Мой бриллиант Не конец истории

Вот такой я стала за какие-то несколько недель. Мне даже показалось, что моё сердце не бьётся. Ничего не осталось кроме боли, отрешения и ненависти. Ничего...

Глава 18

На следующий день мне сообщили, что мы едем на Кипр. Рада я не была. Илья расстроился. Мне стало его жалко. С трудом устроившись рядом, я положила голову ему на плечо и принялась подмазываться. Илюшка сначала был непреклонен, но потом растаял, улыбнулся и крепко меня обнял.

— Хорошо, — слегка игриво промурлыкала я, — мы уедем, но только не на Кипр.

Услышав это, Илья чуть не подпрыгнул он радости. Я знаю о чём он подумал. Он ошибался, но разочаровывать его я не хотела.

— Давай уедем куда-нибудь в тихое место. Где вокруг простирается лес, рядом журчит ручей, а неподалёку есть конюшня. Будем кататься по лесу на лошадях, купаться в озере и наслаждаться ласковым солнечным светом.

— Ты хочешь...?

— Нет. Я знаю, туда нам нельзя. Я просто хочу дышать. Хочу видеть солнце. Понимаешь?

Похоже, не понял.

— Я хочу просыпаться по утрам не от шума дождя, а от лучика солнца.

На это Илья улыбнулся.

— Девочка моя, — прошептал он и его губы накрыли мои.

* * *

Подождав несколько дней (мы всё-таки решили отложить поездку), чтобы я могла нормально ходить, мы взяли Зигера, покидали в багажник кое-какие вещи и поехали в деревню. Здесь было солнце! Я с наслаждением ловила его лучики на своём лице и улыбалась. Впервые за это время я вдохнула полной грудью. Я стояла во дворе нашего небольшого, но уютного двухэтажного домика, и, прикрывая глаза, улыбалась. Илья колол дрова.

— У тебя отлично получается, — засмеялась я, подойдя к нему и наблюдая как он умело справляется.

— Я рос в деревне, — признался Илья.

Я присела рядом на пенёк и снова прикрыла глаза.

— А я смотрю, роскошная жизнь тебя совсем не испортила, — улыбнувшись, заметил он.

— Я всегда буду любить это, — ответила я, обводя взглядом расцветший лес.

Весна подходила к концу и сейчас как раз настал тот момент, когда свежие салатовые листочки красиво переливались на солнышке, полянки покрывались разноцветными цветами, капельки росы по утрам серебрили зелень травы, а небо было голубым и чистым. Всё говорило о приближении лета.

— Раньше мы постоянно выезжали на природу и проводили там очень много времени. Сидели у костра и пели песни под гитару, — я легонько улыбнулась от воспоминаний. — Это было хорошее время. Ты говоришь, рос в деревне? — я резко распахнула глаза и внимательно посмотрела на Илью.

— Да. Я, как и все, приехал в Москву учиться. И как видишь так здесь и остался.

Я усмехнулась.

— Вообще я не планировал её покорять, — понял Илья.

— А мне казалось, все этого хотят, — я выдержала небольшую паузу. — И едут сюда только с этой целью.

— Я хотел стать ветеринаром, — смущаясь, признался Илья.

— Ветеринаром? — я удивилась.

Илья кивнул.

— Думал, вернусь в деревню, буду лечить коров и свиней.

— Вот это да! — не сдержалась я.

— А как же ты стал бизнесменом? Я вообще думала, что ты бандит.

— Бандит? — Илья засмеялся, перестал колоть дрова и уселся рядом на корточки. — Почему ты так думала?

— Не знаю, — я пожала плечами.

— Ну, — протянул он, — в чём-то ты права. Мы начинали вместе с Сергеем. Познакомились в институте и так и подружились.

Вот тут мне стало не по себе. Получается, они с Сергеем старые друзья, а тут я... с ним...

Вздохнув, я отвернулась. Илья заметил это, взял мои руки в свои ладони и заглянул в глаза.

— Сапфира, — позвал он.

Я грустно посмотрела на него.

— Я не прошу многого... Просто будь рядом. Я готов ждать.

— Ничего уже не будет как прежде, — покачала я головой. — И я теперь другая.

— Ну и что? Мне это неважно.

Мужчина как-то неуверенно улыбнулся, встал и помог мне.

— Идём, — улыбка была робкой.

— Зигер! — крикнула я и пошла за Ильей.

Мы направились в конюшню. Там нас встретил сердитый конюх и сопроводил вовнутрь.

— Выбирайте, — жестом обведя лошадей, хмуро сказал он.

Оглянувшись, я остановила свой взгляд на похожей на Афродиту (Ласточку) лошади и направилась к ней. Протянув ей на ладошке морковку, я осклабилась, глядя как лошадь жадно схватила угощение. Схрумкав вкусняшку, лошадка потребовала ещё. Я зашла в денник. Лошадь принялась толкать меня носом. Я засмеялась и, умилившись, скормила ей весь пакет.

— Вы собаку-то с конюшни уберите, — резко раздался голос конюха.

Я вздрогнула.

— Он не тронет. Вырос с лошадьми, — пояснила я, успокоив хмурого дядьку.

Дядька подумал и одобрительно кивнул. Мол, ладно. Неприятный тип, если честно. Но несмотря на это лошади были ухоженными, откормленными и чистенькими. Блестящая, мощная кобыла сверкала здоровьем и силой. Молодая. Моя постарше.

Лихо запрыгнув в седло, я почувствовала, как лошадь рвётся вперёд и, немного подумав, ослабила повод. Илья скакал где-то сзади и что-то испуганно кричал. Интересно, он умет ездить? Мы же мчались вперёд. Заметив движение сбоку, я повернула голову и увидела Зигера. Пёс на отставал. Он бежал, прижав к голове уши и раскрыв пасть. И столько мощи и силы было в нём, что я невольно засмотрелась и не заметила ветку. Это было больно.

— Ты как? — поравнявшись со мной, обеспокоенно спросил Илья.

Мы уже перешли на шаг и сейчас я чуть ли не плача потирала рукой щёку, по которой щедро хлестнула ветка.

— Нормально, — буркнула я в ответ.

— Ты ударилась? — догадался он.

— Веткой прилетело, — хмыкнула я и показала "боевой" след от удара.

— Шикарно, — нервно усмехнулся Илья и мы медленно поехали по лесу.

— Посмотри, как красиво, — я остановила лошадь и с наслаждением втянула в себя весенний воздух.

Илья остановился рядом и принялся смотреть по сторонам.

— Значит, на лошадях ты ездить не умеешь? — вопросила я.

— Просто мой конь не такой прыткий, — Илья взглядом указал на своего коня. — Ты забыла, я рос в деревне, — и подмигнул.

Им оказался метис тяжеловоза с кем-то. Тяжёлый конь, мощный. Я представляю, как Илье досталось на галопе.

После конюшни мы перекусили и отправились на прогулку. Жаль, что в это время года ещё нет грибов и ягод. Я бы с удовольствием пособирала. Мы шли, взявшись за руки, пока не вышли к реке. Она журчала и бежала, переливаясь на солнце. В принципе, вода была чистой. Ну еще бы, проточная ведь. И холодной! Я радостно сбежала по берегу и опустила в неё руку. Впрочем, тут же вытащила.

— Холодная?

— Очень, — кивнула я. — Купание отменяется, — и немного расстроилась.

Илья хитро улыбнулся. Значит, задумал что-то. Я пристально уставилась на него, но промолчала. Зигер же, увидев такое дело, то есть речку, подпрыгнул на месте и с лету прыгнул в воду. Пёс плескался в воде и, кажется, даже не чувствовал холода. Вот мне бы такую шубу! Я умилилась и слегка позавидовала, но по-доброму.

— Зигер, вылезай, а то простудишься, — смеясь, сказала я.

Пес же не обратил на мои слова никакого внимания и продолжил плескаться.

Илья улыбнулся. И было в этой улыбке что-то мечтательное, загадочное. Я видела, как светятся его глаза. Он получил то, что хотел.

Ласково посмотрев на меня, он расположился на берегу и предложил мне присесть рядом. Я помешкала, но села. Мужчина обнял меня за плечи и задумчиво уставился вдаль. Слегка прохладный ветерок защекотал лицо, солнце, тёплыми лучами, заиграло на щеках. Я прикрыла глаза, снова наслаждаясь природой, а когда открыла, увидела перед собой красивую бархатную коробочку. Вопросительно глянув на Илью, я снова перевела взгляд на коробочку. Она была достаточно большой, но плоской и помешалась на огромной мужской ладони.

— Что это? — тихо спросила я.

— Это сердце, — Илья смущённо покраснел, а я почувствовала себя школьницей.

Мужчина открыл коробочку. В ней лежали две цепочки с подвесками. Одна из них была из белого золота. Подвесками были две половинки одного сердца. Это было неожиданно и очень романтично. Впервые за долгое время я почувствовала себя почти счастливой.

— Как красиво, — горящими от восхищения глазами смотря на украшения, выдохнула я.

— Позволишь? — спросил Илья, доставая цепочку.

Я кивнула и приподняла волосы. Мужчина надел цепочку мне на шею и застегнул. Половинка сердца переливалась яркими цветами и блистала.

— Тебе нравится? — полюбопытствовал он, стараясь выглядеть спокойным, а сам затаил дыхание.

— Да, очень, — ответила я, опуская глаза. — А эта? — и указала взглядом на цепочку из белого золота.

— А эта моя...

* * *

Романтика. Как же много людей забыли, что это такое. А ведь это зарождение чувств, таинство, которое происходит между сердцами, нежность. И как же жаль, что она когда-то проходит. Он больше не смотрит на неё с обожанием, не затаивает дыхание ловля её взгляд и не дарит ей цветы. Но это, наверное, не всегда так? Красивые встречи при свечах, где вы вдвоём, вечера, которые вы проводите вместе. Сердце в такое время радуется, а душа обретает покой. Но, интересно, куда же исчезает любовь? Время безжалостно к нам. У кого-то начало отношений зарождает что-то большее, наступает влюблённость, и ты словно болен. А потом к тебе приходит либо любовь, либо... разочарование...

* * *

— Сапфира, — шептал Илья мне на ушко.

Я лежала на спине и тупо смотрела в потолок. Зачем я это сделала? И зачем позволила надеть на себя эту подвеску? Вот о чём я думала. Я считала это ошибкой.

Резко сев на кровати, я кинула быстрый взгляд на Илью и встала. Схватив свои вещи, я принялась торопливо одеваться.

— Сапфира, — оторопел Илья, — ты куда?

Я молчала, продолжая натягивать вещи.

— Я что-то сделал не так?

И столько боли и отчаяния было в голосе, что я замерла.

— Я буду спать наверху, — проявила я твёрдость.

Прочь жалость!

— Сапфира, — Илья совсем растерялся.

— Извини, — только и сказала я.

— Ты не можешь забыть его? — выдал он.

Я резко повернулась.

— Ты же знал, что так будет. Чего ты ждал? Я не машина, которую можно взять и починить!

— Это от благодарности?

— Считай, что да, — холодно бросила я и ушла.

А наверху уткнулась в подушку и разрыдалась. Правда поплакать вдоволь мне не дали. Илья, настырная липучка, пришёл ко мне. Сел рядом, посадил меня (а я была как кукла), и крепко обнял, прижав к себе. Я не сопротивлялась.

— Когда-нибудь..., когда пройдёт время..., твоя боль утихнет и ты сможешь забыть всё, что с тобой произошло.

— Не смогу, Илья, не смогу, — отрицала я.

— Я буду рядом, — мягко произнёс он.

В эту ночь мы уснули вместе. Это была первая ночь, когда я спала в его объятиях. Но ничего не изменилось. Не было тех ощущений, что я испытывала с Сергеем. Не было того спокойствия и..., наверное, благоговения. Это были просто объятия и не больше.

* * *

Неделя пролетела стремительно быстро. Днём мы катались на лошадях, гуляли с Зигером и купались. А вечерами разводили костёр и жарили шашлыки. Каждый день я звонила Галке и узнавала, как там Серёженька с Ксюшенькой. То затишье, которое сейчас наступило, настораживало меня. Возвращаться им было рано. Я должна была быть уверенна, что им ничего больше не угрожает. И такой уверенности у меня пока не было.

Этим утром мы сидела в беседке и пили кофе. Илья немножко заразил меня этим напитком и, теперь, по утрам, я выпивала чашечку кофе. Зигер, объевшись парной говядины, валялся рядом на траве и, щуря глазки, балдел. А проще говоря наслаждался жизнью.

— Как хочешь провести сегодняшний день? — широко улыбаясь, вопросил Илья.

— Я думала сходить на конюшню.

— Я смотрю ты привязалась к этой лошади.

— Есть чуть-чуть, — мило оскалилась я.

— Мне сегодня нужно будет отъехать.

Я удивилась.

— Куда? — задала я риторический вопрос.

— Ничего серьёзного.

Я свела брови на переносице.

— Правда, ничего. Я вернусь, ты даже не заметишь... Ты не обиделась? — Илья погладил меня по волосам.

— Нет, конечно. Езжай.

— Не скучайте здесь без меня, — произнёс он, уже вставая. — Я скоро вернусь, — и убежал.

— Странный какой-то, — вслух подумала я и, поймав на себе взгляд Зигера, пожала плечами.

Половинка сердечка блеснула на солнце. Удивительно, но отблеск был таким ярким и слепящим, что я резко зажмурилась и отпрянула. Открыв глаза, взяла её в руку и внимательно посмотрела. Тёмный красный камешек завораживал своей красотой. Он был практически бардовым. Разве красный цвет — цвет любви? Мне кажется, здесь больше подошёл бы нежно розовый. Ведь красный — цвет крови?

В общем, мысли в голове были безрадостными. Сердце почему-то бешено билось в груди отплясывая ламбаду. Вынув из кармана фотографию, я грустно посмотрела на неё. Моргнула и слезинка упала на землю. Потом поцеловала снимок и поднялась.

— Зигер, пойдём гулять? — предложила я.

Пёс радостно подскочил и понёсся к калитке. Выйдя на дорожку мы не спеша побрели по ней. Я была задумчива и немного зла. Вчера я чисто случайно узнала, что Илья планирует увезти меня из страны. И это даже не спросив меня. Его намерения явно были твёрдыми. Мне не понравилось, что он решил всё за нас обоих. И я знала, что он вполне может увезти меня силой, а уезжать, не закончив задуманное, я не могла. Я сняла его штаны со спинки стула, чтобы сложить и из кармана выпало два билета на самолёт. Я подняла их с пола. Помимо билетов там так же были паспорта, и я там была не совсем я. По новым документам я стала Вишневской Олесей Юрьевной, а Илья — Вишневским Олегом Алексеевичем. Это привело меня, мягко говоря, в бешенство. Уверена, он уехал, чтобы закончить все свои оставшиеся дела и увезти меня с собой.

Проходя мимо конюшни, я увидела конюха. Он чистил одну из лошадей. Завидев меня, конюх улыбнулся и спросил:

— Кататься?

Теперь его тон был дружелюбным. За это время, что мы пробыли здесь, он кардинально изменил своё отношение ко мне. Был он человеком открытым и добрым. Но к чужим относился с подозрением, не верил. Явно обжёгся когда-то.

— Сегодня, наверное, нет, — вежливо ответила я.

— Без мужа не хотите? — панибратски поинтересовался он.

Я впала в краску. Даже глаза опустила. На самом деле мне просто хотелось погулять. Скоро мне придётся уехать, и уехать одной. Точнее, без Ильи. И желательно мне сделать это до даты отлёта.

— Угу, — буркнула я себе под нос. — А как там она? — говоря: "Она" я имела в виду ту лошадь, на которой всегда каталась.

— А она уехала, — выдал конюх.

— Как это? Куда? — заволновалась я.

— На бега, — гордо сообщил конюх.

— Ух ты, — присвистнула я. — Так она оказывается рысачка?

— Так точно, — по-военному ответил он и вернулся к чистке лошади.

— Ладно, до свидания! — попрощалась я. — Зигер.

— До свидания, Ксюшенька, до свидания! Приходите с мужем.

— Обязательно придём, — крикнула я, уже удаляясь.

Погода стояла замечательная. Но больше всего меня радовало наличие солнца. Как же мне не хотелось возвращаться в Москву. А ещё здесь у многих были свои коровы, куры, индюки и даже кролики. Забавные жёлтенькие цыплятки как колобки ходили по дворам и клевали зерно. Важные индюки расхаживали в клетках, а грозные псы охраняли хозяйский покой.