Ни одно из предсказаний даже не заикалось о пятистихийном маге — полагая это чем-то совершенно безумным — примерно, как обнаружить рядом с Землей вторую Луну. Подобное могло произойти только в сказке, но визанские предсказатели не занимались сочинением мифов, они говорили о наиболее вероятном будущем.
Но если все-таки в предсказаниях речь шла об Эйдаре, то стоило ли верить пророчествам, которые грозили сумасшествием? Безжалостное и коварное сердце старого колдуна вдруг смягчилось, он опасался случайно навредить. Магистр стал избегать любых "резких движений" в отношении ребенка. Казалось бы, где пять стихий, там может оказаться и шестая. Он давно мог проверить Эйдара на стихию света, но магистр не желал проводить даже такой простой тест.
В этом мире никто не слышал сакраментальное: "стоят ли все богатства мира слезинки ребенка?" А если бы магистру задали этот вопрос, он, не задумываясь, ответил бы: конечно, да! Подумаешь — слезинка, высохнет, поплачет, успокоится. Здесь вопрос стоял гораздо хуже. Может ли этот ребенок, благодаря какому-то странному стечению обстоятельств, повлиять на события будущей войны, и если так, что для этого придется сделать? Тогда на одной чаше весов лежал разум Эйдара, можно сказать, его жизнь, поскольку тяжелое сумасшествие мало чем отличалось от смерти. А на другой чаше могли оказаться миллионы жизней тех, кто погибнет в войне, и среди них — множество детей. Вот только те дети — абстрактные жертвы в возможном будущем, а этот — здесь, сейчас, конкретный мальчишка, к которому старый маг, так и не заведший собственного потомства, успел прикипеть душой.
Эйо Икен имел грозную репутацию, его имя стало почти синонимом слова "месть". Восемьдесят лет назад серия успешных покушений на политических деятелей и военных лидеров завершила войну и надолго напугала врагов Столицы. Но кто сказал, что у Икена-Мстителя не было слабостей?
...
— Каковы результаты?
— Я закончила,— отчиталась Джуна.— Теперь я точно знаю, откуда и куда течет вода, которая питает колодец форта.
Старый магистр на всякий случай переспросил:
— Ты уверена, что яд не попадет к фермерам?
От ответа зависел весь план. Если отрава уничтожит урожай, если погибнут ни в чем не повинные люди, то Икена будет мучить не только совесть. Душевные терзания старого колдуна никого не интересуют — не те ставки. Если в результате диверсии умрет хотя бы один земледелец, ордынцы позаботятся о том, чтобы об этом узнали все остальные: продажные барды не пожалеют ног и языков, чтобы разнести новости о трагедии по всем окрестным фермам, а менее продажные, если захотят доказательств,— ордынцы их предъявят, ведь даже ничего фальсифицировать не придется. Ради такого дела могут задействовать магов снов из посольств нейтральных городов. Это приведет к тому, что обвинения будут подтверждены беспристрастными источниками. А тогда начнут принимать решения и те, кто обычно не полагается на слова бардов — главы гильдий, генералы стражи и так далее.
Соседние города-государства уже привыкли к тому, что Джаггаран не останавливается ни перед чем: одним злодеянием больше, одним — меньше. Но даже на этом фоне тот факт, что рейдеры начали нападать на фермеров, нанес серьезный удар по репутации орды. Сейчас многие фермеры еще не верили, что беда коснется их лично и не хотели бросать свою землю, надеясь на защиту Мархорма. Но если вместо защиты они попадут под удар, они решат, что Мархорм ничем не лучше орды. Начнется массовый исход, и проблемы с продовольствием, возникшие в мегаполисе, станут гораздо серьезнее. Вряд ли арх Аченок простит такой провал. Но, опять же, душевные страдания арха — не самое главное, Аченок, если понадобится, наступит на горло своей злости. Но голодный город может не выдержать осады. И тогда...
Обо всем этом Икен уже говорил раньше. Он понимал, что Джуна никогда не даст стопроцентных гарантий. И никто на ее месте не даст. Вопрос в том, насколько она уверена в своей правоте — хватит ли этого, чтобы взять на себя серьезную ответственность?
Но волшебница оставалась непроницаемо-спокойной:
— Я столько лет исследовала колодцы пустыни Виз-Бакир, что теперь о подземных водах знаю все. Я уверена.
— Вряд ли кто-то знает об этой теме совсем уж все,— заметил магистр.— Но не буду придираться к словам, я тебя понял. Повтори еще раз, как будете действовать?
Магистр указал на карту, которая лежала перед ними.
...
Небольшая речка делала здесь крутой поворот. Сильный поток постоянно подмывал обрывистый берег, который держался только за счет мощных корней многочисленных деревьев. Вода закручивалась у дна и создавала многочисленные водовороты и воронки — и здесь, и ниже по течению.
Однако местные жители знали, что некоторые воронки указывают не только на сильное течение, но и на промоины, ведущие под землю. Часть речной воды уходила в карстовые тоннели и в пещеры, значительный объем проваливался на большую глубину, но что-то растекалось ближе к поверхности, питая многочисленные колодцы в округе. Поэтому дальше поток реки слабел, но все-таки не настолько, чтобы это было очевидно любому чужаку.
А чужаки здесь были. В небольшой деревеньке обосновался сторожевой пост ордынцев. Он не представлял серьезной угрозы — там даже не было ни одного мага, солдаты просто обозначали присутствие новой власти и охраняли ордынского мытаря, который собирал налоги с окружающих хуторов и ферм.
Для группы Икена эта была даже не цель, а вонючий клоп, которого можно раздавить, не замедлив шага. Собственно, и вся группа здесь не требовалась: Алия, не подходя на расстояние арбалетного выстрела, запустила бы единственный "огненный шар", и уже через минуту от врагов остались бы только кучки мяса разной степени прожаренности.
Однако мал клоп да вонюч: командование ордынцев, конечно, не стало бы сильно горевать из-за нескольких третьесортных арбалетчиков, но призадумалось бы: с чего вдруг кому-то понадобилось нападать на слабый гарнизон в такой глуши? Это ведь не форт, не важный склад, ничего такого, что имело бы хоть какую-то стратегическую ценность. Стали бы строить версии, заинтересовались бы рекой и водой, уходящей в подземные пещеры. Вряд ли они смогли бы вычислить, что именно эта вода в конечном счете питает колодец форта, ведь до него отсюда было десять верст, и для таких расчетов требовался особый специалист. Но умные люди среди ордынцев, очевидно, встречались, начали бы перебирать варианты и достаточно, чтобы кто-то один из них всего лишь предположил (в числе прочего), что, может быть, дело в воде, а значит надо проверить и колодцы, включая колодцы ближайших гарнизонов — просто на всякий случай.
Вот почему Алия и Джуна сейчас таскали мешки, продираясь через кусты (вернее, таскала пышка, а стройняшка суетилась вокруг). От девушек воняло как от кувшинов с чем-то давно протухшим и прокисшим, но только так можно было отпугнуть ядовитых тварей, что водились в лесу.
Часть мешков была доставлена сюда днем раньше и спрятана в яме, а сегодня они приволокли с собой последнюю партию.
Вонючая мазь, приготовленная Джуной, уже заканчивала свое действие, поэтому следовало поторапливаться. Немного передохнув, они вновь взялись за дело.
Алия скользнула в заросли и исчезла из виду. Она должна была следить за подходами и предупредить, если появится какой-нибудь серьезный хищник. В здешних лесах кто только не водился, в том числе и крупные звери, которых запах вонючего эликсира не отпугнет, а наоборот привлечет; они специально явятся, чтобы изгнать чужаков с своей территории.
Тем временем Джуна, пыхтя, занялась тяжелой работой, которая скоро должна была стать еще тяжелее. Почувствовав, что силы кончаются, Джуна достала склянку и выпила ее, потом, недолго думая, еще одну. Одно снадобье временно увеличивало физическую силу, а второе смягчало последствия первого, защищая связки от разрывов и растяжений.
Она привязала к горловине мешка прочную веревку, на конце которой крепился тяжелый камень-грузило. Взявшись за веревку, она раскрутила мешок как пращу и зашвырнула его аж на середину речки.
Груз сразу потянул мешок вниз, но дна не достиг: все было тщательно рассчитано так, чтобы течение потащило его дальше.
За первым мешком последовал второй, третий, четвертый... пока весь запас не оказался в воде.
Только тогда Джуна остановилась, попытаясь перевести дух. Она пыхтела как табипен в клетке: эффект снадобий был почти израсходован, и организм мстил, как мог за перегрузку.
— Чем бы вытереться...— пробормотала она.
Платье молодой тучной женщины пропиталось потом и сзади, и спереди — настолько, что ткань облепила все выпуклости и глубокие складки между ними.
Алия, появившаяся из зарослей, с усмешкой предложила:
— Не вытирайся: думаю, Камо будет даже рад.
Джуна не осталась в долгу:
— Вот я тебя сейчас вместо мешка в речку закину, тогда и Джерр тоже порадуется.
— Да у меня и так все видно,— Алия гордо выпятила грудь.
Но это было единственное, что она еще могла выпятить — рыжая магичка за полгода скитаний по тылам врага сильно отощала, и прежнее богатство за пазухой сдулось до размеров пары крепких "лимончиков", хорошо заметных только из-за худобы всего остального. А вторая и раньше была полной, но теперь раздобрела так, что массивные округлости выпирали у нее повсюду, угрожая разорвать платье.
Здесь, в глухих лесах посреди войны возможностей для веселых развлечений было очень мало, а тем для юмора — и того меньше. Разве что Эйдар иногда выкидывал какую-нибудь детскую шалость. И вот две вполне взрослые и очень умные девушки нашли глупейший повод для постоянных взаимных насмешек: то, что при одинаковом росте одна в несколько раз толще другой. Поскольку со временем разница между ними только увеличивалась, тема получилась неисчерпаемой.
Вот и сегодня, когда зашла речь о том, кому лезть наверх, Алия посмотрела на свои исхудавшие прелести, покосилась на подругу, что-то в уме сопоставила и выдала:
— Очевидно, карабкаться придется мне. А ты постарайся не прислоняться к несчастному дереву, сломаешь же!
Джуна в ответ предложила для ускорения процесса зашвырнуть огненную на верхушку и, не дожидаясь согласия, попыталась воплотить идею в жизнь: ухватила подругу за пояс шортиков и спокойно, без надрыва подняла над головой. Огненная засмеялась и задрыгала в воздухе тонкими ногами и руками, пытаясь либо вырваться, либо дотянуться до веток дерева. В этот момент она почувствовала толчок, невесомость, и поняла, что ее в самом деле подбросили вверх. Пискнув от неожиданности, Алия мгновенно вцепилась в самую нижнюю горизонтальную ветвь. Взлетела она всего-то на несколько сантиметров, на большее Джуны не хватило: действие усиливающих эликсиров почти закончилось. Дальше рыжая уже сама полезла ловко и быстро как кошка, сопровождаемая ироничными комментариями:
— Ты там случайно не включила амулет "пера"? А то под тобой даже ветки не гнутся.
Алия залезла на самую верхушку, так ничего и не поломав, и теперь наблюдала за рекой. На пределе видимости проступали контуры крайнего дома деревни, но тот берег, где копошилась Джуна, скрывался за крутым поворотом реки. Однако надо было убедиться, что всплески не привлекли ничье внимание, и что ни один из мешков не всплыл наверх.
Течение должно было вынести мешки прямо к воронкам водоворотов, некоторые могли миновать природные ловушки, но девушки недаром столько их натаскали — количество было расчитано с большим "запасом". Некоторые мешки затянет в промоины вместе с водой, и они попадкт в систему подземных протоков.
Внутри было снадобье, предназначенное в "подарок" ордынцам. Веревки, которыми были завязаны горловины, тоже оказались непростыми: в воде они "расползались" на тонкие волокна, мешки открывались, и их содержимое растворялось в воде. То снадобье, которое унесло течением вниз по реке, было ядовитым, но под воздействием света это вещество быстро распадалось, и вскоре от него не осталось никаких следов, а значит и вреда оно принести не могло.
Однако та часть, что попала под землю, вступила в реакцию с известью, которой в карстовых пустотах было очень много. В результате образовалась устойчивая отрава, крайне опасная даже в мизерных концентрациях.
Джуне пришлось долго готовить этот "подарок" по сложному рецепту, который требовал много маны на этапе приготовления. Зато в готовой отраве не содержалось ни капли магии, так что вражеские волшебники водной стихии могли ничего заметить — пока не станет слишком поздно.
Тем временем в другом месте — на таком же примерно растоянии от форта, но в противоположном направлении,— Камо тоже таскал мешки.
Магистр Икен при этом присутствовал, но не помогал: мешки были такие огромные, что в любом из них мог поместиться взрослый человек средних размеров. Но Камо не жаловался, и никаких снадобий для поддержания сил ему не потребовалось.
В мешках была самая обычная соль с кое-какими примесями в качестве дополнительного катализатора. Камо колдовал, в земле образовывались длинные узкие трещины строго выверенной глубины, куда верзила аккуратно высыпал очередной мешок. После этого — новое заклинание — трещина закрывалась, и два диверсанта шли дальше.
Предполагалось, что Камо будет сыпать соль прямо сверху, с обрыва, но она рассеивалась по всей глубине трещины, и на дно попадала хорошо, если половина, а значит могли остаться необработанные участки. Только когда маг земли спустился вниз, результаты его удовлетворили, но теперь каждый раз терялось время на спуск и подъем.
Магистр начал беспокоиться, поскольку все это тянулось дольше, чем он расчитывал.
И маны оказалось потрачено гораздо больше, чем он надеялся: обычно здесь было тихо, но сегодня, как назло, несколько раз появлялись ордынские патрули. Приходилось быстро прятать под невидимостью не только себя и Камо, но и огромную кучу мешков с солью. Амулеты невидимости уже разрядились, и теперь Икен черпал энергию из собственных внутренних резервов. Да, запас большой, даже очень большой, но предстоявшая операция тоже потребует очень много, а ведь надо что-то оставить и на резерв, и на отход.
Икен в который раз пожалел о том, что команде не хватает лишнего человека: "светляка", которому можно поручить маскировку, или "воздушника", который отвечал бы за полеты. Если вежливо попросить, Аченок даст кого-нибудь, но абы кого Икену не хотел: требовался сильный маг, который сможет ту же "невидимость" держать много часов подряд. А такими кадрами даже арх союзного города вряд ли станет делиться или запросит в качестве компенсации такое, что...
Наконец, Камо высыпал соль на дно последней трещины, сбросил туда же пустой мешок, чтобы не оставить никаких следов, и выбрался наверх.
Джуна уже давно подала условный сигнал, но магистр задержался. Он видел, что даже Камо вымотался, хоть и старается не подавать виду.
Пауза продлилась недолго: время истекало, пора было уходить, ведь сигнал Джуны означал, что отрава потекла по подземным пещерам.
В направлении от реки к крепости местность понижалась, а подземный поток следовал за рельефом, оставаясь на небольшой глубине. Он растекался через карстовые промоины в разные стороны, и вниз — тоже. Чем дальше, тем больше рукавов обрывались куда-то в глубину. Ядовитая вода, которая исчезала в этих подземных водопадах, уже никогда не достигла бы поверхности и не навредила людям. Но один рукав протекал непосредственно под фортом, и ствол колодца спускался прямо из подвала крепости в подземную реку. Затем этот поток продолжался дальше, постепенно замедляя свой ход. Камо рассыпал химический нейтрализатор там, где течение практически останавливалось в рыхлых породах водоносных горизонтов. Оттуда яд все еще мог (со временем) достичь окрестных ферм и отравить землю, поэтому пришлось принять меры.
