Будущее (черновик, завершено)

Кое-как справившись с этой нелегкой задачей, я нащупала приготовленное для меня заботливым Кристианом полотенце, вытерлась и надела чистые штаны и футболку. Все еще чувствуя холодное покалывание, я вышла из комнаты, и пошла к лестнице. В доме было тихо, только частенько скрипели половицы от моих неумелых шагов, да шелестел снаружи ветер. Я не выходила на улицу уже давно, но думаю, именно сейчас начинается период очередной жары.

Я уже начала подниматься, как услышала голоса. Неужели, Мэтт и Кристиан вернулись? Не может быть! Они ведь только-только ушли...

Я опустила ногу с порожек и обошла лестницу, спрятавшись под ней и стала прислушиваться. Сейчас мой внезапно обострившийся слух был как нельзя кстати.

— Отвечай!

— Я ничего вам не скажу!

— Где эта сволочь? Я знаю, что она рядом. Мы следили за вами все это время. Парни задержат паренька и этого недочеловека, а мы пока побеседуем.

Господи! Это же голос Анны!

Что мне делать?

— Эй, Стэн, осмотри дом, да поживее, пока не убежала наша мышка.

Я отчетливо услышала поспешные мужские шаги, и вжалась в стену. Куда спрятаться? Я ведь ничего не вижу! Ничего не могу...

И тут я услышала крик. Это Бри. Что они с ней делают? Девушка еще раз надрывно заорала, а затем расплакалась. Боже мой ... Я не могу тут прятаться. Так нельзя. Что бы я не думала или не делала, но Бри... ее нельзя оставить одну.

Сейчас.

Я смогу.

Смогу!

Я вышла из укрытия, совершенно не ощущая своих ног. Сердце клокотало где-то в горле, и я слышала только крик Бри, ее плач, а затем снова страшные вопли.

— Я нашел ее! — рявкнул кто-то совсем рядом и схватил меня за руку. Ноги тут же подвели меня. Свои костыли я уронила давным-давно. Но это незнакомца не остановило, он потащил меня волоком за обе руки, я билась раненной ногой о ступеньки, но боли не ощущала. Все будто замерло. Остались только звуки. Крики.

— Молодец! Наконец-то! Бросай ее к этой предательнице. Сейчас мы разберемся с ними!

Мужчина дико заржал, заставив меня скривится от отвращения и немного прийти в себя. Ноги стали чувствоваться, только сильно подташнивало.

— Чего кривишься, мерзавка? — Анна схватила меня за немного отросшие волосы и дернула вверх, — мы недостойны твоих выкормышей? Ах, ты, дрянь!

Звонкий хлопок отозвался болью на лице и только потом пришло понимание, что меня ударили. Я здорово стукнулась головой об пол, добавив еще больше неприятных ощущений.

— Что ж, теперь я отведу душу! Теперь вы поплатитесь! — брызгала слюной Анна, и в этот момент мне стало смешно. Я рассмеялась.

— Что? Что ты ...

— Ты много болтаешь, Анна. Ненависть так и прет из тебя, но своими руками ты не способна сделать ничего. Тебе обязательно нужен кто-то. Марионетка. Джон, Сэм, еще какой-нибудь бедняга, да кто угодно! Ты — самая настоящая слабачка!

В комнате воцарилась тишина. Только где-то в углу поскуливала Бри.

— Я убью тебя, — прошептала Анна, выделяя каждое слово, — своими собственными руками и буду наслаждаться твоей агонией до конца.

— Делай, что хочешь, — я уткнулась головой в пол, надеясь, что она перестанет кружится. Еще немного, и меня просто вырвет.

— Стэн, забирай предательницу и делай с ней, что хочешь, а я останусь здесь.

— Анна, при всем уважении, может, прихлопнем их разом и поспешим? Эта тварь скоро вернется.

— Никто не вернется, Стэн. А мы растянем удовольствие. Уверяю тебя. Все! Бери ее!

Мужчина цокнул языком и схватил девушку. Та снова закричала. Я слышала, как она сопротивляется. Пару раз ее удары и укусы достигали цели. Стэн смачно выругался и раздался глухой стук.

В комнате вновь стало тихо. Бри больше не кричала.

— Пошевеливайся, Стэн.

— Хорошо, Анна.

Я услышала, как хлопнула дверь, отрезав меня от малейшей надежды на спасение. Сколько раз происходило подобное? Испытывала ли я страх? О чем я думала? Проносились ли в моей голове воспоминания и имена?

Скажу честно — нет.

Время стало клеем и медленно, секунда за секундой приближало мою гибель. Я не чувствовала ничего. Пустота. Разве это не блаженство?

Только все же я себя обманывала. Одно имя я вспомнила и тут же улыбнулась, открыла свои невидящие этот ужасный и в то же время прекрасный мир глаза, готовая встретить свои мучения лицом к лицу.

— Как же долго я этого ждала, — протянула Анна, обходя меня. Я чувствовала запах ее радости и неприкрытого возбуждения. Да что там! Я точно знала, что ее лицо озарено самой счастливой улыбкой.

— За что ты меня ненавидишь? — сделала я очередную попытку хоть немного оттянуть неизбежное.

— О! Как же хорошо, что ты спросила, моя дорогая! Я обязательно отвечу, но сначала ..., — я ощутила легкий порыв ветра, но увернуться не успела. Лицо обожгло самым настоящим пламенем, и предательские слезы тут же появились на глазах.

— Это только начало. Сейчас кое-что поинтереснее!

Я сжалась в ожидании удара, неловко закрыв лицо руками. И где же моя хваленая храбрость и желание встретить боль лицом к лицу? Все исчезло. Я еле сдерживалась, чтобы не закричать. Лишний раз веселить Анну в моих намерениях не было.

— Ну, ты и трусиха! Страшно? Страшно тебе? Молчишь?

Анна затрясла меня изо всех сил и начала бить руками и ногами. Кто бы мог подумать, что в уже пожилом теле столько силы? Откуда эта ненависть? Больно... Так больно ...

— Хватит, пожалуйста! Остановись!

— Да что ты знаешь о боли!? Я научу тебя настоящей боли, девчонка! Поверь, ты испытаешь все, что когда-то испытал мой сын!

Я знала, что Анна стоит совсем рядом. Близко-близко. Я даже чувствовала ее отвратительное дыхание. Руки и ноги дико болели, уж не знаю, чем она меня била, но сами удары были просто адскими.

Я даже не могла ей сопротивляться. У меня не было сил, а теперь и подавно. Но что-то зацепило мое внимание. Какое-то слово, произнесенное нечаянно, вскользь... Сын...

Я слегка пошевелила губами, и от этого стало еще больнее. Все лицо казалось одним большим синяком. Да, пожалуй, так оно и было. Но все же я смогла найти в себе силы и произнести:

— Сын? У вас был сын?

— Да, черт возьми! И вы его убили! Ты и твои прихвостни, это зверье...

Пользуясь тем, что Анна отвлеклась и дала мне передышку, я попыталась сдвинуться чуть в сторону. Мой маневр увенчался успехом. Кажется, женщина ничего не заметила и продолжала бормотать.

— Мой мальчик. Моя гордость. А вы ... вы...

Я услышала как женщина села, нет, даже повалилась на пол и тихонько зарыдала.

— Ненавижу вас. Не-на-ви-жу.

— Анна, — я отползла еще дальше, буквально на несколько сантиметров, в то же время, стараясь нащупать хоть что-нибудь, хоть какое-нибудь оружие, — расскажите, что произошло.

Женщина несколько раз тяжело вдохнула и выдохнула, словно собираясь с силами и, наконец, устало произнесла:

— Мой сын только-только закончил колледж, такой красивый, такой молодой. Моя гордость. Как же я его любила. Он мечтал стать врачом, продолжить учебу, открыть собственную клинику. Столько планов ... В тот день мы не ожидали беды, мы вообще ни о чем не думали. Так хорошо и тепло было, так солнечно.

Я слушала, словно завороженная. Неужели, и эта женщина способна сострадать?

— Он так хотел изменить этот мир, сделать его лучше!

Ожидая очередной вспышки гнева, я прижалась к стене и подтянула колени ближе. Сейчас ударит! Эта мысль сковала все мышцы, мешая сдвинуться с места. Я ведь могу, могу убежать. Надо просто себя заставить. Перестать бояться.

— Я тогда проводила его. Его пригласили на вечеринку. Такой популярный. Душа любой компании.

Анна то рыдала, то рычала как дикий зверь, затем моментально переходила на шепот. Это было жутко.

— И тогда все началось...

Я чуть отмерла и прислушалась. Толком понять, что именно происходит не всегда получалось, но было такое ощущение, будто женщина водит руками по полу. Я прищурилась, но, как и прежде, ничего не рассмотрела. Где же выход? В какой стороне? Может, у меня выйдет убежать.

— А за всеми этими смертями, за которыми мы следили по телевидению, начались погромы. У нас был собственный магазинчик. Прямо у дороги. Туда все и рванули. Зверье ...

Анна упала на засыпанный песком пол и лежала, шумно втягивая воздух. Мои мысли о побеге почему-то исчезли. Как бы то ни было, но я хотела услышать историю до конца.

— Он сразу же вернулся домой, но лучше бы не приходил. Перед магазином стояли десятки человек и стучали в дверь. Я забаррикадировалась чем было. Все пошло в ход, старая отцовская мебель и прочий хлам. Тряслась от страха наверху. Нет бы ему убежать, спрятаться. Нет, мой мальчик был не такой. Он был честный, правильный, настоящий. Ты понимаешь, что это значит, быть настоящим? Хотя откуда тебе? Ты всего лишь жалкая девчонка, думающая, что эти машины тебе помогают. Нет, они тебя используют. Они все знают. Все.

Я молчала, слушая ее исповедь. Иначе ведь и не назовешь. Знаю, раньше был такой обычай рассказывать о самом страшном, самом постыдном.

— Он крикнул. Мой мальчик. Я услышала его крик. Как сейчас помню его. Он просил толпу остановиться, вести себя достойно. Говорил, что вместе мы со всем справимся. Нельзя сдаваться. Но его не послушали. Там была девчонка, такая как ты. Вот она и позвала своего, этого, — в голосе Анны послышалось явное презрение, и я представила, как исказилось ее лицо, — тогда-то эти людишки все поняли, смекнули, что может и им достаться, рванули кто куда, оставили его один на один. А девчонка та говорит, мол, делиться надо. Еду они забирают всю. Неизвестно, сколько все это продлится. А мальчик мой рассердился. Прогонять ее начал и дружка ее. Но куда людям против этих отродий. Он лишь раз толкнул моего сына, и тот бездыханный повалился на землю. А я все видела. Из окна. Пока мебель оттаскивала, кричала, чтобы он убегал, а сынок не стал. Защищал меня всю жизнь.

Голос Анны совсем притих. Так что даже мне приходилось прислушиваться, чтобы понять ее. Горечь наполнила рот, и мне стало противно. До боли тошно. Это гребанный мир и все что в нем происходит опротивел мне до чертиков. Все это отвратительно. Неправильно!

— При чем тут я, Анна? — не менее устало спросила я, — что я вам сделала? Вашему сыну?

— Ты разве не понимаешь? Такие как ты — всему виной. Вы, именно вы.

— Я ничего не понимаю.

— И не надо. И так слишком много болтовни. Знаешь, меня радует, что мой мальчик наконец-то будет отомщен. Наконец-то! Теперь и я буду свободна.

Эта женщина, явно, сошла с ума! И почему я не попробовала убежать, пока была хоть призрачная надежда это сделать?

— Таких как ты надо убивать. Если бы ты только видела, что вижу я, — сказала Анна, и я поняла, что все это время она медленно приближалась. И в тот же момент мне послышался какой-то шум внизу. Неужели...

— Я хочу придушить тебя своими же руками, чтобы ему тоже было больно. Чтобы он понял.

— Кто он? Я вас не понимаю!

Точно! Внизу голоса. Я точно слышу Мэтта и ... Нет, такое просто невозможно.

— Хочу, чтобы он видел, как тебя покидает жизнь, — Анна дико расхохоталась, и я рванула к двери. Во всяком случае, я очень надеялась, что она находится именно здесь. Но то ли я не так все рассчитала, то ли запуталась, но я столкнулась с обычной стеной.

Где же дверь? Выход? Хоть что-нибудь?

Я слышала шаги Анны за спиной и поспешно ощупывала стены. В этот момент я готова была проклинать свои невидящие глаза, свою трусость, свою никчемность. И при всем при этом я не хотела умирать. Я не могу. Остановившись, я сжала руки. Да что же я творю? Поддаюсь сумасшедшей старухе. Неужели я не смогу оказать хоть какое-то сопротивление? Неужели я не способна даже на такую малость как пусть призрачная, но все же борьба за свою жизнь? Я ведь не слабая. Слабые в таком мире просто не выживут. Я смогу. Смогу!

— Ты думала, я медлю, Александра? Так знай же, нет. Просто мне обязательно нужно видеть его глаза в этот момент, — продолжала бубнить свое Анна.

Я хотела еще раз сказать, что совершенно не понимаю, о чем она. Кто он? Но я сосредоточилась на своем слухе, просто закрыла глаза, так было проще и слушала, прислушивалась к каждому ее движению, к каждому вздоху.

— Сейчас, уже скоро, — протянула Анна и могу поклясться, что она улыбалась.

Я "видела" как она медленно тянет ко мне руки, как разгладилось ее напряженное лицо, на миг став даже моложе, и увернулась в самый последний момент, одновременно услышав громкий мужской крик и торопливые шаги на лестнице.

— Александра!

Я остановилась, на мгновение забыв о чокнутой Анне, о своих синяках и ранах, о своей слепоте. Неужели, сознание шутит со мной? Это сон или явь?

Ноги затряслись мелкой дрожью, и я упустила момент. Надо было бежать, надо было ...

Руки-тиски обхватили мою шею, и я открыла рот в поисках воздуха. Я не могла вдохнуть, стала царапать лицо Анны рыками, бить, толкать, но та только смеялась. Ненависть давала ей поистине нечеловеческие силы.

И это все?

В голове шумело, все туманилось, но голос повторялся вновь и вновь. Меня звали. Меня. Он звал меня. Этот звук дал мне продержаться драгоценные секунды, а затем выбитая дверь прогремела где-то рядом, но Анна, казалось, даже не услышала, она еще сильнее стиснула руки. Однако это продолжалось недолго. Мгновение и тиски ослабли, стало легче дышать, и я зашлась надрывным кашлем. Горло горело огнем. Чьи-то заботливые руки обхватили меня за плечи, держали, гладили. Это ведь ...

— Тише-тише, все уже закончились, моя девочка. Все уже прошло, не бойся.

И почему сердце вдруг остановилось? Почему я замерла, вслушиваясь в этот голос? Почему все вокруг затихло? Где Анна? Где остальные? Я не знала, и это не имело значения. Важным был только он.

— Я так виноват. Прости меня.

Прохладные пальцы ощупывали мою шею, не причиняя вреда, легонько поглаживали руки, касались висков и лба, а я не могла пошевелиться, впитывая каждое прикосновение и медленно в нем растворяясь.

— Я так ...

Вдруг руки обняли меня крепко-крепко, и синяки тут же напомнили о себе. Закололо где-то в боку, но ни за что на свете, я бы не отказалась от этих объятий. Никогда.

— Где ты был, Алекс? Я ждала тебя. Так и знала, чувствовала, что нельзя уходить. Не надо было, — меня будто прорвало. Я толком не понимала, что именно говорила. Бормотала без конца, а он слушал, и гладил меня по спине.

Мне казалось, что в комнату кто-то заходил, но я не хотела отвлекаться, не хотела отпускать Алекса, все еще не веря в происходящее, все еще в душе опасаясь, что это лишь сон.

— Александра, пойдем, тебе надо отдохнуть, — Алекс приподнял меня так, чтобы я не могла наступать, — я тебя отнесу, теперь ничего не бойся.

— Но ... ты же никуда не уйдешь? — я стиснула его рубашку так, что та затрещала, — обещай, обещай, что больше не уйдешь.

— Я обещаю. Больше никогда.

Облегчение тут же накатило, и я обвисла на руках Алекса. И вместе с тем пришли воспоминания.

— Анна? — говорить мне давалось еще с трудом, при каждом произнесенном слове, создавалось впечатление, будто мне 100 лет, а горло изнутри раздирали проволокой.