Но выспаться нам не дали, среди ночи Феофан устроил нам побудку. Сигнальщики углядели в миле восточнее нас огни двух кораблей, которые при сближении оказались нашими искомыми "Ниссином" и "Касугой", о чём нам Феофан радостно рассказывал, пока мы суматошно заталкивали ноги в гачи штанов и натягивали прочую амуницию. Ну, не могу я безумные творения местных портных одеждой называть, нет в них самых, с моей точки зрения, важных качеств — "удобства" и "простоты"...

Затемнённый, без единого огонька "Новик" тенью скользил в трёх кабельтовых позади и слева от по мирному иллюминированных итальянских крейсеров. До рассвета осталось около полутора часов, но уже через час наступят сумерки и надо очень быстро решать какую нам занять позицию для операции или, как любят называть англоманы, миссии. На корабле встали взбудораженные уже все, в рубке были почти все офицеры и оба казачьих урядника.

— Господа! Удалось разглядеть, который из них "Касуга"?

— Кажется "Касуга" идёт головным, но однозначно пока не рассветёт не установить. Они же как близнецы, отличаются только передней башней и трубы у "Касуги" имеют внизу утолщения, если у нас верные сведения...

— Ладно! Решать надо сейчас! Нас больше интересует "Ниссин", а потому делаем допущение, что он второй, значит, нам сейчас до рассвета надо их обойти и занять позицию в семи-восьми милях севернее на их пути. Если первым идёт "Ниссин", ну, значит судьба так решила. Головного мы должны потопить так убедительно, чтобы у второго от страха в штанах мокро стало, и ни о каком сопротивлении он уже не помышлял. Перегонными командами, как я уже говорил, командуют английские капитаны, команды европейские, в основном из Италии, но на каждом есть группа японцев, только от них могут быть проблемы. Для этого нам и нужно их напугать до икоты. Поэтому, минёры! Готовьте все аппараты на правый борт, когда сблизимся с головным, вы должны дать залп всеми четырьмя аппаратами, чтобы головной разлетелся на молекулы, наводить на середину, чтобы наверняка! Потом на всякий случай, перезаряжайте аппараты, если господа захотят поиграть в героев, то будем их топить, рисковать людьми даже за целый крейсер не собираюсь! Всё понятно?! Артиллерия! Вы сегодня молчите, как мышь под веником! Подготовить только одну пушку для холостого выстрела по курсу. Боцману, подготовить оба наших катера. Сергей Николаевич, проконтролируйте сбор казаков и тех, кого наметили с ними проводниками. Старшими в командах, как решили идут лейтенант Тремлер и мичман Древков. Мичману Кляйнгарду быть готовым принять под команду ютовые пушки! Адриян! Семён! У вас вопросы есть?! — казаки помотали отрицательно головами. — Всё! Господа! С Богом! — Машина! Полный вперёд! — звонко крикнул Волков, на борту началась положенная суета. А мы пошли писать "казачье послание турецкому султану"... По одному из вариантов, нам нужно письмо для капитана корабля, который мы хотим получить призом, вернее, письмо предполагалось практически в любом раскладе, но смысл написанного предполагался разным, поэтому ничего, кроме мысленных прикидок мы не делали, почему-то была уверенность, что стоит заготовить несколько вариантов письма, на деле понадобится всё равно писать новое. Да, забыла упомянуть, что в этот выход мы оставили в Артуре шлюпку, а взяли два катера на каждый борт и один вельбот...

Письмо в намётках было уже продумано, поэтому написание его не составило особенного труда, а выпущенная через десяток минут после прохода траверза головного крейсера Клёпа уже показала в расходящейся ночной тьме его одноствольную башню и утолщённые внизу трубы. Как и двуствольную башню идущего вторым "Ниссина" и флаги британского торгового флота на обоих кораблях.

"Капитану перегона крейсера японского флота "Ниссин"!

Я, командир крейсера "Новик" Российского Императорского флота, сообщаю Вам, что аналогичное предложение было заявлено капитану крейсера "Касуга", которое оно проигнорировал и даже открыл огонь в нашу сторону, за что, как вы убедились, был нами уничтожен.

Даю Вам пятнадцать минут на то, чтобы застопорить ход, спустить флаг и принять на борт нашу призовую команду. Любой встреченный с оружием или показавший агрессивные намерения будет немедленно уничтожен. Если вы не выполните эти требования, тоже будете уничтожены. Если проявите благоразумие и предпримете все меры для бескровной передачи нам крейсера "Ниссин", вам и всей наёмной команде гарантирована оплата выполненного перегона с выплатой премии в размере трети суммы оплаты. Японской команде гарантируем жизнь и то, что высадим их в шлюпке у западного берега Японии, откуда они смогут добраться на Родину.

Командир крейсера "Новик" капитан второго ранга фон Эссен."

Теперь следовало привести обстановку к описанной в письме, а для этого поспешить в рубку. Все эволюции по опережению, сбросу при проходе наших катеров с призовыми командами из моряков и казаков, по занятию позиции на курсе гарибальдийцев, заняли больше часа. Край солнца уже бы высунулся и осветил океан, но скрытый сплошной пеленой облаков только рассеял серые сумерки. В десяти милях серые на сером грязными шлепками под сдуваемым из труб чёрным дымом к нам ползли гарибальдийцы. Благодаря почти белому дыму, они нас ещё могли даже не видеть, мы начали сближение. Я выставила зеркало с отклонением вправо от нас. Минёры влили в свои посты, сигнальщики вместе с нашим штатным дальномерщиком мичманом Древковым занимались определением дистанции. Приподнявшаяся завеса облаков позволила Клёпе зависнуть достаточно высоко, она с высоты наблюдала происходящее, развернувшись против ветра, она практически висела на месте в пятистах метрах выше и чуть ближе к нам. К тому времени, как мы сблизились до пяти миль и на "Касуге" поняли, что мы идёи практически навстречу, и что мы военный корабль, а не пароход, по палубе забегали фигурки матросов. Мы шли не открывая огня и начали очень медленно уваливаться влево, чтобы нас смогли разглядеть, особенно наш Андреевский флаг, который благодаря ветру был удачно для рассмотрения развёрнут. Не хуже они могли разглядеть сигнал "Лечь в дрейф, принять досмотровую партию!" по международному своду сигналов. И долго они терпеть и раздумывать не стали, когда дистанция сократилась до двадцати пяти кабельтовых, две носовые шестидюймовки выпалили почти одновременно. Честно сказать, мы чуть не пропустили этот залп. Ведь всё внимание сосредоточили на носовой башне, почему-то была абсолютная уверенность, что стрелять будет именно эта башня, но она как была в положении "по-походному", так и осталась бездвижной, а шевеления стволов шестидюймовок заметил Феофан своим единственным глазом. Залп весь ушёл вправо от нас с рассеиванием больше кабельтова по направлению и дистанции. Хреново ребята отстрелялись, что тут ещё сказать. Пока мы принимали левее, по нам открыли огонь четыре шестидюймовки правого борта "Касуги". Даже в таких условиях у них на один ствол в залпе больше, чем у нас, не говоря о бОльшем калибре. Но нам некогда было заниматься артиллеристской арифметикой, нам нужно было сблизиться для торпедного залпа, чтобы произвести подвод и практически одновременный подрыв всех четырёх торпед, чтобы "Касуга" показательно в клочки разлетелась, не оставив ни грамма надежды на вероятность иного исхода у всех, для кого на "Ниссине" мы планируем это шоу. Оставался вопрос, который сейчас Николай прокручивал в голове, мне сводить все торпеды вместе и тем увеличивать силу взрыва в одном месте или наоборот развести торпеды по борту, чтобы было несколько взрывов в разных местах. В первом случае, почти гарантировано, что крейсер разорвёт пополам, во втором случае вполне вероятно, что сложившиеся импульсы разрушений тоже разорвут корпус, но если в первом случае отдельные корма и нос возможно будут тонуть долго и величественно, соответственно придётся ещё тратить время на спасение экипажей, то во втором почти наверняка затопление быстрое со всем экипажем, что с позиции произведённого на "Ниссиновцев" эффекта намного предпочтительнее, но решать Николаю.

Выходим в боковую проекцию на расстоянии семи-восьми кабельтовых, никого здесь такие наши маневры не пугают, потому, что для торпедного залпа местными торпедами это очень много, да и даже если дойдут торпеды, попасть практически невозможно, да и торпеды будут обнаружены по пенному следу заблаговременно и капитан выполнит манёвр уклонения. Вывели "Касугу" почти на перпендикуляр, параметры движения цели и дистанцию минёры уже давно посчитали и прикинули по таблицам. С такого расстояния время хода торпеды чуть больше минуты, тем более, что мы сразу довернули и, развернувшись кормой, "драпаем" перпендикулярно курсу японцев. Хотя кавычки потому, что мы не долго держим этот курс, а продолжаем левую циркуляцию и скоро ложимся на параллельный курс, как раз в это время под бортом "Касуги" гремят четыре одновременных взрыва, которые сливаются вместе и на месте крейсера гремит могучий единый взрыв, который в своей вспышке будто проглатывает целиком всю махину броненосного крейсера. Добавился ли к нашим взрывам боезапас, и был ли он на борту в достаточном количестве, или это эффект кумуляции взрывов мы не могли тогда сказать, но задачу: произвести на "Ниссин" взрывом впечатление мы выполнили, ведь когда рассеялся дым на месте взрыва плавали только отдельные мелкие обломки. А Клёпа с нашим письмом, прикрытая непроницаемым зеркалом, ведь на фоне сплошных облаков проблем с выбором оформления маскирующей плоскости не существует, уже пикировала к палубе перед самой рубкой. Думаю, что выпадающее из ниоткуда довольно массивное послание должно произвести впечатление, ведь письмо запечатано в тубус, а тубус частично обёрнут привязаным куском парусины площадью больше двух метров, которая подобно флагу на лету разворачивается во всю ширину и длину, ведь наше послание должны гарантированно увидеть.

Клёпа сбросила наше послание, оно угодило точно на палубу позади носовой башни перед рубкой, его подхватили и понесли в рубку. Клёпа набрала высоту и сейчас неспешно парила на высоте метров двухсот, сносимая ближе к нам, а мы шли параллельным курсом в двух милях восточнее и впереди "Ниссина" в его левой скуловой проекции. Все его пушки оставались "по-походному", Волков включил секундомер, мне тоже было интересно, сколько им потребуется времени для выработки решения, хотя, после взрыва "Касуги" наши катера стали приближаться к своей цели. "Ниссин", который после взрыва сбросил ход продолжал приближаться к месту гибели своего собрата, на момент взрыва между кораблями было больше десяти кабельтовых, сейчас ход его был узла четыре, а у лееров бака и полубака собрались наверно все свободные от вахты и вместе с сигнальщиками высматривали в волнах спасшихся. Волков должен был дать сигнал, когда истечёт десять минут, из предоставленных пятнадцати. Тут есть один тонкий момент, что для сохранения "лица" капитан обязан выбрать по возможности максимально полно отведённое ультиматумом время. Вот поэтому через десять минут мы планировали дать выстрел холостым зарядом из противоминного калибра. Напряжение на "Новике" нарастало и уже ощутимо висело вокруг, на всякий случай мы приказали Волкову рассчитать левую циркуляцию для торпедной атаки, если наш визави заартачится...

Десять минут истекли, наши катера, которые я прикрыла мерцающей завесой, я кажется уже рассказывала, что это такое и что на такой большой объект, как крейсер её растянуть сложно, да и сама по себе такая завеса может нанести больше вреда, чем пользы, что помешало бы тому же Того просто лупить в центр мерцающего пятна, конечно, я бы попыталась отклонить снаряды, но кто даст гарантию, что не случится какой-нибудь накладки. А вот прикрыть наши катера, тем более, что приближаются они со стороны тёмной части горизонта и с противоположной от нас, а всё внимание мы привлекли к себе и месту гибели "Касуги", сомневаюсь, что хоть один человек на борту "Ниссина" смотрит сейчас в сторону наших катеров. Хлопнула наша пукалка, и словно только этого ждал, вниз подёргиваясь пополз британский флаг, а наши катера прибавили ход. Началась очередная фаза этой уникальной операции. Мы, продолжая удерживать на себе внимание, покатились в резкую левую циркуляцию, чтобы сблизиться с гарибальдийцем, который ещё сбросил ход и шёл сейчас по инерции замедляясь. По нашим манёврам должно просматриваться, что мы планируем если не бортами пришвартоваться, то по крайней мере, сблизиться и может быть спустить шлюпку. Наши, на всякий случай заряженные осколочно-фугасными зарядами, пушки хищно сопровождали своими жерлами каждое движение на палубе итальянца.

И когда до "Ниссина" осталось всего три кабельтова неспешного вальяжного сближения, наши катера подошли и пришвартовались в районе задней башни. По заброшенным на леера сделанным по типу штормтрапа лесенкам с кошками на конце, и заброшенным с кошками концам с узлами казаки и матросы взлетели на борт гарибальдийца. Я прислушивалась, чтобы не пропустить эмоцию радостного злорадства с гарибальдийца, если кому-нибудь удастся подготовить диверсию, к примеру, минирования арсенала или артпогреба. Пока чувствовала только злость, растерянность, недоумение, что вполне укладывалось в нормальное течение операции. Подрабатывая машинами мы тихо подходили к борту здоровяка, действительно, даже палуба возвышалась над нашей почти на три метра, и мы видели палубу только с крыши нашей ходовой рубки, которую уже давно оформили как вариант открытого мостика, оснастили леерами и мы иногда охотно поднимались отсюда осматриваться по сторонам. Если в длине мы уступали не много, то водоизмещением почти в три раза, как и во всех остальных параметрах, кроме мощности машин и скорости, даже штатные они превышали данные гарибальдийца, хотя скорость для этого недоброненосца далеко не самый важный показатель. Вышедший на крыло мостика джентльмен с рупором только собрался разразиться своим шумным британским негодованием, как на шканцах прогремело несколько выстрелов, а на крыло мостика влетела группа из пяти человек с лейтенантом Тремлером во главе, который жестко взял под локоток англичанина и увёл в ходовую рубку. Рассыпавшиеся жидкой но убедительной цепочкой казаки наведёнными стволами карабинов оттеснили столпившихся матросов к леерам возле носовой башни, где стали их быстро сортировать. Среди этой группы не было видно нескладной фигуры Древкова, но у его группы была не менее ответственная и сложная задача в низах, заблокировать машинную команду и взять под охрану арсенал и артпогреба. А разгрузившиеся катера уже подходили к нам, наши десантники успели спустить парадный трап на левом борту, у которого остался кто-то из наших матросов, на нашей палубе готовилась к погрузке вторая партия из машинистов и почти всей нашей палубной команды с боцманом во главе. Радист контролировал остававшийся пустым эфир, море тоже оставалось пустынно.

Со второго катера подняли одного раненого матроса, который, как оказалось, получил удар саблей от японского офицера выскочившего с ней на шканцы. Ничего криминального не случилось, так как удар скользнул по выставленной винтовке, да и кто-то из казаков почти сразу всадил в фехтовальщика пулю. Но заниматься лечением пришлось всё равно, так, самую малость, ведь нужно оставить Георгию Самуиловичу его законную возможность наложить швы на поверхностное рассечение плеча и грудной клетки...