Контракт

На ощупь вытянула оружие из набедренных ножен, от движения меня покачнуло, и я для сохранения равновесия быстро вернула руку на место, с зажатым в ней ножом. Во рту появился привкус крови, ощущение, что в сознание ломаются стены между реальностью и воспоминаниями. Еще один сильный импульс боли и все прошло.

Открыла глаза и поняла, у него получилось подавить мое сопротивление. Плохо...

Я сидела, на обычной табуретке, покрашенной в белый цвет, как любят делать в государственных больницах, в палате мамы и наблюдала за тем, как она спит. Я это уже пережила, главное не пытаться ничего изменить. Это прошлое, оно осталось позади.

Мой взгляд гулял по палате, стены выкрашенные в зеленый цвет, окно без штор, пустая больничная койка, на второй лежит мама, из её руки тянется провод к капельнице. Мама, она всегда была от меня далека, еще в три года оставила меня бабушке на воспитание, а сама... Я даже не знаю, где она была. Никогда не испытывала к ней особых чувств, не из-за обиды, просто она была для меня чужой, но в этот момент мне жаль её, мне очень больно от понимания, что она умирает. Стараясь не смотреть на неё, перевела взгляд на свои руки, маленькие руки, ну да в этом воспоминании мне всего четырнадцать. Снова посмотрела на маму, на её выцветшие волосы, вместо иссиня черного, они стали тусклые, будто грязного цвета. Взгляд скользит по лицу, отмечая впавшие глаза и щеки, морщины которые стали заметнее, желто-серый оттенок кожи.

Она пошевелилась, из нее вырвался тихий стон. Открыла потускневшие зеленые глаза.

— Афродита — тихий шепот — Кроха, ты здесь?

— Да мам. — пересела к ней на кровать и та я, которой только четырнадцать поняла, что мама сегодня умрет. В вырезе пижамы на груди, на коже проступили едва заметные синие пятна. Посмотрела в уже не видящие глаза — Мам? Потерпи, я сейчас позову врача.

— Кроха. — её шепот пригвоздил меня к месту, я взяла её прохладную руку и по щеке заскользила первая слеза — Прости меня за все.

— Прощаю мама, все хорошо. — тихо шепчу ей, видя как её глаза становятся стеклянными, а рука обвисает в моей руке.

Я сижу рядом с мертвой мамой и не могу унять слезы, которые безграничным потоком бегут из глаз. Так меня застала медсестра, подхватила под руки и выставила из палаты. За дверью, облокотилась спиной о стену и сползла по ней. Успокоившись, продолжала сидеть, через время услышала разговор двух медсестер.

— Умерла из 41 — номер маминой палаты и заставил прислушаться.

— Плохо, молодая совсем. — голос явно старческий.

— Сама виновата, пить меньше надо было.

Пить. Моя мама пила. Тогда я и стала очень осторожна с алкоголем. Стены больничного коридора, стали меркнуть. Словно я смотрела на отражение в воде, которое постепенно расходилось кругами и пропадало.

"Хоз-зяйка сс?" — позвала меня саламандрочка.

"Все хорошо" — все будет еще лучше, когда спадет это заклинание и я как минимум покалечу, одну блондинистую тварь.

Меня перенесло в новое воспоминание.

Поднимаюсь по ступенькам в подъезде, снова не работает лифт, еще два этажа и доберусь до дома. На площадке, на которой я находилась из квартиры, вышел незнакомый солидный мужчина, захлопнул дверь и внимательно посмотрел на меня. В душе зреет тревога, вроде все хорошо, но неприятное предчувствие грызет внутри. Мужчина начинает, подниматься за мной. Очень хочется избавиться от его взгляда в спину. На пролете между этажами прижимаюсь к стене, чтоб пропустить его вперед. Совершая фатальную ошибку.

Он положил обе руки по бокам от меня, не давая вывернуться. Истошно, хочется закричать, но я как завороженная смотрю в его глаза. Одной рукой он хватает меня за горло, сдавливая так, что мне практически не остается возможности дышать.

— Отпустите — прохрипела я, от страха внутри все сжалось, а в глазах выступили слезы.

— Такая красивая, — второй рукой, начал шарить по моему телу — такая маленькая — конечно маленькая, мне там всего четырнадцать, только две недели прошло с похорон мамы — и беззащитная.

После его слов, оцепенение от страха спало и я яростно начала отбиваться. Замах и он ударил меня по щеке, из-за этого меня отбросило в угол. Он подхватил меня, рывком разодрал на мне футболку, запустил руку под бюсгалтер и начал больно сминать грудь. На мои удары мужчина не обращал внимания. Когда он потянулся к моим брюкам, во мне проснулась холодная решимость.

— Отпусти — уже зло зашипела я.

— А что будет если не отпущу? — моя злость явно позабавила его, он продолжил поглаживать место на коже где начинаются брюки.

— Убью. — положила руки на его грудь и постаралась оттолкнуть от себя.

— Не уже ли? — он дернул мои штаны, пуговица отлетела и звучно упала на пол.

Во мне кипела уже не злость, а ярость, мне стало все равно, что предо мной живой человек. Мои руки все так же находились на его груди и я пустила замораживающую волну. Зная, что моих сил не хватит на превращение его в лед полностью, поэтому мой удар был направлен на сердце. Он отпустил меня, сделал шаг назад. В его глазах решимость сменилась страхом, а я с наслаждением наблюдала, как в его глазах угасает жизнь. Испытала искреннее удовольствие от того, что эта мразь наказана.

Сверху, послышались шаги, это спускалась, соседка бабушки, Марфа Изольдовна. Она истошно завизжала. Дальше событии пошли будто сквозь меня, приехала скорая, за ними полиция, за тем унесли тело, а бабушка завела меня домой, заставила переодеться, после меня повезли в участок. Мозг начал нормально работать только в кабинете у следователя. Там будто очнулась от глубокого сна.

Возле меня противно орала женщина в черной косынке на голове. Поморщилась от её крика. Она осыпала меня проклятьями и угрозами, послушав её некоторое время, обратилась к молодому следователю, который сидел за столом напротив.

— Это кто?

— Жена, напавшего на тебя. — спокойно ответил он, она явно ему уже надоела, но выставить её из кабинета, почему-то не спешил.

— Да кто на неё напал? — снова заорала женщина — Эта шавка довела его до инфаркта.

— Я могу уйти? — слезы и крики жены того мерзавца меня не трогали, мне было все равно, земля стала лучше, без той твари.

— Я — он осмотрел женщину — вызову тебя завтра.

Женщина схватила меня за руку.

— Тебе, что все равно. Из-за тебя умер человек. — я холодно осмотрела и поняла мне и впрямь все равно.

— Руку отпусти. — мы сошлись в молчаливом поединке взглядами.

— Да будь ты проклята! — выпалила она, откидывая мою руку.

Я пожала плечами и вышла за дверь. Вдоль стены коридора стояла небольшая деревянная лавочка, с коваными ножками, на ней сидела девочка лет семи и беззвучно плакала. Присела возле неё.

— Привет — спокойным голосом начала я — Чего плачешь?

— У меня папа умер. — от этой фразы меня будто ледяной водой окатили.

— Прости. — тихо прошептала ей, встала и направилась на выход.

В каком-то дворе, недалеко от участка, нашла лавочку и присела. Меня начала бить крупная дрожь. Осознание содеянного накатило всепоглощающей лавиной. Я убила человека! Для меня он был ублюдком, но для маленькой девочки это был отец, которого она любила. Своим поступком, я изменила её жизнь. В ушах зазвучало, проклятие той женщины.

— Проклята? — тихо сама себе сказала — Я и так проклята. Своим даром.

В этот момент, четко решила избавиться от магии. Я не имею права решать, кому жить, а кому умереть. Мир вокруг снова померк.

"Хоз-зяка сс?" будто из глубины вытянул меня голос моей металлической рептилии.

"Нормально. Я здесь"

Новое воспоминание, случившееся через месяц после происшествия в подъезде.

Звоню в квартирный звонок, странно бабушка всегда очень быстро открывает, достаю ключ из рюкзака. Открываю дверь, захожу в маленькую прихожую обычной двушки, квартира встретила тишиной. Скидываю кроссовки.

— Ба! Я дома. — кидаю рюкзак на пол и прохожу на кухню.

На плите паровозом пыхтит чайник, видно бабушка забыла выключить. Раньше такого, за ней не замечалось. На столе стоят две чашки. Меня ждала?

— Ба. Ты дома? — не могла она бросить включенной плиту.

Отставила раскаленную посудину и отправилась в комнату. Постучалась в дверь, мы некогда не заходили друг к другу без стука. В ответ тишина. Постучала еще раз и открыла дверь. В комнате царил погром, будто кто-то что-то искал. Из шкафов раскиданы книги, земля из перевернутых цветочных горшков, которые валялись под окном, разбросана по коричневому пушистому ковру, одна штора содрана. Зашла во внутрь, за дверью увидела бабушку лежащей на полу. Опрометью бросилась к ней.

— Бабушка? — схватила ее за руку.

В этот момент, поняла, что пришел крах всему, потому что человек, который меня вырастил был мертв.

Дальше понеслась череда картинок, как кадры из фильма. Врачи, родственники, похороны, поминки, определение с опекунством, кладбище, желтые ирисы на могиле, снова поминки и вот я опять в комнате бабушки.

За окном вечер, а я перебираю её книги, их нужно убрать, теперь в этой комнате будет жить бабушкина подруга, которая оформила опеку на до мной. Давно убран весь беспорядок, полицейский сказал, что бабушка сама его развела перед смертью, мне не верилось в это. Но кто будет слушать подростка? Взгляд постоянно возвращался к месту, где я её нашла. Слаживая очередную книгу в коробку, зацепилась взглядом за её название "Канигрические ритуалы призыва". Вроде бы, я неплохо знала бабушкину библиотеку, но эту книгу видела впервые. Наугад раскрыла книгу, открылась страница с обработанным текстом. Название было зачеркнуто, сверху написано "Лишение магических сил", далее описание самого ритуала, на полях неизвестным для меня почерком были объяснения и дополнения.

Может это знак с выше, что мне нужно лишиться своих сил. В тот момент подумала я. Если магией я могу наносить только урон, то зачем она мне нужна?

"Хоз-зяка сс?" — очень далеко в сознании зашипела саламандрочка.

"Зови еще" — приказала ей.

"Хоз-зяка, з-заклинание сс с-слабеетс-с" — я как сквозь туман плыла на ее голос, постепенно начиная чувствовать метал ножа в руке, ощущать свое тело.

"А я теряю связь с реальностью" неприятно констатировала я "Сколько раз сейчас ты меня звала?"

"Три сс"

"В следующий раз, если с первого зова не услышу, обожги мне руку или укуси"

Что она ответила, я не услышала, так как попала в новое воспоминание.

Ночь. Пробираюсь, через заросли кустарника. Руки царапают, ветки растения, ноги исколоты. Выбравшись, скептически осматриваю себя. Длинная белая ночная рубашка, не пострадала от встречи с кустами, а вот руки и ноги грязные и саднят.

Нет! Только не это воспоминание! Мелькнула мысль у реальной меня, которую тут же вытеснили старые эмоции и переживания.

К лицу прилипла прядь волос, убрала её и поежилась от осеннего холодного ветра.

— Ну вот почему обязательно нужно пробираться через весь лес почти раздетой? — бубню себе под нос, продолжая искать нужную поляну.

Все мои вещи остались возле первого повстречавшегося дерева и я уже сильно замерзла, но это не убавило во мне решимости, я уперто иду вперед. На плече болтается сумка, в которой лежит ритуальный кинжал и свечи, при каждом её прикосновение к телу, по коже проходят колючие мурашки.

— Не чего, скоро найду. — постоянно шепчу себе.

Звуки леса начали стихать, только изредка слышались уханья совы. Я вышла к старому дубу. Нашла. Подходя к дереву, заметила, что теперь не слышно даже завывание ветра, будто попала под купол тишины. Остановившись, осмотрела поляну, которую искала полночи. В свете полной луны она была загадочной и словно искрилась вся. Опушка, к которой не притронулась рука человека, серебрилась и источала силу во внешний мир. Источник, как было написано в бабушкиной книге, их мало осталось, всего штук десять. И один из них я нашла, хоть и потратила на это несколько месяцев. Удивительно, но раньше вокруг нашего городка их было четыре, какое-то странное совпадение, что город был построен на их пересечение. Теперь остался один, магия уходит, она не нужна этому миру и она не нужна мне. Сделала первый медленный шаг на поляну, меня окутало силой и начало наполнять ею, непередаваемое ощущение, но здесь я за другим. Магия не может уйти в никуда, логичнее всего её отдать источнику, который сам распределит её.

Выйдя в центр поляны, начала рисовать руны, заученные до автоматизма написания. Чтоб на траве их было видно использовала перетертый мел. Довольно быстро вокруг меня заискрились надписи, последним штрихом было начертание круга, достала из сумки сем толстых свечей, расставила поверх нарисованного круга, вынула нож и забросила сумку подальше. Зажгла сразу все свечи магией. Последний раз, подумалось мне.

Окинула быстрым взглядом мое творчество. Так. Все правильно. В душе колыхнулось сомнение, которое усилием воли загнала подальше. Я стану обычной и больше никогда никому не смогу навредить. Сознание заполнила холодная решимость. И я начала читать заклинание из найденной мною книги.

Слова потекли легко и мягко, стелясь в ночной тишине, но приблизительно в середине, в лицо ударил сильный порыв ветра заставивший покачнуться, из-за чего чуть не вышла из начертанного круга. Уперто осталась стоять на месте. Меня начало хлестать воздухом со всех сторон, растрепывая волосы и прижимая свободную рубашку к телу. В какой-то момент, я перестала это чувствовать, уплывая сознанием далеко. Слова заклинание продолжали произноситься, если б даже захотела не смогла бы остановиться. Вот начинается финальная часть. Руны вместе с кругом вспыхивают сиянием, огонь в свечах увеличивается, качаясь под порывами, но не потухая. Вижу, как я заношу кинжал над сердцем, во мне нет страха, холодная решимость и уверенность, что все делаю правильно, и пронзаю грудь, полностью вгоняя лезвие.

Руку обожгло и где-то как сквозь толщу воды послышался голос саламандрочки.

"Хоз-зяка сс!" с глаз словно пелена спала и я увидела свою руку с зажатым в ней ножом, рукоять которого украшает рептилия, кончик лезвия проткнул мне кожу поверх старого шрама, оттуда скатывается тоненькая струйка крови.

"Спасибо, моя хорошая" смотрю в глаза камушки саламандрочки и понимаю, что если б не она, то сейчас я сама себя убила бы.

Посмотрела на пузырь, в котором я все также находилась. Новое воспоминание не пришло. Это значит, что заклинание закончилось? Аккуратно прикоснулась к светящейся стенке шара, от этого она пошла трещинами. Пузырь лопнул со звуком разбивающегося хрусталя и осыпался на землю. На меня смотрел блондинчик. Возвела перед ним прозрачную силовую стену.

"Соламандрочка метни нож" попросила и сразу уступила ей место в сознание.

В очередной раз за сегодня увидела, как мои руки, без моего участия кидают оружие. Андар, видно не ожидал, то что я так быстро приду в себя, он даже не дернулся. Мой нож завис в десяти сантиметрах от его лица, увязая в силовой стене.

— Мёртв. — констатировала я, передвигая стену к себе, достала из неё нож и вернула его в ножны.