— Ну, скажем, там, в песках уже не осталось никакого выбора. Ян все равно бы умер, но ты права, он сражался с пустыней и всем миром, пока были силы. И ты права в том, что, так или иначе, все события делают нас немного другими. Вопрос только, лучше или хуже? — философски заметил Женя и предложил. — Ну что, "смотрим кино" дальше?
— Да, — коротко выдохнула слегка успокоившаяся его неземная красавица, и они продолжили.
Лэя сначала удивилась двум молодым Сашам, оказавшимся в одном зиндане с Женей, но затем, охнув от возмущения, накинулась на него:
— Ах, вот чем ты занимался в мое отсутствие?! На рыженьких крестьяночек потянуло?! А я, как дура, через моря... — и вдруг, заплакав, замолчала.
— Ну, Лэечка, ангел мой! Пойми, это же не я был! Ян ведь ничего о тебе не помнил. И заметь, он пытался уйти от слишком тесного общения, просто эта решительная девушка не давала ему прохода.
— Да, всегда вы мужики так, сначала хвостом крутите, а потом обстоятельства виноваты! — продолжала обижаться девушка.
— Хвостом, это вы больше крутите! — буркнул Женька и взмолился. — Ну прости, пожалуйста — сам не знаю за что.
— Да?! А когда пошел в этот мир, зачем суперменом "выпендрился"?! Я, например, так страшно выглядела, что никакие мужики не приставали.
— Надо признать, я толком не могу сказать, почему так выглядел, — признался Женька и хитро переспросил, подбоченившись. — А что я такой?! Супермен?!
— В отличие от твоего, только что продемонстрированного ко мне отношения, для меня ты был всегда суперменом, — отвернув нос, холодным тоном сказала девушка и, усмехнувшись, язвительно добавила. — Правда, надо заметить, Ян был повыше и посимпатичней.
— Правда?! — расстроено переспросил Женя.
Лэя помолчала мгновение, потом, сама не выдержав, бросилась любимому на шею и, уткнувшись ему в грудь, тихо сказала:
— Нет, — потом помолчала еще немножко и призналась. — Я просто не могла этого перенести: ведь я же сейчас сама вместе с Яном изменила себе! От этого с ума можно сойти! Обещай, что не будешь сознательно такого вытворять?!
— Конечно, милая моя! Да для меня никого другого и не существует! Ты пойми, это был не я. Я не больше сопереживаю Яну, чем ты сейчас.
— И все-таки, это была часть тебя и меня... — Лэя долго молчала и сказала. — Нет, не обещай мне ничего, так же как я не буду обещать тебе — это глупо. Мы или нужны друг другу, или нет. И все обещания и клятвы только будут портить отношения. И потом, я надеюсь, у нас впереди не одна сотня лет — мало ли что с нами еще случиться...
— А что может случиться? — удивился Женька.
— Откуда я знаю, если и себя вспомнить не могу?
— Да уж, проблемка! Но мне кажется, мне на ближайшую сотню лет одной тебя достаточно будет! — рассмеялся облегченно Женя, видя, что его ласковый ангел отошел от приступа праведной ревности и стал по-прежнему весел. — Давай, досматривай историю про Яна.
Лэя снова не удержалась от слез, когда сопереживала с Яном его уход от заботливых Саш.
— Ты все-таки любишь меня. Как же ты в шкуре Яна слепой прошел такое огромное расстояние, следуя зову сердца? — осторожно комментировала она своими мыслями воспоминания о Яне.
Хотя, чего было спрашивать? Ян был даже где-то умиротворен — ведь он делился с детьми впечатлениями о непонятных волшебных воспоминаниях, и это делало счастливыми, как маленьких слушателей, так и рассказчика.
— Я не представляла раньше, каково быть слепым, — тихонько призналась Лэя.
— Я тоже, — согласился Женя. — Это совсем другой мир, и необязательно худший, чем наш. Ты права в том, что теперь, пройдя через смерть и слепоту, мы лучше будем понимать обделенных и страдающих людей.
— Слушай, тот маленький человечек говорил, что в этом мире время идет в десять раз быстрее, а ведь я сюда попала спустя почти десять дней по внешнему времени. Значит, для тебя прошло три месяца. Что-то не увязывается.
— Да нет, все правильно. Я больше месяца прорабствовал до своей смерти в пустыне. Потом провалялся там еще столько же, пока меня кто-то не закопал. Я, вернее, Ян слышал, что человек, чтобы снова реинкарнировать в зиндане, должен быть обязательно предан земле, ну может быть, воде. Или другой вариант — может быть, этот мир придерживает душу где-нибудь перед новой инкарнацией неопределенное время. В общем, во второй раз мы с тобой почти одновременно появились в зинданах и сразу почувствовали друг друга.
— Все-таки я не зря за тобой пошла! — довольно улыбалась прекрасная фея. — Без нашей встречи ты мог бы тут годами шататься, пока твоя душа не всплыла наружу.
— Да уж, если не жизнями! — Женьку аж передернуло от такой перспективы. — Да и что бы я смог без слияния наших душ?
— А очень обязательно тебе спасать этот мир сейчас? Может, пойдем домой? Туда, куда мне нужно уйти, — спросила его осторожно Лэя, сама понимая, что так просто отсюда ее настырная половина не уйдет.
— Я хочу понять, что здесь происходит. Ведь если сейчас уйти, все останется на прежних местах. Тогда, что станет со всеми заблудшими здесь душами? Этот мир огромен и совершенно непонятно, как устроен.
Затем Женя вспомнил, что Лэя еще задолжала воспоминания о Моа, и они вместе просмотрели короткую жизнь пиратши. Как бы то ни было, они были снова вместе. Многое оставалось неясным, но Лэя высказала надежду, что все окончательно всплывет у нее в сознании, если она сможет удрать отсюда туда, где было ее настоящее место. Вспомнив о своем уходе, прекрасная фея виновато посмотрела на Женю и осторожно спросила:
— Ты не обидишься, если я сейчас попробую уйти? Мне... вернее нам это очень нужно. Поверь...
— Зачем ты спрашиваешь — удивился новоявленный спасатель миров. — Ведь я чувствую тебя почти как самого себя. Иди, я знаю, что это необходимо.
Но сколько Лэя не сосредотачивалась на том зове, который буквально переполнял ее сущность, что-то ей мешало.
— Нет не сейчас, — произнесла спустя некоторое время по-прежнему радующая своим присутствием Женю, девушка. — Вообще, если там время течет в десять раз медленнее, то часто это делать даже не стоит и пытаться. Я не чувствую никакой угрозы, значит, наверно так и должно быть.
— Да, здесь я думаю даже день или два ничего серьезно не решит, — поддакнул ее "супермен", несколько опасающийся остаться один на один с этим таинственным местом.
— Давай, сначала подумаем: что мы выяснили о мире, пока жили в нем? — предложила Лэя, и ее не так чтобы очень смелая половина нахмурилась, вспоминая Янову жизнь:
— Первый раз я не помнил о себе ничего конкретного, и меня сразу прозвали новеньким, то есть впервые пришедшим в этот мир. Во второй раз я почему-то помнил почти все, что со мной случилось в первой жизни и это удивляло всех, так как обычно пришедшие помнят только некоторые детали из прошлой жизни, но ничего конкретного. Еще одна странность была во второй раз. Мы с Сашами втроем почти одновременно появились в зиндане. Такого случая никто не мог припомнить. Хотя есть сомнение, что они раньше тоже появлялись вдвоем, но это только догадки.
— Такое впечатление, что мир активно участвует в таких процессах. Разве такое возможно?
— Почему бы нет? Если этот огромный монстр может стирать и возвращать память пришедшим, как ему вздумается, то почему бы ему не иметь хотя бы зачатки самостоятельного и активного мышления? Но скорее всего он настроен действовать в пределах заложенных в него правил, однако внутри этих программ он может выдумать что-то и свое. По крайней мере, мне хочется в это верить, иначе я, ни себе, ни другим, здесь пропавшим, не завидую. Во всяком случае, механизм захоронения и реинкарнации в зинданах точно запрограммирован в нем. Как и стирание или изъятие памяти на время пребывания здесь "пришедших".
— Получается, что в этом мире осуществлена попытка воплощения колеса Сансары: бесконечных перевоплощений или реинкарнаций? — спросила Лэя.
— Только кармы не хватает! — хмыкнул Женя. — Кстати, из-за этого колеса Сансары, как ты выразилась, мне и не нравиться этот мир. Что-то здесь не так как должно быть. Помнишь, что нам обещал этот ангел-зазывала в мире тухляков?
— Да, он обещал острых ощущений, таких как на Земле. Что мы забудем, откуда пришли, и все переживания будут настоящими, — старательно вспоминала Лэя рекламу, проведенную ей плюгавеньким человечком в баре, и добавила. — Если бы еще вспомнить, о какой Земле шла речь. У меня с ней нет никаких ассоциаций.
— Знаешь, судя по нашему меняющемуся облику здесь все сложнее. Но ты права, вроде бы все в словах того коротышки было правдой. Для нас, в принципе, так и произошло, мы вспомнили что было до нашего вхождения в мир, но вспомнили "насильственным путем" разрушив связи, удерживавшие нас здесь. Но для других-то эти обещания обернулись лживой ловушкой. Пришедшие забыли и себя и все остальное, крутясь в этом колесе перерождений, вместо того, чтобы вспомнить прошлую жизнь и оценить все перипетии, случившиеся с ними в этом мире.
— Но если бы они вспомнили и вышли отсюда, мир перестал бы быть тайным! — засомневалась Лэя.
— Необязательно. Достаточно было бы стереть у них все знания о самых характерных опознавательных приметах, и пусть гуляют на все четыре стороны! — возразил задумчиво Женя.
— Значит, мир захватывает души и крутит их в себе. А какой ему в этом смысл?
— Мне кажется, мы несем с собой впечатления — свежую кровь, так сказать. Вспомни: пиратше сохранили все твои умения и даже воспоминания о жизни, кроме конкретных знаний о людях и событиях. Кроме того, каждый из нас привносит немало душевной энергии, которую здесь успешно используют маги.
— Я мало с ними сталкивалась. На пиратском острове их не любили и, кажется, просто избавлялись от таковых, — призналась Лэя в своей неосведомленности.
— Немного и потеряла. В среднем весьма неприятные типы. Хотя, надо признаться, и Ян баловался колдовством, правда, в ограниченных тремя словами пределах.
— Да уж, сколько душ отправил на тот свет? — насупилась его ангелоподобная половина.
— Да не на тот, а в зиндан! — попытался оправдываться Женька.
— Сам же сказал, что они все забывают в зиндане! Знаешь, это, может быть намного хуже, чем "умереть" и оказаться выкинутым из этой системы.
— Ну ладно, ты же сама все видела! Что Яну оставалось делать? У него просто не было выбора.
— Да, как и в случае с аппетитной крестьяночкой! — не удержавшись от укола, усмехнулась Лэя, и добавила. — А если серьезно, что мы еще можем сказать об этом мире?
— Ну, хотя бы то, что мир очень жесткий. Если бьют — то больно, и руку оттяпают — не отрастет! Слепоту Ян не мог себе вернуть.
— С другой стороны, здесь возможно колдовство, — возразила Лэя.
— Но какое-то странное. Нужно знать какие-то смешные слова, складывать их во фразы и при этом вкладывать в них свою душу. От этого душевного потенциала и зависит эффективность колдовства. Чтобы собрать этот потенциал с душ, колдуны в своих волшерах и рабством не гнушаются.
— Тогда получается, что в мир заложен какой-то код, подчиняющий действительность знающему магу. Хорошо, но мне дается еще одна вещь. Если понятно, кто такие "пришедшие", то кто же тогда "рожденные"?
— Да, это нелегкий вопрос. Такое впечатление, что они простоваты по сравнению с пришедшими и как бы немного ближе к животному миру. Во всяком случае, ни о каких прошлых жизнях они не вспоминают, и на них почему-то плохо действует колдовство.
— У меня такое впечатление, что мы уперлись в стену загадок... — вздохнула Лэя
— Я предлагаю попробовать выяснить хоть что-нибудь прямо сейчас, раз уж мы здесь оказались, — предложил нехитрую программу действий Женя. — Кстати, у меня всплывает определение: изнанка. Не могу точно сказать, что это такое, но что-то вроде верхнего уровня над миром, откуда вполне возможно кто-то им управляет.
— Давай, полетели! А то руки прямо чешутся разузнать, кто всем этим хозяйством хороводит, и что ему от всего этого нужно.
— Предлагаю прошвырнуться прямо по изнанке этого мира — может, кого встретим, и мир заодно отсюда посмотрим. Давай руку! — и они взмыли над призрачными пейзажами.
Спустя час — другой полета на бешеной скорости они все так же продолжали наблюдать внизу бесконечное разнообразие пейзажей от гор до морей. Повсюду были разбросаны крестьянские деревушки, иногда попадались небольшие городки и замки. И только раз они увидели действительно большой город. В конце концов, им надоело это бесцельное путешествие, и они просто остановились, молча приходя в себя.
— Какой же величины этот мир? — наконец, выразила свое удивление Лэя.
— Одно понятно — очень большой, и облетать его так, дело напрасное — все равно толком ничего не поймешь и не добьешься.
— А здесь, на изнанке, как ты говоришь, никого нет или он хорошо прячется.
— Тогда нужно что-то предпринять. Что ты думаешь на счет того, как может быть устроен такой мир? Я смутно помню, что пришел в тот, другой мир Вамп еще откуда-то. Да и ты собираешься уйти домой. Никак не могу связать в голове все факты, только есть чувство, что мы не так смотрим на все это.
— Да, я тоже что-то такое вспоминаю. Давай закроем глаза и попытаемся представить себе, как нужно на все это смотреть, чтобы увидеть суть или основу мира, — подхватила идею Лэя.
Они опять взялись за руки и, закрыв глаза, пытались нащупать в своих воспоминаниях, как увидеть за внешней картинкой настоящую структуру. У них получилось. Женя, первым открыв глаза, увидел, что они висят среди паутины разноцветных светящихся нитей.
"Как красиво!" подумал он. Лэя в унисон с ним повторила мысль и только захотела спросить: "Как бы эту красоту охватить всю взглядом", как вся картинка стала стремительно сжиматься. Вскоре они висели над причудливым переплетением ветвящихся структур мира.
"В этом есть какая-то чудесная гармония. Я просто не верю, что это создал кто-то плохой!" — восхитилась представшей перед ними сюрреалистической картиной Лэя.
"Ты права! Никто бы из нас наверно до такого не додумался бы! Но посмотри, как этот мир сложен и огромен! Взгляни на эти основные ветви, как они стройны, как переливаются цветами!" — подхватил восхищения своей половинки Женя и обернулся к ней. Он бы, наверно схватил инфаркт или хотя бы отвесил челюсть, если бы они у него были в тот момент. Вместо неземной красавицы рядом с ним висела сфера мягкого желтоватого света, от которой к нему протянулся яркий луч. Посмотрев на свои "руки" он понял, что у него их тоже нет. Да и какие руки могли быть у огненной сферы?
Лэя тоже одновременно с ним переживала такие же чувства, но быстрее пришла в себя, высказав мысль: "Так, наверно выглядят наши души и этот мир на самом деле. Заметь, мы переговариваемся мыслями. А этот луч — я чувствую, что это тот канал, который делает нас единой сущностью".
"Да, мы с тобой единое целое, выглядящее во внешнем мире как два разных существа" — согласился Женя: "Это, наверно, какая-нибудь информационная составляющая мира и нас".
"А ты заметил пару странных вещей?" — настороженно спросила Лэя.
