Последние слова заглушил долгий, горячий поцелуй.
Первые дни Айри ужасно уставала. Работа в харчевне оказалась непривычно тяжелой. К тому же множество соседей, узнав, что жена одноногого Эдая родила двух мальчишек, заходили поздравить счастливого папашу, увеличивая выручку и добавляя девушке хлопот, так что она иногда просто не успевала разносить заказы. Хорошо еще, что муж Гарби держался с ней подчеркнуто дружелюбно, не ругал за жалобы посетителей, не приставал с обычными глупостями, почти не давая воли рукам.
Посетители тоже не трогали Айри. Нанятый парнишка в наглую отлынивал от своих обязанностей. Попытка пожаловаться на него ни к чему не привела. Эдай просто сделал вид, что ничего не понял. Пришлось Айри самой заняться его воспитанием. Мальчишка оказался вертким, но ей все же удалось пару раз попасть в него деревянными мисками. С разбитой губой он бросился к хозяину, но тот, проявив не свойственную ему мудрость, влепил кляузнику в ухо, пригрозив, что выгонит, не заплатив ни лепты, если тот не начнет работать как следует.
Сам Эдай тоже очень сильно уставал, тем не менее, с его бородатого лица не сходила довольная улыбка. А когда он закрывал за ней ночью дверь, то радостно похихикивал, предчувствуя приятную процедуру подсчета выручки.
Айри же, перед тем как уснуть, приходилось три раза ходить за водой, стирать пеленки, помогать вымыться Гарби. А после еще долго слушать разглагольствования о том, какого ненадежного и глупого парня она себе нашла.
Девушка радовалась, что молодая мать выздоравливала, и старалась не обращать внимания на её ворчание.
А той не нравилось в Алексе буквально все! Слишком молодой возраст для создания семьи! Слишком странная манера разговаривать, мотовство, с каким парень тратил деньги, неизвестно каким путем оказавшиеся в его руках.
Стараясь не обращать внимания на разговоры, Айри так и засыпала под монотонное "бу-бу-бу".
Как-то совсем неожиданно настал день, когда Гернос объявил, что завтра утром перебирается в лавку к Алексу.
— Я оставлю лекарство и расскажу, как его принимать, — говорил он уставшей и мало что понимающей девушке.
В широко распахнутом окне догорали последние отблески заката. Неожиданно она услышала громкие всхлипывания.
— Останься, прошу тебя! — прерывистым от плача голосом сказала Гарби. — У меня еще идет кровь. Как я одна управлюсь с двумя малышами?!
— Не могу, госпожа, — сухо ответил евнух. — Я должен помочь в лавке.
— Опять Алекс! Снова Алекс! — всплеснула руками женщина. — Неужели вы не видите, что этот мальчишка играет вами?!
— Ему мы обязаны жизнью и свободой! — огрызнулся Гернос.
— О боги! — Гарби закатила глаза. — Так что же теперь? Пойдете к нему в рабство?
Айри и евнух удивленно переглянулись.
— Алекс назвал меня братом!
— Ему нужны только твои знания! — терпеливо, словно малому ребенку, объяснила она. — Ты будешь зарабатывать деньги, а он тратить на свои забавы.
— Пока что Алекс тратит свои деньги, — ехидно улыбнулся лекарь и стал складывать пузырьки в сундучок.
— Но они у него скоро закончатся, — грустно покачала головой женщина. — Тогда он сбежит, бросив вас.
— Да почему ты так говоришь?! — взорвалась Айри. — Алекс вырвал нас из лап смерти! Он рисковал, сражался...
— Девочка моя! — загремел голос Гарби. — Он воин, а в их обычаях играть со смертью! Но этот мальчик не способен на упорный труд! Алекс как ребенок. Поиграет, потом бросит. Как ты собираешься с ним жить?!
Она закрыла глаза и в изнеможении откинулась на подушку. Ночью ей стало плохо, и Гернос остался, но только на один день, и как его не уговаривали, вечером ушел к Алексу.
Женщина горько плакала, жалуясь Айри на свою судьбу. Та, как могла, утешала, обещала, что обязательно будет заходить к ней в течение дня. Словно почувствовав настроение матери, близнецы устроили громкое представление, успокоившись только к утру.
Чуть живая от усталости девушка поплелась в харчевню. Весь день у неё все валилось из рук. Выйдя из терпения, Эдай накричал на неё под злорадное хихиканье мальчишки-подавальщика. Но самое страшное, что она совсем забыла о Гарби, вспомнив о ней только вечером.
Спохватившись, девушка наложила в корзину фиников, лепешки, рыбы и побежала в квартиру, где нашла орущих детей и полоскавшую пеленки, заплаканную Гарби.
— Прости! — взмолилась Айри, не зная, куда деваться от стыда. — Я забыла!
— Ты же не обязана мне помогать! — голос молодой матери дрожал от обиды. — У тебя же есть Алекс...
— Да при чем здесь он?! — вскричала девушка. — Знаешь, сколько сегодня было народа?
Женщина пошатнулась. Айри помогла ей лечь, и пока та кормила сыновей, перестирала пеленки.
— Я с утра ничего не ела, — пробормотала Гарби, с жадностью уплетая лепешки. — Кончились и вода, и вино...
Девушка в сумерках два раза сбегала за водой, вынесла ночной горшок, а молодая мамаша все вздыхала, жалуясь, что её все бросили, и она никому не нужна. Не слушая, Айри потушила светильник и рухнула на кровать. Ночь оказалась очень душной, и она лежала поверх покрывала, с нетерпением ожидая, когда же усталость превратится в благодатный сон.
— Славная моя, — вздыхала Гарби, ласково гладя девушку по голове. — Ты так измучилась со мной. Я знаю, что бывала несправедлива к тебе. Прости меня, пожалуйста.
Переход от жалоб и упреков к извинениям оказался столь неожиданным, что Айри всхлипнула, чувствуя набегающие на глаза слезы.
— Пусть богиня Фрода пошлет тебе счастье, милая девочка, — с необыкновенной теплотой продолжала женщина. Впервые со дня возвращения в Нидос измотанная девушка разревелась. Уткнувшись лицом в подушку, она плакала, жалея себя, Гарби, даже Эдая, который целыми днями не отходил от очага, почернев от копоти и жара.
— Думаешь, я такая старая и ничего не понимаю? — шептала женщина. — Он молодой, красивый, сильный. Не то, что твой бывший супруг.
Айри машинально кивнула.
— Не ты первая бросаешь мужа ради любовника. Просто подумай, как вы будете жить дальше? Рано или поздно страсть утихнет или вообще умрет. И что останется? Каким он будет мужем и отцом?
Бессонная ночь, тяжелейший день, упреки, а потом внезапное участие навалились на девушку словно тяжелое, душное одеяло в жаркую ночь. Страшно захотелось рассказать хоть кому-нибудь о своей судьбе, о тех чувствах и желаниях, что терзали душу, иссушая её как злой южный ветер хрупкий цветок.
— Какая страсть?! Каким отцом?! — простонала она, хватаясь за голову и с отвращением чувствуя под пальцами грязные, сальные волосы. — Мы не любовники! Он не коснулся меня даже пальцем!
Только выкрикнув последние слова, Айри поняла, что сказала.
— Бедная, несчастная моя девочка! Что же тебе пришлось перенести? — голос Гарби дрожал от слез и сострадания. — Каким же негодяем оказался твой муж, если ты сбежала от него с двумя мужелюбами?!
Не ожидавшая такого вывода, девушка встрепенулась.
— Что? Нет!
— Разве Гернос и Алекс не любовники?
— Конечно, нет! — возмущенно фыркнула Айри. — Уверяю тебя!
— Он тоже евнух? — продолжала допытываться Гарби.
Девушка вспомнила наглую, торжествующую улыбку Мерисид.
— Нет.
— Что же получается? Молод, силен, здоров, — после каждого слова внутри у девушки все сжималось. — Тогда он тебя не любит.
— Неправда! — Айри села на постели. — Алекс много раз рисковал ради меня своей жизнью! Он заботится обо мне и любит! Любит как сестру.
Собеседница тоже села, поджав под себя ноги.
— Послушай, что я скажу, — голос её стал необычно серьезен, а помрачневшее, бледное лицо сделалось грустным и печальным как у богини Айти. — Мы с Шило были больше чем подруги. Только мне она открыла свое настоящее имя. Эта женщина любила тебя как дочь.
Гарби положила ей руку на плечо.
— Ты разозлишься и обидишься на меня. Но я не могу молчать, видя, как ты губишь себя в бесплодных ожиданиях и мечтах!
— О чем ты? — губы девушки кривились в сдерживаемом рыдании.
— Алекс брезгует тобой! Он презирает тебя!
— Нет! Нет! — Айри попыталась вырваться, но женщина с неожиданной силой прижала её к своей груди, и она почувствовала сладковатый запах молока.
— Он не хотел брать тебя с собой?
— Да.
— Ты сама бросила мужа и пошла за ним. Так?
— Да. Только он хороший.
— Я слышала, в богатых домах держат разных зверюшек. Собак, кошек, обезьянок всяких. Хозяева их тоже очень любят, заботятся и защищают, но не считают людьми.
— Но как же? Почему? — лепетала пораженная страшной правотой слов девушка, не зная, что возразить, и чувствуя их беспощадную правоту.
— Оставайся у нас! — говорила Гарби. — Будешь нам как дочь. Эдай хвалит тебя. Он иногда распускает язык и руки. Но это обычная мужская бравада. Все хочет казаться моложе, чем есть.
Она тихо рассмеялась.
— Вот увидишь. Алекс так увлечен своей новой игрушкой, что быстро забудет о тебе. И ты не вспоминай!
— Но я его люблю! Это правда!
— Я верю тебе, потому что знаю, как тяжело терять любимого человека, — легко согласилась Гарби. — Первое время будет очень-очень тяжело. Но потом все пройдет. Пожар в крови утихнет. У мебельщика Микароса есть сын. Очень хороший мальчик. Познакомишься. Вдруг вы понравитесь друг другу.
Айри слушала ровную, как журчание льющейся воды, речь, и с каждым словом в душе разрасталась черная сосущая пустота: "Противная, противная, противная".
Робкий сквознячок, струившийся через два узких окна, оказался бессилен перед клубящейся духотой. Черепичная крыша медленно остывала от дневного жара, щедро делясь теплом с комнаткой или, вернее, с чердаком.
"Вентилятор что ли изобрести? — с тоской думал Александр, ворочаясь с боку на бок на жестком матрасе. — А кто будет его крутить? Хотя, можно хомячка какого-нибудь в колесо посадить и ременную передачу сделать. Нет, сдохнет от жары зверюшка".
Евнух лежал тихо. Спал, либо притворялся, не желая разговаривать. Наверное, все еще под впечатлением неудавшегося покушения. Все-таки такого свинства от любимых родственников он никак не ожидал. Юноша хмыкнул. Ну и денек. То странные визитеры с полоумными мордами и глупыми вопросами, тот наемные убийцы. Одно слово — "портовый город". Скучно здесь точно не будет. Зато он теперь предприниматель, коммерческий директор и охранник в одном лице. Денежки капают, народ начинает потихоньку уважать. Микарос тот вообще в рот смотрит, ловит каждое слово. Всерьез интересуется разными техническими новинками. И с соседом хорошие отношения сложились. Особенно после того, как Гернос из него глист выгнал.
Алекс зевнул. Вроде, все не так уж и плохо? Он повернулся на бок и задремал.
— Откройте! — ворвался в сон чей-то крик. Внизу кто-то отчаянно колотил в дверь.
Вскочив с постели, взглянул в узкое окно, машинально про себя отметив: "Вот гадство, только заснули". Юноша защелкал кресалом.
— Откройте, пожалуйста! — надрывалась женщина.
— Хватит орать! — крикнул молодой человек. — Соседей разбудишь.
Сразу стало тихо.
— Чего надо? — сурово спросил юноша, не открывая калитку.
— Помогите, девушка ранена, — всхлипнула невидимая собеседница. — Меня госпожа прислала.
— Кто там, Алекс? — крикнул сверху проснувшийся Гернос.
— Кажется, нужна твоя помощь! — ответил тот, про себя подумав: "Если конечно это не засада?"
— Я сейчас оденусь.
Парень заглянул в узкую щель ворот. В неверном свете узкого месяца, то и дело закрываемого быстро бегущими облаками, перед их лавкой подпрыгивала в нетерпении тоненькая фигурка. Под торопливыми шагами евнуха заскрипела лестница.
Александр очень осторожно отодвинул засов, резко распахнул дверь, схватил полуголую девицу за руку, и быстро швырнув в лавку, закрыл калитку. Та, не удержавшись, упала на пол и громко вскрикнула. Евнух застыл на лестнице с высоко поднятым светильником.
— Ты одна? — спросил молодой человек, прислушиваясь.
Ночная гостья испуганно закивала.
— Что случилось? — Гернос помог ей подняться, неодобрительно глядя в сторону юноши и качая головой.
— Господин, помогите! — затараторила рабыня. — Девушка ранена. Хозяйка меня за вами послала!
— Сейчас, только возьму все необходимое, — евнух поспешил к сундуку.
— Кто тебя послал? — уточнил Алекс, убедившись, что с улицы не доносится ни звука.
— Госпожа Далная! Хозяйка "Сладкого родничка" ...
— Я понял! — оборвал её юноша. — Гернос, мне надо сказать тебе пару слов.
Тот только что вытащил из-за прилавка шкатулку с хирургическими инструментами и недовольно поморщился. Не обращая внимания на его гримасы, Александр почти силком втащил его на антресоли.
— Что ты хотел сказать?! — в нетерпении проговорил евнух.
— Ничего, — покачал головой молодой человек. — Мне надо одеться, а я не хочу оставлять тебя наедине с этой девицей.
— Что?!— гневно вскричал названный брат. — Там умирает человек...
— А может, не умирает? — Алекс ловко заворачивался в юбку. — И к нам пришел наемный убийца.
— Эта хрупкая девушка!? Да она мухи не обидит!
— Знаешь, — парень взял меч. — Многие говорят, что у меня очень интелли... дружелюбный вид.
Лицо Герноса застыло.
Посланница ждала их внизу. Александр пробежал глазами по её фигуре. Прямоугольный кусок ткани с дыркой для головы в центре, перехваченный поясом, казалось, не мог скрывать ничего существенного. Криво обрезанные волосы не достигали плеч, и в них не торчало никакой заколки. На шее поблескивала медная табличка на шнурке. Ни колец, ни браслетов.
Очевидно, девица поняла его интерес по-своему и вымученно улыбнулась.
— Скорее, господин.
Евнух пошел к двери.
— Подожди! — юноша шагнул к гостье и приставил к горлу кинжал. — Открывай!
Горько вздыхая и качая головой, Гернос вышел на улицу.
— Если нас ждет засада, красавица, я в любом случае успею тебя убить, — предупредил рабыню Алекс, задувая светильник.
Они так и шли. Впереди евнух с большой шкатулкой, за ним рабыня с ножом у горла и Александр.
Впереди показался неровный свет факела. В сердце юноши ворохнулось нехорошее предчувствие.
— Это ты, Погремушка?
— Я, — отозвалась рабыня. — Со мной лекарь.
Алекс увидел, что к ним приближается здоровенный укр с грозным лицом и бритой головой. Заметив плачевное положение девушки, он оскалил редкие белые зубы.
— Отпусти её сейчас же!
— Ты кто? — юноша и не подумал выполнять столь грубое требование.
— Акулий Зуб — охранник госпожи Далнаи! — громила вытащил из-за пояса длинный, свирепо изогнутый кинжал.
— А я Алекс — телохранитель и названный брат знаменитого лекаря, ученика келлуанских магов Герноса сына Пелия! — представился в свою очередь молодой человек. — Его хотят убить, вот я хотел лишний раз убедиться, что нас ждет больная, а не свора головорезов.
— С тебя, сопляка, и пьяного грузчика хватит! — гулко рассмеялся негр.
— Я же говорила, что мы идем в "Сладкий родничок", — громко сказала девушка, прерывая взаимные любезности мужчин.
