Вселенная, которую потерял Бог

Несколько минут длилось молчание. Дружная семейка оленей, утолив жажду, скрылась в лесной чаще. Львы продолжали беспробудно дрыхнуть, нежась под ласковыми лучами Солнца. Березка, подружившись с белоснежными, словно облачка, барашками, звонко смеясь, прыгала с ними на лужайке. Задумчиво поглядев на перстень с зеленым бриллиантом я сказал:

— Нам, кажется, нужно найти какого-то Эрота.

— А для этого пошляться по мирам, поспрашивать. Кстати, та длинноногая блондинка — ух!!! встретиться бы с ней где-нибудь в интимном месте уж я бы... — Жорж мечтательно закатил глаза, — дала тебе какую-то штуковину.

— Ах да, как я забыл о ней, — стукнул я себя ладонью по лбу и вытащил из кармана врученный мне милашкой учительницей небольшой прибор.

— На калькулятор похож: кнопки, цифры. — Сказал Жорж.

— И что с ним делать?

— Попробуй-ка, нажми на какую-нибудь кнопку.

После непродолжительного раздумья я вдавил кнопку с буквой "с".

— Слава Богу! Наконец-то, дождался. А я уже стал думать, что лежать мне в этом вонючем кармане до скончания нынешней манвантары, — раздался вдруг писклявый голосок из калькулятора.

У Жоржа округлились глаза и жалобно отвисла челюсть. Майкл перестал мутить воду и подозрительно уставился в нашу сторону.

Чуть не выронив прибор, я спросил:

— Ты кто?

— Кто, кто — конь в пальто! Такой большой, а не знаешь. Постыдился бы! — пропищал тот же голос. — Активатор межпространственного перехода я! Можно просто — АМП.

— В таком случае приятно познакомиться — Федор. — Я был еще под впечатлением неожиданного знакомства.

— Федор говоришь? Жаль мне тебя, конечно, не повезло тебе с именем.

— Чего, чего? — вдруг взбунтовался я от такой наглости. — Говоришь, не повезло мне с именем? Да я тебя сейчас заброшу в тот ручей, и будешь там лежать, пока не поржавеешь.

— Дурак ты! Даже не дурак, а так — придурок. А сами то, что без меня делать то будете? Так и останетесь в этом мире навсегда, — невозмутимо пропищал нахальный активатор межпространственного перехода.

— Ладно, ладно, замяли. Раз уж ты такой шустрый, то обрисуй нам ситуацию и подскажи, что нам делать дальше, — миролюбиво поспешил ответить я.

— Дела, Федор, дрянь, — секундой позже заявил АМП. — Пока вы тут забавлялись, я прозондировал состояние местного пространственно-временного континуума и пришел к печальному выводу, что процессы патогенного изменения структуры данной Вселенной зашли намного дальше, чем мы предполагали. Я не могу сказать вам, что это за мир, он не числится в моих банках данных. Кроме того, я также не могу сейчас предоставить возможность адресного путешествия по планам Единой Реальности. То есть "попрыгать" по мирам мы можем, но вот куда будем попадать после очередного "прыжка", будет для нас великой тайной. Дело в том, что система координат сбилась и не совпадает со шкалой плана миров, на которую я запрогроммирован. Поэтому, мой вам совет, во избежание недоразумений и осложнений остаться пока здесь, а там дальше время покажет.

Жорж, до сих пор не принимавший участие в беседе, решил исправить это досадное недоразумение.

— Это все, конечно хорошо, но ты лучше скажи, какие кнопки нажимать, если мы вдруг решим продолжить путешествие.

— О! А это кто?

— Это Жорж, мой хороший друг и товарищ.

— Жорж?

— Да где же вы такие имена отыскали?! Ваши родители случайно не состояли на учете в психоневрологическом диспансере?

— Ты опять начинаешь? — зашипел я раздраженно.

— Ах да, простите меня ради бога, я забыл. Я очень увлекающаяся натура. И вообще, все высокоодаренные существа, по крайней мере, те, которых я знаю лично, обладают короткой памятью...

— Ну, ты ответь все же, как управлять тобой, — перебил его Жорж.

— Хм, вас, что и вправду в детстве не обучали правилам обращения со мной?

— Да мы тебя, можно сказать, в первый раз видим, хотя по внешнему виду ты очень напоминаешь нам один прибор. Мы называем его калькулятор. При помощи его мы выполняем ряд математических действий.

— Это мой далекий родственник, очень, кстати, далекий. А мной управлять проще пареной репы. Включаюсь я кнопкой под литерой "С", а выключаюсь тоже "С". Чтобы отправиться в путешествие по мирам, нужно выбрать необходимую комбинацию цифр и воспользоваться кнопкой "вперед". В нынешнем случае, учитывая тот факт, что система координат нарушена, можно набирать все, что душе угодно — куда-нибудь, но попадете.

— Сколько цифр должно быть в комбинации?

— Сейчас это не имеет значения. Я уже сказал, что система координат сбилась, поэтому будете путешествовать наудачу.

Вдруг из густых зарослей леса, хрустя сухими ветками и держа в пасти приличный пучок соломы, на поляну вышел здоровенный серый волчище. Подойдя к нам, он лег на траву и, не сводя с нас мрачных, как ночь перед концом света, глаз, принялся сосредоточенно его пережевывать.

— Глянь, Жорж, волк жрет солому. Где такое видано?

Жорж сидел спиной к волку и поэтому не мог видеть волка-вегетарианца. Обернувшись, они долго с волком смотрели глаза в глаза. Первым не выдержал Жорж:

— Ну, что уставился? Угостить тебя все равно нечем. Хотя стой, если пожелаешь, можешь пообедать вот этим типом, — он кивнул в сторону Майкла. — Он нам все равно не нужен. Обуза, да и только. И вообще... — Тут Жорж вдруг выдал небольшую тираду (что-то из непереводимого русского фольклора) целиком состоящую из фраз, обычно не употребляемых в своем творчестве серьезными писателями.

Волк поперхнулся и, выплюнув солому, судорожно закашлял.

— Батюшки, свершилось! — На чистом русском языке выкрикнул четвероногий зверь, — неужели за многие тысячи лет я слышу нормальную человеческую речь! Позвольте мне в ознаменование этого столь эпохального события облобызать ваши лотосные стопы!

И резво вскочив, он бросился к нам с Жоржем. И стал усердно длинным и шершавым языком облизывать нам ноги. Бесполезно мы пытались оттолкнуть его, крича и ругаясь на чем свет стоит. Только лишь минут через пять, выхлестнув нахлынувшие на него в огромном количестве положительные эмоции, и вконец обслюнявив нашу одежду, серый разбойник улегся на траву, тяжело дыша и высунув красный язык.

— Вы явно нездешние. Это я по разговору вижу. Даю голову на отсечение — вы даже не из этого мира. Ведь, правда, дорогие мои?

Майкл, дремавший до этого времени, вдруг решил проявить заинтересованность.

— Нет, ты сам сначала скажи, ты кто, волк?

— Вообще-то я волк. Но если смотреть правде в глаза, то скорее жертва религиозного фанатизма.

— Это что-то очень новенькое, такого я еще не слыхивал! Волк — жертва религиозного фанатизма!!!

Волк печально посмотрел на Майкла:

— Вы когда-нибудь видели, чтобы волк ел солому?

— Нет.

— А я ем. И заметьте только ее одну родную. Причем ем ее на протяжении уже нескольких тысяч лет.

— Так, а что же мешает разнообразить столь скудную диету?

— О, это очень долгая история. Я вам ее по дороге расскажу. Я вас непременно должен познакомить с доблестными бойцами сопротивления. О, как они будут рады этой встрече, если бы вы только знали. Пойдемте, я покажу вам дорогу. — Волк вскочил и возбужденно забегал вокруг нас.

— Куда ты собрался нас вести? — спросил я.

— Здесь недалеко, в двадцати минутах ходьбы отсюда расположен лагерь бойцов сопротивления. Вы просто обязаны познакомиться с ними.

— Почему мы обязаны с ними знакомиться?

— Потому что, если бы вы только лишь на мгновение ощутили ту бездонную боль и печаль, нашедшую приют в наших сердцах, вы, не тратя ни секунды на глупые вопросы, со всех ног бросились бы вслед за мной.

— Мы не врачи, и поэтому не в нашей компетенции лечить сердечные боли и недомогания, — резонно заметил Жорж.

— Но тогда скажите честно, вы ведь не из этого мира? — волк скорчил такую жалобную физиономию, что я чуть было, не рассмеялся.

— Ну, предположим, не из этого.

— Тогда этот факт дает нам, живущим здесь, хоть какую-то надежду на спасение. Это доказывает, что мир, пленниками которого мы оказались, к счастью, не единственный. И раз вы сюда каким-то образом попали, значит, отсюда есть выход. Ну, пойдем? — зверь умоляюще смотрел на нас.

Я вдруг подумал, что никогда в жизни не подозревал о том, что на волчьей морде может проявиться такая гамма чувств. Мне стало жаль его.

— Ничего не имею против, если мы наладим контакт с местными формами разумной жизни. Вполне возможно, что подобное общение поможет нам сориентироваться и определить свое местонахождение, — напоминая о себе, пропищал активатор межпространственного перехода.

Жорж почесал затылок.

— В принципе я не против. Не вечно же тут прохлаждаться. Тем более перед нами стоит задача пошляться, — согласился я.

— Подождите, я с вами. Как-нибудь в другой раз утоплюсь, — поспешно сказал Майкл, обуваясь.

Через пару минут мы шли по едва заметной тропинке, петляющей между деревьями.

Волк, кстати, его звали Серж, бежал впереди, указывая дорогу, а рядом с ним, о чем-то оживленно беседуя, шла Березка. Они в считанные секунды подружились меж собой и были рады возникшей дружбе. С дерева на дерево перелетали разноцветные стайки попугаев, оглашая лес своими криками. На длинных канатах лиан, как на качелях, раскачивались любопытные обезьяны.

— Послушай, Серж, — окликнул я нового знакомого, — а с кем ваши ополченцы воюют?

— Понятное дело с кем — с Богом.

Я чуть не споткнулся, когда услышал его ответ.

— Вот те раз! — удивленно воскликнул Жорж. — Что же этот пакостник сумел такое сотворить?

— Да, сотворил такое, что в самом страшном сне не приснится. Наградил всех жителей планеты вечной жизнью!

— У-у-у! — протянул с понимаем Жорж. — Как же надо было так достать Создателя, чтобы он пошел на такую крайнюю меру. Это вы славно потрудились.

— Ну, кто ж знал, что все так скверно выйдет! Захотели, понимаете ли, вечно жить на Лемзе. Вот и получили бессмертную жизнь.

— На Лемзе?

— Это так наша планета называется. Хотя давайте я вам вкратце обрисую ситуацию.

Серж чуть притормозил и поравнялся с нами.

— Буду предельно краток. Свою планету мы называем Лемзя. По моему личному мнению, это не такая уж и плохая планетка, вполне приличная на вид и довольно уютная. Жили на ней лемзяне, жили, как говориться, не тужили. Все бывало, чего уж тут таить. Случались в истории лемзянской цивилизации и весьма приличные исторические этапы, но иногда происходило такое, что даже стыдно вспоминать. Но, в принципе, всегда получалось так, что рождалось больше, чем умирало насильственной смертью, несмотря на все усилия сильных мира сего, и это, конечно, внушало здоровый оптимизм. Все бы шло и дальше хорошо, но на беду в один из трагических исторических моментов, когда жить стало уже невмоготу, в силу накопившихся социальных, экономических, экологических и прочих проблем, на Лемзе нежданно-негаданно появилось новое религиозное учение, хотя нет, скорее не учение, оно явно на него не тянуло, так, обычная секта. Обыкновенная секта, убогая и нищая духом. Ей подобных было в тот момент времени хоть пруд пруди. Но вдруг по каким-то неизвестным причинам влияние этой, с позволения сказать религиозной организации, в самые короткие сроки распространилось по всему миру, и в конечном итоге девяносто девять и девять десятых процентов жителей планеты стали под ее знамена. Называлась она "Очевидцы ЫЫОЫ". Не знаю, уж собственно чего очевидцами они являлись, но все вдруг взбесились и, бросив дома, работу, вышли на улицы и стали молить ЫЫОУ, дабы он не медля ни минуты прибыл с инспекционной проверкой на Лемзю и в великой милости своей устроил всем на радость долгожданный конец света. А во время данного мероприятия незамедлительно и безжалостно уничтожил одну десятую процента населения, не принявших учение новой секты, а на планете устроил рай, одновременно одарив своих поклонников вечной жизнью. И что вы думаете? Как говориться, сбылась мечта идиота. Все случилось, как о том и просили в своих молитвах. И вот теперь живем вечно на Лемзе в раю. Там нам козлам и надо! — злобно сплюнул Серж и, мимоходом ухватив пробегающего наперерез зайца, отхватил ему голову.

К нашему неописуемому удивлению две половинки зайца тут же мгновенно соединились и длинноухий, как ни в чем не бывало, продолжил свой путь. Заметив наше изумление, Серж пояснил:

— Как видите, бессмертны тут все, и даже ни в чем не повинные животные, и, конечно, я в их числе. А ведь мы, звери, ни о какой вечной жизни никогда никого не просили. Я теперь даже позавтракать свежей зайчатиной не могу! Однажды, — волк тяжко вздохнул, — очень давно, как только я стал бессмертным, я решил попробовать проглотить кусочек. Но как только я его проглотил, как он тут же нагло вылез обратно и воссоединился с остальной частью. И сколько бы раз я его не глотал все без толку. Помню, как-то морду крепко-крепко сжал, думаю, теперь попробуй на свет божий появиться, и что вы думаете? Остался ли кусочек зайчатины в моем желудке? Нет, другой выход нашел! Про него я как раз то и забыл.

— Н-да, не позавидуешь вам, — сочувственно сказал я.

— И приходится, поэтому жрать траву и солому. А как хочется дымящимся мяском брюхо набить, — с вздохом закончил волк.

— Значит, здесь нельзя ни кого убить? — поинтересовался Жорж.

— Я же сказал никого.

— И людей?

— И людей.

— А пробовали?

— А чем, вы думаете, мы бы тут занимались все свободное время? И стреляли, и резали, и топили, и сжигали, и,... все бесполезно.

— Совершенно необязательно держать меня постоянно включенным, заставляя при этом выслушивать всю эту чепуху, — вдруг ни с того ни с сего пронзительно завопил АМС. — Федор, будь добр, нажми на кнопку, дайте мне побыть в одиночестве.

— Не стоит повышать голос и прерывать беседу уважаемых джентльменов, — сухо констатировал я, надавливая нужную кнопку.

Между тем наш провожатый остановился и стал сосредоточенно нюхать воздух. Мы молча ждали, с интересом осматривая живописные окрестности.

— Ну, вот, кажется, пришли. Минуточку подождите, я сейчас, — бросил он и исчез в кустах.

Проследив за ним взглядом, Жорж потянулся, и мечтательно протянул:

— Я бы не прочь уже и подкрепиться.

— Не плохо бы. Интересно, а вон та штуковина съедобна? — я указал на грозди желтых фруктов в большом изобилии развешанных на верхушках растущих поблизости деревьев.

— Хоть я и несилен в ботанике, но почему-то кажется, что это бананы, — изрек Майкл.

— Может, сорвем, попробуем? — предложил я.

— А вдруг они отравленные?

Жорж скорчил недовольную физиономию.

— Ну, а как тогда ты объяснишь это? — он махнул рукой куда-то в сторону.

Среди ярко зеленых листьев, на самой верхушке дерева, с гордым видом сидела обезьяна и за обе щеки уплетала "отравленные" бананы, бросая кожуру на землю. По ее радостному и довольному лицу нельзя было с определенностью сказать, что она испытывала какие-то сомнения относительно съедобности данных продуктов растительного происхождения.