Гвиндор из Нарготронда

— Послушай-ка, — поднялся вдруг Гвиндор. — Знаю я, на что он надеется. Прежде всего... Ты не переубедишь их в реальности Моргота, поверь. К сожалению, это приходится принимать как данность. Но Эрраэн, похоже, считает, что здесь, в Твердыне, в Ангамандо, есть тайные враги Моргота — которые благодаря ожившим талисманам могут обрести влияние... что-то в этом роде. В это поверить способен будет — видишь — и Ородрет. Действительно шанс. Только вот как бы его осуществить, этот шанс?..

Он отвел взгляд, задумался.

-Интересная мысль, — в глазах Мелькора зажглись огоньки. — А что, Гортхауэр, давай устроим здесь им это "восстание", о котором они так мечтают. Заточим навеки в подземелье злобных Моргота и Гортаура, и пусть этому будет множество свидетелей, которые — а среди них и лорд Гвиндор, разнесут весть по свету. На какое-то время этого обмана хватит.

Гвиндор хмыкнул — и снова поднял взгляд на Мелькора.

— О таком я даже и не подумал, — сказал он. — Ведь каков бред, а! Но если все иное неосуществимо, то, что остается?.. Однако скажите мне вот что. Эльдар узнали Гортхауэра там, в пещерах. Как вы объясните его присутствие во время оживления талисманов?

-Ну, это как раз просто, — вмешался Гортхауэр. — Злобный майа Гортаур следил за тайным поборником мира майа Элло, и просто пока что пути совпадали, потому что на оживление талисманов Моргот возлагал какие-то свои надежды... интересно, какие? Мелькор, отвечай.

-Ну как — какие. Подчинить себе весь мир, — усмехнулся Мелькор. — Нет, определённо придётся устроить это представление, "решающую битву добра и зла"...

— Ну хорошо, — не сдавался Гвиндор, — а что было дальше? А! Кажется, я уже представляю. Майа Элло против воли Моргота оживил талисманы иначе, чем тот ему приказал... а потом твои, Мелькор... то есть морготовы прислужники во главе с Тху схватили и вернули в Ангбанд всех вас. Надо думать, Моргот должен жестоко покарать ослушников, — Гвиндор улыбнулся.

-Ужас какой, — искренне засмеялся Мелькор. — Ну, допустим, покарал.

-Развешал на скалах, — предложил Гортхауэр.

-Э, нет, это должно быть видно издалека. Ну хорошо, пусть так. И что дальше, Гвиндор? Если нас — ну, ты знаешь, кого, — нет, кто поднимет "восстание"? Ты? Эллаис? Райментаро? Кто ещё?

— Талисманы должны дать "мятежникам" силу, — задумчиво проговорил Гвиндор. — Силу неким образом освободиться из-под власти Моргота.

-Гортхауэр прав, — сказал Мелькор. — Иначе, чем со скал, они ничего не увидят. Сделаем... убедятся. Будет на что посмотреть...

Он вздохнул, отвернулся... тут же овладел собой.

-Гвиндор, скоро ты вернёшься домой.

Гвиндор кивнул.

— Вернулись бы остальные... Те, кто ненавидят вас. Моргота не будет, не будет и их ненависти.

-Ладно, — кивнул Мелькор и поднялся. — Пойдёмте на скалы.

— Что... Прямо сейчас? — нахмурился Гвиндор. — Не слишком ли скоро?

-Не скоро, и даже немного поздно, — возразил Гортхауэр. — По-хорошему, такое "наказание" надо было бы осуществлять сразу, как только "провинившихся" привезли сюда, а тут уже время прошло.

— Ну, тоже верно, — согласился Гвиндор. Поежился: ему вдруг стало холодно, по телу пробежала дрожь — когда он представил, ЧТО сейчас может увидеть. — Ладно, идемте.

Гвиндор впервые реально увидел тот путь наружу, на чёрные скалы Тангородрима: узкая дорожка меж вздымающихся пиков, то и дело проходящая над пропастью, дразнящая ощущением близкой гибели, пропасти, смерти...

Там была площадка. И видно было — вот здесь он стоял, Майтимо, и металлический штырь так и остался, и он не висел, как говорили легенды... Хотя от высоты действительно кружилась голова.

Гортхауэр коротко взглянул на Мелькора.

-Ну, давай...

-Сейчас.

Внезапно сдавило все в груди — забытым чувством надвигающегося страха, даже отвращения, отторжения... к тому, чего он ожидал увидеть здесь некогда — и не увидел. К тому, что должно было обрести видимость реальности сейчас. И подумалось: как же мы слабы в действительности... если бы здесь и вправду был — Моргот, сумели бы мы противостоять ему через весь этот кошмар?..

И Гвиндор увидел: мимо него, туда, к скалам, пошли знакомые фигуры. Наурэ, остальные трое эльдар... Эллаис... Ещё, ещё... и тот странный человек, который был в пещере Альда, — он тоже шёл вперёд, ведомый как будто чужой волей. И рядом — были орки. Приземистые, коренастые, до жути сильные твари, в глазах которых светился самый страшный голод: жажда убийства.

И тех — одного за другим — стал приковывать к скалам.

Далеко.

Далеко друг от друга.

По одному.

Чтобы не смогли дотянуться — даже в последний момент, помочь хотя бы прикосновением.

Те не сопротивлялись.

Все это было настолько реально — совершенно реально, никакого следа иллюзии — что у Гвиндора вдруг едва не остановилось сердце. Потом — бешено заколотилось. Он хотел было крикнуть, позвать тех — но звук не мог вырваться из горла, и мучительно закружилась голова — он сам не заметил, как рухнул на холодный камень, и, опираясь рукой, приподнялся — и смотрел, смотрел...

Орки шли — бездушные создания, сотворённые, чтобы убивать, мучить, пытать... Сделав своё дело, они развернулись, — тут, на пронизывающем ветру, было до жути неуютно. Хохот, язвительные шуточки... Они не торопились обратно. Они хотели понаслаждаться этим зрелищем, а впереди — далеко впереди — было видно, что на других площадках точно так же шагают орки, и ведут кого-то, и приковывают, и ещё, ещё, как будто целый народ чья-то злая воля приказала казнить _вот так_, и нет этому конца...

Чьи-то сильные руки подняли Гвиндора, тот не сразу понял: Гортхауэр. Бледное до прозрачности лицо, жуткие глаза, полные боли.

-Не смотри. Смотри на меня. Я тоже... не могу.

— Я это должен видеть, чтобы... — голос прервался, Гвиндор совладал с ним не сразу, — чтобы Эрраэн поверил. Эру, как же это... мерзко.

"А что потом... — сама собой возникла мысль, — их... Моргот велел их оставить здесь... навсегда? Или убить?.."

Гортхауэр отошёл к скале, уткнулся лицом в камень, — не замечая ни острых выступающих граней, ни пронизывающего ветра. Руки у него дрожали.

Тем временем орки стали уходить, да нет, — как-то незаметно исчезали. И вдруг — те, кто был прикован к скалам, подняли головы. Тихо.

Как будто боялись что-то спугнуть.

И первым был тот человек, который называл себя Элло.

И их оковы засветились. Голубоватым призрачным светом, — резко напомнившим тот, в пещере Альда, возникший, когда слились воедино лучи _силы_ всех девяти талисманов. Сияние это становилось всё сильнее, на него больно было смотреть, оно росло, ширилось, заполоняло весь мир, поднималось к низким седым тучам...

Гвиндор — и бывший чуть позади Гортхауэр — смотрели на происходящее, одинаково замерев — Гвиндор не знал, принимал ли майа участие в создании этой иллюзии, или тоже лишь наблюдал, но зрелище было настолько завораживающим, что Гвиндор сам, всей душой поверил в его реальность. Вот, кажется, голубое сияние отразится от низких туч, хлынет на черные скалы, затопит, очищая, Железную Темницу — и все изменится в мире.

И оно хлынуло. Как сияющий ливень с небес.

Чёрные скалы на глазах меняли цвет, вот — это уже не мрачный безнадёжный чёрный, вот уже светлеет, и это уже обычный серый гранит, на котором проступают разноцветные посверкивающие прожилки, и под ногами дрогнула земля...

А фигуры на скалах — исчезли, растворившись в этом сиянии, как будто собою заплатили за то, чтобы это осуществилось.

Гвиндору и Гортхауэру легли на плечи чьи-то руки.

-Ну вот и всё.

Гвиндор выдохнул — и повернулся. Мелькор. Совсем непохожий на того майа, чей облик только что растаял в голубом сиянии.

— И... что будет теперь?

-Рассеялась тьма, нависшая над миром, — усмехнувшись, отозвался он. — Сейчас открыты все засовы, отворились все пути, а стражам приказано скрыться. Пленники скоро поймут это и уйдут на свободу. А идти им предстоит — мимо огненной бездны Тангородрима, где навеки заточено... зло. Вот так, Гвиндор...