Бывают и у них промашки, и мы это знаем лучше всех — вечно наша шкура покрыта следами батогов и плетей.
"Авось" трижды выходил в нормальное пространство, корректируя курс и разыскивая собственные военные части.
Крас, уже после первого прыжка устроил Плату краткосрочные курсы по управлению эскортником, ткнул пальцем в кнопки, на которые ни в коем случае нажимать нельзя и как правильно вводить координаты для следующего прыжка.
На удачу разведчика, кораблик им достался "простенький" и максимально автоматизированный — иначе экипаж в три человека с ним бы не справился.
Координаты второго прыжка "одноногий и зеленоглазый", вводил под чутким руководством "летуна", а координаты третьего — вводил уже сам.
Нигде, по координатам известным лейтенанту Львандоль, не было даже следов от флота Союза.
Думаю, именно из-за расстройства, лейтенант неправильно набрал следующие координаты подпространственного прыжка, по которым "Авось" вывалился на окраине кипящего боя, в котором три союзнических линкора, встав треугольником, огрызались от наскакивающей на них мелочи.
Разумеется, "мелочью" эти корабли были только в представлении линкоров: два средних рейдера, в отдалении тусовались целых три авианесущих корабля поддержки, переоборудованных из малых транспортов. Четыре крейсера и какая-то невообразимого вида махина, замершая позади всех и стреляющая один раз в три минуты, но махом просаживающая защитное поле процентов на 15!
Только профессионализм капитанов линкоров не давал "махине" поставить окончательную точку в этом поединке.
Пользуясь просто нечеловеческой синхронностью, линкоры уходили от выстрела либо подставляли тот корабль, у которого мощность щита была по максимуму.
Вот именно позади этой "махины" и вывернулся в "реал", "Авось".
Вывернулся очень удачно, причем, как говорят игроки Х2!
Воронка выхода разнесла на клочки оставленный в охранении крейсер, не успевший поднять мощность поля на положенный уровень — раз, а самый ее кончик скользнул по шубе кормовой брони, слизывая детекторы и выжигая датчики.
Капитан корабля прорыва тяжело эшелонированной обороны, как и положено, по классической боевой схеме, всю мощность щитов перевел на носовую часть своего корабля, свято веруя, что корму оберегает крейсер.
Плат и Крас, увидев "что выросло" на экране, переглянулись и по коридорам эскортника заметался ор боевой сирены.
Пробить броню "взломщика", на эскортном судне — это как ковыряться палочкой от мороженного, пытаясь поцарапать танковую броню.
Вах, влетевший в рубку через 30 секунд после объявления тревоги, мгновенно оценил ситуацию, встопорщил свой золотистый волос и расплылся в улыбке.
— Всю жизнь мечтал сказать именно это... — Глаза бешеного нашанна блеснули и превратились в озера раскаленного золота. — Отделение! На абордаж!
Через пару минут, на "Авосе" остался только лейтенант, с четким приказом, в случае чего смываться в любую сторону и военнопленная Увлай Мар-Осон, на всякий случай запертая в собственной каюте.
Восемь пехотинцев, "заточенных" на работу на поверхностях планет, покинули носовой шлюз "Авося" и, связавшись тонким линем, отправились брать на абордаж корабль прорыва.
Видимо, Сам Авось, в этот момент решил очень сильно пошутить над имперцами, скооперировавшись для этого с кем-то еще, чтобы уж шутка точно удалась на славу.
На борт "Махмы Цу", отделение изящно влетело в проем открывшегося шлюза, из которого, для починки, должны были вылететь десяток техников в сопровождении полусотни дроидов.
Тяжелые скафандры прорыва, "позаимствованные" у противника еще на планете, внесли суматоху в ряды техников, и никто не догадался сообщить о противнике.
Зато, догадались сообщить о "десятке спасающихся с уничтоженного крейсера", подписав своему кораблю и себе самим смертный приговор.
"Пливак" плохо приспособлен для боя в космосе, но не попасть из него по толпе, это просто нонсенс!
Четыре заряда плазмы спекли воедино и разумных и их дроидов — слишком все близко стояли.
Раскаленный "мячик" с шевелящимися манипуляторами дроидов и криками боли существ, влетел обратно в шлюз, ударился в стенку и вылетел обратно, чудом разминувшись с отделением разведки.
В очередной раз Плат дал себе зарок — всегда стрелять первым.
Лучше отсидеть, чем летать вот с таким воем, заживо зажариваемый раскаленным металлом костюма или прикипевшего к нему дроида.
Это космос, в нем очень холодно.
Но избавиться от жара — очень сложно...
Створки шлюза, получившего повреждения от вандального выстрела Плата, стали закрываться, ликвидируя утечку атмосферы.
Именно присутствие атмосферы на борту тяжелого корабля и стало последней соломинкой, перебившей горб верблюду.
Согласно тактических наставлений, которые написаны очень мудрыми офицерами, атмосферу на борту корабля, во время ведения боевых действий, в обязательном порядке откачивают в резервуары или, если на это нет времени — стравливают в открытый космос.
Длина "Махмы Цу" была пять и два километра, едва компьютерная система отметила потерю атмосферы в одном из отсеков, как вступила в действие директива "борьбы за живучесть", а учитывая, что СЖО отметило повышение температуры, системы корабля принялись откачивать воздух из всех отсеков корабля, включив предупредительную сирену и загерметизировав все переходные люки.
Будь экипаж в скафандрах, как то и положено по боевому расписанию, это было бы лишь незначительной помехой и добавило бы головной боли только отделению "горе-абордажников", запертых в шлюзе.
Капитан "Махмы Цу", любующийся прямым попаданием в линкор противника, сбившим разом 40% щита, умер совершенно уверенным, что они победили.
По штатному расписанию, на борту корабля должны были находиться 1007 разумных.
Легкие победы, которые стяжал себе "Махма Цу", за счет своей брони, мощного оружия и вечно снующей вокруг охраны, сгубили всех.
Едва отзвучал последний выстрел и разумный не подтвердил команды на повтор залпа, кибернизированная система впала в ступор.
Быстрый опрос отсеков показал, что самыми старшими по званию являются те, кто находятся в шлюзе...
Полковник Вах Прук, приготовившийся с честью умереть, едва не лопнул от злости, когда КС, в приказном порядке, потребовала от него явиться в рубку и принять командование кораблем!
В тот бой "Махма Цу" выжил только потому, что Крас, с которым связался Плат, смог пробиться на частоты линкоров и сообщить об успешном захвате корабля отделением разведчиков...
Политрук, которому пришлось пробежаться по всей длине корабля, до запасной рубки — основная была признана временно поврежденной, из-за летающих по разным траекториям частей лопнувших тел, вечно задевающих за кнопки, рычаги и экраны — хлопал глазами и радовался только тому факту, что подобные КС понимают голосовые команды...
* * *
Вот и окончилась моя сказка со счастливым концом — контракт, подписанный 25-ть лет назад, исчерпал себя до донышка, радуя и печаля — одновременно.
Последние четыре месяца я безвылазно провел джунглистой планете Готина-4, славной своим вздорным характером, мерзкими аборигенами и непролазными джунглями, под прикрытием которых прятались странные развалины, привлекающие к себе внимание со всех уголков нашей необъятной галактики.
По заключению мира, экспедиции перлись сюда с такой скоростью, словно соревновались, кто быстрее доберется, высадится и подаст сигнал бедствия!
По первому времени за все и про все отвечали исключительно наши вояки, Союзные.
Три месяца назад, Империя пробила разрешение разместить и свой контингент поисковиков-спасателей и стало не в пример легче и сложнее — одновременно.
Легче — имперские егеря оказались нормальными ребятами, малопьющими, но много болтающими.
Сложнее — пришлось научиться договариваться, видя в сидящем напротив разумном не бывшего врага, а нынешнего коллегу и собрата по несчастью.
Под такое дело, наше командование запретило всяческие упоминания о местах предыдущей службы и срезало с нас знаки спецкоманд.
Так что я потерял свой любимый "череп на вертеле", мой коллега и непосредственный начальник, чериг Авал Ва Кане — распростился с нанесенной на хитин "черной маской смерти", а нашанн Ими Вазл стал отращивать волосы.
Бритый на лысо нашанн, зрелище устрашающее, поверьте моему мнению.
Особенно если он улыбается во все свои 44 зуба, самой природой предназначенные исключительно для пожирания мяса, дробления костей и откусывания конечностей.
Егеря, в отличии от нас, со своей формой не простились, но и "лишние украшения" тоже зря не светили, оберегая наши слабые нервы.
В первом же совместном поиске мы сцепились не на жизнь, а на смерть и только задание не позволило нам от души постреляться под сумрачными сводами готинских джунглей.
Потом мы нашли экспедицию и возблагодарили все окрестные звезды, что не перебили друг друга!
Ученые мужи, собранные из различных академий и университетов, оказались самыми умными и еще по дороге, на корабле, сделали расчет, к каким развалинам держать путь.
Выбрали они все очень удачно, но вмешались аборигены, которым такое пристальное внимание к своим святыням совершенно не понравилось и они решили отправить мужскую половину экспедиции в котел, а женскую, использовать соответственно.
В результате, в "котел" попали аборигены!
Пока наш "восьмилап" размышлял брать дикарей в плен или сразу дать под задницу, егеря, без малейшего колебания устроили бойню, зачищая местность.
Не скажу, что мне импонировала их решительность, но профессионализм вдохновлял — однозначно.
Из 40 ученых, 70 сопровождающих их охранников и полусотни нас, объединенных сил "Союз-Империя", пострадало только четыре женщины и двое мужчин.
Мужчины, к сожалению, безвозвратно, съеденные наглыми дикарями.
Разглядев остатки обгорелого хитина, наш чериг кивнул головогрудью и мы присоединились к потехе, дорезая аборигенское племя.
Женщин и детей племени, мы посадили на грубо сколоченные плоты и, отведя на сто километров вниз по течению, оставили на стремнине — выживут или нет, но нападать зарекутся.
Развалины, к которым стремилась экспедиция, оказались заросшими лианами и жестким кустарником, который не с первого раза брала и плазма — слишком много влаги, слишком много непонятных веществ и регенерация, на зависть любой форме жизни.
Биологи, встретившись с этими эндемиками, уже плясали от радости! Дай им волю, они бы уже неслись назад, на всех парах, в любимые лаборатории.
Аборигены готины, к виду хомо тоже не принадлежали, как не принадлежали и фелисам и инсектам. На мой взгляд, в их родословной отчетливо прослеживались ящерицы.
Академик Фарш Пракен, из "серокожих", после вскрытия одного из трупов, долго чесал свой гладкий затылок, но, со мной согласился, уточнив, для окружающих, что ящерицы были какие-то "неправильные" — мозг здоровый, а извилины — слабо выраженные!
Целый месяц мы провели в джунглях, разбираясь с развалинами и помогая ученым.
На целый месяц, объединенное командование "притормозило" всех остальных "посетителей", предоставляя карт-бланш на наше присутствие и защиту.
Разумеется, на самом деле имела место обычная подозрительность — доверять друг другу на столько, мы еще не умеем!
Побродил и я по тем развалинам, сопровождая две женские особи — черигу Аса Миль Хов и кольвегу Насти Кувьаин, в их долгих странствиях по хорошо сохранившимся коридорам этой странной крепости.
Новость о том, что это крепость, нам принесли на "блюдечке" егеря, нарвавшиеся на оборонительные секреты, вполне себе продолжающие функционировать и ловить разинь в свои исправные ловушки.
На следующее утро мы всем скопом прошли по периметру и нашли еще два десятка защитных устройств, которые благополучно обезвредили.
Через две недели вернулись на "родину" остатки высланного племени, поредевшие, но не сдавшиеся.
Может быть, встреть их первыми наши женщины, они бы и остались не тронутыми, но и мы и егеря особой жалостью уже не страдали, а найденные нами "холодильники" и "коптильни", с развешанными телами, миролюбия нам не добавили.
Племя прекратило свое существование.
Кому если вдруг стало жалко дикарей, тот об этом и не заикнулся — даже я, за полтора месяца успел насмотреться такого, что жалости не испытывал.
В одном из помещений, наши ученые нашли остатки приборов, рисунки и несколько скелетов, настолько хрупких, что не будь с нами специалистов, они бы рассыпались в прах, от одного только дуновения воздуха, вызываемого движениями наших тел.
После этого меня и поставили сопровождать двух женщин: во-первых, мне было с ними интересно, а во-вторых, эти две красавицы при мне старались не собачиться, как обычно, доводя научного руководителя до состояния нервного срыва.
Шир Еабс, честно мне сказал, что будь его воля, он бы их вообще ко мне в палатку, жить отправил!
Можно подумать, они у меня в палатке не ночевали, обсуждая свои открытия и не пытаясь залезть ко мне в постель, за что обеим низкий поклон и благодарность, все-таки проснуться и обнаружить у себя в постели самку паука, длиной в метр тридцать или представительницу кошачьего племени, причем, явно не домашнюю кошаточку — простите, это выше моих представлений о крепости собственных нервов.
Отведенный экспедиции месяц пролетел не заметно и сверху прилетел не обычный приказ — подготовить посадочную площадку.
Я уже говорил, что лианы и кусты, плевали на плазму?
Мало того, они еще и на всяческие яды плевали, а электричество были готовы жрать как ни в чем не бывало, гигаваттами!
Пришлось по старинке — взять классические бензопилы, именуемые здесь вибропилами и сперва подготовить малую посадочную зону, для контейнера с дроидами.
Контейнер оказался с сюрпризом — дроиды были старого типа и кроме меня и еще троих имперских егерей, управлять ими никто не умел.
Вспоминая Матушку добрым словом, оккупировал четырех управляющих дроидов, выдал им задачу и отправился на расчистку, не обратив внимания на квадратные глаза егерей.
Зря не обратил внимания, очень даже зря...
На обратном пути в лагерь, меня ждала совсем не ласковая встреча с озлобленными, уставшими, офигевшими мужиками, у которых в голове и так все перемешалось в крутую кашу.
Они и так шипели и кривились, когда Насти забиралась в мою палатку, игнорируя их горящие глаза, они молчком терпели, когда Шир разрешил мне болтаться по развалинам, сопровождая самок, но вот управление сразу четырьмя дроидами, выбило все тормоза!
Будь парни вооружены, даже и пепла бы моего никто не нашел, однозначно.
Станнеры я в счет не беру — у меня от них лишь зубы ныть начинают — так что пришлось отмахиваться от троих егерей, забывших, что я веду в поводу не только четыре управляющих центра, но полсотни дроидов-исполнителей.
Видя, что их окружили пусть и мигающие о разряде аккумуляторов, но все еще двигающиеся дроиды, егеря перестали давить на спусковые крючки своих станнеров, скривили кошачьи морды и развернулись ко мне спинами, всем своим видом говоря, что они просто проходили мимо.
