Стратег. Город под серым покрывалом.

— Шестнадцатилетний парень ставил условия представителям самой богатой организации в городе? На тебя это весьма похоже. И что же это были за условия? — Поинтересовался Джей.

— Ну, для начала я сказал, что пойду на эти курсы только с моим другом, а он им может пригодиться, так как хорошо разбирается в компьютерах... На самом деле уровень Макса тогда был не выше навыка пользования фотошопом и умения переустановить Виндоуз... Но по-моему эти ребята тогда серьезно решили заполучить мое согласие и согласились.

— А второе условие?

— А второе... Знаете, я уже в детстве был излишне осторожным. Даже слишком... Наверное из-за этого многие авантюры, о которых сейчас можно было с интересом вспомнить, прошли мимо меня. Я участвовал только в тех развлечениях, которые не грозили мне чем-то очень грандиозным... ах, да... Именно поэтому я сказал, что если мне вдруг что-нибудь не понравится у них, или что-то меня смутит, я уйду с легкостью... Они и на это согласились... А потом была долгая и муторная официальная церемония составления контракта. Тогда мне все это казалось таким значимым.... Это я сейчас понимаю, что при желании меня могли обдурить и использовать, как последнего лоха.

— Значит в ЦУИПе тебя все устроило?

— Да, я прошел курсы за два года и стал работать одним из нескольких таких же Стратегов нашей фирмы. Поначалу с наставником. С Уитвиллом то есть... Ну, я думаю, вы поняли.

Черт, если бы он знал, как мне не хотелось говорить сейчас о каких-то скучных, обыденных вещах, таких, как мое бесцветное детство! Конечно, и в нем были интересные моменты, но настоящая моя жизнь началась с того момента, когда мы с Максом попали на курсы ЦУИПа. А думал я сейчас только о том, что нахожусь рядом с человеком, который.... Который вызывает во мне бурю эмоций и вихрь странных мыслей. К тому же я был ощутимо пьян и с трудом удерживал себя от того, чтобы ненароком не начать нести какой-нибудь вздор. Про любовь, например...

— Значит два года ты учился... Потом два года работал. А теперь, не сегодня-завтра, ты станешь главным Стратегом вашей организации. Работать ты будешь в два раза больше, а получать в три.

— Заманчиво, правда? — С пьяным прищуром улыбнулся я. На свежем воздухе меня заметно повело.

— С одной стороны — да. А с другой — действительно ли это то, чего ты хочешь, Дэймон?

В первую очередь я не хотел говорить о работе... При всей моей любви к ней.

— Конечно, хочу. Мне нравится заниматься тем, что я делаю. К тому же я больше ничего делать и не умею. Да и не стремлюсь обучаться каким-то другим наукам. Ведь вы сами говорили, что это мой дар?

— Да, я не спорю, но... неужели тебе не хотелось применить его как-то по-другому? На благо города?

— Ну вот! Опять вы начинаете!? — Возмутился я.

Эх, в таком состоянии я мог наговорить гораздо большего, чем в мою последнюю вспышку гнева.

— Нет, я ничего не собираюсь начинать! — Поспешил успокоить меня Джей. — Если ты не хочешь говорить об этом — не говори.

Я чувствовал себя мелким воришкой на проповеди у священника. И это меня бесило.

— Черт, неужели при всем притом, что вы меня обучаете, у вас еще хватает бессовестности обвинять меня в чем-то!? И, между прочим, знаете ли... Вы уж особенно не уповайте на вашу совесть. Ведь за последний месяц вы активно участвовали в таком количестве преступных операций, которые раньше я один проворачивал почти за пол года!

— Не буду с тобой спорить. — Продолжал швед свою невозмутимую речь. — Это действительно было. Но я ведь только спросил тебя. — Он не оправдывался. Он уточнял.

— Не надо больше меня спрашивать, ладно!? Особенно в такой хороший вечер... — Я на удивление успокоился так же быстро, как и взорвался. — У меня все-таки внеплановые каникулы...

— Тебе так неприятно вспоминать о работе?

— Нет... Но проповеди ваши я слушать не хочу.

— Я не... — Джей осекся. — Эх, ладно. Действительно, сегодня я слишком часто заставляю тебя задумываться.

Под нашими ногами пролегала шумная трасса. Сейчас трудно было представить, что когда-то на этом месте, где сейчас проложен старый, покрытый трещинами, асфальт, была плодородная земля, покрытая травой. А может быть, стояли чьи-то деревянные домики с глиняной крышей. Или протекала глубокая река, впадающая в наше море.... Если бы не решетка перед глазами, можно было представить, что ты летишь над всей этой разноцветной канителью из смешавшихся красных и желтых огней. У меня сейчас же закружилась голова...

— Я не боюсь думать, знаете ли... — Моя рука сама собой потянулись за сигаретами. — Вы спросили, чем я собираюсь заниматься дальше? Очень просто... Работать. Работать на ЦУИП и получать за свою работу деньги. Пока что моя работа, — это единственное, что мне по-настоящему нужно.

— А я сомневаюсь. — Покачал головой Джей. — Тебе нужно стать смелее. И научиться прислушиваться к себе.

— Послушайте, вы добились того, чего хотели. Я стал лучше работать, я снова заинтересовался своей работой... Что вы еще от меня хотите??

— Дэймон, ты ведь не знал имя художника?

— Какого еще художника? — Растерялся я.

— Автора той картины, которая висит у тебя дома. Ты с таким трудом скрывал это, чтобы я не мог обвинить тебя в невежестве, как будто это могло бы поменять мое отношение к тебе.

Я моргнул, соображая. Моргнул еще раз, хлопая ресницами. Йохэнсен, как всегда, слишком быстро менял направление своих мыслей. Так, что я снова безнадежно отстал где-то позади.

— Ну да, не знал... Но ведь это так принято в обществе — поддерживать культурный разговор, верно?

— Дэймон, ты и культура — вещи далеко не совместимые. — Коротко засмеялся Джей. — Ты сочетаешь в себе удивительную непосредственность и осторожность в общении с людьми. Ты настолько боишься, что кто-нибудь увидит тебя настоящего, что предпочитаешь прятать свою личность даже от самого себя.

Я некоторое время размышлял, не оскорбиться ли мне за эти слова. Но в них была некоторая доля правды... Ну, пусть они даже целиком были обо мне. Но ведь сообщать мне об этом так, в открытую, было, по крайней мере, бестактно!

— Пойми ты уже, наконец, что человек только тогда начнет чувствовать себя уверенней, когда научится быть естественным! В разумных пределах, конечно. Чем больше ты открыт к жизни, тем меньше времен у тебя тратится на то, чтобы следить за тем, чтобы очередная шаблонная маска, навязанная тебе обществом, не упала с твоего лица. И чем старше ты будешь становиться, тем сложнее тебе будет вспомнить себя настоящего.

— Значит, по-вашему, я должен ничего ни от кого не скрывать?

— В первую очередь — от себя. Но я не учу тебя жить. Я просто рассказываю.

— А сами вы живете именно по этой системе?

— Я стараюсь. У меня тоже не всегда получается быть свободным от обстоятельств и делать то, что я хочу, так, чтобы не вредить другим.

Я продолжал обшаривать карманы в поисках своих злосчастных сигарет. Но ведь я помнил, что перед выходом вытащил из сумки пачку и взял с собой!

— Знаете, мне вы уже порядком навредили... — Усмехнулся я. — Вы перевернули мою жизнь с ног на голову.

"А теперь еще учите меня открыто выражать свои мысли... Вот сейчас ка-ак скажу вам, о чем я думаю в последнее время в вашем присутствии!" — Подумал я саркастически. — "И тогда посмотрим, что вы будете делать с этой правдой".

— Я стараюсь, чтобы мое появление в твоей жизни принесло хоть какую-то пользу. Например, мне кажется, что тебе было бы неплохо бросить курить. — Психолог как-то хитро покосился на меня.

— Может быть, когда-нибудь я и решусь... черт... — В карманах пальто было пусто. В джинсах тоже. — Да что же это... — Я выругался, безнадежно проверяя карманы еще раз.

— А почему бы не сейчас?

И он помахал у меня перед глазами пачкой моих драгоценных "Давидофф".

— Эй!.. Что, опять ваши шутки?! — Возмутился я. — Вы психолог, или фокусник, в конце-то концов!?

— Сейчас я просто человек, который думает, что сможет помочь тебе в определенный момент жизни.

Джей, размахнувшись, бросил мои сигареты в решетку. Через ячейку железного ограждения не пролезла бы и пятифунтовая монета и я мысленно восторжествовал... Однако, черная с белым вензелем упаковка без труда пролетела через преграду, на секунду как будто распавшись на несколько частей и, уже на другой стороне, соединившись снова. У меня едет крыша?

"Спасибо китайскому вину с зелеными сливами" — Печально подумал я.

Я беспомощно наблюдал за тем, как картонная коробочка, описав ровную дугу, приземлилась посреди дороги. По ней сейчас же проехалось несколько пар колес. И в редкий момент моему взору вдруг открылся участок, где нашли свое последнее пристанище мои сигареты, а неумолимое колесо, обутое в жесткую зимнюю шину, размазало по асфальту бумагу и табак.

— Там же еще половина была... Это целых два доллара! — Только и смог произнести я, прислоняясь лбом к решетке.

— Подумай о хорошем. — Как ни в чем не бывало произнес Джей свое любимое напутствие. — Теперь у тебя есть отличный повод, чтобы бросить.

Мне очень хотелось разозлиться. И именно теперь, как никогда в жизни, хотелось курить.

— У меня в планах этого не было! — Я судорожно соображал, есть ли у меня дома хоть какие-то табачные запасы.

— Теперь, все время, когда тебе захочется закурить, ты будешь вспоминать эту героически погибшую пачку и думать о том, что она пострадала за правое дело. И тебе будет легче.

Черт, о чем мы только говорили! Разве я для этого вытащил сюда Йохэнсена и притащился сам? Кажется, я хотел в чем-то разобраться, или понять. Но, видимо, у меня, как всегда не хватит на это смелости. А этот наглый швед, как всегда, позволяет себе все, что угодно. И почему я не могу заставить себя разозлиться?

Я продолжал наблюдать за движением на дороге, облокотившись об ограду. Сейчас сонные водители могли наблюдать из окон своих машин распростершегося на решетке человека...

— Не уверен, что мне сразу стало легче. — Нахмурился я. — И вообще, поздно уже... Вам завтра на работу, а я вас задерживаю.

— Сердишься? Зря.

— Да нет, почему же... Вы же мне добра желаете... А время, действительно, уже не детское.

Джей молчал. Ночную тишину нарушали только редкий отрывочный лай собак где-то вдалеке и чуть слышное завывание ветра. Никогда не спящее шоссе осталось далеко за спиной, а я так же еще не промолвил ни слова. Однако, если я это молчание воспринимал, как угрозу своему внутреннему спокойствию, то Джей, похоже, просто отдыхал. Взгляд его был направлен не на дорогу перед собой, а куда-то глубоко в себя. Этого человека, похоже, не могло смутить ничего. А я же чувствовал потребность заполнить чем-то сложившуюся паузу, настолько мне было неловко. Неудобно из-за того, что Йохэнсен мог поступать так, как ему хочется и молчать тогда, когда ему взбредет в голову, а я так не мог...

— Мистер Йохэнсен. — Почти извиняющимся голосом начал я, остановившись у двери своей парадной. — Вы сегодня рассказывали о культе танца... Вы ведь совсем не все сказали, да?

— Конечно. — Просто кивнул Джей. — А тебя что-то интересует?

— Да... я... — Я отвернулся в сторону, задумчиво посмотрел куда-то в снег. — Я бы хотел увидеть Мемфелис вашими глазами. Если это возможно. Я хочу понять... хоть что-нибудь. — Я наконец-то поднял взгляд на психолога, надеясь, что он осмыслит то, что именно я имею в виду. — Я раньше не знал ничего этого. Того, о чем вы говорили...

"Эх, и почему всегда, когда я волнуюсь, у меня как будто каша во рту??" — Разозлился я на себя. Но, тем не менее, продолжил мямлить:

— Почему-то мне кажется важным узнать все остальное, о чем вы умолчали. Не знаю, зачем мне это, но мне необходимо получить ответы на несколько вопросов.

— Прямо сейчас? — Удивился Джей. — Ты снова хочешь пригласить меня на чашечку кофе? — Он, естественно, снова подшучивал надо мной, но я все равно смутился от этой фразы. — Да нет, я понимаю, что тебе важно знать... — Уже серьезно сказал он.

Да, мне было важно знать. Только вот что именно? Это напоминало игру в фанты.

— Может быть я слишком много от вас требую, но...

— Значит так. — Перебил меня Джей решительно. — Я рад, что ты наконец-то проявляешь хоть какую-то любознательность, а не сидишь, как всегда, уткнувшись в свои убеждения...

— Не правда, я...

— Не перебивай меня. — Спокойно, но твердо остановил поток моих собирающихся начаться изречений Джей.

— Так значит, меня перебивать можно, а... — Начал я было возмущаться.

— Завтра утром жди моего звонка. Может быть мне удастся дать тебе ответы на некоторые вопросы... Уже завтра.

— Правда? — Удивился я. — И каким образом?

— Сам все увидишь. Ты когда-нибудь был на северных скалах?

— На окраине города, в долине? — Удивился я. — А что мне там делать??

— Значит, пришло время тебе там побывать. — Загадочно улыбнулся швед. — Только, очень тебя прошу, оденься во что-нибудь... менее нарядное. Например, в старую куртку и кроссовки.

— У меня нет курток, я ношу только пальто!

— Значит одень пальто и кроссовки.

— Да что вы!!? — Искренни возмутился я.

Джей прижал ладонь ко лбу и тяжко вздохнул.

— Да... Видимо, это серьезная проблема для тебя. Но я надеюсь, что ты не против провести в моей компании целый день?

Против ли я??? Если бы он знал, насколько сильно я хочу провести целый день с ним... Конечно же я не против!

— Думаю, что меня это не затруднит. — Сдержанно улыбнулся я.

Выходя сегодняшним вечером на улице в компании своего тренера, который вызывал у меня уже отнюдь не двузначные чувства, я планировал совершить что-нибудь необычное... Я мечтал о сумасбродстве, о смелых поступках, о... Видимо, нужно было меньше мечтать и больше действовать. Хотя, что именно я планировал содеять, я так и не разобрался. Наверное, все-таки надо было напиться.