— Сосредоточься, — узкая теплая ладонь легла мне на грудь, — ты должен...
Дальнейшего я уже не услышал. Весь мир потонул в диком калейдоскопе наслаждения. Боже, да ничего прекраснее я в жизни не чувствовал! Эта рука, ее тепло, ее прикосновение к моей коже. Мое тело свела судорога, потом еще и еще. Я лежал на траве, сотрясаясь от наслаждения, и ничего не мог с этим поделать. Все мысли улетучились, голова перестала соображать. Да это просто даже нечем было сравнить! С Катей я не получал и сотой доли того удовольствия, которое испытывал сейчас от простого прикосновения рукой.
Неожиданно все закончилось. Я лежал на траве и пытался отдышаться, совершенно не понимая, что же это сейчас со мной такое произошло. Рядом послышался стон. Повернув голову, я обнаружил рядом с собой Антона. Он лежал на траве, раскинув руки, и всем своим видом излучал такое чувство полнейшего счастья, что мне даже стало как-то неловко. Неужели у меня была такая же рожа? Вот же ж блин!
Тряхнув головой, я со второго раза принял вертикальное положение и осмотрелся. Мда... Неподалеку от нас сидела красная, как вареный рак Алиса, а чуть подальше, буквально в десяти шагах валялся на траве Владимир. И не просто, гад, валялся, а катался по ней истерически хохоча и пытаясь хоть чуточку перевести дыхание. Осмотревшись, я понял, что он такой не один. Из под столика, на той самой веранде, где сидел старичок с благообразной седой бородкой, торчали чьи-то подозрительно подергивающиеся ноги. Да... полный финиш. Интересно он хоть живой еще там?
Тем временем к нам подошла Алиса, присела рядом с Антоном и протянула к нему руку. Потом вдруг резко ее отдернула, видимо передумав, и просто спросила:
— Антон, ты как?
— Кажется, я кончил, — простонал он, открывая глаза.
Хм... а я-то думал, что покраснеть еще больше уже нельзя.
— Все хорошо дочка, — с холма спустился вытирающий слезы Духобор, — ты просто не учла один маленький, но очень важный момент. К этим ребятам первый раз было применено усиление. Они еще не могут с ним справляться в должной мере. Нужно время, чтобы привыкнуть к такому, а потом уже пытаться что-либо почувствовать. Твоей второй ошибкой был физический контакт. Они и так чуть с ума не посходили, а тут еще и такое сверху. Ну и то количество силы, которое ты вложила в усиление, не лезет ни в какие ворота, они же даже не оперативники, они только первый раз это попробовали на себе. Тут аккуратнее надо, нежнее, — он хохотнул, глядя на содрогнувшегося от последнего слова Антоху.
— Тогда почему ты мне не сказал? — чуть ли не плача от стыда вскрикнула Алиса, — Ты же все видел!
— Видел, — согласно кивнул он, — так ничего страшного бы и не случилось. Парни молодые, здоровые. А ошибки лучше всего познаются на личном опыте, что вы только что сейчас и доказали, заодно великолепно подняв настроение мне и Карлу Альбертовичу с Володей.
— Папа! — возмутилась она.
— Впредь аккуратнее будешь, — пожал он могучими плечами, а теперь иди, подготовь пятый кабинет для ребят, там продолжите бучение. А вы парни, бегом в душ, потом к Алисе за второй порцией придете.
Вечером мы сидели у меня в комнате, вольготно расположившись прямо на полу на расстеленном одеяле, и заставив все свободное пространство между нами тарелками с едой и бутылками с хлебным квасом. Ничего крепче него до конца обучения пить нам не разрешалось. Мозги должны работать, даже не смотря на наличие отличного метаболизма и регенерации. Тут Духобор был непреклонен.
— А ты изменился, Антох, ты в курсе? — спросил я его, вытягивая ноги и отхлебывая из кружки.
День прошел весьма продуктивно, не мудрено, что мы так устали. Алиса погружала нас в состояние усиления чувств целых пятнадцать раз, на этот раз, более осторожно тратя силу, и воздействуя на наше сознание только слегка. Результатом было наше полное достижение задачи: я почувствовал астральную энергию на восьмом подходе, Антон — на одиннадцатом. Остальные погружения носили характер уже только как закрепление материала. Алиса была в восторге. Ее теория оправдала себя на сто процентов. Теперь нас ожидало долгое и монотонное обучение всему, что связано с управлением живым миром нашей планеты. И начнется это уже завтра. Духобор, позвонив Альцману, лично продлил наше здесь пребывание на целую неделю.
Я потянулся на одеяле и отставив пустую кружку, закинул руки за голову. Хорошо. Мой маленький огонек в груди, он же мой внутренний резерв энергии, медленно переливался в теле, даря ощущение тепла и легкой эйфории. Так вот ты какой, комочек огня, позволяющий нам так легко менять себя и окружающий мир вокруг нас. Частичка чуда. Конечно, это была всего лишь форма его представления, как объяснила нам наша наставница. На самом деле, энергия равномерно разлита по всему астральному телу и видимой формы не имеет. Тот же образ, что всплывал в нашем сознании при обращении к ней, формировался исключительно на наших психологических ощущениях и стереотипах. Его можно было при желании изменить, но зачем? У меня это огненный шарик, у Антона радужный водоворот, у Алисы это вообще кошка, как бы дико это ни звучало. При расходе сил она постепенно уменьшается в размерах до котенка, а потом бледнеет и полностью исчезает. Думаю, дедушка Фрейд многое, что мог бы сказать по этому поводу... Как и по поводу всего остального, но это уже дело совершенно других специалистов.
— Я знаю, — согласился мой друг, размеренно поглощая наш ужин. В отличии от базы Альцмана, здесь не было никакого режима питания и сна. Захотел поесть — пришел на кухню и взял. Хочешь — тащи еду к себе, а нет, так и в столовой посидеть можно. Полная свобода. — С тех пор как я стал одаренным, для меня многое изменилось.
— Понятное дело, — усмехнулся я, — такие возможности.
— Да, это само собой, но дело не только в этом. Понимаешь, когда я только узнал об одаренных, попал в этот проект, как один из перспективных бойцов, то я буквально на некоторое время выпал из реальности. Сказать, что я был удивлен, это ничего не сказать. То что мне о вас... уже о нас рассказывали, казалось просто какой-то сказкой, фантастикой. А когда я увидел Владимира и Льета в бою, то они мне вообще стали казаться полубогами, — он усмехнулся, — а теперь я с вами. И возможно скоро стану таким же, как они. Это очень необычно, мягко говоря.
— А что за перспективные бойцы? — поинтересовался я, — Мне, казалось, что вас прислали просто на стажировку.
— И при этом показали одну из самых охраняемых тайн государства? — улыбнулся он.
— Ну... возможно вас готовили как группу охраны или взаимодействия с одаренными?
— Вот это же ближе к делу, — кивнул он, — Включи мозг, Дима. Весь проект по привлечению обычных людей, причем не для науки, а именно для обучения, носит сразу две цели. Первая и сама важная, это отбор. Наши ребята в НИИ, тестируют новую теорию, способную прогнозировать появление одаренных из обычного человека. Вопрос активации альмы ведь еще никто не отменял. Что там у них накручено я не знаю, но то что самых перспективных бойцов, подходящих к этой теории отправляют сюда на обучение — это факт. Причем обучение идет на пределе возможностей и в жестком контакте, благо дело теперь технологии медицины это позволяют. Настойки тоже играют здесь не последнюю роль.
— Стимуляторы? — поднял брови я.
— Нет, — отмахнулся он, — все экологически чистое и даже полезное, в отличии от аптечных препаратов, но тоже оказывает свое воздействие на альму. В итоге те бойцы, у которых она активируется, становятся одаренными, другие же просто заканчивают обучение и поступают в штат отдела Митрова, либо в особый отдел спецназа ГРУ.
— Охренеть, это тебе перед отправкой сказали?
— Да. Вызвали из роты несколько человек и предложили переобучение с повышением квалификации, а затем дальнейшей работой по особо важным заданиям. Без конкретики. Только в общих чертах. Хочешь — соглашайся, хочешь — нет, но все подробности только после твоего автографа на целой стопке подписок о неразглашении. Мы тогда поржали еще, спецназ переобучать, это надо же! Да и формулировка "особо важные задания", а мы тогда чем всю жизнь занимались, фигней всякой что ли? Но на размышления давали пару дней. Я прикинул все за и против и решил для себя, была не была — пойду. А чего мне терять? Ни семья, ни детей, а узнать что-то новое хочется, как бы нелепо это ни звучало для моей профессии. Как видишь, не прогадал.
— Это точно, — согласился я, — и много таких как ты счастливчиков?
— Я второй.
— Это, за какое время?
— За все время, Дима, за все. Первым был Игнат, он сейчас у нас в отделе работает, может, знаешь его уже?
— Крепкий такой, моего роста, со светлыми короткими волосами почти под ноль?
— Похож, — кивнул он, — значит знаешь.
— Он меня до Митрова подвозил, и до базы первый раз тоже.
— Ну, так вот, он первый самый был. Почти семь лет назад. Это мне все Духобор рассказал, пока я тут сидел на обследовании. Адьцман тогда до потолка прыгал от радости. Правда недолго. Из трех десятков стажировщиков всего один положительный результат, это скорее исключение из правил, чем само правило. Но наш гений науки был непреклонен и решил продолжать. Как видишь, это был мой счастливый билет.
— Он же тебя выпотрошит теперь, — покачал головой я, представляя, на что способен этот фанат знаний, — ни за что не отстанет, пока закономерность не выявит.
— И пусть, — спокойно махнул рукой Антон, — оно того стоит. Если с помощью меня мир станет чуточку лучше, или пусть даже пара ребят, которые этого заслуживают, получат такое, то я с радостью все это вытерплю. Тем более знаешь что?
— Что?
— Я наконец-то смогу помочь родителям. Мама у меня в больнице сейчас. Не хочу говорить почему, но дело серьезное. А теперь, благодаря тому, что я узнал, она сможет жить дальше. Сможет снова меня увидеть. Ведь кто же мог знать, что у нас в городе работают одаренные врачи? Пусть пока только в трех городах страны, пусть их пока еще очень мало, но они уже есть! А потом и я смогу лечить. Это же просто сказка!
— Да, но только не совсем, — покачал головой я, — из нас готовят универсалов. Людей, которые с равной долей могли бы заниматься и наукой, и целительством и быть отличными бойцами на рубежах Родины, но вот в этом-то и есть самый тяжелый выбор.
— Извини, не понял, — покачал головой он, — что в этом плохого?
— То, что как ты сможешь спокойно заниматься наукой, зная, что где-то погибают люди, люди, которых ты мог бы спасти, пойдя в медики? Да, конечно, ты не сможешь спасти всех, даже если станешь лечить и глотать настойки непрерывно, прерываясь только на еду и сон, но все же...
— Я думал над этим. Знаю, это тяжелый выбор, но кто-то ведь должен заниматься и другими делами, верно? И они ведь не менее важные, чем все остальные. Если мы все уйдем в лекари, то кто же будет развивать наше общество дальше? Любители? Да, раньше они двигали мир, но время одинокого ученого давно прошло, настало время команды, время лабораторий и огромных коллективов ученых. А кто будет их всех защищать, кто будет кормить, растить хлеб? Я понимаю, что ты ответишь, скажи, мол, это тому, кто сейчас уходит за кромку, ожидая помощи, но это будет правдой лишь отчасти. Другая ее сторона в том, что мы еще только в начале этого пути, и от нас зависит, к чему и как скоро мы придем. Думаю, со временем все будет совсем по-другому.
— То, что по-другому — с этим уже трудно поспорить, — грустно усмехнулся я, — вопрос только в какую сторону. Человек та еще тварь. Все, что можно приспособить для уничтожения себе подобных идет в первую очередь именно на это, а уже потом на все остальное.
— Хм... почему люди, говоря фразу "ничего человеческое нам не чуждо", или "в жизни надо попробовать все", всегда подразумевают под этим какую-нибудь гадость, а не занятие музыкой, к примеру, или прыжок с парашютом? Давай лучше не будем говорить о том, какое же общество будет построено на всех этих знаниях. Тирания, демократия, или Царство Небесное на земле. Может, будет всеобщее счастье и гармония, а может война, разруха и нищета. Кто знает? Пусть об этом у аналитиков голова болит, а мы поживем — увидим. Если доживем, конечно.
— Как оптимистично.
— А у тебя есть другое предложение? — улыбнулся он мне, — Давай-ка лучше спать, чувствую, завтра у нас тяжелый день будет, а тебя тут на депрессушную философию потянуло.
— А когда он был легкий в последнее время? — хмыкнул я в ответ, — ладно, твоя правда, давай задавим храпака. У тебя, кстати, где комната?
— Справа от твоей.
— Соседи значит, — улыбнулся я, — Слушай, сосед, а посуду не захватишь с собой?
— Да без проблем!
— Ну давай тогда, спокойной ночи.
— Спокойной, Дим, — кивнул он, и, подхватив тарелки вышел за дверь.
Вздохнув, я подхватил с пола одеяло и рухнул на кровать. В комнате было тепло, но привычка спать под ним, или хотя бы с ним в обнимку была воистину неистребима и уходила корнями в далекое детство, прошедшее доме с постоянными перебоями тепла. Да, надо было все-таки съездить домой на выходные, завтра будет непростой день... Понедельник в России вообще день нелегкий.
Глава 6. Каменный волк
— Проснись и пой! — в шесть утра в мою комнату ворвался некто незнакомый, но весьма веселый и жизнерадостный. За его спиной маячила широкая фигура Антона. Именно что широкая, потому как вошедший незнакомец богатырским сложением никак не отличался и при всем желании не смог бы скрыть за собой мощного спецназовца. Примерно, моего роста, слегка худощавый, честное открытое лицо, так и лучившиеся добродушием. Глядя на него, даже материться расхотелось. Ну, как можно портить человеку настроение, когда он так радуется. Впрочем, мое-то он испортил, так что... Хм.
— Стен, — с разбегу присев мне на кровать, так что я еле успел поджать ноги, он протянул руку, — полное имя — Стейнульв, но это слишком длинно, поэтому просто Стен. Прошу любить и немного жаловать.
— Тяжело любить того, кто будит тебя по утрам, — вздохнул я, пожимая его руку, — Дима.
— Ну, вот и познакомились, — обрадовался он, — А на счет побудки не переживайте, здесь вы тоже теперь будете вставать по режиму. Выходные кончились, да здравствует понедельник! Скажите еще спасибо, что я к вам без чайничка зашел.
— Спасибо, — буркнул я.
— Всегда пожалуйста, — улыбнулся он, — а теперь к делу. Как вы уже наверняка в курсе, я буду преподавать вам глобальную перестройку организма. В простонародье — перестройку. Знакомое слово, не правда ли? И так легко ложится на слух, даже для вашего поколения. А так как сия дисциплина очень тесно связана с тем, что вам будет рассказывать Алиса, то все просто превосходно. Могу вас даже обрадовать, первые несколько дней я ничего от вас требовать не буду. Совсем. Только хорошо кушать и пару часов в сутки принимать горизонтальное положение для отдыха.
— Звучит заманчиво, — протянул Антон.
— Если что-то сейчас заманчиво звучит, то значит потом заиграет полный..., — мрачно покосился на него я.
— И вовсе нет, — покачал головой Стен, — совсем наоборот, мои занятия не требуют столько сил и знаний как то же самое целительство. Но вы это и сами скоро увидите, тут даже нет смысла вас переубеждать. Поэтому едем дальше. На основании последних данных о вашем развитии, поступивших и проанализированных буквально пару часов назад, уже можно сделать определенные выводы.
