Стоило ему подняться на палубу, как корабль развернулся от берега и рванул в открытое море, с каждой секундой всё увеличивая и увеличивая скорость. Так что через десяток минут берег остался лишь затянутой в предрассветную дымку чёрточкой на горизонте.

На третий час "поездки" Фудзиваре стало уже всё равно, что будет дальше. Во-первых, он просто устал бояться, а во-вторых, здорово продрог. Туманник несся по океану со скоростью гоночного автомобиля, и долетающие до палубы брызги воды, разбиваясь о металл, превращались в мелкую водяную пыль, от которой не было спасения. Тонкий и модный плащ ничуть не помогал, скорее наоборот, набравшая воды ткань только вытягивала из тела последнее тепло. Скорчившись позади массивной, размером с автомобильный гараж, орудийной башни (сюда хоть ветер не долетал), он мечтал только об одном — чтобы это просто закончилось. Всё равно как.

То, что они приближаются к чему-то важному, Фудзивара понял, когда слева промелькнул один туманник, справа показались ещё двое, а его "перевозчик" начал сбавлять ход. Не удержавшись, он на четвереньках подполз к углу башни, осторожно выглянул вперёд, но тут же отшатнулся, судорожно втягивая воздух внезапно пересохшим горлом. Везший его туманник оказался на самом деле маленьким! Просто лодочка рыбацкая по сравнению с угольно-чёрным чудовищем, что вальяжно разлеглось посреди океана в окружении свиты — пары дюжин небольших (метров сто, не больше) корабликов.

О, Великая Аматерасу-омиками, да, он просил, чтобы всё это закончилось. Но не просил, чтобы закончилось так!

Увы, Озаряющая Небеса не снизошла к его мольбе (видимо, прогневалась на недостойного, что меняет желания по два раза на дню), и через пару минут прямо над его головой нависла угольно-чёрная стена борта, а у ног соткался трап из фиолетовых пластинок.

Фудзивара попятился, выставляя перед собой коробку...

— У меня заказ для господина комиссара Рокина!

От чёрного корабля дохнуло пронизывающим до костей холодом, и в воздухе возникла стрелка, неумолимо указывая на трап.

— Но...

Стрелка угрожающе замигала. От судьбы и вправду не уйдёшь.

Уже второй раз за сегодняшний день Фудзивара принялся подниматься по трапу, чувствуя себя всходящим на эшафот.

На борту чёрного корабля его уже ждали. Похожая на оживший ночной кошмар сороконожка метнулась к нему, приподнимая переднюю часть и растопыривая сразу три пары лап.

"Вот и всё", — он обречённо зажмурился, представляя, как эти лапы сейчас будут рвать его тело на куски.

— Доброе утро, Фудзивара-сан.

Обычный человеческий голос заставил его распахнуть глаза. А затем снова зажмуриться от увиденного.

Ну вот, уже галлюцинации начались. Чудовищный чёрный корабль, механические монстры и... гайдзин. В домашних брюках, небрежно наброшенной на плечи куртке и тапочках.

— Фудзивара-сан? — теперь голос был удивлённый, но по-прежнему человеческий.

Решившись ещё раз открыть глаза, Фудзивара понял, что ему ничего не привиделось. Просто кто-то сошёл с ума, либо он, либо этот мир. Гайдзин, стоявший рядом со сверкающей тёмным металлом сороконожкой, выглядел так, словно вышел на секунду из дома. Газету с крыльца забрать или там сигарету выкурить. Но, несмотря на безумие происходящего, убивать его явно не собираются.

Фудзивару самым натуральным образом затрясло от облегчения.

— П-простите, г-господин Р-рокин, — простучал он зубами, сгибаясь в поклоне и пытаясь справиться с дрожью.

— Хм... — гайдзин удивлённо вскинул брови, затем перевёл взгляд на море и, что-то сообразив, хлопнул себя по лбу:

— Вот чёрт, надо было догадаться, что Конго за вами "номерную" отправит. Замёрзли?

Фудзивара нашёл в себе силы кивнуть.

— Как понимаю, это мой заказ? — гайдзин указал подбородком на коробку.

— Да, господин.

В ту же секунду коробку у него выхватила сороконожка. Повертела в лапах, поднесла к головному сегменту и, удовлетворившись осмотром, развернулась к надстройке, явно утратив интерес к какому-то там человеку.

— Стой! — завопил гайдзин ей вслед. — Да стой же ты, многоногое!

Бегущая сороконожка словно бы перетекла, сворачиваясь вокруг себя, и, взметнувшись на хвосте, нависла над ним, как гигантский вопросительный знак.

— Дайте ей плащ, Фудзивара-сан, — мотнул головой гайдзин.

С опаской покосившись на механическое насекомое, Фудзивара стянул с плеч промокший плащ... Который у него тут же забрали, но буквально через пару секунд вернули. Уже абсолютно сухим, чистым и, кажется, даже отглаженным. После чего сороконожка столь же стремительно развернулась в ленту и умчалась по своим делам.

Гайдзин со вздохом покачал головой, пробормотав что-то вроде: "Вот все в хозяйку — пока не попросишь, манипулятором не шевельнут", после чего приглашающе указал в сторону надстройки:

— Идёмте. А то Конго отдыхает ещё, не стоит мешать. Во избежание.

— К-конго?

— Ну да, — гайдзин с лёгкой улыбкой развёл руки в стороны, будто бы охватывая ими чудовищный корабль. — Вот. Линейный крейсер "Конго". Флагман Второго Восточного флота. Спортсменка, комсомолка и, наконец, просто красавица.

Кажется, это была шутка. Хотя как можно говорить об этом жутком корабле с мягкой иронией, словно о взбалмошной девушке... совершенно непонятно. Но кто их, демонов, разберёт, так что Фудзивара тоже улыбнулся, на всякий случай. И направился вслед за гайдзином, стараясь не вертеть головой по сторонам, хотя удержаться было непросто. Чёрный корабль жил своей загадочной нечеловеческой жизнью — спешили по непонятным делам механические пауки и многоножки, по орудийным башням и надстройкам пробегали волны фиолетовых шестиугольников, чуть слышно жужжали какие-то устройства...

— Прихорашивается, — непонятно объяснил гайдзин, заходя в открывшуюся дверь.

Фудзивара последовал за ним, едва не споткнувшись на пороге. После черного металла и загадочных механизмов снаружи, роскошные, но явно человеческие апартаменты внутри смотрелись чужеродно. Словно вырезали кусок из яхты миллиардера, вписав его в обводы инопланетного корабля. Разве что лифт несколько выбивался из общего стиля, но если учесть высоту этого самого корабля... Хотя, поднимались они недолго. Затем ещё один короткий коридор и каюта, обстановку которой можно было охарактеризовать одной фразой: бездна вкуса и денег. Благородное дерево, массивная мебель, многоуровневый потолок, окно во всю стену (точнее, целая стена из прозрачнейшего стекла)... та самая "неброская роскошь", которая говорит о владельце куда больше, чем банковский счёт.

— Присаживайтесь, Фудзивара-сан, — указал гайдзин на стоящее возле низкого столика кресло.

Затем отошёл к неприметному бару, позвенел чем-то стеклянным и вернулся с двумя высокими бокалами, наполненными жидкостью цвета крепкого чая. Поставив один перед Фудзиварой, расположился в кресле напротив.

— Пожалуй, грог вам сейчас в самый раз будет. Попробуйте.

Благодарно поклонившись, Фудзивара с некоторой опаской сделал небольшой глоток горячего, сладкого напитка... Хоть он и не считал себя знатоком алкоголя, но уисуки, сливовое вино, пиво, и сакэ, конечно, пробовать доводилось, а тут явно было что-то другое.

— Ром, — словно прочитав его мысли, подсказал гайдзин.

Ром! Нечто почти сказочное, из тех далёких времён, когда моря принадлежали людям — пираты, груженные золотом галеоны, сундуки сокровищ, жаркие схватки и вольный ветер в просоленных парусах! Фудзивара даже головой потряс, прогоняя воспоминания из прочитанной в детстве книжки, и взглянул на напиток под другим углом. Если сейчас ром — сказка, то сколько же стоит содержимое этого бокала? Тысяча йен? За глоток или за каплю? Впрочем, глупо это — считать чужие деньги (тем более неизвестно, знают ли туманники про деньги вообще). Да и происходящее хоть и внушает некоторый оптимизм (убивать его не собираются, иначе бы давно в море выкинули), но расслабляться не стоит. Мало сюда попасть, хорошо бы ещё и вернуться.

— Господин Рокин... — сделав ещё один глоток, Фудзивара поставил бокал на стол, — я позволил себе добавить к заказанному вами скромный подарок.

— Подарок? — вскинул бровь гайдзин.

— Да, если позволите... — Фудзивара чуть беспомощно оглянулся. Куда тот монстр унёс коробку с заказом, где была отдельно вложена пачка сигарилл (не хуже настоящих кубинских — как заверили понимающие люди), он не представлял совершенно.

— Хм, секунду, — гайдзин чиркнул пальцами по предплечью, коснулся пары возникших прямо на коже значков, и через минуту в комнату вбежал механический паук. Пробежавшись прямо по стене, выложил на стол коричневую с золотом пачку, и самым натуральным образом нахохлился. Недовольно и осуждающе.

— Фьюу!

— Tolko poprobuy, ya tebya samogo Akasi sdam, — буркнул на непонятном языке гайдзин, после чего уже на нормальном английском пожаловался: — Развелось тут борцов за чужое здоровье.

Фудзивара счёл за лучшее этой "семейной сцены" не заметить. Вот уж он точно за чужое здоровье бороться не собирался, тут своё бы сохранить.

Сорвав тем временем с пачки целлофан, гайдзин чуть прищурился, удивлённо разглядывая содержимое:

— Сигариллы?

— Да, господин Рокин. — Фудзивара с достоинством поклонился. — Настоящий табак, без каких либо наполнителей.

— Хм! — покрутив в пальцах свёрнутую из табачного листа трубочку, гайдзин провёл ею под носом, втягивая воздух, мечтательно прикрыл глаза... — Пожалуй.

Затем рывком поднялся на ноги, направившись к ведущей на балкон двери.

— Определённо стоит попробовать. Составите компанию, Фудзивара-сан?

— Извините, господин Рокин, не курю, — вежливо заметил Фудзивара (тратить немалые деньги на столь сомнительное удовольствие, по его мнению, было откровенной глупостью), но, тем не менее, тоже торопливо поднялся с кресла, не забыв прихватить с собой бокал. Оставаться с недовольно скрипящим пауком наедине ему было просто страшно.

Они минут пять стояли на балконе, потягивая грог и перебрасываясь ничего не значащими фразами, пока гайдзин внезапно не замолк на полуслове, склонив голову к плечу и к чему-то прислушиваясь. Затем быстро затушил сигариллу в пепельнице.

— Конго проснулась.

Фудзиваре стало не по себе. Как-то сразу вспомнились рассказы пейзан про Юки-онну, демоницу, безжалостную Хозяйку моря... Понятно, что всё это бред тупых крестьян, но от одной мысли "а вдруг" по позвоночнику ползли ледяные мурашки.

— Идёмте, — кивнул гайдзин и, на секунду остановившись, смерил его внимательным взглядом. — Да, пара советов: постарайтесь быть менее вежливым...

— Но... господин Рокин... — с таких "советов" Фудзивара самым натуральным образом опешил.

— Я имею в виду, что не надо кланяться на каждой фразе, — перебил гайдзин жёстко. — И не надо присовокуплять к имени флагмана какие-либо эпитеты и славословия. Конго не любит людей, но ещё меньше любит тратить на них время. Поэтому воздержитесь от "О, Великая", "Божественная" и тому подобного. Просто: "Конго". Меньше слов, больше информации.

— Я... понимаю, — Фудзивара неуверенно кивнул.

— Надеюсь, — покачал головой гайдзин, приглашая его за собой.

Коридор привёл их в не менее шикарно обставленную гостиную (или как там оно у моряков называется) посреди которой стояла изящная беловолосая девушка в длинном платье цвета ночного неба.

— Конго...

Девушка обернулась.

Следующие несколько минут Фудзивара запомнил на всю жизнь. Поскольку безразличный взгляд нечеловечески алых глаз вызывал стойкое ощущение, что его нанизали на булавку, словно крохотного жучка, и теперь бесстрастно изучают. Но самым страшным было не это. Оказалось, он совершил фатальную ошибку — привезённый им чай был лучших сортов, первого сбора, но... зелёным! А Конго-сама признавала лишь чёрный! И равнодушное: "Этот человек бесполезен", — прозвучало приговором, окончательным и бесповоротным.

Спас его гайдзин, ловко и вовремя поставивший перед туманницей чашку свежезаваренного чая, а также мягко напомнивший, что кроме "бесполезных" зелёных сортов здесь присутствуют и три чёрных. Более того, "шен-пуэр" двадцатилетней выдержки можно без преувеличения назвать уникальным.

Чуть недовольно поджав губы, туманница всё же взяла предложенную чашку, сделала крохотный глоток, на секунду замерла... Перевела взгляд на Фудзивару, и он, каким-то шестым чувством уловив в её глазах отголосок интереса, понял, что ему дают шанс на существование.

Торопливо поклонился (гайдзин при этом едва не застонал) и быстро, буквально физически чувствуя, как утекают отпущенные ему секунды, заговорил:

— Этот сорт называется "Каная коча", Конго-сама. В основе индийский сорт ассам, отсюда классический вкус, но с присущей лишь японским сортам мягкостью... — представлять товар Фудзивара умел лучше, чем кто-либо. Собственно, во многом именно на этом и строилась его успешная (до недавних пор) карьера. Ведь мало достать редкий товар, надо ещё и правильно преподнести его заказчику. Похвалить достоинства, честно указать на недостатки (это важно!), ну и скромно отметить немалые трудности, которые пришлось преодолеть, чтобы преподнести в дар столь уважаемому человеку столь достойную его вещь.

Туманница слушала не перебивая (это хорошо), но и не выказывая заинтересованности (а вот это плохо), наконец, вскинула ладонь, холодно обронив:

— Достаточно.

Фудзивара замолк.

— Этот? — украшенный аккуратным ноготком пальчик указал на пока невскрытый пакет.

— "Идзумо", Конго-сама. В основе традиционный японский сорт "ябукита", выращивается без применения пестицидов, гербицидов и другой химии.

— Этот? — плитка в невзрачной выцветшей упаковке удостоилась лишь короткого взгляда.

— Китайский "пуэр", Конго-сама. В Японии не производится, мне чудом удалось приобрести...

— Достаточно. — В этот раз его оборвали на полуслове и таким тоном, что Фудзивара счёл за лучшее мгновенно умолкнуть и виновато поклониться. Не зря гайдзин предупреждал: "Меньше слов, больше информации"... Трудности же, которые ему пришлось преодолеть, чтобы достать в Японии (!) китайский чай, по мнению Конго-сама к "информации" явно не относились.

Окинув задумчивым взглядом пакеты с чаем, туманница прямо с чашкой в руках двинулась на выход из комнаты, а подскочивший к столу паук стремительно прибрал пакеты, распределив их по сортам, схватил со стойки поднос и, водрузив на него заварник, кипяток и сахарницу, поспешил вслед за ней.

Фудзивара же замер в растерянности, не зная, что и думать. Но как же так? Неужели всё?! Он же старался... Пребывая в прострации, он даже не обратил внимания, что его куда-то ведут, и пришёл в себя лишь от жжения в горле и подбирающегося кашля. Повертев головой, обнаружил, что находится в комнате гайдзина, а в руках у него резко пахнущий алкоголем бокал. Уже пустой.