Роман "Горький ветер свободы"

— Всё, что в моих силах, — не задумываясь, ответила я.

Он кивнул в знак признательности.

— Слушай. В ближайшее время в армон приезжает гостья. Её зовут Айгуль-ханум. Она — старшая дочь Текер-бея, человека, довольно известного среди арканзийской знати.

— Это званая гостья? — нахмурилась я, уже подозревая, каким будет ответ.

— Не так чтобы, — усмехнулся Данте. — Мне написал её отец и попросил предоставить ей кров, когда она будет проезжать через мои земли по дороге в галлиндийскую столицу. Дескать, девушка отправилась навестить свою дальнюю родственницу, а Текер-бей волнуется и хочет обеспечить для неё максимально комфортные условия во время поездки.

— Но тебя в этом что-то не устраивает, — отметила я. — Что именно? То, что она из Арканзии? Думаешь, таким образом бей хочет за тобой пошпионить?

— Сомневаюсь, — покачал головой Данте. — В этой стране не принято использовать для подобных целей женщин, тем более знатных. Но ты права, я не слишком доволен таким поворотом. И дело даже не в национальности гостьи. Ты знаешь, я недолюбливаю арканзийцев.

— Ты мне рассказываешь! — хмыкнула я, намекая, что моё собственное отношение к подданным Арканзии куда как хуже.

— И тем не менее в данном конкретном случае проблема в другом, — продолжал Данте. — В конце-то концов, дать приют молодой женщине, которой негоже останавливаться на постоялых дворах сомнительной репутации, — святое дело, на что и давит в письме её отец.

— Но... — подбодрила я.

— Но штука в том, что я кое-что знаю про Текер-бея, — заметил Данте. — Например, то, что ехать из его имения в нашу столицу через мои земли — значить делать огромнейший и совершенно неоправданный крюк. Неоправданный — если, конечно, для него нет другой причины, не указанной в письме. Кроме того, никогда не слышал, чтобы у этого семейства были родственники в Галлиндии, пусть даже дальние. Да и вообще отправлять незамужнюю девушку в путешествие одну — пускай со слугами и рабами, но без присмотра родственников мужского пола, — с точки зрения арканзийцев совершенно негоже. И тот факт, что отец Айгуль-ханум пренебрёг этим правилом, наводит на определённые мысли.

Я задумчиво водила подушечкой пальца по накрашенному бледно-розовым цветом ногтю.

— Незамужняя девушка в гостях — это ведь большая ответственность, — проговорила я. — Малейшая неосторожность со стороны хозяина-мужчины, случайное несоблюдение этикета, неудачное стечение обстоятельств — и гостья уже скомпрометирована.

— И что остаётся в этой ситуации делать хозяину? — подхватил Данте, улыбнувшись моей догадливости. — Конечно же, жениться на бедняжке.

— В противном случае он наносит страшное оскорбление самой девушке, её отцу, а заодно и всей арканзийской знати, — приняла эстафету я. — Да и среди галлиндийцев приобретает репутацию человека бесчестного. При этом такой пустячок, как смешанное месторождение отлично примирит обиженную сторону с неожиданным браком.

— Красивая схема, правда? — Данте говорил таким тоном, будто описываемая ситуация вовсе и не касалась его лично. Он просто давал высокую оценку чьей-то изобретательности.

Это спокойствие немного меня нервировало.

— А... ты сам рассматриваешь вариант на ней жениться?

Я постаралась задать этот вопрос как можно более небрежным тоном.

— На арканзийке? — изогнул брови Данте.

— Фи! Ты не можешь отвергать женщину из-за её национальной принадлежности. Это нехорошо и не по-джентльменски, — попеняла я, с трудом удерживаясь, чтобы не запрыгать от радости.

— Давай будем считать, что я не джентльмен, и на этом закроем тему, — предложил Данте. — Хотя дело тут не в крови. Культура страны накладывает на большинство её жителей свой отпечаток. И отпечаток, накладываемый обычаями Арканзии, мне не по вкусу. А уж заполучить в тести Текер-бея — это всё равно, что поселиться на вулкане. И потом, на данный момент я вообще не планирую сочетаться браком.

Теперь чувство облегчения окончательно сменило напряжённость, разливаясь по телу приятным теплом. Чёрт побери, мне-то что за дело?!

— Как я понимаю, отменить её приезд нельзя?

Я постаралась настроиться на деловой лад.

— Нельзя, — подтвердил Данте.

— Значит, в общении с ней тебе придётся быть крайне осторожным.

— Совершенно верно. Но есть кое-что ещё, возможно, более важное.

— Что именно? — нахмурилась я.

— Как ты догадываешься, они приезжает не одна. С ней будет свита, и в том числе её главные сопровождающие — пять личных рабынь.

— И что же?

Пока я не видела в этом большой проблемы.

— Видишь ли, насколько мне известно, эти девушки обладают необыкновенной красотой, всецело преданы своей госпоже и выполняют для неё самые разные задачи, в том числе и щекотливого характера.

Я всё ещё смотрела непонимающе.

— Например, соблазнить нужного мужчину, — терпеливо пояснил Данте.

— И что? — хихикнула я. — Потом Текер-бей предъявит тебе претензию, мол, сударь, вы соблазнили мой гарем?

Я думала, что удачно пошутила, но, как оказалось, была излишне самонадеянна.

— Почти, — на полном серьёзе ответил Данте. — Видишь ли, Сандра, — продолжил он, видя, как насмешливое выражение на моём лице сменяется ошарашенным, — тут играют роль те самые культурные особенности. Конечно, если я — пускай и невольно — скомпрометирую Айгуль-ханум, мне придётся на ней жениться, и это как-то загладит ситуацию. И, тем не менее, для южанки это большой позор. Поэтому на такой шаг Текер и, по его наущению, Айгуль, пойдут разве что в самом крайнем случае. А вот рабыни — это совсем другое дело. Видишь ли, скомпрометировать чужих рабынь — значит нанести оскорбление их хозяину. Если, конечно, он сам не дал на то дозволения. А как уладить конфликт в случае подобного оскорбления? Женитьба на его дочери — совсем неплохой способ. Так что твоя шуточная версия об оскорблённом гареме недалека от истины.

Я пыталась постичь логику арканзийцев, хотя, признаться, этот процесс давался с трудом. Специфика рабовладельческого общества была для меня слишком чужда.

— В любом случае, в чём заключается проблема? — с некоторым раздражением осведомилась я. — В конце концов, ты — взрослый мужчина и понимаешь, в чём заключается их план. Ты что же, так-таки не способен держать себя в руках и не позволить себе лишнего?

Данте подался вперёд, в результате чего его лицо оказалось совсем близко к моему.

— Способен ли я держать себя в руках? — с придыханием спросил он. — Когда пять эффектных женщин, профессиональных соблазнительниц, обступят меня со всех сторон? Станут одновременно ласкать меня своими нежными руками, вырывать из объятий друг друга, чтобы завоевать право подарить мне поцелуй, бороться между собой за право моей близости? Так способен ли я буду держать себя в руках?

Я сглотнула. После таких слов мне уж и самой начинало казаться, что я бы не устояла перед напором пяти красавиц.

— Конечно, способен, — неожиданно ответил Данте, спокойно отстраняясь. — Но, — он поднял вверх указательный палец, — только при условии, что буду в здравом уме и твёрдой памяти. Не под действием алкоголя или других специфических препаратов. Не внезапно разбуженный ото сна. И так далее. А арканзийцы весьма изобретательны в подобных вопросах. Так что случиться может всякое. И полагаться на себя одного на все сто процентов было бы с моей стороны самонадеянно.

— Чего же ты ждёшь от меня? — нахмурила брови я.

— Чтобы ты помогла мне с ними справиться, — просто ответил он. — Будь начеку. Проследи за ними. Присутствуй вместе со мной на встречах с этой компанией. Думаю, Айгуль-ханум я смогу взять на себя, а вот с её свитой мне понадобится помощь.

— Но в каком качестве я смогу присутствовать на встречах? И с какой стати эти девицы станут воспринимать меня всерьёз? — усомнилась я.

— С той стати, что я так хочу, — спокойно отозвался он. — С той стати, что ты занимаешь в армоне высокую должность и являешься моим приближённым лицом. С той стати, что я даю тебе официальные полномочия общаться с гостьями от моего лица. Поверь, этого более чем достаточно. Не только с моей точки зрения, но и в глазах арканзиек. Ты в чём-то сомневаешься?

Он видел, как я на него смотрела. Со скептицизмом, с недоверием, в попытке разгадать, что стоит за этой просьбой.

— Почему ты просишь об этом именно меня? — спросила я напрямик. — Есть ведь Ренцо. Есть твоя личная охрана.

— Конечно, есть, — согласился Данте. — И все они будут при деле. Ренцо обязательно будет участвовать в совместных трапезах и прочих мероприятиях. Охранники тоже будут начеку. Но не забывай: они все — мужчины. А, значит, те женские фокусы, которые эти девицы попытаются использовать против меня, могут сработать и на остальных. Ты же — женщина, и в этом твоё огромное преимущество. Тебя они не сумеют сбить с толку. Именно поэтому мне очень нужен твой свежий взгляд. Ты сохранишь хладнокровие скорее, чем все остальные.

Вполне вероятно, что это действительно было так. Но вот сейчас хладнокровие всё больше мне изменяло.

— Данте, брось, — поморщилась я. — В армоне полным-полно женщин. Так почему же из всех ты обращаешься именно ко мне?

Данте слегка склонил голову набок и посмотрел на меня как-то странно, будто ждал, что я вот-вот сама разгадаю ответ.

— Потому что тебе я доверяю больше, чем другим женщинам армона, — сказал он затем.

Это было неожиданно. И лестно. Но одновременно не снижало степень моего раздражения. Быть может, даже, наоборот, повышало. Почему он привёл меня для этого разговора именно сюда? В свои покои? В место, где мы однажды вместе ночевали, пускай и в разных постелях? В по-своему интимное место, наконец? Что хотел этим сказать? Ведь он откровенно дразнил меня буквально минуту назад, когда придвинулся так близко, что его губы почти касались моего уха. Когда с придыханием в красках рассказывал о том, что будет, если его начнут соблазнять одновременно несколько прелестниц. Что всё это означало? Он хотел показать, как много я потеряла, отвергнув его полтора месяца назад? Хотел посмотреть на мою реакцию? Или просто счёл, что в этих покоях, да ещё и на близком расстоянии, никто не сможет подслушать наш разговор? Увы, я сильно подозревала, что правда заключалась именно в последнем. И это заставляло меня злиться ещё сильнее. И мне вдруг как никогда захотелось самой проявить инициативу, опрокинуть его на диван, придавить собственным телом, захватить его наглые губы, так беззастенчиво шептавшие недавно мне на ухо, обжечь их таким горячим поцелуем, который заставил бы его скинуть эту свою вечную маску холодного безразличия!

Но я, разумеется, сдержалась.

Айгуль-ханум приехала в армон рода Эльванди два дня спустя. Прибыла в сопровождении доброго десятка слуг, среди которых были и упомянутые Данте рабыни. При взгляде на них Ренцо присвистнул, да и мне, признаться, захотелось сделать то же самое. Роскошные, раскованные, женственные, в чём-то такие похожие, а в чём-то — совершенно разные, на любой вкус. От кареглазой брюнетки с высокой грудью до субтильной рыжеволосой девушки с зелёными глазами. И одежды на них на всех необыкновенно мало — приспущенные рукава обнажают загорелые плечи, разрезы на юбках открывают взгляду лодыжки и икры. Наряд, допустимый для рабыни и никак не приемлемый для свободной, пусть даже самого низкого сословия. Стоит ли уточнять, что я ничего подобного не носила.

Сама Айгуль выглядела, конечно же, значительно более пристойно. Её одежда была закрытой, но тем не менее не скучной, весьма нарядной и украшенной модными в Арканзии лентами. Невероятно длинные чёрные волосы заплетены в две тугие косы. Косы доходили до бёдер. Это какой же длины должны быть волосы, если их расплести? Я покосилась на Данте. Уж не прикидывает ли он, как эта девушка будет выглядеть неглиже и с распущенными волосами. Наверняка зрелище весьма впечатляющее. Айгуль была худая, довольно высокая, с хорошей фигурой, с большими тёмными глазами. Но Данте стоял по-прежнему холодный, бесстрастный, с натянутой улыбкой вежливости на лице.

Он поприветствовал девушку, как было положено. Следом поздоровались и мы с Ренцо, вышедшие встречать гостью вместе с Данте. Таким образом мы демонстрировали статус его приближённых.

Девушку проводили в отведённые для неё покои, отдохнуть с дороги.

— Если вы не станете возражать, ваших рабынь мы поселим этажом ниже, в отведённом для слуг крыле, — вежливо произнёс Ренцо.

Возражать Айгуль не стала.

Что ж, все разошлись по своим комнатам. До ужина встреча хозяина с гостьей не предполагалась.

Однако же расслабляться я не спешила. Вместо этого, предварительно подготовившись, отправилась прямиком в комнаты, отведённые для рабынь.

— Здравствуйте, девушки! — бодро заявила я, входя.

Как я и ожидала, все они находились в одной комнате, хотя получили в своё распоряжение две. Одна из них сидела на низкой кровати, ещё три — на покрывавшем пол ковре (как видно, от привычки легко не отделаешься), ещё одна в момент моего прихода стояла возле зеркала.

Рабыни ответили на приветствие, хотя и не слишком воодушевлённо. По-моему, я помешала какому-то обсуждению. Теперь они внимательно разглядывали меня, с совершенно неприкрытым маломальскими рамками приличия интересом. Впрочем, арканзийские понятия о приличиях порой глобально отличаются от моих собственных, так что, быть может, их поведение вполне соответствовало южным нормам. Взгляды были не так чтобы враждебными, но и не дружелюбными тоже; скорее высокомерными и оценивающими. Да-да, высокомерие не чуждо и рабыням; тут весь вопрос заключался в их статусе, определённом хозяином. В силу той же логики девушки, заметив моего дракона, не отнеслись ко мне как к существу, не стоящему внимания. Данте успел внятно протранслировать, что я являюсь чуть ли ни его правой рукой, и при таком раскладе рабыня я или не рабыня, большого значения уже не имело.

— Как устроились на новом месте? — всё так же бодро поинтересовалась я. — Всё хорошо? Или, может быть, вас что-нибудь не устраивает?

Девушки переглянулись, пожали плечами, мол, вроде бы всё в порядке. Я удовлетворённо кивнула и воодушевлённо продолжила.

— Чтобы вы не скучали, я как архивариус и по совместительству человек, заведующий в этом армоне библиотекой, принесла вам несколько книг для лёгкого чтения.

Я с большим удовольствием освободилась от оттягивавших руки томов. Лёгкое чтение на поверку оказалось весьма тяжёлым.

— Видите ли, — я слегка понизила голос, придав ему доверительные интонации, — дон Эльванди очень не любит, чтобы по армону ходили без дела. Кроме того, он чрезвычайно ценит грамотность и начитанность, среди всех, не только вельмож, но даже конюхов. Вот, к примеру, совсем недавно его камердинер приходил ко мне за монографией по психологии. Словом, очень рекомендую вам ознакомиться с этими трудами, которые дон Данте считает наиболее достойными примерами галлиндийской художественной литературы. Книги написаны по-арканзийски, так что языкового барьера не возникнет. Надеюсь, вы все обучены грамоте?