— Слишком всё очень просто и примитивно! Они не могут бросить тылы незащищёнными, — напомнил Азаровский, с кем имеют дело. Противник попался достойный. И просчёт мог дорого стоить им — жизни.
Опасения майора КГБ подтвердились, когда вслед за тяжёлой бронетехникой за территорию воинской части подалась лёгкая техника классификации "УАЗ" и грузовики марки "ЗИЛ".
— А вот и оккупанты объявились, — озадачил Азаровский своим очередным заявлением Москаленко.
— Кы-кто?! — переспросил тот.
— Сам на них взгляни, — напомнил соратник по оружию капитану про бинокль, выданный ему под расписку набравшемуся наглости Панасюком.
И точно — в удалении от разрушенных местами стен, выезжали машины. Брезент отсутствовал не только на "УАЗ", но и "ЗИЛ". Все авто были забиты под завязку новобранцами из состава "жмуриков". Имелись при них и "мудаки" в своих оранжевых робах, а вот их подопечные иных.
— Не может быть — уголовники!? — определил навскидку Москаленко.
Мало того, что им предстояло иметь дело со "жмуриками", так ещё и бывшими урками. От них пощады не жди, они при жизни являлись матёрыми убийцами, а в новом обличии и вовсе казались зверями.
На них — их робах — и красовалась повсеместно буква "Ж", нарисованная какой-то яркой краской.
— Красной или...
— Багровой — это кровь, — пояснил коротко Азаровский. — Каратели. И по наши души!
Он напомнил про взрыв. Хотя и необязательно. Возможно, что перед "оккупантами" стояла простая в таких случаях задача — произвести повальную зачистку занятой местности в целях устранения очагов сопротивления. А заодно, что вероятнее всего, им требовались новые "жмурики". И становиться ими уже бывшие "мудаки" явно не собирались. Их цель — наймиты.
— Отходим — незаметно, — наказал Азаровский не шуметь растительными зарослями перелеска. И как только можно было ускориться, тут же об этом сообщил, вытянувшись во весь рост, бросился наутёк.
Москаленко не отставал, растрясывая свои жиры, почти одновременно влетел с ним во двор. Волкодавы больше не трогали их, принимая за своих. Была видна работа хуторян.
— В ружьё! Все к оружию! — заорал сходу Азаровский.
— Едут! — орал в такт ему Москаленко.
— Что? Кто? — переполошился не на шутку Панасюк.
— Скоро сам увидишь и даже раньше, чем мы могли себе это представить, а обещали...
— Занять круговую оборону, — продолжал раздавать приказы Азаровский как старший по званию офицер в "партизанском" отряде. Москаленко с прапорщиками — бывшим и настоящим — являлись связующим звеном меж ним и солдатами с ефрейтором да Апанасихой. А также сыном хуторянина с волкодавами.
Майор отметил не выгодность расположения хутора. Они находились в низине, а вот противник в случае выхода на них и окружения, окажется в более выгодном положении, располагаясь на возвышенности.
Онищенко предложил установить там "монки".
— "Тридцатки", жаль не "полтинники"...
— Сколько? А наберётся?
— Сколько-то найдётся, — уверил Панасюк: и собственноручно с Онищенко установят их.
— Тогда чего стоите — ноги в руки и марш на позиции!..
* * *
Гул моторов нарастал. Техника противника шла колонной по проторенной тропинке "Тунгуской". В самоходной зенитке располагался экипаж в лице майора КГБ, капитана СБУ, бывшего и настоящего прапорщиков. Им первым предстояло вступить в бой, заманивая противника в ловушку.
Силы заведомо были неравны. Если у "жмуриков" бойцов на пару сотен, то у партизан что-то чуть более десятка. Даже не один к десяти, а к двадцати. Но опять же у тех стрелковое оружие, поскольку не рассчитывали встретить достойного сопротивления — и грузовики с легковушками в качестве средств передвижения, а никак не поддержки.
— Подпустим поближе — насколько это возможно, — предупредил заранее Азаровский. — И расстреляем в упор прямой наводкой!
Расчёт был на то, что одним 30-мм снарядом удастся прошить навылет не одно транспортное средство "жмуриков", а соответственно и их там. Боеприпасов всего ничего, а противнику желательно изначально стоит нанести максимально возможный урон при первых мгновениях боя, дабы в будущем сократить потери со своей стороны, коих вряд ли удастся избежать.
Вперёд вырвались две легковушки, отделившись от основной массы грузовиков.
— Разведчики, мать их... — не сдержался Москаленко.
"Партизаны" опасались: те наткнуться на них и тогда им придётся стрелять не с близкого расстояния, а издалека. И попробуй попасть по разъезжающимся стремительно в стороны целям. То ли дело в упор.
— А может, хотя бы их отработаем, — предложил пугнуть Панасюк.
Своя шкура дороже и ближе к телу — он не желал допускать агрессоров на хутор.
Никто не сомневался — и хуторянин: имеют дело с оккупантами. Людьми в грузовом транспорте командовали "гастарбайтеры" с буквами "М".
— Мудаки!?
— Они самые, Панасюк, — подтвердил Москаленко. — Но и "жмурики" ничуть не лучше и не слабее их! И те, и другие — звери! Оккупанты они...
Азаровский вышел на связь с солдатами в перелеске, коими руководил не то ефрейтор, не то Апанасиха. Она и ответила на призыв майора КГБ. Кому рассказать в будущем, если оно будет у них — не поверят, чтобы уборщица командовала отделением бойцов, пусть и рядовыми.
— Гром-баба, — отметил Панасюк.
— Вот значит, почему до сих пор не женился на ней, — посмеялся Онищенко.
— Чёрт в юбке, а не баба! Нахрена мне така нужна! Проще за уборку расплатиться...
— Бартером? — намекнул Москаленко на любовные утехи. — Хи-хи...
— Не очень-то, капитан! Она этого не любит...
— А, понял, как в пословице: "Если любит, значит лупит!"
Азаровский не обращал внимания на неуместные пересуды экипажа, наказал лишний раз отряду Апанасихи не начинать без его на то приказа.
— Как только выманим на себя грузовики, и они поравняются с вами в перелеске, тогда и займётесь ими — не раньше! Приём! Как поняли?
— Не дурнее некоторых, — озадачила Апанасиха.
— Что я говорил... — не удержался Панасюк.
— Разговорчики! К бою! К оружию... — вернул их в реальность Азаровский.
* * *
"УАЗ" приближались, держась в удалении один от другого. И если один катил точно по следам на земле от гусениц зенитки, то иной чуть в стороне параллельным курсом для прикрытия.
Майору КГБ удалось разглядеть у них там крупнокалиберные пулемёты.
— Ёп-тя... — ляпнул он, не ругавшись. — Утёсы!
— Да иди ты... — не поверил ему Москаленко. — И точно! Вот черти! Бисово отродье!
То был неожиданный сюрприз для "партизан".
— Ничего, отобьёмся... — уверил Азаровский.
— От чего — жизни?! — не удержался Москаленко.
— Когда-то всё одно придётся помирать — рано или поздно!
— И нахрена я с вами подвязался, — запаниковал Панасюк.
Он предлагал: пока не поздно дать дёру.
— Поздно, слишком поздно... — взял Азаровский в прицел зенитных орудий "Тунгуски" один из двух "УАЗ". — Эх, жаль их оружия нам не захватить...
— Нашёл по чему убиваться... — последнее, что услышал майор.
Голоса экипажа потонули в грохоте стрельбы зенитки. Орудия исторгли две короткие очереди. И тут же снаряды, пущенные Азаровским, пробежались дорожкой фонтанов выбитой травы и песка по земле, цепляя краем "УАЗ". "Козёл", а не машина брыкнулась с "копыт". Её перевернуло при резком торможении.
Иные оккупанты на ином "УАЗ" и не помышляли поворачивать вспять, не получив изначально приказа: в случае серьёзного сопротивления — отступать. Продолжали наступать. С потерями никогда не считались. Вот и сейчас.
— Ходу! Уходим! Гони, Онищенко! Не тормози... — зашёлся Москаленко, являясь командиром только по месту расположения, а не должности.
Кустарниковая растительность, откуда в направлении "оккупантов" вылетели две очереди, пришла в движение. Что нисколько не озадачило "жмуриков". Они как катили вперёд, так и далее продолжали нестись на неё.
— Только бы архаровцы не вмешались, — нервничал между делом Азаровский, опасаясь: те выдадут себя, и тогда грош цена их усилиям по обустройству засады и обороне хутора. Выбьют на раз.
Дуэль меж ними и "жмуриками" продолжилась. А тут ещё и грузовики изменили направление движения, стали разворачиваться, но уходить вспять не спешили, напротив встали колом на месте и оттуда посыпали пехи.
— Чёрт! Вляпались! Вот херня-а-а... — видел всё, что происходит снаружи "Тунгуски" Москаленко. — Засада-А-А...
— Терь точно придётся валить всех гадов до одного, — вторил ему Панасюк.
— Твой выход, — обратился Азаровский к нему. И далее Онищенко. — Стоп, машина!
Зенитка резко остановилась, поднимая вокруг себя облако пыли, скрывая видимость не только противнику, но и гранатомётчику.
Панасюк выбрался наружу с РГШ-2.
— Где цель?
— Ща увидишь, — выстрелил разок для острастки Азаровский. Ответ пришёл незамедлительно калибром 12,7х109-мм.
— Всё равно не вижу! — не желал стрелять наобум Панасюк.
— Жадина... — не выдержал Онищенко.
Тот не выстрелил, пока не рассеялась взвесь, и на глаза не попался "УАЗ". Расстояние было всего ничего — полсотни метров. В упор и расстрелял его хуторянин.
Что это был за фейерверк — на словах не передать, однако Азаровский не дал насладиться им в полной мере экипажу. Онищенко с его подачи вновь рванул с места, и они поспешно поменяли позицию.
Армейская выучка не подвела. Интуиция что надо. Поблизости то тут, то там стали рваться снаряды.
— Какого чёрта! Что происходит? — не унимался Москаленко.
— Гранаты...
— Ручные?!
— Нет, заводные — АГС лупят!
Они и находились в кузовах грузовиков "оккупантов", продолжавших наступление цепью при дополнительной поддержке уцелевших "УАЗ" с установленными на них пулемётами и не все крупнокалиберные, попадались и РПК.
От Азаровского поступил очередной приказ отступать на хутор. Там, среди избы и сараев легче было укрыть зенитку от обстрела.
Апанасиха всё видела, сама связалась с ним.
— А нам чё делать? Когда в бой вступать?
— Рано. Сидите тихо там до той поры, пока "оккупанты" не наткнуться на вас! А если минут — ударите им с тыла! Как поняли? Приём!
— Ни хая се...
— Как поняли? — повторил Азаровский вопрос.
Связь прервалась.
— Чёртова баба! — не сдержался он сам в выражениях, кляня Апанасиху.
— Во-во, — согласился Москаленко. — Если не "оккупанты" её пристукнут, то сам это сделаю!
— Молчи — будь хитрым!..
* * *
Оторваться от преследователей на "УАЗ" не удалось. "Жмурики" на них передвигались даже быстрее, чем экипаж зенитки. И едва беглецы влетели во двор, как пришлось прятать технику за избу. По стенам ударили пули. Прошить навылет их "оккупантам" не посчастливилось. Зато "партизанам" отчасти. Пехота отстала от них. Расчёт оставался на полосу препятствия с противопехотными минами.
Прогремел взрыв. Один из "козлов" потерял копыто — "УАЗ" наехал колесом на "Лепесток". Экипаж тряхнуло изрядно, и пулемёт заглох. Пулемётчика снял точным выстрелом из "СВУ-А" Азаровский.
— Для него это как два пальца об асфальт... — затарахтел удовлетворённо Москаленко.
Но и Панасюк не желал отставать от майора КГБ. У вольного стрелка имелось ничуть не хуже оружие и также СВД. Старая добрая снайперская винтовка того же калибра, но бьющая дальше почти в два раза.
Они на пару и положили "мудаков". "Жмурики" только ещё подтягивались к "УАЗ", едва не угодили под обстрел АГС своих же расчётов.
— Заводи наш... — настоял Азаровский.
Онищенко выступал при нём в качестве первого номера — стрелка, а Москаленко — вторым, исполняя роль подносчика снарядов, а по сути помощника для переноски оружия.
— Ложись! — пошутил прапорщик, проявив незаурядное чувство юмора. Одно слово — умора. Едва второго номера не уморил, наказав прикрыть ладонями уши. Он-то в отличие от капитана СБУ был стреляным воробьём. Что и доказал, поразив на глаз ряд целей передвигающихся на местности на своих двоих. — От терь токмо держись!
Не тут-то было — пехота и не думала валиться наземь, продолжая идти на штурм хутора, приближалась к заградительной полосе. Расчёт на мины мог и не оправдаться, коль и АГС-17 не удалось сбить наступательный порыв "оккупантов". Они продолжили идти разорванными цепями. Держать ровно строй не получалось, да и смысла не имело. Цель впереди и для всех очевидна — хутор в низине как на ладони.
Раздались первые автоматные выстрелы. "Жмурики" стремились добить до экипажа зенитки засевшей на хуторе. Тщетно. Зато из крупнокалиберных пулемётов хутор простреливался на раз. Правда, недолго. У "партизан" оказались снайперы и знали своё дело. Они быстро вывели расчёты пулемётчиков из строя, не повредив "Утёсы". Так что в случае их захвата, появиться реальная возможность воспользоваться ими в полной мере. Да не подобраться пока.
Цепь "оккупантов" приближалась, и уже добивала до "УАЗ" с телами тех, кто составлял экипажи при них. Окапываться и отстреливаться "оккупанты" не умели. Те, кто оказался на земле, были сражены.
Панасюк продолжал лютовать, стреляя наверняка. В его исполнении следовал контрольный выстрел.
— Э-э... — накричал Азаровский на него. — Не трать патроны понапрасну! Прибереги их для иных таких же "жмуриков"! Всё-таки люди, как ни крути! И разница между нами крошечная...
Он продемонстрировал микрочип, найденный на голове у одного из "жмуриков".
— А без них они не представляют никакой опасности!
— Понял — мне следует стрелять им в голову на уровне лба с глазами...
— Почти, эта хреновина у них закреплена на затылке...
— Предлагаешь в рукопашной схватке бить им по затылкам? — не желал доводить противостояние с "оккупантами" Панасюк до рукоприкладства. "Партизанам" это было не с руки. Силы заведомо неравны. Противник превосходил в численности, и как оказалось: в оружии также не уступал, но вот боевая подготовка хромала.
— Давай, Апанасиха, — вышел с ней на связь Азаровский. — Взрывай грузовики! Валите гадов!
Ответом ему от неё послужили взрывы в тылу противника. "Партизаны" отсекли пехоту от расчётов гранатомётов при "ЗИЛ". Но тем хоть бы хны. Они шли на мины.
Только теперь хуторянин уяснил: им не сдержать их — слишком много. Даже силами солдат в перелеске.
— Давить их гадов надо! Гусеницами зенитки!
Азаровский был не прочь, поскольку никто из "жмуриков" пехоты не стремился приблизиться к "Утёсам" в "УАЗ" — проходили мимо, продолжая поливать окрестности хутора из автоматов, сменяя рожки. Тратили боеприпасы без меры. Затянись бой, и нечем будет стрелять в "партизан". Тогда им останется лишь рукопашная схватка при штыковой атаке.
Майор чуть промедлил, стараясь выяснить по связи, что происходит у перелеска: как обстоят дела в подразделении Апанасихи. А там завязался нешуточный бой. Расстрелять грузовики с АГС не удалось. Солдаты поторопились, и теперь им отвечали, обстреливая заросли кустарниково-древесной растительности.
— В прорыв! — наказал Азаровский.
— А как же хутор? — спохватился Панасюк.
— Ну и оставайся тут, писюк, — отреагировал Онищенко.
