Тогда-то, следуя громкой рекламе, французский перевод “Скрещения” и скачал комиссар Четвертого Департамента шевалье де Бриак.
* * *
Шевалье де Бриак отряхнул пальцы резким движением и взял протянутый микрофон.
— Слушай меня, эмир!
На площадке вокруг шапито воцарилось напряженное молчание.
— Выпусти людей. Положи оружие на землю. Выходи с поднятыми руками. Тогда я гарантирую тебе и твоим людям...
Комиссар замолчал и принялся тянуть паузу. Служба де Бриака началась в Алжире. До ливийского погрома Каддафи еще как-то держал в узде своих бедуинов. А после того, как американцы разнесли Ливию, и возмущенный народ смел тиранию Каддафи — по всем окрестным странам чумными крысами разлетелись ее осколки.
В том числе — совсем неплохо подготовленные ливийские коммандос.
Там-то де Бриак натыкался на взятие заложников каждый месяц, как по расписанию. Хитрые арабы делали акции сразу в десятке мест, а спецгруппа GSIGN из столицы могла приехать в два-три, на большее обученных профи не хватало. Так что приходилось выкручиваться с чем есть, получая при удаче орден и повышение. А при неудаче, соответственно, черную метку в личном деле и плевки от родственников погибших...
Пожалуй, достаточная пауза. Вот — проняло: из шатра бродячего цирка закричали на вполне чистом английском:
— Гарантируешь жизнь?
Де Бриак рассмеялся. Он знал, что его смех несется над вечерним песком хриплым карканьем; микшер подкрутили как раз на такой эффект. Смеялся комиссар долго, чтобы в шатре успели почувствовать недоумение и гнев.
Наконец, выпрямился и крикнул в микрофон:
— Словом рода де Бриак обещаю вам легкую смерть! И погребение до заката, достойное правоверного! Спешите, о правоверные, ибо закат уже близок!
Колонки цирка, где с полусотней зрителей окопались террористы, недоуменно хрипнули. Наушник де Бриака сказал голосом напарника:
— Шеф, верхушка шатра немножко приоткрылась. Могу закинуть им газовую. Даже очередь из пяти штук.
Комиссар убрал большой микрофон подальше и сказал во вживленную гарнитуру:
— А если они в масках? Отрицательно!
— Принято, гранаты отрицательно. Продолжаю наблюдать...
Из шапито закричали:
— Мы требуем телевидение! Мы хотим сделать политическое заявление!
— Ваша методичка устарела лет на десять, — ответил комиссар. — Ваши заокеанские братья нас хорошо научили.
— В Европе нас нет! — могучий тенор безо всякого микрофона перекрыл добрые полста метров от шатра до комиссара. — Там одни халифатские щенки! Мы — “копье нации”!
— Это не имеет определяющего значения в данных обстоятельствах, — сказал комиссар. И, пока негры-исламисты из “Умконто ве сизве” переваривали казенную фразу, прибавил:
— На обязанности посланника только сообщение. Воистину, он — прощающий, кроткий!
Комиссар очень любил этот припев из Корана. Дескать, глас божий прозвучал — а кто не вслушался, я не виноват.
— Шеф, заработал масс-локатор. Есть картинка... — сообщил напарник ровным голосом навигационного компьютера. — Есть опознание. Шесть целей. Заложники лежат, цели ходят между ними. Вижу всех, достаю всех. Думаю, нечего тянуть.
Де Бриак отступил под прикрытие броневиков, составленных углом посреди автомобильной парковки, протянул переговорный микрофон кому-то из местных полицейских.
— Лежер... Уверены?
Глупый вопрос. Конус шапито брезентовый, не бетонный. Локатор гигагерцевого диапазона шьет его насквозь. На экзоскелете Лежера смонтирован крупнокалиберный ствол, триста метров для него — дистанция прямого выстрела, пуля не успеет отклониться. Опять же, стенки шатра тонкие, ни тебе рикошетов, ни тебе искажений траектории. Лагерь орбитальных колонистов и с ним лифт остались за спиной. Впереди нагретым железом и сухим песком дышит аризонская полупустыня — ни человека, ни строения на линии огня.
Нет, Лежер не ошибается. Он говорит ровным голосом стрелка, вошедшего в боевой транс:
— Уверенность полная.
А вот “Палантир” ошибся. Нейросеть Управления прогнозировала шумную и безвредную акцию “Красной сакуры”. Листовки там, перформанс. Уж точно не заложники, уж точно не бешеные негры-исламисты из “Умконто ве сизве”. Не то, чтобы “Палантир” вообще не ошибался. Просто де Бриак такого не помнил.
— Внимание! — велел комиссар полицейским и докторам, толпящимся за составленными углом броневиками, после чего скомандовал в гарнитуру:
— Огонь по готовности.
* * *
Вот как определить эту готовность?
Сергей навернул возле костра еще несколько кругов. Осмотрелся: вроде бы его никто не видит. Вытащил из-под кучи спальников коммуникатор и быстро вывалился в сеть. Учебный фильм на нужную тему нашелся мгновенно; Сергей принялся сравнивать.
Первое, котел он вымыл тщательно. Фильм фильмом, клуб клубом — а еще в интернате на полигонных выходах каждый курсант лично испытал, что такое три часа в позе орла. Любимая шутка дембелей — раствор слабительного на дне большой кастрюли. Поленишься драить, поневоле на всю жизнь запомнишь.
Второе, мешалку для кулеша Сергей сделал правильную — из ивовой ветки, придающей готовому блюду неуловимую горчинку.
Третье, сала закупили вдоволь — Змей и сам ходил походами, так что знал, насколько сильно хочется жрать после дня беготни по свежему воздуху, и в заказе не поскупился.
Пока сало шипело и трещало, Сергей поспешно чистил картошку. Тут все понятно. А вот как понять, что сало дошло до готовности, чтобы лук туда всыпать? Чтобы ни рано, ни поздно? Пошевелил мешалкой — от поднявшегося запаха сперва заурчал живот самого Сергея, а потом и всей команды, когда волна разошлась по широкой поляне.
Абдулла подошел, глянул в котел и спас новичка от раздумий:
— Нормально, уже можно лук бросать. Ага, и картошку ты нарезал, отлично. Только для нее пока рано, вот лук золотистый станет, и мы кинем сначала мясо. Сервелат! Грудинку неси!
— Нету мяса, — хмурый Сервелат перетряхивал мешки, — не успели до карантина забрать из холодильника. Вот же беженцы сраные!
Эпидемическую опасность по городу объявили вечером в среду. Весь клуб согласился, что занести ее могли только беженцы с юга, где уже который год почти отсутствовало государство. С одной стороны, намного проще в рассуждении налогов и запретов; Сергей по сетевым адресам видел, что половина серверов с интересными вещами находилась южнее Десны и Припяти. Там свободно лежали пиратские копии свежих фильмов, пиратские же копии новых книг, там на форумах высказывали смелые мысли, за которые здесь — даже в клубе, не то, чтобы в интернате — можно получить по шапке. Или даже проще — с ноги в торец. Словом, по части свободы там намного лучше, чем здесь.
Но вот по части эпидемической обстановки... То корь приедет, то еще какая хрень — Сергей в биологии разбирался плохо.
— Сервелат, а пробегись-ка ты в село, там же имеются гуси... Или утки.
— Или овчарки. Мне что, гуся украсть?
— Ну чего сразу красть? Уговори его поехать с тобой в город!
— Так это на два часа возни, пока до села, да обратно, еще же потрошить... Давай вон тушняка банку вывалим, кулешу все равно.
— А нам тем более! — крикнул с того края поляны Лис. — Жрать уже охота!
Сало ужарилось до маленьких темных клинышков, лук завернул золотистые края, и Сергей, под одобрительное ворчание Абдуллы, вывернул в котел несколько банок тушенки. А потом храбро залил водой — точно как в учебном ролике.
— Суп, каша... Все сожрем, не переживай, — ответил Абдулла на сомнения Сергея, не получится ли слишком густо. Получив такое одобрение, пшено и картошку парень ввалил уже самостоятельно, пыхтя и ругаясь в надвигающихся сумерках.
От недалекого края леса возвращалась команда. На острове клуб играл много раз, так что строить все крепости заново не требовалось. Поправили невысокие штурмовые стены, да натянули тенты над срубами... Конечно, выглядело это совсем не так роскошно, как в историческом кино. Только ни один фильм не поднимал курсанту волосы дыбом. В этой игре Сергей не просто наблюдатель — именно что участник!
Попал Сергей на игру... Можно считать — случайно. А можно считать — рукой судьбы. В среду вечером объявили по городу карантин, а в клубе тогда же выкликнули добровольцев на горбольницу. При вспышках эпидемий там всегда набирались санитары и подсобные рабочие; Сергея нешуточно удивило, что на эти должности вызывались охотно.
Вызвался в числе прочих и Шарк. Отозвав Сергея в сторонку, брюнет прищурился:
— Серый, ты же на игру хотел? Буером порулить? Ну?
— Ну, — ответил тот, не понимая, как реагировать.
— Смотри. Прикид я тебе дам, а роль у тебя будет несложная, да и наши помогут. За два дня я тебя выдрессирую на “семерку”, это учебный трехколесник, проще только самокат.
— А ты? Ты же готовился?
— Ну... — Шарк огляделся и понизил голос:
— Я добровольцем схожу на сорок восемь часов. Дольше несовершеннолетних не привлекают, запрещено. Это пятница и суббота. А воскресенье проведу с Ленкой. Старики мои думают: я на игре. Допер?
— Ты, блин...
— Я не блин, я Шарк. Не про меня речь, ты — согласен?
— А эпидемия?
Шарк поглядел на экран, где доктора водили указками по карте города и окрестностей:
— Смотри. Флажки синие и черные. Это значит, опасность невысокая и домашние животные не разносчики. А людей проверить реально. Пару дней продержат, пока сканируют основную массу народа, после чего карантин снимут. У нас так и в прошлом году случалось, и два года назад. Весной транзитный боинг с вьетнамцами в Зябровке аварийно сел. Тоже привезли хомячий грипп или атипичную чуму выхухолей, уже не помню. И тоже через двое суток отменили. Вот сейчас нас проверит Сумрак...
Новичок поглядел на клубного доктора, который с очевидным знанием дела раскочегаривал тот самый новый сканер.
— А откуда он знает, что проверять?
— Так ему на браслет первым делом все про штамм сбросили! И код, и формулу, и какая реакция сканера должна быть.
Точно, Сумрак же совершеннолетний. Браслет носит. И наверняка в спецрассылке, как студент медицинского. Да и показания сканера прочитать много ума не надо.
— Вот, Сумрак нас проверит, карточку выпишет. И нас из города с радостью выпрут, чтобы группу риска уменьшить. На эти выходные всех чистых выгонят по дачам.
— Ну... Ладно... — Сергей почувствовал, что больше не управляет собственной жизнью. Вот смылся он в самоволку — как мочалка в унитаз, глупо надеяться вылезти против течения обратно! А уж что после игры будет — и вовсе, стоит ли загадывать? Всего три дня назад он считал, что к обеду его вычислят и вернут в кубрик.
— Шарк... А мне точно дадут порулить, без балды?
* * *
— Без балды, — кивнул Абдулла. — Обещали — выполним. Я сам видел, как тебя вчера и позавчера Шарк дрессировал. Только рулить утром. Пока что мы пойдем крепости поправим, а ты жрать вари. Вот котел, вот костер. Там ложка, там картошка.
Картошку Сергей почистил привычно и умело — как уж там фехтование, а картошку чистить и полы мыть в интернате выучили Шаолиню на зависть; часто Сергей вспоминал это сравнение.
Закрыв чугунный котел такой же темной закопченой крышкой, новичок огляделся. Полянку с западной и северной сторон ограничивал густой забор елок — мрачный, пугающий, киношный. С востока и юга блестел затон речки, черными пальцами в него протянулись мостки, на которые клуб высадился днем. Остров считался полигоном пожарных. Но Легат вытряс разрешение в областном отделе МЧС, под обещание хранить порядок.
— ... Вася, ты в курсе, что грибы на поверхности — это, по биологии, половые члены грибницы?
— ... Значит, мой грибной нож теперь церемониальный!
На противоположном берегу далеко и широко раскинулась песчаная северная пустошь. Ее тоже намывали под стройку. Планировали замкнуть кольцевую автодорогу и связать город с заречным пригородом через еще один мост. Песка для великих планов намыли с размахом — но тут началась перестройка, затем еще и рванул Чернобыль. Осталось все, как на южной пустоши, где проходила регата... Недавно же и прошла — неделя не кончена! Сергей вздохнул и вернулся к огню, следить за кулешом.
