Завершение проекта Повелитель

— Нет, просто нашел труп. А с ним вещмешок, — пожал я плечами. Не знаю, насколько убедительно это вышло, но Андрей смягчился и спросил уже другим тоном:

— Где он был?

— Рядом с трупом.

— Да не мешок. Погибшего ты, где нашел?

— В болоте, — брякнул я, и сразу понял, что сказал правильно. Андрей слегка расслабился.

— А как ты узнал кто он такой?

— Так по документам, и мешок подписан, — пожал я опять плечами, чувствуя, что если вот так буду плечами пожимать на каждый вопрос Андрея, у меня рефлекс выработается. И потому буду ходить, и кто чего не спросит плечами дергать.

— Понятно. Как он умер?

— Ты не поверишь, спрашивал. А он не ответил, — съехидничал я, чувствуя желание отправить сына к отцу. Но тут в нашу перепалку вмешался Хаймович.

— Может, хватит? Что вы как дети малые? Времени нет. А кое у кого его нет совсем. Должен тебя честно предупредить Андрей, что как только мы заметим, что ты попал под влияние чужого разума, мы тебя ликвидируем немедленно.

После слов Хаймовича Андрей сник и сказал:

— Я и сам хотел вас об этом попросить. Не хочу быть куклой в чужих руках. Но и со смертью моего отца мне разобраться надо. Вот он говорит, что по документам опознал, а сам читать то хоть умеет, дикарь городской?

— Кто? Я? Сам тупой!

— Прекратить! — рявкнул Хаймович,— Еще драки мне тут не хватало!

Мы замолчали. И в это время нечто бездушное гулко и громко завыло на одной ноте, это раздался сигнал тревоги. Андрей шарахнулся и прикрыл дверь в комнату спасаясь от неведомого врага, выть стало тише. На мониторе, стоящем на соседнем столе появились какие-то строки, и Хаймович стал поедать их глазами.

— И что случилось? — поинтересовался я, ощущая в душе холодное спокойствие, словно происходящее меня не касается.

— Наверху кто-то напал на племя,— ответил Хаймович, — Не твои ли сподвижники Андрей?

— Мои? Вряд ли.

— Что пишет-то твой искусственный разум? — спросил я. Строчки бежали быстро, а читать было лень.

— Да то и пишет, что в связи с тревогой все выходы блокируются до выяснения ситуации...

И тут до моего уха донесся щелчок. Дверь, заботливо прикрытая Андреем, нежно щелкнула замком.

— Нет... ну, твою мать,— вздохнул я, и как мне показалось Хаймович. Один Сивуч ничего не понимая, хлопал глазами.

* * *

Они нападали на меня снова и снова. Многих я уже убил, но ощетинившись копьями и горящими факелами двуногие теснили меня, прижимая к стене. Дальний ряд поднял трубки ко рту и по моему телу застучал град мелких стрел. Одно из стрел попало в сочленение на сгибе, и всю конечность пронзила страшная боль. Словно что-то изнутри начало медленно жевать мои мышцы. Мне впервые в моей жизни стала надоедать охота. Хотелось улететь, но в помещении было слишком тесно, крылья не расправишь. Выскользнуть ужом? Но тогда мое тело станет уязвимо для копий. И я решился. Развернулся и бросился к той двери, откуда был слышен зов. С разбегу я пробил дверь, и рухнул вниз, в темный провал глубокой норы.

— Вставай полковник, скоро рассвет, — сказал Барчан.

Надо же! Первый раз в жизни проспал! Полковник недоуменно посмотрел на вошедшего. Уснул он с вечера сразу, едва тело коснулось того, что было сложено для постели — вороха прошлогодней листвы укрытого тряпьем. Измотанный за неделю организм молил об отдыхе. Поэтому уснул он так крепко, что совершенно потерял ощущение времени и внутренние часы не сработали.

Сивуч вышел из будки и обомлел. Десять, двадцать, тридцать. Да сколько же их? Спросонья даже не мог сосчитать. А перед собравшимися бойцами встретили его два сержанта, назначенные вчера Шубенок и Мельченко.

— Все в сборе командир! — доложил Шубенок, — Взвод Ахромеева решили оставить для охраны поселка.

Полковник растерялся и расчувствовался. Значит, зря он грешил на своих бойцов? Не предали его. И Сивучу захотелось сказать им что-нибудь доброе, от души поблагодарить их за поддержку. Но он никогда этого не делал и не знал как. Поэтому просто сказал:

— Правильно сделали, что оставили Ахромеева. Паек взяли на день?

— Так точно.

— Воды наберем в речке, — кивнул полковник, — И вот еще, что бойцы. Щиты надо взять.

— Щитов нет полковник, подвода со щитами в болоте утонула.

— Плохо, ну, ладно, — полковник приободрился и поправил ремень на поясе, — Тогда слушай мою команду. Первый взвод Шубенка, замыкающий Мельченко. Пошли!

И они пошли. В сером призрачном свете приближающегося нового дня, шли серые тени бойцов. Шли молча, не переговариваясь. Видимо, все уже было сказано и переговорено еще с вчера, после того как полковник уснул. Многие думали о том, что осталось за их спиной. О своих семьях, которым обещали вернуться. О том, что они не вернуться старался не думать никто.

Когда вышли к безымянной реке, и стали набирать поясные фляжки, далекий горизонт за черными силуэтами домов, стал наливаться розовым цветом. Наливающееся яблочко рассвета запылало, отражаясь в оконных стеклах. Два высоких кривых дома на том берегу, были когда-то сплошь в стекле. Теперь же квадратные чешуйки остались лишь местами. Блики солнца усиливало сходство домов со змеями, пытающимися ползти по воздуху на небо.

— Глянь, — сказал Мельченко, показывая глазами на строения Шубенку — Кривые дома, спьяну, наверное, строили.

— Вряд ли, — не согласился Валера, — Такой дом за одну пьянку не построишь.

— Так я и говорю, не просыхали, поди.

— Если бы не просыхали, выше второго яруса не подняли, завалился бы дом, — вставил свое веское слово Барчан. Виталий хоть к сержантам не имел никакого отношения, но вчера первым признав Сивуча за командира, постоянно крутился поблизости, словно ждал чего.

Подразделение почти в полном составе двинулось по улице, продолжающейся от обрушенного моста. Шли молча. И не по тому, что бойцам не хотелось языки почесать, просто они вышли на военную операцию, чему-чему, а дисциплине во время вылазки Сивуч их научил. Ни одного шага в сторону, ни одного вскрика или выстрела, если он не упреждающий. Они и ступать старались как в лесу, мягко, нежно, чтобы не хрустнуло ничего под ногой и не выдало их присутствия. Маршировать их полковник никогда не заставлял, а вот идти след в след, и стоять в бою плечом к плечу они умели хорошо. Сейчас же, летящему в небе голубю они казались не военным подразделением, а просто целеустремленно шагающей толпой.

Бойцы прошли прямо по улице и свернули на втором перекрестке направо. Полковник уверенно вел их согласно подробному рассказу Толстого. Нельзя сказать, что мутант, с которым ему пришлось пройти по пустыни, был так уж плох и невыносим, бывший попутчик рассказал Сивучу все, что тот хотел знать. И даже без карты, которую полковник выучил наизусть, он теперь неплохо ориентировался.

И если попутчику Максиму полковник верил лишь иногда, то мутанту по кличке Толстый почти полностью. Именно Толстым представился мутант во сне, и именно во сне рассказал во всех подробностях и про то, как пройти к зданию института, и как пробраться в глубокое многоярусное подземелье. Сивуч свято верил в то, что человек во сне врать не может, не способен, поскольку часть мозга, отвечающая за контроль, не работает. Так оно в принципе и было. А почему почти, спросите вы? Дело в том, что человеку иногда снятся сны, а сны это другая реальность с другим законами и ...Словом, некоторые вещи, рассказанные спящим ни в какие ворота, не лезли. Так, например, когда полковник пытался расспросить его о жизни в городе, тот начинал рассказывать, как он работал со сложными устройствами, но если бы не подрабатывал в разных организациях, протянул бы ноги. И про то, что зимой дышать от машин нечем, и зарплату постоянно задерживают. А на вопрос, что любит делать, ответил: "Что любит бандитов вырезать, и авторитет поднимешь и оружием у них разживешься. Оружие бармен принимает, и на нем можно подняться. Из всех тварей страшны не кровососы, а контролеры, их лучше всего со снапейрки, издалека гасить, поскольку, если поздно его просек, он тебя точно кончит, силы из тебя высосет, что автомат поднять не сможешь; "калашников", конечно, машинка надежная, но СВД самая забойная вещь; с артефактами возится — смысла нет, за них много не дадут; а от радиации водка помогает". Из всего вышесказанного Сивуч внутренне понимал, что Максим врет, что работает и получает какую-то пользу от труда в виде устаревшего понятия зарплата. И город наводнен бандами и различными видами мутантов, коих кишмя кишит. Одно было непонятно, как при таком количестве тварей, люди умудрялись выжить? Впрочем, собственно людей в городе давно не было. Те, кто в нем обитал — людьми были только внешне.

* * *

— Отойди подальше! — скомандовал я Андрею, передернув затвор.

— Максим, хочу тебя предупредить, — начал Хаймович.

— Бум! Бум! Бум-с! Дзинь! — ответил пули, прогибая железо двери.

— Вот зараза!

Пули пробили внешнюю оболочку двери и застряли где-то замке, причем одна из них срикошетила и процарапала стену.

— Хочу тебя предупредить, что замок не так просто открыть при помощи пистолета, — наконец-то выговорил Хаймович, — это только в кино красиво и эффектно, а на практике...

— Какое кино? — встрял малой Сивуч.

— А такая сказка, где в пистолете никогда патроны не кончаются, — огрызнулся я, вытаскивая магазин, чтобы лицезреть три оставшихся патрона.

— Максим, ты не переводил бы патроны, ситуация сама разрешится..., — обронил дед.

— Ты же сам только что рассказал, как попал к этому уроду в плен? Сколько ты просидел, пока вы с ним соглашение не заключили? Трое суток? А?

— Ну, положим не трое суток, а неделю.

— И что ты делал неделю? Дверь железную лизал? — озлобился я.

У меня внезапно вдруг открылась боязнь замкнутого пространства, вернее не самого пространства, а как бы точнее выразится. Не могу я взаперти сидеть, как оказалось, в ужас прихожу. Насиделся, знаете ли. И как только замок щелкнул, у меня словно в голове что щелкнуло и срочно наружу понадобилось. Хаймович еще масла в огонь подлил рассказом о своем заключении. Поэтому я без долгих раздумий стал стрелять.

— В шахматы играл.

— Чего?— от выстрелов уши заложило, и я не расслышал.

— В шахматы говорю, играл с компьютером.

— И кто кого?

— Мне ни разу не удалось у него выиграть, поэтому я согласился, — вздохнул Хаймович.

— А я думал потому, что жить захотел. Ты ведь без воды и еды был?

— Вода и еда не самое главное для человека, главное внутренняя сила и убежденность в своей правоте.

— И как вы выжили без воды? — влез в разговор Андрей, галантно обращаясь к Хаймовичу на "ВЫ". Сроду бы не подумал, что потомственный полковник на такое способен.

— Старался о воде не думать.

Хаймович явно лукавил, мы в детстве, в тяжелое время мочу собственную пили, чтобы только жажду утолить. Противно это, и не признавались пацаны никому и никогда, старались, чтоб не увидел никто, но пили. Точно знаю. Когда жить захочется, человек на многое оказывается способен, что в нормальной жизни в голову не придет. Хотя, если разобраться, есть ли она нормальная жизнь?

Тут где-то вдалеке что-то загромыхало, проваливаясь в шахту лифта. Кто-то или что-то упало. Звук уж больно характерный. Когда здесь жили, к нам Джокер то бойцов своих по шахте скидывал, то другой, какой мусор. Так же громыхало. Хаймович тоже наверняка это вспомнил. Потому как, замерли мы с ним на секунду, одновременно прислушиваясь, и ожидая неизвестно чего. То ли взрыва, то ли продолжения грохота.

— Что он пишет-то? — спросил я, мотнув головой на монитор.

— Пишет, что нападение неизвестных и до выяснения угрозы, все блокируется.

— А чего он боится? — спросил я, чувствуя, что сейчас в голове наклевывается какая-то важная мысль, и к ней нужно аккуратно подойти, чтобы не спугнуть.

— Что его убьют? Хаймович, ты ведь кажется, говорил, что отключал все оборудование, аварию имитировал, а Он выжил? Опять все запустилось? Отсюда напрашивается что?

Хаймович как-то странно посмотрел на меня, как кот на говорящую крысу.

— Максим, ты знаешь, что ты умница! — Хаймович расцвел в улыбке, словно майская роза,— Это элементарно! Он не на сервере прописался и не в сети гуляет. Он прописался там, где его никто не может отключить — на сервере, управляющим реактором!

— Именно поэтому его программисты не могли найти, — кашлянул Сивуч.

— А ты откуда знаешь?

— Читал кое-что, — Андрей поморщил лоб, потер его и продекламировал — замдиректору проекта "ПМ" В.Г.Грешневу от инженера электронщика В.А. Рона. Служебная записка. Согласно записи дежурных Прозорова и Котова, участились случаи спонтанного выхода из-под контроля центрального сервера. Самопроизвольное открывание проходных шлюзов, отказ в доступе под паролем администратора. Поскольку харьковские атаки исключены, была проведена проверка. Проверка и тестирование памяти, массива, и железа в целом, неполадок и сбоев не выявило. Прошу Вашего разрешения для обращения к программистам разработчикам для выяснения причин сбоев программы и устранения их недоработок. Прошу принять во внимание, что самопроизвольный запуск сервером некоторых функций, как "сан-прополка" чрезвычайно опасно, и с непредсказуемыми последствиями.

Всю декламацию, Хаймович прослушал очень внимательно, только один раз поправил Андрея.

— Не харьковские, хакерские.

— Ну, да, наверное, хакерские. Я, что спросить хотел. Везде в документах проект "ПМ" а из Пэ-эМ-ов знаю пистолет Макарова, как проект то назывался? — спросил Сивуч.

— Проект "Повелитель мух", — ответил Хаймович, — Вот так, шуточное прозвище руководителя проекта по фамилии Мухин, проводившего опыты на дрозофилах, стало названием проекта. Хотя ничего смешного в нем нет, поскольку повелителем мух является Вельзевул. И этот — дед кивнул в сторону монитора, — так себя и называет.

* * *

" Охозия же упал чрез решетку с горницы своей, что в Самарии, и занемог. И послал послов, и сказал им: пойдите, спросите у Веельзевула, божества Аккаронского: выздоровею ли я, от сей болезни?

Тогда Ангел Господень сказал Илии Фесвитянину: встань, пойди навстречу посланным от царя Самарийского и скажи им: разве нет Бога в Израиле, что вы идете вопрошать Веельзевула, божество Аккаронское? За это так говорит Господь: с постели, на которую ты лег, не сойдешь с нее, но умрешь. И пошел Илия".

* * *

— Разрешите доложить! — заявил запыхавшийся разведчик.

— Докладывай.

— Андрея там нет!

— Где там? — скривился полковник. Разбаловались без него, по форме доложить не могут.

— В бывшем месте расположения. Вещи есть. Ничего не тронуто. А его нет.

— Понятно, — Сивуч хотел добавить, что застать Андрея он там и не рассчитывал. Не такого он сына воспитывал, чтобы тот сиднем сидел. Скорее всего, Андрей где-то ходит, ищет. И вполне возможно, уже нашел. О том, что Андрей, может быть, уже в данную минуту запускает взрывное устройство, думать не хотелось. Но думалось. Как не гнал от себя полковник мысли о сыне, но неизменно возвращался к ним. И хоть дом, где размещались его люди, лежал в стороне от дороги, ведущей к институту. Но Сивучу хотелось посмотреть на то место, где жили его бойцы. Где жил Андрей. А если повезет, застать его на месте. Однако сердце подсказывало, что сына он не застанет. Так и произошло.