Затерянный Остров (#гидеон_Кру 3)

— Почему ты скрывала это?

— Потому что боялась именно такой негативной реакции, которую я получаю от тебя сейчас.

Гидеон тряхнул головой. Вся теория Эми казалась ему целиком и полностью притянутой за уши. Он никак не мог заставить себя в нее поверить.

— В «Одиссее» есть кое-что еще, что ты можешь найти более убедительным, — она снова обратилась к распечатке: — «…вкусные плоды, которые, как утверждалось, давали здоровье и исцеляли всевозможные недуги, но ценой потери разума и памяти». Что это тебе напоминает?

— Полагаю, это может быть отсылкой к лекарству, которое мы ищем.

— Вот именно. Можешь ли ты представить более четкое описание снадобья, которое Глинн отправил нас искать?

Гидеон уставился на огонь, размышляя. Он снова начал ощущать усталость — слишком сильную усталость, чтобы сердиться. Если бы все это было правдой, это могло бы стать еще одним доказательством того, что снадобье действительно существовало… и что оно на самом деле могло ему помочь. Гидеона сразу же увлекла и соблазнила привлекательность этой мысли, но он быстро осознал ее глупость и попытался выбросить из головы. Ему придется перестать цепляться за эту ложную надежду, которая, скорее всего, принесет ему только разочарование и горе.

— Еще раз взгляни на карту Форкиса. Следуйте за «рвотой дьявола». Мы именно это и сделали. След пены, берущей свое начало от рифа Хеюпси, естественным образом следовал по круговому течению, которое и доставило нас сюда. Это именно то место, где мы и должны быть — прямо там, где находится следующая подсказка. Прямо там, где Одиссей и его люди высадились три тысячи лет назад.

Гидеон подбросил палку в огонь.

— Когда эта идея впервые пришла тебе в голову?

— Я уже давно была знакома с утверждениями диссидентских ученых. И когда я услышала теорию Глинна о том, что греки достигли Карибского моря, и увидела карту Форкиса, именно тогда в моей памяти начали всплывать некоторые отрывки из «Одиссеи». Вот тогда-то я и взялась за свое исследование всерьез.

Гидеон надолго замолчал, а затем придвинулся поближе к огню.

— Я не говорю, что я купился на это все. Но на данный момент ситуация складывается так, что нам нужно двигаться дальше. Так куда теперь?

— Aquilonius. Необычный латинский термин, означающий «север». Там мы должны найти следующий ключ — самый последний ключ. Мы почти на месте.

— И что это за ключ?

Она указала на страницу. Рисунок на карте показывал местами изогнутый прямоугольник без нижней линии. Латинская надпись гласила: «Trans ultra tortuosum locum».

— «Tortuosum locum» — спираль, «Trans ultra» — за пределами, позади. Наша цель и то, что мы ищем, лежит «за спиралью». И что бы это ни значило, оно находится к северу отсюда. И… — ее глаза сверкнули в свете затухающего костра — когда мы доберемся туда, мы окажемся на земле Пожирателей Лотоса.

35

Его полчаса в ванной с гидромассажем истекли. Используя мощный подъемный механизм и роботизированную руку, Эли Глинн с кропотливой медлительностью поднял себя — свое тощее тело, с которого капала вода, насыщенная успокаивающими травами и маслами — и направил специальную транспортную платформу в свою гардеробную. Процессы высыхания и одевания были не менее трудными и занимали еще полчаса.

После катастрофы Глинн потратил много времени на то, чтобы найти одежду, которая была бы достаточно удобной, и которую можно было бы относительно легко надевать и снимать. В конце концов, он остановился на теплых брюках из ультрамягкого персидского хлопка с эластичным поясом — специально скроенными под его потребности Джонатаном Крофтсом с Савилья-Роу — и водолазках на размер больше положенного. И того, и другого у него теперь было по несколько десятков пар, и он использовал их как в качестве повседневной одежды, так и в качестве пижамы.

Тяжелый процесс был завершен, и Глинн, нажав кнопку на пульте дистанционного управления, погасил свечи и опустился в кресло-коляску. Привычным размеренным ходом он выкатился из ванной, миновал свою спальню и очутился в главной гостиной. Далее, по своему обыкновению, он провел инвалидное кресло через аскетичное, окрашенное в холодный серый цвет пространство и остановился у массивного обзорного окна с видом на Гудзон. Глинн спал очень мало и часто сидел здесь часами, читая стихи или просто любуясь пейзажем, в то время как его мысли были далеко.

Монахи приняли это тайное снадобье и смогли исцелить себя от «ранений, недугов, болезней и немощей». Было ли это правдой? Действительно ли существовало тайное снадобье — или это была всего лишь очередная примитивная легенда, рожденная из грубого и несовершенного понимания этого мира? Возможно, скептицизм Брока передался и ему.

Хотя постойте! У них на руках ведь имелось одно неопровержимое доказательство правдивости этой легенды. Скелеты. Они уж точно были реальными и являлись непоколебимым фактом!

Мысли Глинна обратились к Гидеону и Эми. Он ощущал смешанное чувство тревоги и неуверенности по отношению к ним… в частности, из-за направления, которое приняло их расследование. Их яхта затонула, они потерялись где-то на побережье Москитов, и все же Эми отказалась от помощи. Хотя удивляться здесь особо нечему — это соответствовало ее качественному поведенческому анализу. В то же время при планировании ЭИР не брала в расчет возможное нападение охотников за сокровищами. Так что сейчас напарники были на неизведанной территории. Еще одна проблема, вызывающая озабоченность, заключалась в спутниковом телефоне. Эми сообщила, что у него почти разряжена батарея, а постоянно оставаться с ними на связи было жизненно важно.

Его выбор Эми для этого проекта был одной из самых масштабных и трудных задач по охоте за головами, которую когда-либо выполняла ЭИР — результаты ее тестов качественного и количественного поведенческого анализа оказались весьма интересными. ЭИР занималась анализом аварий, как средством предотвращения неудач — и ее профиль показал, что во время этой миссии она точно потерпит неудачу. И все же, по иронии судьбы, этот ее провал был жизненно важен для успеха миссии.

Но эта неудача не должна была произойти так рано или принять такую ​форму. Любопытно… и весьма тревожно. Однако тут Глинн понял, что на данный момент ему просто нужно принять ее выбор, ее отказ от помощи, как данность.

Его размышления были прерваны негромким звонком телефона. Глинн взглянул на часы: пять тридцать утра. Он сделал разворот на инвалидной коляске и потянулся к телефону.

— Да? — сказал он.

— Это Уивер. Я хотел спросить, можете ли вы сейчас приехать? Дело срочное, — голос специалиста звучал напряженно от беспокойства — или, может быть, страха.

— Что произошло?

— Было бы проще показать вам это лично, мистер Глинн.

— Я сейчас буду.

Повесив трубку, Глинн направил свое инвалидное кресло к лифту и медленно спустился в обширное помещение, отделанное полированным сланцем.

36

Гарза прибыл в лабораторию в четверть шестого, совсем не выспавшийся и сытый по горло внезапными ранними утренними совещаниями.

Уивер, специалист по ДНК, выглядел уставшим и потрепанным. Но вдобавок к этому он него буквально исходили волны напряженности и неуверенности. Брок стоял в дальнем углу, скрестив руки на груди и выглядел не менее вымотанным, чем его коллега по проекту. Рядом с ним расположился неподвижный и бесстрастный Глинн — на его лице невозможно было прочесть ни единой эмоции.

— ДНК-тест двух фолликул завершен, — отчитался Уивер и, казалось, вздрогнул.

— Ну же, продолжай, парень, — подтолкнул его Гарза.

— Помните, как я высказал свое предположение, что веллум этой страницы может быть изготовлен из человеческой кожи?

Гарза кивнул.

— Оказывается, я ошибался…

— Именно это, я и предсказывал, — вставил свои пять копеек Брок.

— … И в то же время я был прав.

Гарза, не любивший загадки, буркнул:

— Ближе к делу.

Специалист глубоко вздохнул.

— Согласно нашему анализу, последовательности ДНК этих волосяных фолликулов совпадают с ДНК человека примерно на девяносто семь процентов. Тем не менее, есть базовые последовательности, которые не соответствуют геному человека, — он обвел взглядом всех присутствующих. — Вот почему я сказал, что был одновременно прав и не прав. Это гуманоид. Это почти человек. Я имею в виду, что он на один процент не дотягивает до идентичности шимпанзе и человека, но на два процента превосходит, например, идентичность орангутанга и человека.

Закончив доклад, Уивер сглотнул и спешно расстегнул воротничок своей рубашки. Похоже, результаты исследований его сильно напугали.

— Что за чушь! — воскликнул Брок. — Эту страницу на протяжении тысячи лет переворачивали жирные пальцы немытых монахов — неудивительно, что вся эта грязь въелась в человеческую ДНК.

— При проведении анализа мы были очень, очень осторожны, и у нас получились одинаковые результаты для обоих образцов. К тому же мы взяли образцы из переплетного края страницы, который, судя по всему, меньше подвергался обработкам и к которому меньше прикасались. Также мы провели всевозможные тесты на наличие загрязнений. Поэтому я почти со стопроцентной уверенностью, могу заявить, что ошибки здесь быть не может.

— Это не аргумент! — возразил Брок. — Страница скреплялась и раскреплялась бесчисленное множество раз! Так на ней и появилась человеческая ДНК, — он повернулся к Глинну. — Я настаиваю, что человеческая кожа сама по себе не использовалась для изготовления веллума. Наш образец — не что иное как кожа животного — как я склонен думать, свиньи — которая просто оказалась сильно загрязнена.

Проигнорировав Брока, Глинн слегка подался вперед в инвалидной коляске.

— Вы говорите, что получили одинаковые результаты от обоих фолликулов? Уивер кивнул.

— Почти человек, — Гарзе пришлось приложить усилия, чтобы скрыть сарказм в своем голосе. — Уивер, это не имеет никакого смысла. Я согласен с Броком. Всему виной загрязнения.

— Не делайте поспешных выводов, мистер Гарза, — тихо произнес Глинн, и снова обратился к Уиверу: — Какие тесты вы провели на наличие загрязнений?

— Мы использовали стандартную методику под названием BLAST[46] — Средство Поиска Основного Локального Выравнивания.

— Насколько она надежна?

— Не на сто процентов.

— Что и требовалось доказать, — вставил Гарза, махнув рукой. Его раздражение достигло пика из-за того, что Глинн с полной серьезностью воспринял эту чепуху.

— Есть ли другие способы проверить образцы на наличие загрязнений? — спросил Глинн.

— Ну… в прошлом году мы разработали новую технологию для нашего швейцарского клиента — гибридную версию алгоритма BWA-SW. Мы могли бы прогнать полученные цепочки ДНК через нее. К сожалению, она намного медленнее, чем BLAST.

— Как она работает? — поинтересовался Гарза.

— В ее основе лежит преобразование Барроуза-Уилера[47]. По существу, это алгоритм для выравнивания нуклеотидных последовательностей по отношению к референту с целью выявления присутствия каких-либо цепочек загрязнений. Разработанные нами алгоритмы могут обрабатывать более длинные запросы последовательностей ДНК, и в них заложена большая степень терпимости к ошибкам, чем в оригинале.

— Запускайте, — скомандовал Глинн.

Уивер кивнул, но тут Гарза внес еще одно предложение:

— Пока программа будет работать, проведите над образцами еще один повторный тест — или даже два. Давайте посмотрим, получатся ли у вас такие же результаты, как и в первый раз.

Гарзе все это казалось излишним, но он знал, что они не начнут двигаться дальше, пока Глинн не будет удовлетворен на все сто.

— Мне также хотелось бы знать, — тихо заметил Глинн, — если предположить, что нет никаких загрязнений, то, что собой представляет этот разброс в три процента.

— Мы могли бы попытаться сопоставить его с геномами каких-то других видов.

— Хорошая идея, так и сделайте. И посмотрите, сможете ли вы экстраполировать полученные выводы так, чтобы увидеть какие виды анатомических особенностей могут нести с собой эти гены. Я хочу точно знать, о каком существе идет речь. Как оно выглядит, каковы его возможности — если мы действительно имеем дело с новым видом гоминида.

Лицо Уивера — и до этого бледное — стало еще бледнее.

Само собой, — подумал Гарза, мысленно подсчитывая оставшиеся часы сна, которые ему было не суждено урвать.

37

За двадцать четыре часа Эми и Гидеон сумели преодолеть пять миль по направлению к северу. Их поход никак нельзя было назвать приятной «прогулкой по пляжу»: Гидеон чувствовал себя выжатым комком ноющей боли от необходимости постоянно пробираться через препятствия, ползком прорываться через бесконечные мангровые болота и лагуны, гудящие кровососущими насекомыми, и барахтаться в необъятных лужах дурно пахнущей грязи. К сожалению, обойти эти препятствия не было никакой возможности. То и дело Эми и Гидеону приходилось плыть, ползти, грести и идти гуськом друг за другом, чтобы не споткнуться и ненароком не переломать себе все кости.

Они решили сделать привал, лишь когда солнце, палящее над бесконечными джунглями, начало понемногу клониться к закату. Гидеон вошел в океан и попытался смыть всю гадость, налипшую на его одежду, чувствуя себя Робинзоном Крузо, путешествующим по необитаемому острову. По пути им не встретилось ни одного следа человеческой жизнедеятельности: ни следов на пляже, ни привязанных к деревьям лодок, ни деревень, ни даже одинокой хижины на дереве.

Тоскливо вздохнув и обернувшись, Гидеон увидел, что Эми занята чисткой пистолета. Он поспешил раздеться, ополоснуть одежду, насколько это было возможно, выжать ее и снова надеть, после чего вернулся к месту привала.

Эми отложила свой пистолет .45 калибра на землю при виде него и окинула своего напарника оценивающим взглядом.

— Разожги огонь, пожалуйста. Я попробую раздобыть нам немного белка, — вместо дальнейших объяснений она с резким щелчком вставила в пистолет обойму и исчезла в суглинистых джунглях.

Гидеон отыскал подходящую площадку для костра среди пальм, и принялся собирать опавшие листья, ветки и коряги. Он сомневался, что Эми подстрелит из своего пистолета что-нибудь съедобное, поэтому мысленно уже смирился с необходимостью ужинать батончиками, однако указание все равно предпочел выполнить.