Этаж ноль

— Ты один, — сказал я, не сводя внимательного взгляда с приятеля.

— В каком смысле? — спросил Петр. — Ну да, я уничтожил все части своей личности, кроме одной, самой главной. И что с того?

Бррр... ну как этому поганцу удается настолько правдоподобно изображать удивление? Стоит, понимаешь, в лучах славы... То есть солнца... В огромном, пусть и слегка захламленном, зале... Можно сказать — целое представление устроил... Такими темпами и на меня его слова подействуют. Просочатся исподволь, закрадутся предательской мыслишкой... Ну уж нет! Сейчас мой ход.

— Я о жизни...

— Эээээ? — переспросил Петр. — То есть?

— Я тоже один, — Пи-31 дернулся, как от удара, безумный огонь на миг исчез из его глаз. — В этом мы с тобой сходимся.

Вот так... Нокдаун... Десять... Девять... Восемь... Противник находится в состоянии грогги, он не может сопротивляться, не знает, что делать и как поступить. А я... Я тоже не знаю... Отсечение... Отражение... Отторжение... Так много слов и так мало смысла. Точнее, смысл-то есть, да не про мою честь... Не могу я его уловить и все тут... Так, обломки, осколки памяти, какие-то отдельные образы и... Все.

Петр стоял, слегка покачиваясь, уверенность, которая его переполняла буквально пару минут назад, бесследно исчезла, а на лице застыло удивленное выражение. Он был поражен, ошеломлен и даже отчасти сломлен... Чего я, собственно, и добивался, вот только... Что мне теперь делать? Продолжить расспросы? Просто уйти восвояси?

"А представь, что судьба достает из шляпы бумажки, на которых записаны имена. Сегодня он будет богом... Завтра он... Послезавтра он... Обеспечивая вариабельность... Многообразие граней реальности... И выбор наиболее удачного... Как тебе, а? Заманчиво?"

Старые слова Петра, которого я тогда знал под именем Пи-31, не к месту всплыли в памяти. Что он хотел сказать? Вообще-то мой приятель не особо любил такие разговоры... Он не очень распространялся о себе, о своих истинных целях. И тот монолог мне показался странным, выдающимся из наших обычных разговоров. Обмен репликами, как броски маленьких камушков в воду... Вызывая едва заметную рябь... А потом кто-то бросает огромный валун, стирая с поверхности все следы...

Я смотрел на испуганного Петра и пытался размышлять. Что-то все время сбивало меня с толку. Какая-то мелочь, нюанс. Что-то необычное в виде и поведении приятеля... Он ведь пришел сюда, уверенный в своем превосходстве. Он знал больше, понимал больше, видел дальше, чем я... И я его смог настолько легко сломить? Нет, невозможно. Но тогда... Кто?

Или что?

— Не... — механическим голосом проскрипел Пи-31. — Может... Быть...

Его бледность стала просто невообразимой, зрачки расширились, а лицо превратилось в маску ужаса и отчаяния. Тут я, наконец, понял, что же во всей этой ситуации было не так. Можно было и сразу заметить... Ведь Петр последние минут пять безотрывно смотрел не на меня, а на то, что находилось прямо у меня за спиной. И там была... Что же еще... Конечно...

Лестница.

Не было нужды поворачиваться и подтверждать догадку зрительным образом. Я многое знал об иллюзиях и миражах. Я знал, что увижу то, что хочу увидеть. Я больше не верил своим чувствам... Чувств человека по прозвищу Пи-31 хватало с лихвой для нас обоих. Я ощущал его ужас, я знал, что он сейчас пребывает в полнейшей растерянности... И я тоже. Стоял перед ним, как столб, и не мог выбрать. Уйти или остаться, остаться или уйти... Белые лепестки падают на пол, кованые сапоги превращают их в пыль... Снова и снова... Круговорот. Жизни? Ну уж не-е-е-ет!

Медленно, будто наслаждаясь, я повернул голову. Затем в том же направлении последовало и все тело. Теперь Петр был у меня за спиной, излучая волны вымораживающего ужаса. Бедный парень... А он ведь так верил в свою теорию... Верил, что ему остался последний шаг до цели... Как трогательно... Как печально...

Как наивно.

Вот лестница, ведущая на второй этаж. Она изрезана кривыми лучами солнца, покрыта густой пылью и выглядит жалко. Ей нужен ремонт, ей недолго осталось. Как и всему зданию... А вот вторая лестница, полностью погруженная во тьму. Куцые островки света разбросаны тут и там вокруг нее, но как только солнце доходит до какой-то невидимой границы, как тотчас оказывается отброшенным назад. Густым, как патока, мраком? Вряд ли. Скорее некой неведомой силой... Силой нулевого этажа. Силой ступеней, снисходящих в никуда...

Я закрыл глаза. Я вспомнил, как сидел в мрачном и безмолвном классе, у самого окна, за пыльной партой. Будто сон... Будто я спал все это время. И мои приключения мне просто приснились... Макс, Хром, Гато... Тени несбывшихся грез... Отголоски желаний... Отражение боли... И черное пятно на стене, как метка, как точка отсчета... Осталось только...

Проснуться.

Я открыл глаза. Я видел призрачную лестницу, которая была реальнее настоящей. Я чувствовал напряжения Петра, стоящего прямо у меня за спиной. Я помнил... Почти все... И знал... Многое. Очень много. Например, то, что на стене в той комнате не было никакого пятна... Знал, что сейчас не полночь, сейчас полдень... Знал, что цикл завершился...

"Мы вышли не на той остановке".

Пи-31 считал, что тропа появляется только ночью. Он ошибался. Значит, он мог ошибаться и во всем остальном... Но... Я знал правду. Я увидел достаточно, чтобы сделать свой выбор. Точнее, мне дали увидеть... Хха... Как благородно с их стороны...

Уже не сомневаясь, я шагнул вперед и ступил на призрачную лестницу. С необъяснимым и удивившим меня самого трепетом. Словно на красную ковровую дорожку... Или на тропинку, усеянную лепестками роз... Впрочем, это могло быть и первым, и вторым. Одновременно...

Как и в прошлый раз, я ничего не почувствовал, но окружающий мир отдалился, стал просто фоном... Правда, иллюзии погружения в невидимое озеро уже не было, зато я исполнился необъяснимого спокойствия. Хорошо... Как же мне хорошо...

— Постой!

Петр схватил меня за правое плечо.

— А как же я?!

— Не мешай...

Я отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

— Я не позволю тебе! — в его правой руке блеснуло лезвие. — Это мой план... Мой!

Странно, но я не испугался... Наверное, даже частичное соприкосновение с нулевым этажом убило во мне все чувства... Нож казался мне игрушкой, а Петр — ненастоящим. И солнце, и разваливающееся здание, и пыль в воздухе... Да и сам воздух... Все это лишь нелепые театральные декорации. Небрежно сделанные и пущенные в расход... А реальность... Она другая.

Я легко перехватил руку Пи-31 и отвернул от себя. А затем, продолжая движение, воткнул нож прямо в его живот. Это было даже забавно... Он так хрипел, пытался вырваться... Какой упрямый мираж. Нехорошо... Я держал свою жертву, не позволяя освободиться. А он... Петр пронзительно хрипел, призывая на помощь богов и демонов. Правда, ненадолго его хватило — пару минут подергался и стих, повиснув на моих руках.

— Про... кля... т... — выдавил Пи-31, собирая в глазах все страдания мира. — Т... ты... про... кля... т...

— Да ну... Ты же сам сказал, что я ближе всех к богу. Ну а ты, соответственно, к дьяволу. Вот и отправляйся туда, я скучать не буду.

Оттолкнуть истекающее кровью тело Петра не составило труда. Он упал на спину, разбрызгивая кругом тяжелые красные капли. Как неаккуратно... Выпавший из моих рук нож глухо стукнулся о пол, я больше не нуждался в оружии. Только не я, только не здесь, только не сейчас... А затем...

Благоухающий чужой кровью, потерянный и забытый, я стоял на призрачной лестнице. Только что я впервые убил человека... Я убил Петра, но это была лишь пустая формальность... А теперь мне предстояло сделать выбор. За него. За себя. За нас обоих.

Мои мысли были пустынны, как улицы ночного города. Я не мог придумать ничего нового, я мог только метаться от факта к факту, от знания к знанию... Как крыса, запертая в лабиринте... Я не мог ничего изменить, но, что самое главное, я не хотел ничего менять. Мне дали выбор, и мне этого было достаточно. Достаточно много, чтобы...

Позади оставался солнечный свет. Впереди был зыбкий полумрак лестницы в никуда. Я не колебался. Я шагнул вперед, начав спускаться вниз... Туда, где меня ждала...

Тьма.

No Артем Карпицкий, Иваново 12 июля — 25 августа 2009г.

58