"Найдется у меня взвод", — ответил Обер и ухмыльнулся. — "Тут меня давеча группа фронтовых товарищей просила похлопотать, чтобы их не увольняли по сокращению. Прикомандируйте их временно ко мне, как добровольцев береговой стражи. На довольствие не ставьте, это — за мой счет". Обер Грайе еще раз улыбнулся, предвкушая, какой будет физиономия у адмирала, когда Мунаш узнает, что фронтовые товарищи, о которых говорил Обер — женщины.
Всю зиму на Воомси, омываемом теплым течением, спускающимся сюда от экватора, зеленела листва субтропических растений. С приходом весны буйно пошла в рост трава, распустились яркие цветы, источавшие сильный, временами даже удушливый аромат, запорхали пестрые бабочки. Обер провел на острове уже более трех месяцев. Полного уединения, как он хотел, не получилось. По правде сказать, общество девятнадцати бойцов женского пола не особенно тяготило его. Он занимался с молодыми женщинами боевой подготовкой, а заодно преподавал им уроки охранного дела, стараясь дать им в руки хоть какую-то профессию, позволяющую устроиться в мирной жизни. Текстильная промышленность переживала упадок — не стоило и надеяться найти в ней рабочие места по прежним специальностям.
"Кто возьмет нас охранниками?" — возражала ему Аита Колейц, на которой уже красовались погончики мичмана береговой стражи. Стоя у фальшборта сторожевика, покачивающегося на пологой океанской волне, она смотрела мимо Обера на удаляющиеся берега острова Фаамси. — "Сейчас полно демобилизованных мужиков с боевым опытом, офицеров, не нам чета. Думаешь, мы не пытались?".
"Возьмут", — убеждал Обер. — "Конечно, если наниматься склады охранять, то тут вам с мужиками не тягаться. Но солидные фирмы не откажутся заполучить женщину-охранницу, которая умеет красиво одеваться, пудрить носик, строить глазки, как обычная секретарша, — и готова в любое мгновение внезапно выхватить незаметно спрятанный пистолет и расстрелять обойму со скоростью пулемета, уложив каждую пулю точно в цель".
"Что зря говорить", — махнула рукой Аита, — "изобразил ты красиво, но мы же не такие".
"Научитесь", — твердо сказал подтянутый седоватый полковник. — "Вы что думаете, тут для вас будет курорт? Я вас буду гонять и в хвост, и в гриву. Так что научитесь — и вечерние платья носить, и глазки строить, и здоровенных мужиков обезоруживать, не запутавшись в шлейфе".
Обер твердо держал данное обещание. Вот и сегодня утром, по заведенному им порядку, все двенадцать женщин и девушек, свободных от патрульной службы и караула, занимались физической подготовкой. Шлепая босыми ногами по камням, они сбегали по скалистому откосу к полосе прибоя. Развязывая на ходу обернутые вокруг пояса полотенца, сбрасывая майки и шорты, они вслед за Обером кидались в еще довольно прохладные пенистые волны. Они уже давно не стеснялись купаться нагишом в присутствии такого же голого полковника. Иногда Обер вдруг приказывал им облачиться в модные купальники, украшенные кружевами и пышными оборками (привезенные по его заказу одним из еженедельных рейсов на Воомси старого буксирного парохода, переоборудованного в сторожевик), и преподавал им урок, как следует дамам вести себя на пляже.
Растеревшись полотенцами и натянув на себя одежду, женщины и девушки также резво заспешили в гору вслед за неутомимым полковником. После завтрака две патрульные тройки пошли сменять своих подруг, а одна из девушек заступила на пост у радиостанции. Вернувшиеся с патрулирования отправились отдыхать, а свободная пятерка приступила к занятиям. Сегодня Обер объяснял им основы финансового законодательства.
Аита Колейц вместе с двумя своими боевыми подругами, облаченными в одинаковые шорты защитного цвета, такие же безрукавки с темно-синими погончиками береговой стражи, и грубые башмаки, размеренным шагом двигалась по едва заметной тропинке в лесу, вдоль высокого берега. На боку у нее висел револьвер в брезентовой кобуре, — как-никак она теперь была мичманом, о чем свидетельствовал широкий золотистый уголок на погончиках, — а две другие молодые женщины придерживали ремни карабинов, перекинутых через плечо.
Дорога поднималась все выше и выше в гору. Деревья постепенно сменялись кустарником, а мягкая лесная почва под ногами все чаще перемежалась голыми скальными плитами. Здесь остров круто повышался, образуя обрывающуюся в море скалу, что была лишь немногим ниже той, на которой возвышался маяк в противоположной стороне острова. Аита вышла почти к самой кромке обрыва и вдруг перед ее глазами в туманной дымке, висевшей над морем, возникли две мачты и две скошенные дымовые трубы с едва заметным серым дымком над ними.
"Ложись!" — громко зашипела она, и сама бросилась на камни, отводя левой рукой в сторону футляр с биноклем, болтавшийся у нее под грудью на ремешке, перекинутом через шею. Она осторожно подползла к Самому краю скалы, стараясь не высовываться из-за камней, достала бинокль и навела его на корабль. Длинный узкий корпус с изящными быстрыми обводами, отчетливо видимые, несмотря на туман, орудийные башни на носу и на корме. Ни на мачтах, ни над кормой не было видно никаких флагов. От корабля вправо вдоль берега уходила шлюпка, подгоняемая дружными ударами нескольких пар весел. Переведя бинокль дальше вправо, туда, где берег понижался и скалы постепенно переходили в цепочку невысоких песчаных дюн, Аита увидела еще одну шлюпку, уже приближавшуюся к кромке прибоя.
Раздумывать не приходилось — на остров пришли чужие. И не просто чужие — враги.
"Даноля!" — шепотом воскликнула она, поворачиваясь к одной из молодых женщин. — "Давай к полковнику, сообщи — здесь военный корабль без флага, высаживает людей на берег. Быстро, бегом марш!". Женщина, — по виду совсем молодая девчушка, — названная Данолей, подхватила свой карабин, поднялась, отбежала несколько шагов, низко пригнувшись, а затем, выпрямившись, припустила во весь дух обратно по той тропинке, по которой они пришли сюда.
"Надо их задержать", — пробормотала Аита и бросила второй девушке — "идем кустами вдоль берега, к месту их высадки". Обе они отползли к кустам и крадучись направились вправо, вниз по склону.
Минут через двадцать пять им стали слышны голоса. Люди на берегу переговаривались сдержанно, негромко, но особенно не скрываясь. Теперь женщинам пришлось ползти по склону песчаной дюны, поросшей жесткой колючей травой. Добравшись до гребня, они увидели десятка два вооруженных человек в темных матросских форменках, выгружавших из шлюпки и складывавших на песке несколько небольших деревянных коробов, в которых Аита сразу распознала патронные ящики. На один из этих ящиков был водружен пулемет.
"Надо их задержать" — снова прошептала Аита, на этот раз прямо обращаясь к подруге. — "Готовим гранаты, подбираемся поближе и бросаем. Пока будет неразбериха, за пару минут попробуем кого-нибудь подстрелить. Потом уходим обратно, вверх по склону, и будем стрелять оттуда, если они попробуют перевалить через дюны. Поняла? За мной!". — Аита скатилась по склону вниз? и побежала по сыпучему песку. Через сотню метров она остановилась и вновь ползком стала подбираться к гребню дюны. Подруга следовала за ней.
У обеих девушек в подсумках было по две стандартных пехотных гранаты. — "С колена, гранатой, огонь!" — скомандовала Аита. Внизу, на песчаном пляже, один за другим грохнули четыре разрыва. Аита старалась достать до патронных ящиков, но это ей не удалось. Однако пулемет взрывом сбросило на песок и на его кожухе отчетливо виднелись две дыры от осколков.
Аита уперлась локтями в песок и, поддерживая правую руку с револьвером левой, не торопясь, сделала три выстрела. Ей вторил карабин подруги. К двум фигурам в темных форменках, оставшимся лежать на песке после того, как отгремели взрывы гранат, добавились еще двое убитых или раненых, упавших на песок. Остальные залегли сами, и воздух вокруг двух молодых женщин наполнился разнообразными звуками — гулкими ударами заговорили карабины, со свистящим шорохом проносились над ухом пули, а другие противно взвизгивали на разные голоса, зарываясь в песок, или отскакивая от него рикошетом.
"Отходим!" — воскликнула Аита, и девушки дружно скатились вниз по песчаному склону. Тяжело дыша, они побежали вверх, к скалам, чтобы как можно быстрее достичь густых зарослей кустарника. Им вслед захлопали выстрелы, и им пришлось ничком броситься на землю, чтобы не изображать из себя мишени. Кое-как доползши до кустов, они лежали минуту-другую, переводя дыхание. Теперь уже их преследователи на склоне светлых песчаных дюн были видны, как на ладони. Подруга Аиты вскинула карабин, аккуратно прицелилась и нажала на спуск. Мимо. Она выстрелила еще раз. Снова мимо. Но эти выстрелы заставили преследователей залечь и открыть беспорядочную стрельбу — они уже не видели подруг, скрытых кустами. Девушки время от времени отвечали, стараясь не давать противнику осмелеть и поднять голову.
Они не видели, что вдоль берега в их сторону спешат еще несколько человек. Ориентируясь на звуки выстрелов, эта группа стала перебираться через дюны и оказалась за спиной у девушек в каких-нибудь трех десятках шагов от них. Нападавшие осторожно крались между кустами, стараясь напасть на Аиту с подругой врасплох. Однако перестрелка была не столь частой, чтобы вовсе заглушить шорох в кустах. Аита резко обернулась на этот шорох, вскидывая револьвер.
Противник был уже в нескольких шагах. Выстрелы почти в упор ударили одновременно. Аита волчком перекатилась в сторону, не переставая стрелять из револьвера. После четырех выстрелов боек сухо щелкнул — барабан был пуст. Подруга Аиты неподвижно лежала на каменистом склоне лицом вниз. Несколько прядей ее коротко остриженных волнистых светлых волос зацепились за ветви кустарника. Карабин валялся немного в стороне.
Худощавый долговязый мужчина в матросской форменке, направив винтовку на Аиту, помедлил немного, а затем решительным шагом подошел к ней, не обращая внимания на предостерегающий окрик одного из своих товарищей. Уперев ствол винтовки ей под подбородок, он заставил ее подняться с земли и тут же поплатился за это. Резким движением отбив направленное на нее оружие в сторону, она тяжелым ботинком заехала в пах своему противнику, не ожидавшему от женщины такой прыти, тут же выдернула винтовку у него из рук и саданула прикладом в висок, сбив долговязого с ног, и сразу же бросилась на землю.
Снова грохнули выстрелы, и опять Аита осталась невредима. Правда, и молодой женщине не удалось послать пули точно в цель. Винтовка в ее руках дважды плеснула огнем и умолкла, когда затвор выбросил на песок дымящуюся пустую гильзу — последнюю из остававшихся в магазине.
Теперь четверо мужчин в темных матросках не спешили приближаться. Повинуясь жесту крепыша с золотистой нашивкой на погончике, двое нападавших нацелили оружие на Аиту, а двое осторожно стали приближаться к ней с боков. Аита судорожно сжимала в руках винтовку, медленно отступая назад, пока не наткнулась на кустарник. Тот, что шел слева, перехватил винтовку одной рукой и взмахнул кулаком. Аита ловко пригнулась и ушла от удара, но в то же мгновение справа ей на спину обрушился приклад. Аита рухнула на четвереньки.
Выстрел. Другой. Третий. Перед глазами молодой женщины мелькнули подошвы армейских ботинок. Фигура в темной форменке распростерлась на земле. Выстрелы захлопали часто-часто. Аита подняла голову. Лишь один из тех, что напали на Аиту, еще был на ногах. Он бил из винтовки с колена по кустам, облепившим крутой склон горы, а оттуда били ответные выстрелы.
Аита долго не раздумывала. Подхватив с камней одну из винтовок, она обрушила ее на голову врага. Но тут застучали выстрелы прямо у нее за спиной. Короткими бросками Аита передвигалась вверх по склону, стараясь оторваться от преследователей. Наконец, жадно хватая ртом воздух, она увидела среди кустов своих подруг, прикрывавших ее огнем.
Нападавшие загоняли женщин все глубже в лес, все ближе к домику у маяка. Женщины, и полковник Грайс вместе с ними, отстреливаясь, постепенно отступали. Нападавшие превосходили их численно и применяли немудреную, но эффективную тактику — все время старались развернуться пошире и охватить женщин с флангов. К тому моменту, как они были оттеснены к скалам, на которых возвышался маяк, защитницы острова уже потеряли четверых своих подруг. Несколько трупов в темных форменках тоже валялось в лесу, но нападавших это не останавливало.
Высоко на склоне горы, недалеко от подножия маяка, виднелись три сборных домика, где жил гарнизон острова Воомси. Рядом с ними опытный глаз мог различить сооружение из крупных скальных обломков, служившее некогда жилищем кому-то из первых обитателей острова, а ныне используемое под склад. Пробираясь среди крупных камней, женщины, повинуясь приказу Обера, отступали к складу.
"Даноля!" — скомандовал Обер. — "Возьмешь снайперскую винтовку! Аита! За пулемет!"
Вскоре по вражескому десанту, пытавшемуся приблизиться к домикам, застучали пулеметные очереди. Это затруднило продвижение нападавших, но они пытались короткими перебежками между камнями все же перемещаться вперед. Однако выстрелы из двух снайперских винтовок, одна из которых была в руках Даноли, а другая — у самого Обера, то и дело доставали тех, кто осмеливался привстать из-за укрывающих их камней.
Сколь бы ни был Обер захвачен напряжением боя, он не забыл отправить одну из девушек к основанию маяка, где в небольшой пещере была установлена радиостанция. На Фаамси уже были оповещены, что вражеский миноносец высадил десант на Воомси. К острову спешили старенький сторожевик и торпедный катер.
Надежда Обера, что десант удастся отбить, быстро, развеялась. Слева появилась еще одна группа в таких же матросских форменках. Получив подкрепление, десант не стал предпринимать лобовую атаку — напротив, нападавшие даже немного отошли к лесу. И тогда со стороны моря ударили артиллерийские залпы. Это бил миноносец, сменивший место стоянки.
Щитовые домики после получаса обстрела были разбиты, да и каменное убежище оказалось разрушено едва ли не наполовину. По узкой расщелине среди скал защитники острова перебрались в помещения, выдолбленные в скале у подножия маяка. Проход через расщелину был заперт пулеметным огнем. Это помогло ненадолго. Снаряды миноносца стали обрушиваться на маяк.
Стараясь уйти из-под обстрела, Обер с женщинами покинул убежище и стал спускаться по крутому и обрывистому скалистому склону к берегу моря. Там, среди огромных скальных обломков, расщелин и гротов, он надеялся на какое-то время оторваться от преследователей. Действительно, нападавшие далеко не сразу поняли, что у подножия маяка более никого уже нет. Выйдя к маяку, вражеский десант остановился, не понимая, в каком направлении следует вести преследование. Высланные в разные стороны разведчики лишь минут через сорок смогли обнаружить беглецов. Вновь завязалась перестрелка.
Женщины стреляли скупо, берегли патроны, и выстрелы их были довольно меткими. Нападавшие тоже стреляли неплохо, но сдерживаемые точным огнем маленького гарнизона острова, не решались сокращать дистанцию. Обер и Даноля не упускали случая поймать в оптические прицелы своих винтовок фигуру в темной форменке, неосторожно высунувшуюся из-за камней.
