Красный как рак, Сампер поднялся, и тяжело двинулся к выходу. Естественно, у него возникла куча возражений... но высказать их Серебряному он так и не решился. Наместник же, обведя взглядом оставшихся, пошел в другую сторону. Когда дверь за ним закрылась, из-за нее донесся голос Габри.
— Джай. А ты не слишком жестко? Это же тебе не солдаты на плацу. — То, что она с господином Наместником на "ты" — для меня новостью не было, но всех остальных — поразило. И уж тем более поразило то, что она решилась высказать своему хозяину какие-то замечания. Но услышанный ответ показал, что господин Джайгер отнюдь не против такой фамилиарности.
— Не слишком. Если бы это были солдаты — вместо меня уже говорили бы шпицрутены*.
/*Прим. автора: Шпицрутен — длинный гибкий прут из лозняка (ивового кустарника) для телесных наказаний. Осуждённого заставляли проходить сквозь строй из 100-800 солдат, которые прутьями били по спине осуждённого.*/
Уже делавший шаг за порог Сампер резко сжался. Похоже, он представил себе, как его прогоняют сквозь строй.
Я растеряно оглядела оставшихся. И как мне с ними теперь говорить? Ведь если все они ополчатся против меня, то на должности я продержусь хоть и дольше, чем Сампер, но не намного... Внезапно старший среди них поднялся, ласково поглядел на меня, и произнес:
— Ништо, дочка. Сработаемся.
Дорога. Отец Реодим
Шаг, и из влажной жары Императорского дворца я попадаю в прохладу одной из самых северных резиденций моего Ордена. Конечно, можно было бы воспользоваться порталом прямо в главную резиденцию Дома Ландыша... Но тогда у меня не получилось бы спокойно проехаться по лесной дороге через верховые болота, одуряющее пахнущие багульником, и усыпанные зелеными шариками еще неспелой клюквы. Меня всегда успокаивало мерное покачивание седла. А сейчас мне надо успокоиться сильнее, чем когда-либо раньше. Частенько я завидую трем знаменитым фигуркам-обезьянкам. Тем самым... "Не вижу зла, не слышу зла, не говорю о зле". Я так не могу. Видя зло — я не могу закрыть глаза. Не могу назвать предательство — доблестью, а убийство — благом, даже если отчетливо сознаю необходимость этого. Таков тяжелый дар Посвящения, сделавшего меня Высоким Инквизитором. Моя броня, защищающая от лживых посул и соблазнов проникающих в наш мир демонов. Просто иногда эта броня слишком уж тяжело давит на плечи.
Другие Ордена Церкви Столпов Света требуют от своих членов постов, целибата, ночных молений... да и много чего еще. Наш — всегда снисходительно относится к слабостям своих адептов. Мы едим мясо, пьем хмельное, путаемся с девушками нетяжелого поведения, почти не делая различий между бордельными девками, и высокородными девицами в поисках приключений... И все потому, что мы знаем — когда мы увидим зло, то не сможем отвернуться. Не сможем ему не противостоять. Не сможем закрыть глаза. Но иногда... и даже — почти всегда, зло приходится сокрушать злом. Демоны редко внемлют проповедям... а люди... люди бывают страшнее любых демонов. И тогда в ход идет не тихое увещевение, но Тяжкое слово и остро отточенный меч. И вот, чтобы лекарство не стало страшнее болезни — мы не можем закрыть глаза и на зло в себе.
Мысленно я возвращаюсь к началу Пути, приведшего меня к тому, что есть сейчас.
...
Мне только что исполнилось двадцать лет. Неустанные тренировки — подарили мне сильное, и даже красивое тело, а уроки Ордена — отточили ум. Но всего этого недостаточно, чтобы называться Высоким Инквизитором. Остается последнее Испытание. И для этого кучка молодых инквизиторов собралась на уровне ЕЕЕ главной резиденции Ордена. Где-то высоко над нами, в глубоких подземных казематах, палачи Ордена неторопливо и вдумчиво постигают Истину, скрытую за людским коварством. Немного выше — страшный Лабиринт, в котором мы сдавали предпоследний экзамен, демонстрируя свои способности во владении магией и оружием. А еще выше царапают облака поднебесные шпили башен замка Семи глаз. Ну а мы, здесь, в почти непредставимой глубине, готовимся сделать последний шаг, который навсегда изменит наши жизни.
— Итак, вы здесь. — Перед нашим коротким строем прохаживается куратор нашей группы. — Все двенадцать. Плохо. Очень плохо. — В престарелого преподавателя впиваются двенадцать пар удивленных глаз. — Я просто уверен, что не все из вас готовы к Испытанию. Все вы прошли полный курс подготовки, и я не могу запретить вам. Но... к сожалению, я уверен, что не все из вас готовы к этому. А значит — далеко не все вернутся из-за этих ворот живыми. Подумайте. У вас еще есть время. Вы еще можете отступить.
Мы переглядываемся. Отступить? Сейчас? После всего пройденного? После того, как не спали ночами, стараясь заучить головоломные теории? выли от боли после жесточайших тренировок по боевым искусствам? Корчились над тазиками, стараясь избавиться от содержимого и так пустых желудков на уроках "Постижения Истины" (проще говоря — методов форсированного допроса). И тут, не сделав последнего шага — отступить? Довольствоваться простым серым плащом ординара, когда есть шанс стать Высоким? Ну уж нет! Какими мы были тогда глупыми... молодыми, гордыми и глупыми. Мы даже представить себе не могли, что ждет нас за стальными воротами...
Первым к дверям шагнул Ральф. Гордец и красавчик, он побеждал в тренировочных спаррингах почти любого из нас, был силен в магии, и первым из всей группы сумел выбить из покрытого шрамами Одноглазого Горга информацию о том, где его дружки держат похищенного ребенка. Кому как не ему по праву должен был достаться черный кинжал Высокого?
— Ральф? Хорошо. — Повисла недолгая пауза. — Ты знаешь, что делать. Остальным — отойти за черту.
Черта была проведена так, чтобы никто, находящийся за ней, не смог заглянуть в зал испытания. Так что мы могли только проводить глазами фигуру нашего товарища, проскользнувшего в приоткрытые специально для него створки. Прошло несколько секунд... и из-за Врат раздался дикий крик. Крик боли, ненависти и отчаяния. А еще через минуту двое Высоких вынесли Ральфа. Сначала мне показалось, что наш товарищ каким-то чудом стал Серебряным магом... И лишь приглядевшись внимательнее, я понял: это не металлическое серебро Силы, а самая настоящая седина. На теле Ральфа не было ни одной раны, но его гордое лицо было перекошено гримасой боли и ужаса.
— Он не прошел. — Покачал головой старый учитель. — Следующий.
Мы содрогнулись. Всякого ожидали мы, но чтобы Ральф... Нет! Этого не может быть! Если он потерпел поражение — то кто сможет победить? Мы застыли в раздумьях. Внезапно Сурой, младший из нас, содрогнулся.
— Знаете... я... я, наверное...
— Ты можешь идти. Дверь за твоей спиной. — Усмехнулся куратор группы. — Это решение не закрывает для тебя пути сюда. Может быть, когда-нибудь ты вернешься сюда.
Повисла пауза. Мы все обдумывали два столь разных решения... Старались примерить их на себя.
— Итак. Есть кто-нибудь, кто хочет последовать примеру Суроя? — Мы молчали. — Нет? Тогда — следующий!
Минута прошла в томительном молчании. Куратор не торопил нас. Мы размышляли. Куратор ходил мимо нас взад и вперед, тяжело впечатывая шаги в каменный пол. Примерно на сотом шаге я понял, что если не шагну вперед — то побегу вслед за Суроем, позорно подвывая и дрожа от страха. И тогда перед моим внутренним взором снова заревело пламя пожара, я вновь, как наяву слышал крики избиваемых и хохот убийц... Нет! Я сделаю это!
— Реодим? Хорошо. — И куратор перешел на мыслеречь, не давая услышать нас остальным претендентам. — Кинжал Высокого Инквизитора — слева от входа. Сумеешь вынести его из Зала Испытания — он твой. Но выйти ты сможешь, только наполнив своей кровью чашу у ног статуи Повелителя Зла. — Я ужаснулся.
— Мы... мы жертвует кровь Повелителю? — Я хотел крикнуть это... но не прозвучало ни звука. Мое Испытание уже началось.
— Нет. Это — не жертва. Сумеешь выйти — ты все поймешь и так. Не сумеешь — тебе оно незачем.
Тяжело вздохнув, я сделал шаг за порог. Железные ворота грохнули за мной.
Упершись спиной в створки, я внимательно оглядел Зал. Зал? Точнее будет сказать — огромную пещеру. В ноздри ударил запах железа. Впереди мерцало тусклым оранжевым светом... для озера — оно все-таки маловато. Но и лужей уже не назовешь. В общем, назовем это небольшим бассейном с опаловой, слегка светящейся жидкостью. А на краю этого бассейна кто-то стоял. Странно. А где же обещанная статуя Повелителя Всего-и-Ничего? Судя по размерам зала я ожидал чего-то соразмерно огромного. Ожидал увидеть ужасное чудовище в регалиях древнего Повелителя Зла. Ну, там — отрубленные головы, горы трупов и реки крови. Но ничего похожего видно не было. Слегка удивившись, я двинулся вперед, к стоящему на краю бассейна.
По мере того, как я приближался, я понимал, что это не живой человек, а искусно выполненное изваяние. Но какой же это Повелитель? Тем более — Владыка Зла? Тонкий, можно даже сказать — хрупкий мальчишка в странной одежде. Ни оружия, ни поверженных врагов... Вот только у ног его — действительно примостилась чаша... совсем крохотная. Что ж. Попробую. Кинжал действительно висел в воздухе у самого входа — и за ним пришлось вернуться. Я надрезал ладонь. Когда первая капля крови упала в чашу — статуя открыла глаза.
Я еле устоял на ногах. Все зло мира смотрело на меня голубыми глазами щуплого невысокого мальчишки. В левой руке статуи возник точно такой же кинжал, как и у меня, и она точно таким же движением разрезала ладонь своей правой руки. И в чашу с моей кровью упали первые капли серебряной жидкости. Мы стояли друг напротив друга, в то время как кровь наша смешивалась в чаше. Это действительно было не жертвоприношением, но чем-то совершенно иным. И пока чаша не заполнилась, в меня, как в эту пустую чашу, вливалось понимание зла. Теперь я точно знал, что не смогу не узнать его. Вся жизнь развернулась перед глазами. И украденный грош, когда я уходил от разгромленной наемниками Феникса деревни. И нож, воткнутый в спину главарю нашей шайки, и те бандиты, на которых меня учили полевому, и стационарному допросу. Всё. Без изъятий и исключений. Без оправданий и тумана, которым я старался защитить себя от угрызений совести. Я вспомнил все. И я понял, почему поседел Ральф.
Когда чаша заполнилась, Повелитель Зла поднял ее и отпил крови. И я понял, что должен сделать то же самое. Первый же глоток ударил в голову, подобно самой жуткой сивухе, которую мне только довелось украдкой пробовать... но одновременно имел вкус самого лучшего вина, которое только аристократы и могут подавать к столу... по глоточку для каждого из лучших друзей. Жуткие воспоминания побледнели и слегка затерлись... но я знал, что они останутся со мной навсегда. Как останется и понимание сути и смысла Ордена Высоких Инквизиторов.
Статуя вернулась на место и снова замерла в неподвижности. А я на подгибающихся ногах двинулся к выходу. Когда же я вновь оказался перед сбившейся кучкой моих прежних товарищей, я оглянулся на Врата Бездны. Над ними горела надпись, которую не видели претенденты. "Теперь ты знаешь..." Уточнять не требовалось. Я знал, кто мы такие. Высокие Инквизиторы. Братья Повелителя. Левая рука Тьмы.
...
Резкий укол угрозы вернул меня к реальности. Прямо перед мордой моего коня неторопливо падало подпиленное дерево. А из кустов по обеим сторонам дороги неторопливо выходили личности такого вида, что проповедовать им добро и всепрощение как-то не хотелось...
Весенний Лист (Главная резиденция Дома Ландыша). Витриол из Дома Ландыша.
Сегодня мы снова играли в войну. Конечно, вместо боевых заклинаний мы использовали простейшие "ляпалки", а рубились на деревянных мечах, но все равно — это была война. Почти как взаправду!
Последние дни мы чаще всего играли в штурм Иргарда. И вчера мне не повезло: досталась короткая палочка. А это означало, что мне предстоит играть за Джайгера из Дома Шиповника. За врага. Но, делать нечего. Игра есть игра. Договорились, что тот, кто вытянет короткую — будет Джайгером, приходится выполнять. К тому же, он ведь победил!
Лежа под стеной сарая, изображавшей городскую стену Иргарда, весь в краске, изображающей попавшие заклинания, я задумался: а как это у него получилось: взять Иргард. И я пошел к отцу.
— Пап...
— Что, сын?
— Как Джайгер взял Иргард? Мы днем играли, и у меня ничего не получилось, как я не старался...
— А как именно ты старался? — Папа смотрел на меня заинтересованно. Я честно попытался вспомнить.
— ... и меня забросали ляпалками и сбросили со стены.
— Понятно. И не удивительно. По-другому и получиться не могло.
— Но ведь у Джайгера — получилось?
— Во-первых, он был не один. С ним был Грай Огненный смерч и три сильных отряда наемников.
— Ой...
— Вот именно. Так что, если завтра будете играть снова — у Джайгера должно быть больше людей, чем у иргардцев. Во-вторых, Джайгер отнюдь не бросался на стену очертя голову.
— А как же...
— Сначала он пустил вперед лучников, которые растянули оборону. Иргардцам пришлось защищать все стены, и они не могли спокойно спать ночью: в любой момент мог последовать штурм.
— Но это же нечестно!!! — Я чуть не завопил.
— На войне нет понятия "нечестно".
— Как это?!
— А вот так. Это у дуэли есть кодекс чести. А у войны — его нет.
— Тогда... как же мне быть?! — Я был растерян.
— Смотри сюда...
И папа развернул передо мной карту Иргарда, на которой стали перемещаться квадратики, изображающие разные отряды и магов как наступавших, так и оборонявшихся. Папа рассказывал мне историю штурма настоящего города — и одновременно подсказывал, что из этого можно применить в игре. По мере рассказа у меня вылезали глаза на лоб. Джайгер из Дома Шиповника из почти сверстника — превращался в полубога. Его решения были четкими и элегантными. Он вел войска в бой и сражался сам, но не так, как я в нашей игре — а спокойно, уверенно и... правильно.
На следующий день мы снова собрались играть.
— Ну что, веточки тянем? — спросил Тейф, самый старший из нашей компании.
— Не надо. Я буду Джайгером. Только мне нужны еще шестеро: будут изображать наемников.
— Хорошо. — Тейф, похоже, тоже поинтересовался ходом штурма, потому что, несмотря на ворчание остальных защитников — выделил мне шестерых... правда — самых слабых. Ну что же. А я все-таки попробую выиграть!
И вот, спустя полчаса уже Тейф валяется под стеной, залитый краской "боевых" заклятий. Его товарищи валяются рядом. Они "убиты". Правда и я стою на стене один, но все-таки стою.
— Иргард пал! — С восторгом кричу я небесам. У меня получилось! Вот честное слово — получилось!
В это время ворота внешней стены Весеннего листа открылись, и в них стали проходить люди со связанными руками. Судя по некогда дорогой, но оборванной одежде — это были не крестьяне... скорее — разбойники. Их подгонял сидящий на лошади человек в сером плаще. Обычный дорожный плащ, ничего особенного... если не обратить внимание на символ Спасения и Возрождения, почти незаметный на левом плече, под пятном бурого цвета. Священник?
