Линкен и Кенен ждали его в дезактивационной камере, по щиколотку в растворе меи. Они успели что-то между собой обсудить, и теперь взрывник ухмылялся, а Кенен сердито щурился.

— Один твэл греется, — сказал Гедимин, подставив руки под брызги меи. — Нельзя его так оставлять. Дай мне, я на базе переделаю.

Сарматы переглянулись и зафыркали, с трудом сдерживая смех.

— Вот это я называю "регенерация", — ухмыльнулся Линкен, хлопнув Гедимина по плечу. — Никакие макаки не оттащат тебя от реактора! Здорово, что мы снова работаем вместе, атомщик. Не хочешь ко мне на корабль?

Кенен вскинулся, как от удара, и недобро сузил глаза, но промолчал, ожидая, что скажет Гедимин. Тот покачал головой.

— Лучше мне быть... снаружи. Я помогу тебе, если смогу. И с твэлом, и с прожигателем. Что с ним, кстати? Я не нашёл неполадок.

Сарматы снова переглянулись.

— Подожди, атомщик, — попросил Линкен. — Тебе пока хватит работы. Мы тут тоже не с дерева упали, — может, Хильдир с Эверисом что-нибудь сообразят.

— Тебе нужен позывной, — вмешался Кенен. — Ты ведь в проекте, верно?

Гедимин кивнул.

— Я помогу с "Заражением". И если мозги заработают, подумаю над "Неистовым светом". Мне когда-то нравилась наука. Может, в Сокорро мне не всё выжгли...

Взрывник на секунду отвёл взгляд; его глаза, мимолётно потемнев, снова стали серебристыми.

— Какой у тебя позывной? — спросил он. — Координаторы должны знать, что ты есть, но имя им ни к чему. Как ты будешь называться?

Гедимин озадаченно мигнул.

— Он — "Взрывник", — пояснил Кенен, — у меня позывной "Топаз", но тебе он не подойдёт. Придумаешь что-нибудь, или мне подсказать?

— Маккензи, не лезь, — Линкен, взяв его за плечо, отодвинул к закрытому люку. — Пусть атомщик скажет.

Сармат растерянно смотрел на них. "Позывной..." — в последний раз он слышал это слово в каком-то странном земном фильме про крайне везучих "макак". "Я не умею выдумывать имена. Своё-то получил от мартышки..."

Сарматы ждали. Гедимин задумчиво сощурился. В голове не было ничего, кроме зеленоватого ирренциевого свечения, отливающего синевой; потом вспомнился плутоний, сине-зелёный от окиси, холодный огонь черенковского свечения под водой, градирни Нью-Кетцаля и вымершая птица с тёмно-зелёным оперением, в честь которой назвали город — ныне такой же мёртвый, как и она.

— Кецаль, — Гедимин с трудом вспомнил правильное произношение. — Мой позывной — "Кецаль".

Линкен мигнул. Кенен одобрительно хмыкнул.

— Отлично, Джед! Выше всяких похвал. Не знаю, какие у тебя с этой птичкой ассоциации, но ты на неё непохож ни с какой стороны. Лиск, не забудь сообщить на Землю!

— Заткнись, сам помню, — буркнул взрывник, протягивая Гедимину руку. — Снова вместе, да? Нам всем тебя не хватало.

...На корабль-базу они возвращались на ощупь, волоча за собой непрозрачный пузырь защитного поля. Гедимин нёс за плечом твэл, обёрнутый защитным полем по всей длине, — точнее, пустые оболочки с хвостовиками, наспех залитые меей изнутри и снаружи. В руках у него был контейнер, небольшой, но увесистый, — десять килограммов ириенского металла, сто граммов (маленький брусок) ипрона и столько же — окиси кеззия. "Осталось найти серебро," — думал сармат, нащупывая входной люк, — "и у меня будет флия. Дальше — дело за малым..."

05 января 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Кенен протиснулся под защитный купол с дозиметром наперевес. Гедимин не сразу его заметил — он настраивал воздушный поток для охлаждения плутониевых цилиндров. Остывали они медленно и неохотно — остаточный жар отжига смешивался с внутренним, и сармат опасался, что свежеизготовленные стержни деформируются, не дойдя до реактора.

— Ничего себе! — присвистнул Кенен; прибор на его запястье громко пискнул. — Джед, ты знаешь, что тут уже плюс сто?

"Сто?!" — Гедимин недоверчиво покосился на термодатчики. "Тридцать восемь же... А, у него Фаренгейт..."

— Ты прожарил своим плутонием весь цех, — продолжал Кенен, глядя на сармата с опасливой укоризной. — Зет думает — это опасно для рабочих.

Гедимин мигнул.

— Я же ограничил своё помещение, — он кивнул на защитные экраны, окружающие со всех сторон его самодельное оборудование. — Там вообще не должно быть нагрева... или это там плюс сто?!

Кенен поспешно замотал головой.

— Нет, там пока прохладнее. Но Зет опасается... Джед, ты тут ещё надолго?

— Я слежу за охлаждением, — Гедимин покосился на стержни — судя по показаниям термодатчиков, температура наконец начала падать. — А ты — за реактором. Что ты забыл в цеху? Опять Амос круглые сутки за пультом?

Кенен шагнул назад, одновременно показывая Гедимину пустые ладони.

— Что ты нервничаешь, Джед? Амос спит. За пультом Айзек.

Гедимин мигнул.

— А за основным реактором кто следит?

— Фланн. А Иджес подменяет его на плутонии, — объяснил Кенен, глядя на Гедимина с лёгким удивлением. — Всё как обычно.

Сармат покачал головой — в расстановках Кенена он, как всегда, запутался. "Вроде бы всё под присмотром," — подвёл он итоги услышанному. "Но Маккензи почему-то здесь. Зачем?"

— Джед, отвлекись на пару часов, — жалобно попросил Кенен. — Я обещал Дэйву...

— Дэвиду из "Юйту"? — уточнил Гедимин; его удивление быстро сменилось досадой.

— Да, ему, — кивнул Маккензи. — У него что-то не то с холодильником. Съезди, посмотри, — глайдер я подгоню...

Гедимин тяжело вздохнул.

— Я тебе что, тягач на стоянке? Так и норовишь сдать меня в аренду.

Кенен развёл руками.

— Ты — лучший, Джед. Я же не мог отказать Дэйву. Не так много заведений, куда нас с тобой пускают!

...Гедимина ждали. Некрупный землянин караулил его ещё у входа в терминал; когда сармат подошёл к вывеске "Юйту", он увидел этого подростка, шмыгнувшего внутрь и подлетевшего к Дэвиду, а полминуты спустя человек, обычно реагирующий на сарматов беглым взглядом и вежливым кивком, оставил дела и подошёл к двери.

— Гедимин? — он запрокинул голову, чтобы увидеть лицо сармата. — Быстро ты пришёл. Эй, разойдитесь!

В этот день людей в "Юйту" было даже больше обычного — в основном пассажиры с недавних рейсов; столы сдвинули в угол, освободив пространство перед стойкой, её саму развернули перпендикулярно стене с турелью, декоративные панели разобрали и поставили к свободной стене, и из-под них проступила ячеистая крышка массивного агрегата со множеством панелей ввода и информационных табло.

— Это твой холодильник? — спросил Гедимин у Дэвида, на ходу пытаясь понять, зачем агрегату такой разброс температур.

— Он самый, — отозвался тот. — Ещё довоенный. Нашёл его, когда всё закончилось, в развалинах базы. Так тогда он работал, а сейчас — нет. Иди сюда, смотри, как должно быть...

...Агрегат снова подключили к сети, и он еле слышно зарокотал. Гедимин, прижав пальцы к задней панели, вибрации не уловил, — демпферы были установлены правильно и больше не расшатывали стену. Он вернул на место последние крышки и перевёл взгляд на цифровые табло — внутренности агрегата быстро остывали.

— Много температурных режимов, — сказал Гедимин, повернувшись к Дэвиду — тот наблюдал за меняющимися цифрами на табло и, когда они замирали окончательно, одобрительно хмыкал. — Это для разных... жидкостей?

— Верно, — рассеянно отозвался бармен — его интересовал только отремонтированный агрегат. Зеваки, выползшие из-за столов к стойке, медленно разбредались по своим местам, мелкий поселенец по кивку Дэвида юркнул за дверь — возможно, побежал искать ещё кого-то.

— Это же одно вещество, — с недоумением сказал Гедимин, глядя на табло. — В разной концентрации, но одно. Зачем его охлаждать по-разному?

"И зачем вообще охлаждать этиловый спирт?" — вертелось на языке, но сармат смутно вспоминал нечто подобное... и, кажется, это имело смысл — ощущения от холода и жгучей жидкости, смешиваясь, заметно изменялись.

Ответом на его вопрос были многочисленные смешки из затемнённой части зала. Дэвид, на секунду забыв о настраивающемся холодильнике, поднял взгляд на Гедимина и едва заметно усмехнулся.

— Одно вещество, говоришь? Странные вы всё-таки, тески...

— Одно вещество, — донеслось из-за отдалённого стола. — Скажет же...

Гедимин, озадаченно мигнув, хотел было потребовать разъяснений, но тут в коридоре послышался грохот стальных "копыт", и в бар вошёл экзоскелетчик в жёлтом трофейном "Гарме".

— Стоять! — крикнул он, едва взглянув на Гедимина. — Один здесь!

Пять секунд спустя вокруг сармата собрались трое "копов". Дэвида, удивлённого не меньше, чем сам Гедимин, оттеснили за сдвинутую к стене стойку, подошедший к столам патрульный жестом приказал всем оставаться на местах. По лицу сармата скользнул невидимый луч считывателя.

— Гедимин Кларк, — вслух прочитал один из "копов". — Гетто "Маккензи", механик, регистрация... Где был второго января?

Сармат мигнул.

— На базе, — ответил он, озадаченно глядя на людей. Они смотрели на него так, будто он, а не они, был обвешан кинетическими турелями и ракетомётами, и отслеживали каждое его движение.

— Подтверждается? — спросил один патрульный у другого. Тот махнул рукой, отзывая патруль, и "копы" быстро вышли за дверь. Гедимин посмотрел на Дэвида. Тот неопределённо пошевелил пальцами.

— Внеплановый рейд. С чего бы? Это не я, теск. Мне это незачем.

— А, это из-за налёта, — донеслось из-за стола вслед за писком карманного смарта. — Вот чего они всполошились. Видно, ищут причастных.

— Какой налёт? — спросил Дэвид, повернувшись на звук. — Земные дела?

Человек, подняв голову от светящегося экрана, выразительно хмыкнул.

— Купол Альбукерке пробили второго. Сначала выжгли дыру, потом накидали булыжников. Целый городок снесло. Вместе с армейским космодромом. Весь Альбукерке сейчас гудит — до них чуть-чуть не долетело.

— Астероидный обстрел? — оживились за столами. Кто-то сам полез в смарт — проверять, что разрушилось. Гедимин задумчиво сощурился. "Армейский космодром? Второе января? Ah-hasulesh..." — он в очередной раз порадовался, что люди сарматскую мимику не считывают.

— М-да, — бармен машинально протёр и без того чистую декоративную панель и взглянул на Гедимина. — Кто-то из ваших, не иначе. Земля рапортовала — "космос чист!"...

За столами послышались невесёлые смешки.

— Да ну их! Прохлопали атомный флот... Эй, теск! Где вы его прятали? Как так вышло, что никто не заметил?

Гедимин посмотрел на него, и человек, внезапно изменившись лицом, подался назад. Дэвид опустил руку под стойку, выразительно глядя на сармата. Гедимин качнул головой.

— Флот был здесь. Куда вы смотрели — не знаю.

13 января 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин зажёг у входа в реакторный отсек красный светодиод, — не то чтобы туда многие лазили, но технику безопасности следовало соблюдать. Сигнал сработал, но противоположным образом, — не прошло и пяти минут с тех пор, как он зажёгся, а в люк уже кто-то барабанил. Гедимин не обернулся — хрупкие полые стержни из реактора надо было вынимать очень аккуратно, стенки цилиндров норовили лопнуть прямо в руках. В этот раз, впрочем, они были крепче обычного, — сармат разгрузил установку в середине цикла, до того, как внутренние процессы разъели металл окончательно.

Люк со скрежетом сдвинулся в сторону — кто-то, не дождавшись ответа, достал аварийный ломик и поддел крышку. Гедимин, недобро щурясь, повернул голову на звук. В проём боком втискивался Кенен в радиозащитной броне.

— Джед! — крикнул он, просунув голову и плечи в отсек. — Что ты с этой штукой делаешь?!

— Разгружаю, — отозвался Гедимин. "Наверное, увидел неладное на мониторах," — понял он причину появления Кенена в реакторном отсеке и слегка смутился. "Надо было предупредить."

— До срока? — недобро сощурился на него Маккензи.

— Это для Линкена, — ответил Гедимин. — Весь этот металл. Выгрузим плутоний — снова запущу синтез. С тридцатью его килограммами и нашей выгрузкой. Тогда хватит и твоему проекту.

Кенен ухмыльнулся.

— Не моему, а твоему, Джед "Кецаль", — нараспев проговорил он. — Точно нужно переводить наш металл на Лиска?

Гедимин отвернулся. Оставалось извлечь последние слои плутония — они уже были отсоединены от общего стержня и лежали, вложенные друг в друга, на дне реактора.

— Сколько там? — спросил Кенен.

— Девятьсот пятьдесят, — ответил Гедимин, заворачивая последние стержни в защитное поле. "Прочные," — подумал он, тронув пальцем горячую поверхность. "Сами не развалятся. Придётся срезать с каркаса."

— Девятьсот пятьдесят... — Кенен протяжно вздохнул. — Ты всё это заберёшь?

— Этого мало, — отозвался Гедимин, недовольно щурясь. — Нужно килограмма полтора.

"Для твэла Линкена и для меня," — закончил он уже беззвучно. "Экспериментальный твэл. Добавлю "ириена", уменьшу долю ипрона. Может, это добавит стабильности..."

17 января 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

"Хватит на сегодня," — Гедимин, бросив последний взгляд на остывающее оборудование, уплотнил защитное поле, включил вентиляцию на полную мощность и вышел из цеха. "Хорошо работать, когда не дёргают. Если не дёрнут и завтра, девятнадцатого можно будет запустить реактор."

Плутониевый реактор был остановлен и разгружен сегодня утром; переработка урано-плутониевой смеси продолжалась весь день, и Гедимин устал и заметно перегрелся. До душевой идти было далеко, и он, поддев пластину обшивки, извлёк наружу узел водопровода и воткнул трубки под скафандр. Холодная жидкость потекла за шиворот, приятно остужая кожу, и сармат прижался спиной к переборке и блаженно зажмурился.

— Термодатчики? Какие термодатчики? — донеслось сквозь шипение помех. Гедимин удивлённо мигнул, но тут же понял, что неполадка не в его шлеме, — это Кенен, общаясь с кем-то из сарматов через коммутатор, не до конца заблокировал остальные каналы.

— Серьёзно? Наверное, я потерял эту часть списка, — продолжал Маккензи. — В любом случае, сейчас на это нет денег. Ну правда, Айзек, — нельзя было подойти с этим раньше?

Гедимин мигнул. Скафандр уже отфильтровал и выпустил обратно в трубы большую часть воды; меньшая ещё хлюпала в сапогах, но сармат решил вылить её позднее. Он отсоединился от водопровода и быстро пошёл к отсеку управления.

Кенен уже выходил оттуда — стоял в приоткрытом проёме, держась за крышку люка.

— В начале июля, Айзек, — быстро говорил он, повернувшись лицом к дезактивационной камере. — В первых же числах, ладно?

— Мать твоя пробирка! Они уже неисправны! — взвыл разъярённый Айзек, и Гедимин, изумлённо мигнув, одним прыжком преодолел расстояние до люка и крепко взял Кенена за плечо. Тот был в обычном комбинезоне с нейтронностойким слоем — в такие одевались сарматы на базе, когда не объявляли радиационную тревогу. Почувствовав на своём плече руку Гедимина, Кенен задёргался, но его уже втолкнули в камеру. Захлопнув за собой люк, ремонтник остановился, ошеломлённо глядя на Айзека.