Дважды рожденный

— Долго еще? — Спросил я, забираясь в машину.

— Полчаса. Плюс-минус.

Глава 9

'Титан'.

Он сразу бросался в глаза. И немудрено, за время пути я насмотрелся на большие корабли, но ни один из них не выглядел даже вполовину этого. Огромный, невероятно древний и какой-то угловатый, его корпус смотрелся доисторическим динозавром на фоне плавных обводов современных малышек. Искореженная броня ясно показывала — молодость у колосса была бурной, а старость — беспощадной. Сажали корабль жестоко, срывая облицовку до самых костей. В его случае Могильник оправдывал свое название — последнее пристанище, без малейшей надежды на вторую жизнь.

'Титан' вышел из первой серии колониальных транспортов. Колоссальные размеры не позволяли собирать их на планете, и людские муравейники монтировали прямо в космосе. Неторопливые, сто лет назад устаревшие двигатели и самые первые, жутко нестабильные модели реакторов с соларусом. Отслужив чуть ли не двойной срок, он не смог пережить посадку, превратившись в груду обломков. Первый и единственный оставшийся в первозданном виде. Ронять на планету корабли размера 'Титана' оказалось слишком опасно. Остальные закончили свое существование на Фобосе, положив начало новой традиции. Этот же стал домом племени кочевников.

Такая несправедливость пробила даже мою толстокожесть. Ладно люди, нередко своей жизнью они обрекают себя на забвение. Но еще во времена моей молодости старичок стал бы главной достопримечательностью Марса. Ему было суждено превратиться в памятник упорству человека, в монумент доблести. На крайний случай — в музей космонавтики. И уж точно он бы не стал прибежищем кучки недоразвитых преступников. Я с жалостью рассматривал погибшего ветерана через запыленные окна мобиля.

Жестокая посадка не лучшим образом сказалась на внешнем виде 'Титана'. Развороченная носовая палуба выглядела как раззявленная пасть, полная острейших зубов. Удар о скалу вспорол ее как консервную банку, отчего бронелисты хищно торчали наружу, придавая удивительное сходство с древним чудовищем. Эта самая пасть и поглотила наши мобили. Один за другим. Я не трус, но от такого зрелища у меня побежали мурашки. В лучах заходящего солнца все это походило на жертвоприношение древнему, но все еще опасному и очень голодному чудовищу. В особенности, когда пришло осознание истинных размеров громады корабля. Я не смог разглядеть дальнего конца трюма, хотя и понимал, что он здесь далеко не один. Корабль представлял собой натуральный город, и в нем еще теплилась жизнь.

А потом я увидел местных жителей. Встречать мобили выбралась большая часть лагеря. Навскидку — человек сто пятьдесят — двести. Нормальные, обыкновенные люди. Без всяких потухших взглядов и поникших голов. Некоторые так и вовсе отличались от землян в лучшую сторону. Мужчины, женщины и, как ни странно, куча ребятни. Видимо не часто разведка возвращалась с такой добычей. Основного внимания удостоились здоровенные туши бурбуров, но и я получил свою долю пристальных взглядов. В основном со стороны мужской половины. Агрессии никто не проявлял, но внимание вооруженной до зубов толпы оказалось неприятно само по себе. Тем более что история получила свое продолжение.

Я засмотрелся. Стоял возле машины и крутил головой по сторонам. А когда увидел Дабла, тот уже показывал в мою сторону парочке татуированных головорезов. Конвоиры пристроились неподалеку, и посматривали на меня с любопытством. Нервничал я потому, что прислушавшись к разговору чернокожего начальника, вдруг осознал — из его речи я не понял ни одного слова. Даже включенный синхро-переводчик спасовал перед наречием кочевников.

Махнув рукой в мою сторону, Дабл растворился в толпе. Еще одна парочка вооруженных орангутангов подхватила раненого и куда-то с улюлюканьем потащила. После столкновения Рауль больше не приходил в сознание.

Признаться, я слегка растерялся, когда рядом не осталось ни одного знакомого лица. В тот момент я бы согласился даже на нервного Пуху. Приставленные ко мне парни оказались не слишком толерантными, и мои попытки заговорить с успехом игнорировали. Пожав плечами, я закинул на плечо свои нехитрые пожитки и направился куда глаза глядят. Не для побега, а ради интереса. Бежать мне было попросту некуда. В любом случае, моя затея с треском провалилась. Стоило шагнуть в сторону, как меня развернули и запрещающе покачали пальцем.

— Понял. — Я кивнул. — Стою, жду.

В ответ кочевник одобрительно хмыкнул и, поддернув винтовку, снова облокотился о мобиль. Это меня успокоило. По крайней мере, Дабл не приказал сходу стрелять на поражение.

Ждать пришлось недолго. Проталкивающегося через толпу негра сложно не заметить, особенно если он не стесняется ругаться в голос. Завидев его, охранники слегка подтянулись, и, прекратив лениво перебрасываться фразами, дружно забычковали сигареты. За одно это я был готов многое простить Даблу. Кочевники смолили чуть ли не поголовно, и от навязчиво едкого дыма у меня начала кружиться голова.

— Ну, как там? — Я приподнялся с обломков металлического ящика.

— Все путем. Доча пообещала глянуть твоего инвалида. Идем, отведу пока. Рядом с медблоком половина кают пустует, так что жить будешь как гражданин.

Дабл повернулся к охране и отдал короткий приказ. Язык кочевников звучал гортанно, отрывисто, и мелодии в нем не было ни на грош. Таким хорошо отдавать команды и приказы, ну и на расстрел отправлять. Я передернул плечами.

— Ты чего, замерз?

— Нет, нормально все.

Не говорить же, что тревожусь за лейтенанта. Да и за себя. Зато я в очередной раз удостоверился, что негр дураком не был. Сумку он протянул со словами:

— Расслабься, мое слово крепкое. Тебя не тронут. И дочка что сможет — сделает. Падали здесь хватает, но в этот раз тебе повезло. У нас стараются по правде жить.

Дальше мы шли молча, оставляя за спиной шум и гвалт разгулявшихся кочевников. Причем Дабл еще и бота моего тащил, немало не напрягаясь. А у меня появилась возможность крутить головой по сторонам. К слову, давненько я не видел, чтобы люди так улыбались при виде простого куска мяса. Пусть и очень большого. Им что, есть нечего? Логично конечно, токсичная свалка космических кораблей, откуда здесь взяться супермаркетам?

— Послушай, а что едят все эти люди?

— Циклушку в основном. — При этих словах его лицо скривилось. — Жаренную, варенную, в салатах — любую. Знал бы ты, как я ее ненавижу. Еще концентраты корабельные, но это редкость. Не так как мясо, конечно, оно вообще только по праздникам. — Дабл коротко хохотнул. — Когда мясо — тогда и праздник. Бабы уже готовят.

С этими словами он остановился и, хорошенько размахнувшись, пнул железную дверь. Не знаю, по каким признакам негр определил нужную, мы таких уже с десяток миновали, но как-то вычислил. Издав душераздирающий скрежет, дверь сдвинулась на пару сантиметров. Чтобы открыть ее полностью, пришлось от всей души вмазать еще пару раз и хорошенько навалится плечом.

— Вот дерьма кусок, не смазано ни хрена. Заходи, располагайся. — Он окинул каюту критическим взглядом, и плюхнул зонд на пол. Щелчок выключателя зажег под потолком тусклую мигающую лампочку. — Обстановка, конечно, так себе. Я пришлю кого-нибудь, облагородят слегка. Пилотом твоим уже занимаются, но туда пока нельзя. Только помешаем. Вообще, медблок неподалеку, так что будешь потом сам бегать. Пока лучше посиди, тут без сноровки заблудиться — как два пальца...

— Выживет?

— Не знаю. — Дабл покачал головой. — Я в медицине профан. Вот сломать что-нибудь — другое дело. Дочка с ним возится. Понахваталась у одного очкастого, пока он ноги-копыта не откинул. Теперь врачом работает. Толку, правда, немного. В лаборатории все сложнее тостера сломалось к хренам. Но пусть уж лучше тут сидит, чем в Могильник лезет. На 'Титане' хоть фон пониже.

— Дабл, что за Могильник?

— Парковка это. — Помолчав, глухо ответил Дабл. — Только для вас она — стоянка, а для нас — кладбище. Ладно. Сиди, не скучай. Как что завертится — сообщу.

С этими словами чернокожий кочевник вышел из комнаты, напоследок гулко бухнув дверью. Секунд пять я стоял в середине комнаты, и тупо пялился перед собой. Не так я себе все представлял. Честное слово, гоняться в полной невесомости за сумасшедшими пограничниками оказалось проще. Там хоть было ясно, что делать.

Так и не поборов отупение, я плюхнулся на кровать и принялся сверлить взглядом потолок. Правда, надолго меня не хватило. Во-первых, кровать оказалась неудобной, а во-вторых, мне в спину упиралась рукоять пистолет. Им я и занялся.

Из развлечений у меня осталась только собственная сумка и заглушенный соларкой зонд. Вещи мои никто не трогал — все осталось в целости и сохранности. В систему нано-фабрики лезть не хотелось. Ковырять бота — тоже. Закипающим мозгам настоятельно требовался отдых. В результате я три часа просидел в каморке, собирая и разбирая пистолет. Работы хватило. Прежний владелец чистил свое оружие только в прошлой жизни. Наверное, именно поэтому оно и досталось мне. Я же постараюсь столь плачевных ошибок не допускать. Все необходимо для чистки оказалось в ремкомплекте бота, и я занялся насущным и весьма полезным делом.

Мне еще повезло, что нашлось хоть такое лекарство от скуки. Первое время мне было даже интересно, но любое занятие рано или поздно надоедает. Так и здесь. Отложив в сторону тюбик с чистящей пастой, я вогнал последнюю деталь на место. Марс не зря носил имя римского бога войны, и мне было понятно, что ходить безоружным здесь не рекомендовалось. Но надо знать меру!

В душе потихоньку закипала злость. Ни обещанной жратвы, ни постельного белья я так и не дождался. Про меня словно забыли. Сделав пару кругов по комнате, я с размаху приложил ногой в стену.

— Засранец ты, Дабл!

От удара сверху посыпалась труха, и входная дверь слегка приоткрылась. Вместе с облаком пыли в образовавшуюся щель ворвался ритмичный звук барабанов. Эдаких гулких, туземных тамтамов, выбивающих безумный ритм. Кочевники устроили пирушку. К звукам ударных то и дело примешивалось хоровое пение, и судя по голосам, трезвых певцов в ансамбле не осталось.

— Ни хрена себе изоляция! — Все что я смог из себя выдавить.

Первую минуту я разрывался между желанием присоединиться к вечеринке и уберечь свою задницу от очередной порции неприятностей. В том, что они появятся, я почти не сомневался. Может все и пошло бы по другому сценарию, если бы в последний миг я не уловил этот запах. Мясо! Легкий сквозняк затянул в комнату одуряющий запах жареного мяса. Больше суток у меня во рту не было маковой росинки. Это если не считать, что последнюю неделю, когда я сидел на одних пайках-концентратах. Да и пенопласт из забегаловки у КПП вряд ли сойдет за деликатес.

Окинув комнату взглядом, я сунул баул под кровать, и слегка припер ботом. Глупо конечно, но хоть сразу в глаза не бросается. Была бы связь, поставил бы зонд на охрану, но чего нет, того нет. Мысленно успокаивая себя, я поправил кобуру на поясе, и смело шагнул из каюты. Дурные предчувствия терялись под чувством голода. Ну, правда, откуда взяться проблемам в разрушенном корабле, набитом авантюристами-смертниками?!

Зрение подстроилось под тусклое освещение, а электронная память помогла найти дорогу сквозь лабиринт. НОИ с успехом заменяя нить Ариадны. Пять минут гуляния полупустыми коридорами, и перед моими глазами распахнулось помещение главного трюма. Последнюю сотню метров я перестал сверяться с маршрутом, шагая просто на звук и запах. Промазать было невозможно.

Зрелище безумной дискотеки двадцать третьего века останется со мной навсегда. Хороводы кочевников двигались под рваный ритм барабанов. В отсветах костров они плясали, извивались, и подвывали в такт своим нехитрым инструментам. Меня окружили запахи мяса и разгоряченных человеческих тел. Бурбуров жарили прямо на полу — на гигантских решетках. Легкие заполнил удушающий запах циклушки — праздник не обошелся без наркотиков. В огромном трюме странным образом сочеталась дикое смесь прошлого и будущего. Не знаю, сколько я стоял возле входа, пропитываясь атмосферой вакханалии, но кончилось это с первым шагом в людской водоворот.

Я оглянуться не успел, как хоровод подхватил меня и увлек вглубь, чтобы спустя минуту вытолкнуть прямо к костру и мясным столам. Счастливая случайность, не более. Сопротивляться или управлять этой стихии было невозможно. Орущие, жующие, чуть ли не бьющиеся в припадке кочевники выглядели абсолютно невменяемо. В затуманенных глазах не было разума.

Дернувшись от пальцев очередного гостеприимного варвара, я проскочил под столом и вынырнул с другой стороны. Жарило от костра немилосердно, но, по крайней мере, здесь было безопасно. Именно так я и считал, до того момента как передо мной нарисовался двухметровый, окровавленный мужик в кожаном фартуке и с мясницким топором в руке. Признаюсь, от неожиданности моя рука уже скользнула вниз, к сбившейся набок кобуре, когда этот амбал молча сунул мне тяжеленный поднос с мясом, и, грузно развернувшись, шагнул обратно к решетке. Тесак медленно вознесся и рухнул вниз, отсекая очередной кусок бурбурятины.

Я стоял посреди зала, пытаясь прийти в себя, изо всех сил прижимая к груди почти метровую тарелку. Жирная юшка медленно стекала по рукам, я в голове ритмично били тамтамы. Никаких мыслей и решений в голову не приходило. Разум цивилизованного человека пасовал перед сумасшествием. Единственно на что меня хватило это развернуться и брякнуть поднос на ближайший стол. Тяжеленный, сваренный из массивных кусков железа, он даже не вздрогнул. Только в чаше с мутной, пахнущей алкоголем жидкостью коричневого цвета заходили волны. А может это от барабанов?

С сомнением оглядев не слишком чистый металлический стакан, я решительно отказался от мысли пробовать это пойло. Но как выяснилось, в этой ситуации от меня мало что зависело. Буквально через секунду ко мне подлетела стайка растрепанных, радостно хохочущих женщин, одна из которых всучила мне емкость с отравой. Мои несмелые попытки отказаться с треском провалились. Поили чуть ли не насильно.

Понадеявшись на отрезвляющий эффект нанофабрики, я плюнул и под радостные крики присосался к стакану. Как впоследствии выяснилось, чудо инженерной мысли решительно спасовало перед мастерством кочевого самогоноварения. Впрочем, неладное я заподозрил почти сразу. В желудке взорвалась бомба, а хоровод вдруг закружил с удвоенной скоростью. В голове, наконец, появились мысли, но эти мысли мне решительно не нравились. К сожалению, второй стакан спирта оказался финальным мячом в ворота моей паранойи. С разгромным счетов в два-ноль команда сумасшедших победила. Воспользовавшись моей растерянностью, женщины втолкнули меня в круг.

Дальше все было как в тумане. Помню мясо. Размером с ногу мамонта и удивительно вкусное. Еще в воспоминаниях остались барабаны, они лавиной сметали логику и рассудительность. Их гипнотическое воздействие чуть не стоило мне последних мозгов. Остатками разума мне удалось отвертеться от косяка с циклушкой. Впрочем, хватило и алкоголя. Еще два стакана. Или три? В общем, много. Я и танцевал как они, безумно орал как они, и даже думать стал также. Я стал настолько похожим, что одна из сумасшедших дамочек от избытка чувств попыталась залезть ко мне в штаны. В трюме и без нас хватало эротики, а кое-где уже доходило и до порнографии.