В дальнейшем должно было начаться нудное обсуждение. Выслушивать стенания о так называемом голоде Эрика не собиралась. Нечего тратить время на пустую болтовню. Все и так ясно. Она дала им право сделать выбор. Причем, не только предупредила о последствиях, но и намекнула на возможность получить больше земли. Пусть думают...
В холле её встретил Виктор. Они молча отправились в кабинет. Так же молча присели за стол.
— Что на счет уговора, Ваше Высочество, — бросил талерманец, подмигнув.
— Будет тебе платье, смотри не подавись только, — огрызнулась Эрика, которой на самом деле даже думать не хотелось про предстоящий пир.
Но уговор для благородного антарийца — это святое.
— Главное, чтобы гости не подавились до смерти. А то некому будем собирать ополчение, — талерманец оскалился.
— Хватит об этом, — отрезала Эрика и сразу же перешла к делу, — Значит так, ты сам понимаешь, сегодня безопасности в замке следует уделить особое внимание.
— Все я понял. Мы уже обсуждали это. Зелье я тоже приготовил, правда, эти мудаки привели нехилые отряды гвардейцев, — отметил Виктор, говоря про их план опоить Викентия и Дирмия.
— Будем смотреть по ситуации. Главное, избежать провокаций. Напоминаю, вечером на караул все в полном составе. Никаких пьянок среди стражников, чтобы ни капли. Но главное, не вздумай сам напиться, — предупредила принцесса.
— Все будет в лучшем виде. А на счет платья, думаю, можно и повременить. Карла нет. Насколько я знаю, в твоем гардеробе женских нарядов не водится, — снисходительно заметил талерманец.
— Я нарушила уговор, значит, выполню условие, — настояла Эрика.
Не то, чтобы она так хотела наряжаться в платье, просто она решила, лучше сделает это сейчас, чем, допустим в Эрхабене или ещё где-то. Учитывая сложную ситуацию, возможно, это её последний пир в Небельхафте.
— Где ты со своим ростом подходящее платье до вечера найдешь? У прислуги одолжишь? Кухарка Дахиша тоже высокая. Но там каждая грудь величиной с две моих головы, а задница едва в дверь пролазит. Да и не дело принцессе в простецкое платье перед подданными рядиться. В бордель сходи, там наряды дороже. В Звезде Любви есть высокая девица, — сыронизировал талерманец и рассмеялся.
— Пошел ты! Иди, выполняй свои обязанности, — отмахнулась принцесса и мысленно ругаясь, направилась к себе в комнату.
"Сукин сын проклятый. Он ещё издевается. А ведь не смешно. Где мне это проклятое платье брать? На хрена я вчера выпила? Все равно без толку, а теперь выкручиваться" — искренне сокрушалась принцесса, у которой действительно не было в наличии женской одежды.
Совсем не было. Ну не собиралась она её надевать. Кто же знал? Виктор прав, сшить даже простое платье никто к вечеру не успеет. И вообще, ей сейчас только этих проклятых примерок не хватало. Хоть в бордель иди, в самом деле...
Ирония Виктора по поводу борделя Звезда Любви оказалась весьма кстати. Принцесса рассудила, попытка не пытка. Шлюхи там дорогие, не зря в этот бордель графы и бароны захаживают. Девицы там в лохмотья не одеваются. Вдруг, что-то приличное найдется. Ну, или неприличное. Плевать. Она все приличия давно в Бездну послала. Все уже привыкли. Цирка с Орденом порока не будет, зато явится на пир, как шлюха...
* * *
Пир уже начался, но Эрика пока не спешила спускаться в зал. Она еще не была готова. Подождут. А пока пусть напьются и станут более откровенны. Будет проще понять, кто лжет. Спаивать знатных гостей дело весьма благодарное.
Ева без нее идти на пир отказалась. Сейчас они после бурных постельных игр охлаждались в бассейне.
— Твои татуировки, наверное, что-то значат? — вдруг полюбопытствовала кузина. До этого она, как ни странно, про них не спрашивала.
У Эрики довольно ощутимая часть тела была покрыта татуировками. В основном, слева, где изначально были шрамы. На левом бедре Эрика попросила Карла нарисовать рогопса, с вонзенным кинжалом. Вся нижняя часть ноги вплоть до стопы была занята орнаментом, традиционным для колдландских воинов, только сделанным аккуратнее, чем у варваров. Левые сторону шеи, плечо и половину груди занимал традиционный халифатский рисунок, напоминающий ползучие листья в виде языков пламени. На предплечье нашлось место для фамильного герба рода Сиол в художественном оформлении. От локтя до кисти была надпись на древнеантарийском. Переводилась как "Самое страшное, что может случиться это смерть, но это наименьшее, чего стоит бояться".
Помимо этого, на всю спину от шеи до ягодиц красовался меч, обвитый змеёй, и разрезающий пополам символы Мироздания и Проклятого и по обе стороны живота был вытатуирован бессмысленный, но красивый симметричный рисунок. В свое время она изрядно помучила Карла. Оказалось, у того изрядный талант в художественном деле. И татуировки он делать умел. Себе сделал неплохо. Эрике же хотелось, чтобы и рисунок приличный был и шрамы закрывал. Зато теперь ни одного шрама не заметно. Кроме трех едва заметных царапин на щеке, оставшихся от когтей рогопса.
— С чего ты решила, что они обязательно должны что-то значить? — задала встречный вопрос Эрика.
— У Виктора на лице татуировка. Она значит, он талерманец. Вот я и подумала. У тебя они просто для красоты? — не унималась кузина.
— Именно для красоты, если это можно так назвать. Я хотела прикрыть шрамы, надоело смотреть на них, — не стала лгать принцесса.
— А что у тебя написано вот тут, и на каком языке? Оно точно что-то значит, — не унималась Ева.
Пришлось ответить. Заодно вспомнила, как с этой самой надписью она мучилась. Это была ее первая татуировка. Причем, тогда она еще не думала о прикрытии шрамов. Просто захотела. Причем, именно это. Темный Мессия, в том, что касается надписей, бесполезен. Казалось бы, можно попросить любого написать чернилами, а Карл пусть делает. Эрика попробовала сама, но увы, с каллиграфией у нее оказалось не очень. Попросила Виктора. Тоже самое, вышло некрасиво. В итоге пришлось просить секретаря казначея, у того был красивый почерк.
Ева на этом свои расспросы не прекратила. Эрике пришлось снова уверить, что остальные рисунки для красоты. Тем более, так оно и было. Единственное, с татуировкой на спине отвертеться не получилось, пришлось объяснять, что таким образом она выражает свое отношение к Мирозданию и Проклятому
— Знаешь, никому не служить и не поклоняться, очень романтично, — заявила она.
— Меньше читай всякий вздор, — отмахнулась Эрика, имея ввиду любовную писанину.
Обсуждать романтику принцесса не собиралась. Пора и честь знать, нужно идти на этот проклятый пир. Благо, собираться недолго...
Принцесса глянула на себя в зеркало, и рассмеялась. Шелковое красное платье держалось на цепочке, которая застегивалась на шее. Открыты были не только плечи и руки, но и спина. Декольте было таким, что платье едва прикрывало грудь. И то, пришлось озаботиться осанкой, выпрямившись как подобает. В другом случае декольте было совсем неприличным. Длина платья была до пят, но разрез с левой стороны доходил до середины бедра. Это было не по-аркадийски, просто шлюхам подобает как можно большая откровенность наряда.
Увы, ничего не подошло. Грудь у Агнетты была раза в три больше, а плечи наоборот уже. Ещё и руки худее. Ну не приходилось той годами учиться владению мечом, секирой, топором и прочими орудиями убийства. В итоге все платья, хоть как-то прикрывающие плечи или имеющие жесткий корсет не налезли.
Обулась Эрика в обычные сандалии, тоже взятые у Агнетты. Правда, распутная девица носила их вне службы, что уже радовало. С прической мудрить принцесса не стала, просто распустив отросшие до плеч волосы. По аркадийской традиции. Правда, эти самые традиции не предполагали криво подстриженных прядей. Но принцесса решила этот момент опустить. Татуировки тоже не предусмотрены.
— Ева, не правда ли, сногсшибательно? — едва сдерживая смех, спросила принцесса у ошалевшей кузины.
— Наверное. Но... так ходят только распутные девицы, — изумленно заметила она.
— А ты думаешь, у кого я эту тряпку взяла? — как ни в чем не бывало, заявила Эрика.
— И ты так пойдешь? — Ева, похоже, не могла поверить.
— Думаешь, мне заняться нечем, кроме как попусту тряпье мерять? Пошли, — скомандовала Эрика и решительно шагнула за дверь.
Стражники, караулящие её комнату, вытаращили глаза. Похоже, дара речи они на некоторое время лишились. Тем временем кузина не отрывала от неё глаз.
— Эрика, прости, но в платье не так ходят, — осторожно заметила Ева, ухватив ее за руку, чтобы остановить. К этому моменту они почти спустились к холлу.
— Знаю, — отмахнулась принцесса.
— Сомневаюсь. Во-первых, выпрямись. Тебе так лучше. Я думала, ты не можешь, но у тебя это неплохо получается, — отчитала ее Ева.
— Мало ли что я могу, — огрызнулась Эрика, и тут же вспомнила о невменяемом декольте, — Блядство, — прошипела она и все же прекратила сутулится.
Грудь у нее, конечно, одно название, но так оголяться на публике даже для шлюхи неприлично. Эрика, уже следя за осанкой, спешно последовала вниз, но Ева снова ее одернула.
— А говорила, знаешь. Не размахивай так руками. Это не подобает. В платье ходят медленнее, маленькими шажками, ставя ноги одну перед другой, — не унималась она.
"Лучше идти неподобающе, чем ковылять, как убогая" — подумала она. Подобающая леди походка в ее случае выглядела отвратительно.
Эрика обернулась и растянулась в улыбке,
— Я вообще-то росла при дворе. Я знаю свод этикета для леди. Только есть один момент, мне на него похер, — заявила она и уже сквозь смех добавила, — Еще раз надумаешь меня учить, я велю тебе взять урок по фехтованию. Боевым топором. А лучше — секирой.
— Это будет не смешно. Да и зачем? Я не рвусь в воины. А вот зачем ты платье надела, если не хочешь его нормально носить?— недоумевала Ева, которая была не в курсе её уговора с Карлом и Виктором.
Принцесса не собиралась её посвящать хотя бы потому, что не хотелось распространяться по поводу собственной несдержанности.
— Я решила вспомнить, что я женщина. Но мне уже захотелось забыть, — с иронией ответила Эрика и все же вышла в холл, потянув за собой Еву.
— И правильно. Воинский костюм тебе идет больше. А вообще, я предпочитаю видеть тебя совсем без одежды, — парировала Ева.
"Проклятье, и чего с тобой делать?" — мысленно возмутилась наследница, но вслух ничего не сказала.
Этот вопрос ее мучил с момента допроса. Дернуло ее кузину зельем напоить. Выяснилось, та умудрилась воспылать к ней чувствами. Торкнуло Еву с тех пор, как принцесса стала открыта прибегать к услугам шлюх. С одной сторону, должно быть лестно. С другой — а какой толк? Ева уже пыталась ревновать ее к шлюхам. Эрика запретила, та вроде успокоилась. Но и ей было не до шлюх. Возлегать с кузиной ей нравится, другое дело, разговаривать с ней не о чем. И вообще, все чаще принцесса приходила к пониманию, было бы проще и понятнее, если бы Евой руководил обычный расчет. Как со шлюхами. Все четко, взаимовыгодно. А здесь непонятно что...
Сама принцесса никаких чувств не испытывала. Более того, она подобные страсти считала для себя неприемлемыми. И дело не в том, что она была уверена, что в девицу с её внешностью влюбиться невозможно. Нельзя сказать, что Эрика от этой мысли вообще страдала. Для похоти есть шлюхи. Выбирай любую. А любовные страсти её не интересовали. Подобные чувства затуманивают рассудок хуже выпивки. Наглядный пример — талерманец. Разумный человек был, а в кого превратился? А сколько дров он из-за баб наломал. Или её отец? Он и так идиот, а Миранда его остатков разума лишила. Полно примеров. Зачем ей это надо? Незачем. Только что с кузиной делать?
"Пока повозлегаю. Там видно будет. Станет трепать нервы, пошлю" — решила для себя Эрика, не забыв предупредить Еву об этих условиях. Кузина согласилась на них. Пока вопрос был снят. Надолго ли?
В полупустой зал принцесса вошла, покуривая самокрутку. Графы и бароны приехали без своих семейств, так что гости уместились за одним большим столом. Разумеется, все стали оборачиваться. Престарелый барон Харальский подавился, знатно закашлявшись.
"Ничего... Может и не привыкнут, зато на всю жизнь запомнят", — Эрика пыталась про себя иронизировать, а на самом деле знала куда деться. Она давно себя не чувствовала настолько не в своей тарелке.
— Всем добрый вечер! Приятного пира. Пьем, веселимся, не отвлекаемся! — поприветствовала принцесса гостей, когда музыканты затихли.
— Вы прекрасно выглядите, Ваше Высочество, — воскликнул уже пьяный барон Дирмий.
— Польщена. Вы тоже неплохо смотритесь, — сыронизировала Эрика, намекая на то, что вид барона ушел недалеко от её изысков.
Толстяк Дирмий отличался полным отсутствием вкуса, и одевался по принципу, лишь бы дорого смотрелось. Учитывая этот факт, принцесса могла предположить, что в своем комплименте барон был искренен.
Не желая привлекать к своей персоне лишнее внимание, принцесса дала знак музыкантам играть дальше и присела на свое место. Служанка тут же начала суетится, предлагая различные яства и выпивку. Принцесса, несмотря на то, что сегодня так ничего и не съела, от еды отказалась. Переоденется, там и трапезничать можно. А так даже кусок в горло не полезет. Выпивать тоже она не стала. С голодухи захмелеть недолго. Сегодня это неуместно.
Отмахнувшись от служанки, Эрика заметила, как Виктор, сидящий рядом, уставился на нее, едва не открыв рот.
— Как тебе платье, — чуть слышно шепнула она, чтобы их никто не услышал. Музыка давала возможность. Впрочем, перешептывались не только они.
— Ты могла найти ещё более развратный наряд? — вполголоса бросил талерманец.
— Это был самый развратный из тех, что на меня налез, — парировала наследница.
— Я пошутил про бордель. Это... Еще и шла в нем как солдат, — съязвил он.
— Заткнись. Нашел время. Ты в платье выглядел не лучше, — зло огрызнулась она.
Виктор ухмыльнулся и отхлебнул из кубка.
— Мне положено, я же не девица. Хотя, будто ты девица, — он рассмеялся.
Эрика подметила, тот уже успел порядочно захмелеть. Вот и несет херню. А ведь она говорила ему. Нет, приказывала. Не напиваться...
Тем временем граф Викентий изъявил желание сказать тост. Все затихли. Эрика, предчувствуя скуку, закурила. Виктор — тоже. Граф затянул длинную нудную речь о будущем Империи и вкладе Клеонии в победу над врагами. Эрика поначалу слушала, но вскоре потеряла интерес к этому набору дежурных фраз. Остальным тоже было не до нудения старика. Намного больше их интересовал ее внешний вид. Так и косились, хотя и старались этого не показать.
— Эрика, твою же мать. Шаль бы хоть набросила, — вдруг шикнул Виктор, когда все выпили и заиграла музыка, — Грудь вывалится. Надень мой сюртук, — он принялся стаскивать с себя сюртук.
Она ухватила его за руку,остановила и шепнула.
— Нечему вываливаться. Успокойся, гребаный пьяница. Я между прочим, приказыала, не нажираться, — процедила она, заодно, вспомнив про осанку, снова выпрямилась. Хоть и нечему вываливаться, но все же...
