Часть 3. Руны Судьбы. Миротворец.

Цепляясь за ледяные поручни, поддерживаемая снизу оборотнем, Дана кое-как вскарабкалась следом за Алей на платформу, и тут её приняли чьи-то сильные и горячие, в прямом смысле, особенно на фоне почти зимней стужи, объятия.

Дана нервно затрепыхалась, автоматически порываясь пнуть 'пленителя' побольнее. Объятия разжались, и её осторожненько установили на пол, уже за кромкой входного люка. Рядом образовался плохо различимый в полутьме Носферату. Ухватив Дану за руку и продвигаясь вперед по узкому коридору, недовольно проворчал себе за плечо:

— Свет включи, конспиратор. Или ждешь, пока девчонки шишек памятных понабивают?

Позади что-то буркнули, чем-то щелкнули. Зажегся свет. Они стояли у рифленой чешуйчатой перегородки, назад уходил безликий серый тоннель, а прямо рядышком с Даной высился здоровенный мускулистый детина — вылитый брат-близнец Носферату. По комплекции и габаритам. Потому что обветренное загорелое лицо обрамляла растрепанная льняная шевелюра, а глаза под тяжелыми веками выглядели неестественно светлыми — Что-то между голубым, серым и молочным.

— Привет! — Произнес громила и уставился на девушку, отчаянно пытаясь придать массивной челюсти благородную улыбчивую форму. — Прошу вас, заходите.

Перегородка отъехала, втянулась в стену. Впереди оказалась широкая светлая комната, или зал, с многочисленными сидениями и огромным монитором — до потолка. И с сидений этих на вошедших настороженно глазела небольшая и сплоченная толпа мужчин — прямых родственников встретившего их верзилы.

* * *

Дана разглядывала лес. Разглядывала она его уже часа два не меньше. Но энтузиазма не поубавилось. Вероятно потому, что поглядеть и в самом деле было на что. Пускай доступным оставался лишь небольшой клочок, примыкающий к кораблю, но и этот скромный участок выглядел, будто волшебная сказка Шахерезады. Не потерявшая в ярком дневном свете ни кусочка своего великолепия, а просто открывшаяся с новой стороны.

Ноэл предупредил — отходить от модуля опасно. Но Дана и не собиралась изучать окружающий мир в одиночестве. Успеется еще, не горит. А пока ей так приятно греться в островке пробравшегося сквозь кроны оранжевого солнца, и не успевать загибать пальцы, подсчитывая количество увиденной экзотики. За нею можно не ходить. Она сама в гости наведывается.

Большие и хищные обитатели леса к транспортнику не приближаются. Их отгоняют ультразвуковые поля. Для ядовитой агрессивной мелочи тоже предусмотрены заграждения. Но существа небольшие и мирные по территории бродят беспрепятственно. И частенько появляются прямо под стенами, обследуя непонятный объект с таким же интересом и отважностью, с какою Дана рассматривает их самих.

Разноцветные ящерицы, летающие змейки, гигантские пучеглазые стрекозы и невиданных размеров, покрытые шерстью, жуки. Фонарики-пичуги, не утратившие неонового свечения даже в освещении дня. Зверушки, похожие на складчатые ходячие чемоданчики и умеющие моментально зарываться в землю при малейшем намеке на опасность. Многочисленные бабочки, поминутно меняющие раскраску почище земных хамелеонов.

А цветов сколько вокруг! Среди трав, листвы, на лианах. А какие оттенки шикарные у ковра высокой травы. А какой аромат насыщенный и душистый — здесь пахнет, будто в лавке цветочной. И хочется дышать, словно пить, и голова кружиться начинает. О, господи, ну как же это здорово! Она жива, она опять жива!!!

Ушедшая ночь поначалу обернулась шоком. После длительных эмоциональных дебатов, достойных латиноамериканских страстей, когда собравшиеся, придя к консенсусу, наконец разбрелись. Кто — по отсекам, а кто и в свои корабли. Засобиравшаяся восвояси Алира огорошила Дану известием — девушка остается. Дана сначала не поверила. А потом ударилась в ужас и закатила такую истерику, на какую не решалась последний десяток лет, не взирая на любые там стрессы и обстоятельства. Сначала её уговаривали. Потом отпаивали. А, когда чуть успокоилась, обозленная и измученная за день Аля в свою очередь устроила ей грандиозную выволочку, без обиняков и сантиментов расписав, что ждет Дану во дворце, и какие на нее у Краасса виды.

— Убить он тебя не убьет! — Подытожила она жестко, ни капельки не смущаясь присутствием в комнате мужчин. — Но отымеет так, что я тебя потом из лоскутов месяц собирать буду. И назовет это невинной шалостью спонтанной. А защитить я тебя не смогу. От него никак не сумею.

С этими словами Аля поднялась и принялась решительно расстегивать кнопки куртки.

— Э-эй, девочка! А ты чего это удумала, а? — Промычал Ноэл растерянно, отодвигаясь. — Стриптиз, оно, может и неплохо. Но уж больно обстановка неподходящая. Извини!

Аля отмахнулась, не отвечая. Разделалась с застежками. За курткой следом стянула топ. У Даны округлились глаза, а воздух со свистом вырвался из зажатого ладонью рта. Ноэл выругался, Носферату гулко вздохнул. Оба отвернулись, понурив головы.

Пониже шеи, по телу Али расползлась густая сеть отвратительных кровоподтеков. Запекшиеся полосы и пятна опутывали плечи и грудь, спускались на поясницу и руки, обрываясь на уровне локтей вздувшимися уродливыми рубцами. Дана застонала, уронив в ладони залившееся краской лицо.

— Это плата за мое сегодняшнее неуважение. — Невозмутимо известила Аля, подбирая брошенную на пол одежду. — За то, что я вмешалась. За то, что позволила проявить неудовольствие. Понимаешь теперь, что ожидает там тебя?!..— Отворотилась, принялась одеваться, иногда вздрагивая невольно. Неловкие касания тканью вызывали приступы боли. Приведя себя в порядок, как ни в чем не бывало, продолжила:

— Здесь ты будешь под наилучшей защитой, какой я только могу тебя обеспечить. Ноэла и его подчиненных можешь не опасаться. Это не трансформеры. С виду они, конечно, страшноватые, не спорю (при этих её словах Ноэл возмущенно запыхтел, а Нэттэ философски усмехнулся), но честь и дружба для них слова не пустые. Мужчина Тфинатэ никогда не обидит женщину. Равно, как и не унизит, и не оскорбит.... Правда, подзатыльников навешать сможет, если станешь очень уж права качать и правилами пренебрегать элементарными. — Она заулыбалась надувшемуся Ноэлу. — И в этом я его активно поддержу. Правилам ты подчиняешься наравне с остальными членами команды. Соблюдаешь необходимую осторожность — здесь не парк и не прогулочная зона, и полным-полно всякого зверья, воспринимающего тебя единственно, как свой законный обед. И во всем слушаешься Ноэла. С этой минуты он за тебя отвечает, вот так.

Что оставалось поделать. Соглашаться только, не иначе. Обнадежившись обещаниями регулярной визифонной связи, а, также, наездами, по возможности, Дана распрощалась с опекунами и, сопровождаемая отводящим глаза, не меньше нее смущенным Ноэлом, отправилась обживать новое свое пристанище. Впрочем, на тот момент, обживание свелось к неожиданно глубокому и безмятежному сну, оборвавшему на позднем рассвете, когда густые золотистые лучи прорвались сквозь экраны верхних иллюминаторов и затопили отсек апельсиновым теплым светом. Для Даны начинался новый день. И новый шаг её пути к свободе.

* * *

— Эй, как там тебя... Дана! Ты сегодня завтракать будешь? Или так обойдешься, солнышком? Донеслось из распахнутого люка недовольно. — Еще не хватало, чтобы мне Алира претензии после предъявляла. Мол, голодом тебя здесь морим, и все такое. А ну шагом марш за стол сей же момент, и руки помыть не забудь. Я видел, ты там минимум половину залетающих жуков перелапала. А они, между прочим, милое такое название носят — уборщики. Потому что убирают в лесу за всеми подряд.

Дана квакнула и затрясла руками, уронив очередного пойманного жука за перила погрузочного диска. Тот, истошно жужжа, полетел вниз, но у самой земли выпустил пару сверкающих слюдяных крылышек, и, остановив падение, грузно поплыл в зеленую полутьму чащи.

Виновато косясь на блондинистого великана, отчего-то вырядившегося сегодня в ярко-голубой комбинезон и невообразимые морковные ботинки, девушка покорно потопала по проходу, предусмотрительно неся руки на отвесе перед собой и выслушивая монотонное брюзжание попутчика:

— Ни умыться, ни поесть, ни одеться, как полагается. Можно подумать, ты этими видами позже налюбоваться не успеешь! Держу пари, через недельку ты уже будешь вовсю возмущаться нашим захолустьем и требовать сменить панораму!

Дана резко остановилась, повернулась к нему. Задрав голову, широко улыбнулась.

— Не буду, господин капитан! — Ответила уверенно. — Здесь очень красиво. Здесь потрясающе, Ноэл. Особенно для той, которая целую вечность провела взаперти и ничего не видела, кроме комнатного интерьера.

— Так-таки и ничего? — почесал он голову изумленно, отступил вбок, пропуская. Дана, не удержавшись, ахнула и заморгала. Зал отдыха, где они дискутировали вчера, было не узнать. Пол оказался надраен до блеска, кресла сменили расцветку с коричневых на темно-синие и приобрели меховые шлейфики-чехлы. Посуда на выскобленном и отполированном столе, не в пример вчерашнему набору, была выдержана в одной гамме и стиле, и смотрелась весьма изящно, равно как и блестящие двурогие вилочки, выложенные в паре с шипастыми вогнутыми ножиками в качестве приборов для еды.

Сама еда оказалась тоже очень приличной. И Дана, не удержавшись, до отказа набила живот слоеным молочным суфле, воздушным кремовым пудингом и хрустящими фруктовыми палочками, запивая эту гору вкуснятины кружками местного освежающего напитка, здорово смахивающего на кофе, но с особым пряным ароматом, придававшим, впрочем, ему еще больший шарм и вкусноту.

Оборотень посматривал, подсовывал поближе ломти чего-то мясного, но, поскольку этим безмолвным увещеваниям увлеченная сладостями Дана не вняла, оставил её в покое. В самом деле — пускай ест, что хочет, лишь бы не стеснялась и голодная не сидела. Но Дана, по всей видимости, стесняться как раз и не собиралась. Она уже вполне освоилась и безошибочно определила, что массивный Ноэл побаивается её едва ли не больше, чем испугалась она, впервые разглядев его поближе. А теперь Дана уже могла смотреть на него прямо и не бояться. И созерцание это приносило ей пока самой непонятное, но совершенно явственное удовольствие. От него исходило обаяние. Обаяние большого и мягкого плюшевого мишки. Такого основательного, доброго, заботливого. Такого добродушного, но одновременно непоколебимо надежного, как стена. Дана вдруг почувствовала, как у нее начинают помаленьку тлеть щеки. Что-то было не так. Что-то с нею явно происходило. Она с младенчества слыла по натуре букой. Она очень сложно и долго шла на сближение, предполагавшее нечто больше обыкновенной дружбы. Она привыкла не выказывать лишних эмоций и всячески подчеркивать, что отлично чувствует себя одна. Так было всегда. И даже с Андреем, ставшим в итоге первым её мужчиной и любимым мужем. А после кошмарной Андрюшиной гибели, Дана вообще поставила на себе крест. Не нужен ей никто, не хочет она, да и невозможно это, наверное. Учитывая, что людей здесь нет, а сама она после переделок неизвестно кто и зовется непонятно!.. Но правда оставалась правдой. Рядом с Ноэлом с нею что-то творится. Особенно, когда он — как сейчас.... Близко.... Слишком.... Слишком близко!..

Дана со звоном отложила вилку, торопливо вытирая салфеткою губы, поднялась, уводя взгляд, чтобы он не заметил, не догадался!

— Ноэл, все отлично. И очень вкусно, спасибо. Но, по-моему, я переела. Мне нужно к себе. Попозже увидимся. Не возражаешь?

Натурально получилось. Подвоха не заметил. Помотал головой, подкладывая себе добавки.

— Хорошо-хорошо, — согласился почти радостно. — Пойди, отдохни... и так далее. Но если неважно станет, сразу меня зови. Я в аптечке пороюсь...

— Ноэл, у меня аптечка тоже есть. — Дана неловко улыбнулась. — Не переживай. Это мелочи. Просто я забыла, что объедаться вредно. Все было вкусно чересчур!

— Точно? — расплылся он в улыбке. — Я рад. Не думал, что моя стряпня так тебе понравится.

— Ты сам готовил?! — от удивления Дана даже про инсценировку недомогания забыла.

— Ну... да.... — бормотнул он, смешавшись. Люблю это дело. Когда время есть и настроение. А чего?

— Обалдеть! — вымолвила Дана и, выскользнув за двери, стремглав понеслась в свою комнату. Оказавшись внутри, заперлась, приземлилась на кушетку и уставилась себе на колени. Точнее — на руки, которые на них лежали. Руки дрожали. В животе, внизу, уверенно расположился тугой пульсирующий комок, а щеки нестерпимо пылали с ушами вместе.

'Вот это ужас! Вот это жесть! И угораздило же! Да еще — в кого!!!..'

...Оставшийся в одиночестве Ноэл, тотчас отставил еду. Нервно прошелся по залу. Переминаясь, замер у обзорного экрана. Постоял, кусая губы. Хмыкнул смешком угрюмо. Вздохнул.

'Ну ты, дружбан, мозгами поехал. Конкретно поехал, с горочки. Хорошо, хоть руки при себе удержал. Хотя и ой как чесались! Вовремя девочка уйти решила....' Перед глазами опять промелькнуло нежное милое личико. Маленький пухлый ротик. Золото длинных ресниц. Сияние солнечных прядок.... Дышать стало тяжело, а мышцы словно закостенели от поднимающегося откуда-то изнутри горячего давящего вала.

'Ого, приятель!.. Да это серьезно!'

* * *

— Сразу наказывать будешь?

— Зачем?.. Для начала выслушаю.

— А нечего мне сказать. Я поступила, как считала нужным.

Он развалился в кресле. Сверля её глазами, процедил:

— Да ты ревнуешь, Алира. Не больше и не меньше. Отсюда эта глупость. Включить благородство и избавиться... от соперницы так называемой.

Аля рассмеялась сухо, подошла поближе, наклонилась.

— Ну какая... такая... ревность? Господин хо-зя-ин? Ты меня колоти побольше. И унижай почаще. И тогда от моей... ревности!.. с любовью вместе... останутся ненужные... невыразительные... воспоминания! — Скривила губы саркастично. Отпрянула. Отвернувшись вполуоборот, проговорила в стену:

— Если боль не ломает, она закаляет, верно? Это то, чему ты стремился меня научить. Да.... Но при этом теряется такая малость, как чувства. Не ко всем и всему. А к тому, кто боль причинял.

Повернула лицо рывком. Посмотрела с покорной грустью. И вдруг улыбнулась. Да так, что у рагезта мурашки по коже побежали. За завесой зеленых глаз ему привиделись другие. Липкие. Змеиные. Упирающиеся в него с дерзкой циничной веселостью. Помедлив, и насладившись эффектом, этот кто-то, не размыкая губ, прошептал в голове злорадно:

— У нас прекрасные перспективы. Главное, назад не оборачиваться....

* * *

— Ну, а ты как хотел? Чтоб она за тебя по жизни держалась и молилась, как на господа бога? Она выросла, Краасс! Твоя несмышленая. Твоя безответная. Она уже взрослая. Она уже сильная. Она — посильнее тебя!..

— Благодарю за подсказку и низко кланяюсь. Лучше присоветуй, как с этой подросшей обращаться правильно!.. Я не могу пускать её на самотек, пойми. Ей только дай волю, она здесь все перелопатит и перекроит!.. Последнюю новость слышал?! Она, оказывается, ненавязчиво так и культурно, подговорила оборотней настоять на частичном изменении текста присяги. В результате, они все подписались служить не государству рагезтов, а в единственном лице мне лично. Я думал, Совет меня порвет. Вот заноза маленькая! Она же прекрасно знала, что делает. И не спросила разрешения. Не предупредила. Преподнесла. Сюрприз, блин, в упаковке!