Скелеты в королевских шкафах

* * *

Олирию бесило все. Слишком тугой корсет показывал изумительную тонкость стана, но практически не давал дышать. Прическа, над которой куафюры трудились почти два часа, давила на голову. Туфли жали. Чулки сползали. Жемчужное ожерелье душило. Фата... — вот с фатой принцесса ничего не успела придумать, так как у нее совершенно сел голос. А ругаться шёпотом — ну какое в этом удовольствие? Попытка послать за целителем была пресечена Гердером, который сказал, что молчащая невеста — это лучший подарок, который они могут сделать жениху. Жаль только, что он недолговечный. Принцесса в сердцах попыталась пнуть брата, но запуталась в широких юбках и чуть не упала. Пришлось постучать кулаками по подушкам, чтобы спустить пар.

— Олирия, ты поосторожней, — ехидно сказал Гердер. — Ты такая сегодня красивая, что костыли тебе абсолютно не пойдут. Да и жених может возмутиться, что ему инвалида подсовывают.

Невеста в самом деле была чудо как хороша. Золотые локоны уложены в сложную прическу, живописно обрамлявшую нежное девичье лицо. Светловатые бровки и реснички подкрашены как раз до такой степени, чтобы выгодно подчеркнуть голубые глаза, но не казаться чем-то чужеродным на лице. Нежный румянец казался естественным. Фигуру делало воздушной свадебное платье. О этот шедевр портновской мысли, воплощенный в ткани! Сколько на него пошло шелка, жемчугов, золотого шитья! Пять вышивальщиц без сна и отдыха воплощали эскизы инора Стила! И оно получилось воистину волшебным! Принцесса казалась сошедшей со страниц книги сказок.

Королева с удовольствием рассматривала дочь:

— Даже жаль, что такое чудо достанется какому-то заурядному графу, — вздохнула она. — Все-таки рядом с Краутом она смотрелась бы изумительно.

Олирия что-то невразумительно прохрипела.

— Ну, мама, — пожал плечами Гердер, — после того позора, что устроила твоя дочь, нужно радоваться, что этот граф вообще на ней женится, а не удирает, возмущаясь ее моральным обликом. Да и то, я вздохну свободно, только когда они обвенчаются. И, Олирия, ты свое "да" не хрипи, как запойный пьяница, а тихо шепотом, как положено скромной девушке.

— Гердер! — возмутилась королева. — Не издевайся над сестрой. И, может быть все-таки вернем ей голос?

Принцесса согласно закивала, с надеждой глядя на мать.

— Только после венчания, — твердо сказал кронпринц. — После него все вопли твоей дочери — это проблемы ее мужа, а до него — наши. Мало ли, что ей в голову придёт, а она решит озвучить? А жениху только повод дай, уж с его-то дипломатическими талантами при наличии малейшей возможности он вполне может попробовать увильнуть от чести с нами породниться. Ох, Олирия, если бы ты хоть иногда думала и молчать умела, цены бы тебе не было. Ну, ладно, мама, думаю, вы здесь уже и без меня справитесь, а я еду за Лиарой и жду вас уже в соборе. И умоляю, не вздумай ей голос возвращать!

* * *

Платье на свадьбу принцессы мне принесли в общежитие, откуда и предполагалось ехать прямо в собор, так что от идеи взять что-то простенькое во дворец на замену пришлось отказаться. Кроме всего прочего, выяснился один неприятный момент — корсет и парадное платье были со шнуровкой на спине, которую я вряд ли смогу распустить самостоятельно. Сейчас меня упаковывали две девушки, присланные из дворца. Затянув корсет, они вставили меня в очень красивое нежно-голубое платье, под нижние юбки которого я едва успела незаметно привязать кошелек с так нужными мне вещами для побега, и занялись прической. За этим процессом завороженно наблюдала Ална, время от времени повторяя:

— Какая ты красивая. Ой, как тебе повезло, — и так по кругу.

Было похоже, что она вошла в транс, так как кроме этих слов с ее стороны ничего больше не доносилось. Я мрачно подумала, что ее бы на мое место, и все были бы счастливы. Вот чтобы его высочеству не влюбиться в мою подругу? И магии у нее достаточно, и внешность вполне привлекательная, и она уже заранее согласна за него замуж. А вот что мне теперь делать с платьем? Сама я его не сниму. Мой взгляд остановился вдруг на кухонном уголке. Если я не смогу распустить, то ведь можно разрезать? Платье, конечно, жалко, но что делать? Теперь нужно как-то незаметно взять нож. Хотя, у меня же есть маникюрные ножнички, успокоено подумала я, они меньше и их значительно удобнее будет носить с собой. Только не забыть бы их положить в кошелек. А простенькое платье придется позаимствовать у кого-нибудь из дворцовой прислуги. Найдя решение возникшей проблемы, я расслабилась и уже спокойнее воспринимала издевательства над собой, которые не ограничились прической. Меня также накрасили и сделали маникюр.

— Леди, краска очень стойкая и плохо смывается, — предупредили меня. — Поэтому не удаляйте ее сами. Вечером мы вам поможем.

Из-за довольно глубокого выреза, мой медальон оказался на всеобщем обозрении, что меня беспокоило, я попыталась прикрыть его жемчужным ожерельем, но когда пришел Гердер, выяснилось, что мое декольте полностью затмевает для него все остальное.

— Да, дорогая, — вздохнул он. — выглядишь ты изумительно. Жаль, что сегодня не наша свадьба.

Я затрепетала ресницами и нежно ему улыбнулась — пусть порадуется напоследок, сегодня мне для него ничего не жалко, и мы поехали в собор. Только вот маникюрные ножницы мне так и не удалось взять...

* * *

Через огромные витражные стекла собора разноцветными потоками проливался солнечный свет. Солнечные зайчики играли с многочисленными драгоценностями гостей, вспыхивали радугой на стенах, подсвечивая изображения святых, делали из обычных оранжерейных роз, заполонивших все свободные места, нечто совершенно экзотическое. Какой прекрасный день для свадьбы, невольно подумалось мне, пока мы подходили ближе к алтарю. Жених уже был там — со слегка помятым лицом, но в безукоризненном костюме, он был готов принять все, что пошлет ему день сегодняшний. Гармская делегация стояла через проход от нас, по ним было видно, что жених вчера мял свое лицо в хорошей компании. Их принца, к моей радости, еще не было.

Я с интересом рассматривала убранство собора, когда почувствовала на себе Его взгляд. Повернув голову, я уже готова была утонуть в желто-зелёных всполохах его глаз, когда его спутница обняла его за шею, склонив к себе, и что-то жарко зашептала ему на ухо. Краут опустил на нее взгляд, улыбнулся и стал что-то отвечать, не обращая на меня уже никакого внимания. Вот значит, как! Значит, эта та самая маркиза Вальборо! Да у нее талия в корсете в два раза больше, чем у меня без! А волосы — пакля крашенная! А уж драгоценностями увешана, как... как...

— Дорогая, что так привлекло твое внимание в той стороне? — раздался вкрадчивый вопрос моего жениха.

— О, я просто удивляюсь, как та брюнетка может выдерживать вес такого большого количества драгоценностей, — ядовито сказала я. — Интересно, она что, по принципу восточных женщин, все ценное на себе носит?

— Думаю, все же, не все. По крайней мере, сапфирового колье, подаренного ее нынешнем любовником, здесь нет.

— Вот как? — мрачно сказала я. Да, такова жизнь — одних кусают, другим сапфировые побрякушки дарят. Все, не буду я на них смотреть. Вот, женихом полюбуюсь, пока невесты нет. Со спины он выглядит даже неплохо. Хотя, на его месте я не стала бы надевать столь обтягивающее на такие кривые ноги. Все же интересно, что в нем привлекло Олирию настолько, что она голову потеряла? Ведь внешне он тому же Бирану даже в подметки не годится, а принцесса всегда предпочитала все очень яркое и броское!

Подошли королева и Олин. Принц вежливо поздоровался. Если не считать того инцидента с медальоном, отношения у нас были достаточно неплохие. Ее величество выглядела действительно величественно, но недовольно. Окинув взглядом гармскую делегацию, она немного задержалась на композиции "принц и его новая пассия", чему-то усмехнулась и тихо сказала сыну:

— Так вот почему ты все же решил, что Лиара должна быть на свадьбе, хотя раньше был против.

В этот момент сверху полилась музыка и нежными ангельскими голосами запел хор. Прибыла невеста. По собору прокатился восторженный шепот. Ведомая королем Генрихом, она медленно шла по собору, опустив глаза долу, и казалась настолько прекрасной, что я невольно подумала, не жалеет ли Краут, что она досталась другому, и посмотрела на него. Он смотрел на меня, и в глазах его было что-то, буквально завораживающее, заставляющее забыть обо всем. Я тонула в его взгляде! В груди возникло какое-то незнакомое доселе чувство, заставлявшее забыть обо всем. Но тут рядом с ним зашевелилась маркиза, и волшебство пропало. Я отвела глаза, высокомерно вздернув нос. Вы меня не интересуете, ваше высочество! И не надо на меня смотреть! Так смотреть! Вон, у вас дама под рукой для этого есть! И не только для этого!

Принцесса наконец подошла к жениху, и архиепископ начал обряд венчания. Голос его, величественный, усиленный магией, был слышен даже в самом дальнем уголке храма. Сверху сыпались лепестки цветов, не долетая до пола они рассыпались миллионами сияющих искр, которые создавали вокруг брачующихся переливчатую сферу, а потом вспархивали радужными бабочками. Негромкая музыка не заглушала слов церковного напутствия, а подчеркивала их значимость и красоту. Наконец, жених и невеста сказали свое ожидаемое "да", причем голос Оливии, так хорошо мне памятный по общежитию, был нежен и едва уловим. Я даже не представляла себе, что она может издавать настолько тихие звуки. Жених казался тоже пораженным этим фактом настолько, что поцеловал невесту только после вторичного напоминания архиепископа. Обряд венчания завершился.

При выходе молодоженов из собора группа магов-иллюзионистов устроила такое представление! Распускались всевозможные цветы — как существующие где-то в нашем мире, так и являющиеся плодом фантазии своих создателей! В небо взмывали стайки разноцветных птиц, чтобы собраться в вензель новобрачных, рассыпаться в герб правящего дома и опасть на землю ярким потоком. В разных концах площади показывали исторические сцены. И все это под торжественную музыку, которая, казалось, звучала внутри каждого из присутствующих.

По традиции, после обряда венчания, молодые ехали к королевской усыпальнице с цветами и караваем специального хлеба, считалось, что предки должны благословить новоиспеченную семью. Поэтому, продемонстрировав свое счастье всем желающим на площади и раздав с десяток килограмм медяков бедным, граф Эдин с супругой, а также все представители правящей династии поехали к месту последнего упокоения наших правителей. Остальные высокопоставленные гости были приглашены во дворец, где их ожидали праздничное угощения и разнообразные развлечения. Гармцы уехали туда в полном составе. На Краута я больше не смотрела, хотя была уверена, что часто чувствовала его взгляд — это ощущение пробегающих по всему телу мурашек и ожидания чего-то волшебного просто невозможно ни с чем спутать.

Внутри королевское усыпальницы был артефакт, узнающий любого, в ком текла кровь королей. Правильное проведение обряда венчания приводило к тому, что супруг или супруга также признавалась магическим кристаллом. Поэтому одной из причин поездки была также необходимость убедиться в том, что обряд был проведен по всем правилам, и граф будет признан истинным супругом. Мы спускались все ниже в подземелье, и мне казалось, что я слышу шепот ушедших веков. Вдруг зазвучали слова клятвы, которую, по слухам, приносил здесь каждый член королевской фамилии. Текст ее не являлся чем-то тайным, к примеру, он приводился в учебниках истории, в разделе, рассказывающем о воцарении нынешней династии. Я удивленно огляделась, но, казалось, кроме меня этого никто не слышит.

— Дорогая, что-то случилось? — обеспокоенно сказал Гердер, все это время заботливо поддерживающий меня под руку.

— Мне кажется, что я слышу голоса, — неуверенно сказала я.

— И что ты слышишь?

— Королевскую клятву.

Гердер даже в лице изменился и предложил мне немедленно выйти на свежий воздух. Сказал, что, наверно, это последствие болезни, и он боится, что мне внизу станет совсем плохо. Но мне так хотелось увидеть то, что было доступно только единицам, эти мрачные саркофаги, каждый из которых был уникален, и магический артефакт, подобного которому больше нигде не было. Ведь возможность попасть сюда может больше и не возникнуть!

— Спасибо за заботу, дорогой, но я все равно хочу спуститься и посмотреть, как кристалл признает мужа Олирии.

— Хорошо, — задумчиво сказал жених, — но если у тебя начнет кружится голова, скажи мне немедленно. Все-таки ты недостаточно еще оправилась.

И мы продолжили спускаться. Голос звучал все настойчивей и громче. Мне начало казаться, что я схожу с ума. А вот интересно, сумасшествие — достаточное основание для расторжения помолвки? Оказалось, что если повторять слова клятвы про себя, становится легче. Я спускалась вниз, повернувшись к каменной стене, и проговаривала все, что мне диктовали — уважать, сохранять и защищать. Голос звучал все спокойней, а когда я произнесла заключительное "клянусь", исчез совсем. А через минуту мы уже спустились.

— Ты как себя чувствуешь? — настороженно глядя на меня, спросил Гердер.

— Спасибо, уже все прошло, — спокойно ответила я. Ну не говорить же, что меня вынудили присягнуть стране? Из которой я, кстати, бежать собираюсь.

Олирия положила ритуальный хлеб на специально предназначенный для этого поднос и прошептала требуемые протоколом слова. Вспыхнул огонь под потолком, залив светом весь зал. Принцесса поднесла руку к артефакту, внутри него зажегся яркий красный огонь. После нее настала очередь ее мужа — на его прикосновение кристалл тоже отозвался, только цвет был куда более слабый, показывающий только истинность брака, но не королевскую кровь. Да, если мне не удастся сбежать до брака с Гердером, при моем прикосновении будет такой же мерзкий розовый цвет! А я так не люблю розовое!

Когда все отправились наверх, я попросила жениха задержаться, сказав, что я устала, и мне трудно будет сейчас подниматься. На самом деле, мне было интересно осмотреть этот величественный зал без присутствия остальных. Я провела рукой по искусной резьбе на стене — время не сохранило имена тех, кто создал это чудо, как жаль! Здесь, в этом подземелье жила сама история. Здесь хранилась память эпох. Саркофаги с телами всех ушедших королей были украшены резными сценами, рассказывающими о временах, в которых те жили. Здесь можно было находиться часами, но, увы, наше время было ограничено, поэтому я тяжело вздохнула и направилась к выходу. Проходя мимо артефакта я машинально провела по нему рукой. И тут! Взметнулось алое пламя! Засияло яркими всполохами, порождая причудливые тени на стенах и потолке. Я испуганно отдернула руку и уставилась на Гердера:

-Что это было?

— Ну, если ты не допускаешь, что являешься дочерью короля Генриха... — он сделал паузу и выразительно поднял бровь.

— Не допускаю! — нервно сказала я.

— Тогда это значит, что мы с тобой внутренне уже связаны настолько сильно, что даже камень считает тебя за особу королевской крови.