты думаешь, я просто так канцлера травил? Этот гад слишком активно принялся чистить порт, и мешал нашей маленькой торговле с тиртанцами.

Я похолодела. Не от страха, от гнева.

— Так ты... это ты приглядывал подходящих людей в лечебнице? Ты передавал их работорговцам?

— Умничка.

Меня аж затрясло.

— Гнида!

Пощечина заставила меня дернуться, отшатнуться назад. Во рту появился солоноватый привкус, кровь окрасила губы вишневым тоном.

— За ругань буду бить. Больно, — предупредил Бертен, как ни в чем не бывало. — Пока не научу покорности.

Я скривилась.

— На женщин руку поднимают только ничтожества.

— Женщина должна знать свое место в доме. И не открывать рот для глупостей.

Можно было обругать Бертена, и продолжать ругаться, пока он меня бьет. Боли я не боялась, но... глупо. Когда мне представится случай бежать, я должна быть в хорошей форме. Самостоятельно передвигать ноги, быстро соображать — еще несколько пощечин, и у меня ничего не получится. Хотя я маг жизни, на нас все заживает быстрее... Только сейчас неподходящее время для опытов.

Я сбегу, и обязательно. Спасут там меня, не спасут, это еще неизвестно, у Светлого, кроме моих — рук нет. Поэтому я перевела тему.

— Ты родом из Тиртана?

— Отец. Мать как раз раденорка. Рабыня. Кстати, травница, она меня и научила многому из того, что знала сама.

— Не жена? — уточнила я, зная о быте Тиртана из книг.

— Нет.

— В Тиртане ты всегда был бы второго сорта. Отец тебя признал?

— А ты разбираешься... да, признал. Сенар — материнская фамилия, я в нее пошел. Когда отец умер, уехал, мне братья ничего не оставили из наследства, но руки и голову отобрать не смогли. Я обосновался в Алетаре, стал работать, а потом меня нашли люди трея Лантара. И предложили хорошую цену.

— За людей...

— За человеческий мусор, который никому не нужен. Эти бродяги, нищие, шлюхи...

— Дети...

— Да, беспризорники, из которых вырастет ворье и разбойники. Да я благо людям делал, избавляя их от этой мрази!

— Благодетель, — покривилась я. — Так зачем ты травил канцлера?

— Трей Лантар работал с кем-то в Алетаре, мне не назвали имени. Я же не только в лечебнице работал, я еще и по вызовам ходил... мне дали список имен, кого хорошо бы устранить, и дали яд.

— Так просто?

— А зачем усложнять? Вот, попали к нам Ришард с другом, были бы они в списке, и их бы не стало. Тот же Палач...

Доберется он до тебя!

Я вспомнила Рамона Моринара, объятого пламенем, и на душе стало тепло и уютно. Впервые я надеялась, что на моих глазах убьют человека.

— До него тебе не добраться.

— Да и не надо. Канцлера я бы тоже не тронул, но эта гнида мне все дело поломала, а я бы еще годика три-четыре поработал, набрал на усадьбу и рабов. Кстати, мне и за испытания составов платили. Рабы все ж денег стоят, а тут — полна лечебница бесплатного материала. Хочешь — на стариках пробуй, хочешь на детях.

Вот ведь мразь...

— Тамиру тоже ты?

— Я. Эта шлюха что-то заподозрила, покопалась в моих вещах, и начала меня шантажировать. Как ты понимаешь, я этого допустить не мог.

— Вы спали вместе?

— Ревнуешь?

Настала моя очередь фыркать.

— Брезгую. После шлюхи...

Бертен кивнул, словно что-то понял.

— Я чист. Сама понимаешь, лекарь. Да и магам жизни такое не страшно, верно?

— Ты рассчитываешь, что я буду тебя лечить?

— Будешь. Если сама не захочешь получить ту же болезнь, — Бертен похабно улыбнулся.

— Что с ней стало? — решила не развивать тему я.

— Умерла.

Я вздохнула. Тамира — Тамира...

Несмотря ни на что, мне ее было жалко. Да, она не знала слова 'разборчивость', но когда хотела, отлично работала. И человеком была не самым плохим, я и похуже насмотрелась.

— Она тебя, кстати, ненавидела.

— За что?

— А, за все. За то, что ты девушка, а она нет. Что ты высокородная, а она родилась чуть ли не в канаве. Что у тебя есть талант, а у нее не было...

— Был. Просто другой. И служительницей она была хорошей.

— Талант и у тебя есть, — пожал плечами Бертен. — думаю, даже без дара ты стала бы хорошей лекаркой, может, травницей или служительницей в лечебнице. Рука у тебя легкая и уверенная, глаз точный, впрочем, никто тебе не мешает так же работать и в Тиртане. Будем поить больных сонным зельем, и только-то...

— А все лавры будешь присваивать ты. И всю оставшуюся жизнь паразитировать на моем даре, держа меня в клетке.

— Не в клетке, а в твоем доме. С любящим мужем и любимыми детьми, которые у нас обязательно будут.

Я покривилась. Как-то не тянуло меня замуж за Бертена, и мужчина это угадал. И вдруг разозлился, наклонился так, что его лицо оказалось совсем рядом с моим.

— Ты, Вета, высокомерная дрянь! Если бы не твоя сила, кому бы ты была нужна?

Я пожала плечами. Как бы, жених у меня уже был, спасибо... и предложение он мне делал два раза, правда, не подозревая, что я маг жизни.

— Ты из себя ничего не представляешь! Ты просто придаток к своему дару! Вот что тебе нужно в жизни? Что интересно? Чего ты хочешь?

Я невольно задумалась, отвечая на вопросы. Не вслух, нет, но мысленно и самой себе.

Что мне нужно в жизни? То, что мне пообещал король Алетара. Моя лечебница, мой дом, жизнь, в которой я буду свободна... пусть не в рамках всего мира, но в Алетаре — точно, а то и в Раденоре. А больше мне и не надо, если бы меня спросили, где я хочу жить и умереть, я бы и так назвала Алетар. Этот город пустил крепкие корни в моем сердце, и вырвать их уже не получится.

Что мне интересно? Лечить людей, ясно же! Учиться, работать, узнавать нечто новое... Разве этого мало? А что еще нужно? Танцевать на балах? Примерять платья? Кокетничать с мужчинами? Страшно сказать, но это — не мое. Совсем не мое...

Чего я хочу? Да того же, что и все женщины. Дом, семью, детей, просто не прямо сейчас, а в перспективе. И любви, да. Только вот я плохо понимаю, как это, когда любят. Не научили...

Бабушку я любила, а больше никого... уж хорошо ли это, плохо ли это, а так получилось.

Нет, я не могла назвать себя просто придатком к своему дару. У меня было все то, что поставил мне в упрек Бертен. А что немного другое...

Так глупо же, имея талант мага жизни, стремиться в музыканты. Или в поэты.

Берт понял по моему лицу, что стрела не достигла цели, и еще раз дернул меня за волосы. Больно.

— Ничего. Я тебя еще обломаю.

Я прищурилась.

Была еще одна возможность, о которой я не хотела упоминать. Ах, как же хорошо, что маги жизни стали для многих больше сказкой, чем реальностью. А тем не менее...

Я могу убить Бертена в любой момент. Остановить ему сердце, устроить спазм сосудов, сделать так, чтобы он не смог вздохнуть... убить человека несложно.

Но если я это сделаю, то навсегда потеряю свой дар.

Стоит ли одна отнятая жизнь сотен и сотен неспасенных?

Пока ответа на этот вопрос у меня не было. Но если дойдет до какого-то предела...

Я не думала, что бесчестье страшнее смерти, я вообще не героиня романа, но если у меня выпадет случай избавиться от Бертена... ни рука, ни язык у меня не дрогнут. Это я своим даром убивать не могу, но кто сказал, что ради меня не убьют?

И я не буду ни жалеть, ни стесняться, ни даже оплакивать подонка. Он потерял все права на мою жалость, когда поставил себя выше других. Убивать людей — плохо. Но торговать ими — мерзее и не придумаешь.

— Я хочу есть. И пить.

Бертен скрипнул зубами.

— А еще я хочу в туалет. Мне прямо здесь лужу сделать?

— В том углу.

— Юбки мне подними, будь любезен. И панталоны снять поможешь, — я не собиралась стесняться. Во-первых, это тоже лекарь, во-вторых, пусть осознает, во что ввязался и не ждет приятной жизни. Тварь!

Бертен тоже понял, что я настроена издевательски, и в его руке блеснул нож. Длинный, острый...

— Я сейчас освобожу тебе руки и ноги. И накормлю. Но вздумаешь бежать или орать — пеняй на себя.

Я кивнула.

Бежать я не вздумаю, пока не разберусь, где оказалась. А там уж — не обессудь.

* * *

Маги проспали чуть меньше, чем Ветана — до полудня. Тревогу подняла Линда, которая нигде не смогла найти Ветану, пошла к магам, увидела, что они спят, грохнула рядом крышкой чайника, поняла, что сон неестественный, шумнула еще раз — и погромче, а потом завопила так, что половина лечебницы сбежалась.

Маги при этом не проснулись.

Кое-как их удалось растолкать к полудню, когда Ветаны и след простыл. Маги очнулись, переглянулись, и опрометью бросились во дворец. Выслеживать людей огневики не умели. Оставалось только доложить, но прошло не меньше пяти часов, прежде, чем король и канцлер осознали простую истину — у них из-под носа увели мага жизни.

Его величество в гневе был страшен. Спасло магов только то, что это ресурс ценный и редко встречающийся — мужчина коротко сообщил магам, что они кретины, и пообещал в ближайшее время отправить их на границу. А сам вызвал к себе канцлера и командира гвардии.

Речь Моринаров особенно не отличалась от королевской, разве что Рамон проявил больше агрессии, но разгуляться Палачу не дали старшие товарищи.

Дальнейшее было несложно предсказать.

Его величество выругался, и отправился в лабораторию — делать амулет поиска. Никто не знал, что Ветана смешала с ним кровь, и это хорошо. Теперь он может ее найти. Конечно, на большом расстоянии амулет действовать перестанет, но — насколько далеко могли увезти девушку? Да и кровь у полудемонов сильная.

Пока его величество был занят, канцлер тоже не сидел без дела.

Он пошел отправлять гонцов в казармы городской стражи. Достаточно быстро выяснилось, что из Алетара, через северные ворота, сегодня вывезли женщину, по описанию похожую на Ветану. Только она спала...

Что оставалось делать спасателям?

Только выехать из города через те же ворота, ехать по дороге, и ждать, пока кровь не отзовется крови. И надеяться на лучшее.

Что они успеют вовремя. Что похитители ничего не сделают девушке. Что...

Рамон давно уже не молился, но сейчас готов был и в Храм сходить.