| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
встречал каждый новый пункт. Взятки, откровенный грабеж, убийства,
изнасилования, махровейшая коррупция... Букет прегрешений был
мерзок и бесконечен.
И когда Данилюк сообщил, что выездная особая тройка приговаривает
вышеперечисленных граждан к Высшей мере социальной защиты,
площадь разразилась аплодисментами. Визжавших и вопящих
приговоренных, посадили в грузовик, который немедленно в
сопровождении броневика и одной зенитной установки поехал в
сторону выезда из города. А Данилюк, призвав трудящихся, приступить
к выборам Совета народных депутатов, сел в штабной автобус и уехал.
Постепенно с площади исчезли куда-то чекисты, но этого уже никто не
заметил, ибо шли выборы.
Колонна возвращалась на место своей первой дислокации в этом Мире
и времени. На перекрестке лесных дорог они нагнали конвой, который
вез арестованных, лейтенант Иванов с виноватым видом подошел к
штабному автобусу и доложил командиру и стоявшему рядом с ним
Матвею, что как было приказано, арестованных высадили из машины у
опушки леса, чтобы вломить им как следует и отпустить. Но Зубец
вцепился в автомат конвоира с целью завладения оружием, а остальные,
воспользовавшись суматохой, бросились бежать. А тут уже пошла
работа на рефлексах, то есть всех положили при попытке к бегству.
Матвей и Тарас переглянулись и утвердительно — одобрительно
кивнули, проблема решилась сама собой. Дальше, по разработанному
им плану, Данилюк собирался занять оборону в месте прибытия и ждать
возвращения, а в случае не срабатывания научной техники, действовать
по обстановке. Надо было еще что-то делать с Матвеем. Старший майор
обернулся к старому приятелю, который улыбаясь сидел на автобусном
диванчике, и окликнул его, но Матвей не отреагировал. Сердце чекиста
не выдержало последней нагрузки, но умер он счастливым.
Год 1920. Продотряд
На рассвете обоз продотряда Коммуны имени Розы Люксембург
отправился домой, с богатыми трофеями и новыми членами коммуны, а
точнее коммунарками. Когда телеги поднялись на пригорок, все стали
смотреть в сторону оставленной деревни. Все буржуйские особняки
весело горели. К сожалению, среди продотрядцев не нашлось механиков
и шоферов, так что буржуйские авто взять с собой не получилось, но
добыть из них газолин смогли, и теперь тайное гнездо контры вычищал
честный огонь Революции. Одна из коммунарок, кстати, та, которая
показала как сливать из авто газолин, смогла завести два авто, но оба
они, доехав до забора, заглохли, но зато все боевые подруги приняли
бурное участие в обыске домов и поливании их газолином. Когда
последняя телега перевалила через пригорок, снова началась такая же
небесная котовасия, как вчера. Засверкали голубые молнии, и вдобавок
резко стемнело, когда все утихло и вернулось в норму, продотрядовцы
заметили, что дорога снова стала наезженной, но куда-то чудесным
образом пропали коммунарки. "Сбежали лярвы," — выругался Санька с
Лиговки, но побег девиц скоро забылся, уж больно богатые трофеи они
везли. В Питере хитромудрый латыш Ингвар отдал Продармии ее долю
исключительно алкогольными напитками и конфетами, а действительно
ценные продукты позволили коммуне выжить в эту суровую зиму.
Год 1938. Диверсия
Вся Лаборатория N17 пребывала в ожидании. Шли часы и
приближались первые контрольные сроки возвращения. Когда из
Новосибирска пришла радиограмма, что на тамошнем полигоне полная
пустота, профессор Фанеев, впал в прединфарктное состояние, вплоть
до поступления обратного сигнала напряжения поля. Это означало, что
кто-то или что-то может скоро вернуться. И никто не обратил внимания
на как всегда незаметного техника Семенова. Техник Семенов
командовал обслуживанием систем масляного охлаждения
трансформаторов. И по-хорошему в этой системе разбирался только он
сам. С неразлучным инструментальным ящиком в руке Семенов
спустился в отсек резервных компенсаторов давления, они включались в
момент пика энергии и обеспечивали дополнительную циркуляцию
масла в контурах. Заперев за собой на задвижку железную дверь, что,
впрочем, было положено по правилам техники безопасности, он
раскрутил клапаны сброса давления, и положил в каждый переходник
по паре пятаков, после чего аккуратно восстановил систему. После этого
он вышел из отсека и заблокировал дверь, на не открывание (этот
хитрый прибамбас он встроил в замок уже давно). Семенов также
незаметно поднялся в главный машинный зал и стал ждать, и когда
зазвенели зуммеры обратного отсчета, он устало прислонился к стене,
закрыл глаза и улыбнулся. Этого дня он ждал восемнадцать лет. В 1920
году, когда по приказу Бела Куна и Землячки, были казнены десятки
тысяч офицеров и членов их семей, среди сдавшихся под честное слово
Фрунзе, были и его родители — штабс-капитан Константин Иваницкий и
прапорщик Мария Иваницкая. Их расстреляли вместе с тысячами
других им подобных в печально известной Багреевке. Алешу спасла
двоюродная тетка со стороны матери, но он навсегда запомнил зарево,
крики и выстрелы. И вот теперь он смог, наконец, отмстить. Зуммеры
трещали все тревожнее, и вдобавок завыла сирена тревоги,
оповещающая об избыточной температуре в системе. В зале началась
паника, и один за другим начались взрываться трансформаторы и блоки
установки. И все накрыла тьма.
Год 1992. Конец истории
По лесной дороге к горящему элитному поселку спускалась вереница
смазливых девиц. Когда после странной грозы они остались на дороге
одни, Рыжая Лизка быстро взяла в руки бразды руководства. Она велела
пересчитать все собранные в домах клиентов деньги, сумма оказалась
приличная, получилось примерно по сотне тонн баксов на нос, не считая
рыжья. И теперь девчонки спешили к уведенным от пожара Лизкой и
Наташкой Медичкой заправленным под пробку двум большим джипам.
Общее собрание бывших путанок, а ныне солидных обеспеченных дам,
решило завязать с профессией и делать ноги куда-нибудь далеко-
далеко .
Год 1992. Конец истории, часть вторая
А Марка Зибелевича опять спас организм. Пока он пребывал в
обмороке, чекисты отнесли его бездыханное тело к другим
задержанным, а когда Мишка очнулся, охраны уже не было, хотя
задержанным строго настрого приказали никуда не уходить как
минимум два часа. Мишка не подал вида, что он очнулся. И, так как он
лежал в стороне от стоячих товарищей по несчастью, он, будучи
незамеченным, смог по— змеиному ускользнуть в кусты, выбраться к
опустевшему посту ГАИ, найти там свой Харлей и ночью приехать на
нем в райцентр. Там Марк забрал из квартиры свои накопления и
сначала на Харлее, а потом на автобусе, уехал в Питер. Через полгода он
уже был в Хайфе совладельцем автомагазина. Жалеет страшно...
Год 1992. Конец истории, часть третья
Ахмат остановил верблюда и достал бинокль. Нет, это был не мираж.
Колонна военных машин явно просматривалась в мареве пустыни,
и,судя по всему, людей там не наблюдалось, по крайней мере живых.
Ахмат тронул с места своего корабля пустыни и направил свой
маленький караван из трех верблюдов вперед. Ахмат не очень боялся,
ибо не чувствовал большой опасности, он не первый раз возил свой
тайный товар по этому маршруту и никаких машин тут не было и быть
не могло, не доехали бы. Значит это привет из прошлого, такой же, как
тот, что нашел десять лет назад в тунисской Сахаре его старший брат.
Это были два танка, немецкий и, кажется, британский, но оба были с
крестами. В танках не было ни горючего, ни воды, ни костей. И тут,
видимо, что-то подобное, хотя откуда тут взяться военной технике, но
пути деяний Аллаха, известны только Аллаху. Подъехав поближе,
контрабандист увидел, что грузовики и броневики выглядели так, будто
только что сошли с конвейера завода, даже брезент на тентах не выцвел.
На них были видны красные звезды, такие же Ахмат видел на русских
самолетах. Он слез с верблюда и, подойдя к ближайшему грузовику,
откинул брезент сзади кузова, внутри он увидел солдат в фуражках и с
автоматами в руках, они сидели как живые, даже глаза вроде
поблескивали, но живыми они явно не были, они были какие-то другие.
И тут Ахмата по настоящему проняло, он вскочил на верблюда, и
нахлестывал его, не оборачиваясь, до тех пор, пока, по его расчетам,
страшное видение не скрылось из вида. Только тогда он обернулся и
увидел пляшущие по горизонту яркие даже под солнцем пустыни
голубые молнии.
Предисловие...
Согласно многочисленным историческим фактам, какое-то
громкое событие всегда предваряло Большую войну...
Взрыв американского броненосца "Мейн" на рейде Гаваны -
Испано-американскую войну 1898 года. Налет "финской"
артиллерии на красноармейцев возле деревни Манийла, что на
Карельском перешейке — Финскую войну. Убийство Гаврилой
Принципом, Эрцгерцога Фердинанда — Первую мировую,
нападение на радиостанцию Гляйвице отряда
штурмбаннфюрера Альфреда Науйокса — Вторую Мировую.
Бой эсминца "Мэддокс", с Северо-вьетнамскими торпедными
катерами — Вьетнамскую войну, и.т.д. и т.п. Можно ли
предотвратить войну, не допустив инцидента? Я попробовал
рассмотреть одну из таких инвариантностей в этом рассказе,
в жанре Альтернативной истории.
Путанши, Гардемарины и броненосец Мейн.
Ранним утром, 12 февраля 1898 года, на как всегда оживленный
Гаванском рейде, нарисовался очередной "заморский гость" -
Броненосный крейсер Императорского флота "Россия". Он сразу затмил
броненосец флота Североамериканских Соединенных Штатов, Мейн.
Белый Российский крейсер, выглядел намного солиднее своего
американского коллеги. И размерами крупнее и пушек побольше, да и
на семь лет по моложе. Глаза всех русских моряков были прикованы к
белоснежным строениям Гаваны. После долгого океанского перехода,
все предвкушали долгожданное увольнение на берег. Правда двое
гардемаринов Морского Кадетского корпуса, уделили внимание
американскому броненосцу и были весьма удивлены большому
количеству негров среди команды, но как и вся остальная команда очень
скоро перевели свои мысли и бинокли на Гавану.
Гардемарины Сергей Пятигоров и Анатолий Маштаков, во всем белом
великолепии летних мундиров, шли по Гаванскому порту. Лес мачт у
причала, какофония звуков, цветов и запахов, все это обрушилось на
молодых моряков некоей экзотической симфонией. Вынырнувшие из
портовой суеты, несколько очаровательных сеньорит всех оттенков
кожи, под аккомпанемент двух уличных музыкантов, стали грациозно и
одновременно зажигательно, отплясывать вокруг оторопевших юношей,
то ли румбу, то ли сальсу. Из ступора, гардемаринов вывел только
знакомый ироничный голос, на чистом русском языке провозгласивший
-
— " Вот отпускай гардемаринов в увольнение, и сразу вокруг сеньориты
гурьбой, все про вас кузине Леночке расскажу " -
Перед ними стояли одетые по последней моде, юнкера
Константиновского Артиллерийского училища — Владимир Глебовский,
Александр Балакин и Николя Голицин. Сергей и Владимир были в
дальнем родстве, а Анатолий ухаживал за кузиной Владимира,
заканчивающей Смольный институт благородных девиц. Дачи у них
были рядом и там сложилась общая и не смотря на некоторый разрыв в
обществе между воспитанниками морских и сухопутных корпусов,
дружная компания.
Юнкера, по их словам путешествовали находясь в отпуске по болезни,
но Сергей слышал от Леночки, что не смотря на молодость "три
мушкетера" (как их звали все друзья, были как то завязаны с Военно-
ученым комитетом Главного штаба, где служил Леночкин батюшка.
Вобщем веселая кампания напрвилась в уже освоенный юнкерами
кабачок Флоридита, сеньориты числом аж шесть штук, радостно их
сопровождали. Прекрасные маркитантки, были естественно заслугой
юнкера Балакина, который смог бы мобилизовать нужное для отдыха
количество смазливых и покладистых представительниц прекрасного
пола, даже на Северном полюсе. А в местных сеньорит он был просто
влюблен. Когда один французский коммивояжер, спросил у молодых
месье, где мол они нашли таких очаровательных путан, Сашка набил
ему морду и сказал что путаны это во Франции, а тут сеньориты. Нет,
конечно этих девиц можно было отнести к работницам древнейшей
профессии, но они были настолько веселы, компанейски и
очаровательны, а после второй встречи уже просто смотрели на ребят не
как на клиентов, а как на друзей по веселому времяпровождению и
желали обойтись просто угощением и юнкера и гардемарины,
придумывали какие то мелкие услуги, что бы был предлог заплатить
этим милым девицам. А в кабачке веселье началось, уже до их прихода.
Молоденький энсин с Мейна, пытался объясниться с хозяином, двумя
полицейскими и компанией солидных торговых моряков. Преамбула
конфликта была следующая... Энсин завалился в кабак с двумя
сеньоритами, сделал шикарный заказ и приступил к празднику жизни,
но тут прибежал усатый мачо и представившийся братом невинных
девиц, принялся качать права резко переходя к шантажу, за что получил
по носу и свернув свеженакрытый соседний столик, удалился в месте с
лишенными дивчиности дивчинами и как позднее выяснилось с
кошельком энсина. Хозяин естественно хотел получить деньги за заказ,
а добрые шкипера за погибшие напитки (закуски к счастью еще не
принесли). Гардемарин Глебовский погасил конфликт в зародыше,
бросив хозяину империал, Николя Голицын наделил альгвазилов малой
толикой песо и все стороны, будучи абсолютно довольными, вернулись
кто к занятиям связанным с работой, а кто и к усладам души.
Счастливый хозяин, заставил стол молодых русских угощениями.
Креольское ахико, отварной лангуст, тортуга по гавански, тасахо,
свинина с черной фасолью, цыплята с рисом... Но начать обед
предложил с Канелазос-рома и квезильо, ну и естественно не обошлось
без крепчайшего кофе и полного диапазона любимого напитка пиратов,
от золотого Carta Oro, до старого доброго Anejo. Пирушка шла по
нарастающей, но чувствовалось что Энсина что то гнетет. О то впадал в
неестественное веселье, то вдруг предавался кратковременному
унынию. А когда Глебовский спросил у Джоржа, а почему в команде
броненосца столько черных, Энсин весь перекосился и на несколько
минут настолько ушел в себя, что даже не реагировал на смелые
действия соседки слева, по имени Кончита. Новые друзья старались
привести его в норму, старым дедовским способом, без конца наполняя
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
