Мастера собрались в додзе, окружив электрический обогреватель и, буравили бытовой электроприбор требовательными взглядами. Попав в такое окружение, бедный аппарат был вынужден работать на износ и совершить невозможное (иного в присутствии мастеров просто не ожидалось) — прогреть огромное додзе!

— Хо-хо-хо! Я же говорил, что Кен-чан что-нибудь придумает!

— Молодец, Кенчи! — Повторил Акисамэ. — Я знал, что ты справишься!

— Доставай, ученик! — Поторопил Сакаки.

— А вот и нет! — Возмутилась Миу. — Сначала я приготовлю закуску. А то будет, как в прошлый раз!

— Ап-па-па-орешки?

— Как же мы будем на трезвую голову наблюдать за тренировкой Кенчи?! — Возмутился Сакаки. — На нее ж без слез смотреть невозможно! Только по пьяной лавочке!

— Кен-чан, таки не забудь про старого больного китайца! Ти таки даже не представляешь, какие они мелочные и обидчивые, эти больные и старые узкоглазые!

Под недовольными взглядами мастеров и под добродушное "Хо-хо-хо!" мы отнесли сумки на кухню, и принялись быстро их разгружать.

— Миу, а мы брали семь бутылок "Темной Богини" или восемь?

— Ты о чем? А-а-а, понятно! Возьми во-о-он тот бокал для вина и всполосни его... — Миу показала пальчиком.

Я снял бокал, всполоснул его и вопросительно посмотрел на девушку. А та обратилась в пространство кухни:

— Сигурэ-сан! Возьмите бокал для вина! Из горлышка пить — неприлично для девушки!

В следующую секунду ополоснутый бокал из моих пальцев... испарился.

— Закуски... дашь... Миу? — Сигурэ висела вниз головой над центром кухни. В одной руке держала бутылку, в другой — штопор и бокал... — Минута у тебя... ученик...

— Беги, Кенчи! Дальше я сама справлюсь.

+++

— Я готов, Ма-сэнсэй!

— Таки мы еще не готовы, Кенчи! Акисамэ?

— Еще сорок три секунды, Кэнсэй! — Акисамэ вытащил откуда-то немаленький такой бумбокс и теперь возился с удлинителем, распутывая провод.

Сакаки открепил колонки и разнес их подальше от музыкального центра, направив в сторону татами.

— Таки сегодня позанимаемся с музыкой, Кенчи! Как у тебя с чувством ритма?

— Хорошо, Ма-сэнсэй!

— Хорошо, что хорошо, Кенчи! Посмотрим, насколько хорошее чувство ритма — "хорошо" для твоего кэмпо!

Мастер Ма отвернулся к Акисамэ, нажимающего на кнопки. А я почувствовал сзади знакомую пустоту...

— Сигурэ-сэнсэй. Вы сзади. Вы одеты. От вас приятно пахнет сливами... Хочу заметить, что вино "Темная богиня" просто идеально вам идет! Как по названию, так и по букету.

— Тц! — Цокнули недовольно за спиной. — Шесть цифр... назови... угодник... дамский.

— Шесть пятерок!

— Пф! Не играть... тебе... в спортлото... шкет!

Сзади послышались звуки тонального набора.

— А почему Сигурэ уже налили?! — Возмутился Сакаки.

— Отрастите себе такие же, батенька! И вам всенепременнейше будут наливать в любое время дня и ночи!

— А старым больным узкоглазым вообще противопоказано...

Что там противопоказано китайцам, услышать не удалось, так как в этот момент Акисамэ вывернул ручку громкости до упора:

— О! Ренка-чан! — Мужской голос. — Твой любимый абонент!

— "Белый дракончик"? — Голос Ма Ренки. — Ну-ка, ну-ка... Оля-ля... Да это же "Шкетик"!

— Реночка ты пока сгони с лица эту непонятную зловещую улыбку, а я зачитаю сопроводительный текст... Сопроводительный текст... хм... тут всего три слова: "Кабинет. Кушетка. Массаж" Хо-о-о... Рен-чан, тебя преследует маньяк? Ну, что ж... Еще один самоубийца ходит по улицам Токио! Именно так я думаю, когда вижу это прекрасное в гневе лицо нашей богини, нашей Ренки-тян! Или не в гневе...?

— Кхм... Да, мальчик сильно рискует! Но вернемся к нашей игре "Счастливчик"! Трек "шесть пятерок". Абонент "Шкет" не страдает оригинальностью и предпочитает запоминающиеся и простые цифровые комбинации!

— Будь внимателен, Шкет! Если у тебя такие простые пароли, то Ренка взломает твою почту и опубликует твои письма на каком-нибудь форуме! Берегись, Шкет! И сотри, пока не поздно, весь компромат! Ну, а мы слушаем трек "шесть пятерок"! Исполнитель — неизвестен, название — неизвестно... Обычное дело, когда дело касается "Счастливчика"! Ренка-тян, ты что-то хочешь добавить?

— Да. Всего три слова, Шкет-кун: "Храм. Священник. Кольца"

Раздались начальные аккорды...

— Сигурэ... а при чем тут массаж? — Перекрикивая музыку, удивился Кэнсэй. — И почему "храм, священник, кольца"? Вы чего это удумали, молодежь? Кен-чан?

— Я готов, Ма-сэнсэй!

— Готов? И таки к чему же? "Кушетка — массаж" или "Свяще..."

В следующее мгновение мастер Ма исчез, потом появился уже вплотную ко мне и сделал выпад, ткнув большим пальцем точно в рану на бедре:

— "...нник — кольца?"

От резкой неожиданной боли перед глазами заплясали разноцветные круги. Недоумение, обида, злость... эти чувства прошли почти мгновенно. И меня захлестнуло. И накрыло бы с головой, если б не четкий ритм высокочастотной музыки из колонок, а так... крышу мне хоть и сорвало, но не полностью.

+++

Как не спешила Миу, но "начали без нее". После непродолжительного бормотания, в котором она с удивлением услышала знакомый голос Ренки (а ведь молочная сестра должна сейчас быть на работе!), неожиданно грохнула ритмичная музыка с мужским вокалом-речитативом на английском языке. Мастера расположились компактно, возле музыкального центра.

Миу раздала всем бокалы, поставила на невысокий столик закуску, разлила вино (начать было решено со "Светлой Богини") и села между дедом и Акисамэ.

Схватка была очень интересной. Мастер Ма методично проходил по "звериным" стилям — богомол, тигр, змея, дракон. И Кенчи — не отставал! В некоторые связки Ма он вполне удачно вписывался, двигался столь же стремительно и — удивительно! — появлялось чувство, что он себя сдерживает!

Миу даже залюбовалась на синхронность движений двух бойцов, да еще и под ритмичную быструю музыку. В один момент ей почему-то показалось, что Кенчи вновь окутался едва заметным темноватым туманом, но в следующую же секунду наваждение прошло.

— Какая мощная и неожиданно длинная адреналиновая композиция! — Послышался мужской голос из колонок, когда песня закончилась. — Жаль, что мы пока не знаем исполнителя! Ренка-чан, а ты что скажешь?

Что-то заговорила Ренка, но Акисамэ выключил музыкальный центр...

Бойцы на татами одновременно застыли, выпрямились, не спуская друг с друга глаз и, цепко фиксируя взглядом противника, синхронно выполнили приветствие бойцов кун-фу...

— Ну... уже получше, Кенчи. Немного, но кое-какие подвижечки имеются... — Лениво оценил Ма Кэнсэй, но Миу прекрасно видела, что мастер Ма очень доволен.

В следующую секунду мастер Ма преобразился — он осунулся и, кажется, даже постарел на десяток лет:

— А теперь Кенчи-кун... мы сделаем то же самое, но без музыки... постарайся не умереть, Кенчи — я не люблю убивать своих учеников.

— Хай!

Лицо Кенчи было заострившимся, белым, бескровным... Казалось, откровения мастера Ма его совершенно не тронули — Что? Не умереть? Как скажете, мастер Ма! Фигня-вопрос!

Глава 11

Меня так часто отправляли в нокаут, что голова, видимо уже привыкла возвращаться к нормальному состоянию без раскачки и сопутствующих "приятных" ощущений — головной боли, дезориентации, потери координации и прочих прелестей. Так что в сознание я пришел рывком. Просто — щелк! — и Сирахама Кенчи снова в строю! Встречайте! Издевайтесь над попаданцем дальше!

Я лежал в своей комнате в "гостевом доме" Редзинпаку... Под одеялом, раздетый. На лбу — влажная тряпочка. Руки, ноги на месте. Неприятных ощущений, кажется, нет.

Лежу, не шевелюсь, глаз не открываю — чтобы в очередной раз не нарваться на недовольное цоканье языком... Осторожно "ощупываю" комнату на предмет живых организмов. А вот и знакомая, чуть ли не родная, "пустота":

— Сигурэ-сэнсэй?

Кто-то неощущаемый осторожно поправляет мокрую тряпочку на лбу. Теплая ладошка ласково гладит по щеке:

— Молодец... Кенчи... — Произносит чуть хрипловатый голос. — Еще приду... — Ядреный аромат сливового вина, что-то мягкое и вкусное касается губ. — Потом... если захочешь.

Ого-го! Вот это заявочка! Интересно, Миу согласится на вторую жену? Хотя, игривость мастера можно списать на выпитую бутылку "Темной богини"... насколько я помню, на цветастой этикетке было написано "семнадцать процентов". Немало, если в пересчете на изящное телосложение Косаки Сигурэ и ее невысокий рост. В некоторых сортах сакэ — меньше.

Когда я все-таки открыл глаза и проморгался, то понял что остался в комнате один. Но ненадолго — по коридору шла Миу. Я посмотрел на эмоции девушки и порадовался — все нормально: ни чувства вины, ни чувства страха, ни прочих негативных эмоций "должника" или человека, чувствующего за собой какую-то, пусть даже им самим придуманную, вину. Спокойный, уверенный в себе боец в приподнятом боевом настроении.

За окном уже было темно. Значит, с момента моего поединка с Кэнсэем прошло не менее часа. Откуда-то с улицы раздавались голоса и гитарный перебор — мастера употребляли "Богинь". И расположились, наверно, в обеденном зале главного здания.

— Привет, болящий! — Радостно поприветствовала Миу от двери.

А я как свежей росой, умылся искренними эмоциями радости и приязни!

— Привет, Миу! Чем будем лечить больного героя?

— Больного героя будем кормить с ложечки специальной кашкой...

— Здорово! С ложечки! Я готов, Миу-сан!

— ... которую приготовили совместно Акисамэ и Кэнсэй.

— Уй-ёёё!

— Придется, Кенчи-сан, придется! — Рассмеялась Миу, пристраивая поднос на тумбочку у кровати. — Компенсацией будет то, что тебя кормить с ложечки будут не они, а я. Цени! А теперь, Кенчи... — Ложечка отправилась в путешествие к моему рту. — Скажи "А-а-а"!

— А-а-а-м! — И скривился от непередаваемого вкуса "кашки". — Сразу видно — совместное творчество мастеров... С любовью делали! Кстати, что было на тренировке?

— А ты не помнишь? Впрочем, неудивительно... Ты чуть не убил Кэнсэя. — Небрежно бросила Миу, зачерпывая ложечкой новую порцию "кашки".

— Ох, ты ж... — Хорошо, что я уже успел быстро проглотить противную зеленоватую субстанцию, а то подавился бы. — Я настолько крут?

— Немного. (А-а) — Миу отправила мне в рот еще одну ложечку гадости. — Но ты так разошелся, что мастерам пришлось попотеть, чтобы тебя остановить, не калеча и не убивая. (А-а) Кэнсэю опять досталось.

— "Опять"? То есть тогда, когда Ренка приходила, ему тоже попало?

Ренку я упомянул не случайно. До этого разговор о дочке Кэнсэя как-то не заходил, а уж после номера, который откололи Миу и Ренка в вагоне монорельса (совместно использовав меня в качестве "вертикальной подушки"), в голове всплыло бессмертное правило "Сынок, не трогай работающую систему!" И я не решился "нарываться". А вот сейчас, когда прошло время и любые эмоции должны улечься, вполне можно было и прозондировать почву.

Сейчас в эмоциях Миу не было никакого негатива — ни коровьей покорности судьбе, ни ревности, ни досады... При этом ее отношение ко мне оставалось таким же теплым... и собственническим. Ну и ехидство там было. Что ж они такое с Ренкой задумали?

— "Открывай быстрее ротик, наш веселый бегемотик, а-а-а"... Ну, да, именно тогда. Но сейчас Ма Кэнсэю, по его словам, досталось поменьше. Во всяком случае, Акисамэ не потащил его на перевязку и вправление суставов, как в прошлый раз. ("Нихрена себе, Старик! Что ж мы за монстры такие?!") Кэнсэй утверждает... (А-а... это за маму, красавицу и умницу)... что "таки понял основной принцип и в следующий раз легко выключит этого маленького поцака!".

Миу вытерла мой рот салфеткой. С улицы послышался взрыв хохота.

— Кстати, Ренка сейчас внизу, наливает мастерам... Ну, не надо так торопливо глотать, Кенчи! Давай я тебе по спине постучу! Примчалась час назад, вся на взводе, вся на нервах. Тебя бы не спасло даже твое бессознательное состояние. (А-а... а теперь за папу, успешного управляющего какой-то там компании... извини, я не запомнила) Но я ей объяснила, что эсэмэску на радио отправлял не ты, а Сигурэ. Это ее успокоило. Но свои три слова она оставляет в силе... — В эмоциях Миу появилось лукавое озорство. — А что там за три слова, Кенчи? Я-то в тот момент на кухне была — не слышала...

Не слышала она, как же! Да чтоб мастера упустили возможность и не донесли... Да что б Ренка с ее болтливостью, да не поделилась...

— "Храм. Священник. Кольца". — Буркнул я. — Может быть вы, Фуриндзи-сан, поясните мне сакральный смысл этого послания?

— А что тут непонятного? — Удивилась Миу. — Ренка замуж хочет. (А-а... за вредную сестричку Хоноку, которую так гипнотизирует мой третий размер) И теперь об этом знает вся страна. — И выдержав точно рассчитанную паузу, добила. — За тебя замуж. Ну, что ж ты так торопишься глотать, Кенчи! Неужели такая кашка вкусная? Давай, постучу по спинке!

— Лестно, конечно... — Я прокашлялся и подозрительно посмотрел на девушку... и не смог понять спокойствия в ее эмоциях. — А ты... ну...?

Миу картинно прокашлялась в кулак и пафосно возвестила:

— Благословляю вас, дети мои! — И снова рассмеялась. — Ренка — моя молочная сестра. После моего рождения, когда мама чего-то испугалась и сбежала, а отец кинулся ее искать, нас выкармливала (А-а — за бесстыжую, но умную, честную и прямолинейную, сестричку Ренку...) Ма Ёру — Младшая жена Кэнсэя, мама Ренки.

— К чему ты это...? — Не совсем уверенно начал я.

— К тому, — Спокойно и твердо глядя в глаза, сказала Миу. — Что если я с кем-то и готова делить своего мужчину, то только с Ренкой! А Ренка — со мной! В конце концов, в детстве у нас все игрушки были общими! А теперь — за такую замечательную меня — а-а-а... О! Смотри-ка! Ты всю кашку съел, Кенчи! Какой молодец! Хочешь добавочки?

"Малыш! К черту снайперку! Я украду гранатомет и расхреначу всех наследников Асамия! Эти две женщины будут моими! Правда, получается, что с Сигурэ мы пролетаем, да?"

— Переодевайся к ужину, Кенчи. Твоя порция давно тебя стоит-дожидается. Ну-ну... не торопись, пожалуйста. Дай мне прежде выйти, чтоб не ввергать скромную девушку в краску видом голого мужчины... И не забудь позвонить маме!

"Не забудь позвонить маме" — это постоянное напоминание Миу на протяжении всего времени, что я живу в Редзинпаку... И тема для отдельного сопливого размышления о том, что, дескать, девушка покинута родителями, испытывает грусть-печаль-бла-бла-бла... На самом деле, думаю, что такие размышления девушку скорее оскорбят — "Не смей меня жалеть, Кенчи!" — это была вполне осознанная жизненная позиция. Никакой жалости к себе, никакой жалости к другим... Во всяком случае, она старается, чтобы это было так.

+++

— О! Кенчи! — Сакаки поднял бутылку. — Будешь?

— Он... несовершеннолетний. — Возразила Сигурэ, подливая вино в пиалу Апачая, и внимательно посмотрела на меня. — Встречаться... тайно... от твоих... пистолеты... чистить... Рома-а-антика...