Темный Лорд Поттер - Становление

— Да, он хороший мальчик.

Сириус трансгрессировал в родовое поместье, а Белла пошла за Гарри, сказав Гермионе, чтобы та была готова через пятнадцать минут.

Девушка посмотрела на нее ничего не выражающим взглядом и сильнее сжала платочек, что так странно пах лавандой.

Блэк-мэнор, площадь Гриммо 12, Лондон. Около часа после полудня.

Гарри и Гермиона появились, держась за руки Беллатрисы, в каком-то странном темном помещении, где горело всего лишь тринадцать свечей и один факел. Поттер сразу понял, что это ритуальный зал рода Блэк, так как почувствовал родовой источник, что был скрыт под этим помещением.

— Сам ритуал не сложный. Гермиона, от тебя всего лишь нужно немного крови, а остальное я сам.

С этими словами Сириус полоснул свою руку атамом [2]. Его кровь заструилась по руке и стала попадать внутрь круга.

— Белла, приведи Гермиону и поставь ее сюда, — Блэк указал кинжалом на центр круга.

Гарри понимал, что сейчас будет, поэтому он достал свою палочку с пером феникса. И такой ритуал он знал. Когда-то в жизни Тома было и такое.

— Принимаешь ли ты кровь моего рода? Ее защиту и силу? — спросил Блэк подошедшую Гермиону.

— Да, — дрожащим голосом ответила девочка.

— Тогда принеси в жертву свою кровь. Пусть она станет частью крови рода Блэк, — голос Сириуса тоже дрогнул, но он все равно продолжил: «Вытяни руку, дитя». Гермиона вытянула правую руку, которую Сириус тоже полоснул атамом.

Боли Гермиона не почувствовала.

— Я свидетельствую перед магией, что в роду Блэк прибавление, — сказал Гарри и взмахнул своей палочкой.

Беллатриса кивнула и присела в реверансе. Она и выказывала уважение и просто немного издевалась над парнем, который неосмотрительно заглянул в разрез ее платья. Это немного шокировало обоих.

Гормоны затмили разум Поттера, но его внутренняя сущность, что так невосприимчива, смогла охладить пыл парня. Он даже не заметил, как приказал Беллатрисе, через связь Меток хотеть его.

Женщину просто раздирали противоречивые чувства. Она вдруг почувствовала вызов от своего повелителя и, в тоже время, ее тянуло именно к Гарри Поттеру.

Эти двое не заметили, как закончился ритуал, что Грейнджер держится за Сириуса, словно из нее высосали всю ее силу, а сам Сириус был ещё бледнее, чем обычно.

— Что такое с вами? — спросила Гермиона. Ее голос не был похож на ее собственный. Именно это обстоятельство вывело Гарри и Беллу из ступора, в котором они рассматривали друг друга.

— Гермиона? — удивленно спросил Гарри. Он подозревал, что с девушкой произойдут изменения, но… Ведь он никогда не присутствовал на подобных ритуалах и не подозревал, что все будет так очевидно.

— Думаю, что нужно отдохнуть этим вечером, а завтра вам в Хогвартс. Я напишу Нарциссе, что вы встретите Драко на вокзале.

Свечи моргнули светом и погасли, но свет в зале не исчез, по всему периметру появились лучики света, излучаемые узорами на стенах. И в таком свете маги покинули ритуальный зал, только Кикимер вышел из тени и посмотрев вслед удаляющимся господам сказал: «Блэки возвращаются в род. Блудный сын вернулся, хозяйка, да еще и дочку привел. Теперь тьма благоволит им. Да и Поттер не вхож в свет, за ним тянется метка великой».

Никто не видел и не слышал старого домовика, кроме его самого и стен ритуального зала, в узоре которых что-то сменилось. Что-то стало не так, как было, зато теперь всем в доме стало уютнее.

Детей проводили к их комнатам. Их поселили рядом с Беллой, а Сириус пошел в спальню хозяина дома. Он прошел рядом со своей старой спальней, вновь заглянул в нее и, посмотрев на плакат школьной команды по квиддичу факультета Гриффиндор его года выпуска, смахнул скупую мужскую слезу. Его взгляд остановился на изображении его школьного друга Джеймса Поттера.

— Прости, Сохатый, — и закрыв дверь, пошел дальше по коридору. В это же время Белла стояла у зеркала и распутывала свои непослушные черные волосы и напевала:

«И вот теперь ты,

Снова в холоде и пустоте,

Неужто ты делал этого, малыш?

Вини меня во всем,

Твоя совесть чиста.

Ничто тебя мне уже не вернёт.

Сейчас, когда ты ушел,

Я вновь стала собой.

Страдая, что никогда не решусь, не …

Ты винил во всем меня,

И пусть твоя совесть чиста,

Я не хочу останавливать, любовь моя.

Я не могу изменить себя,

Пока что не сейчас, не буду лгать, чтоб остановить тебя.

И жизнь так коротка, не трать её впустую,

Моей любви мало стало.

И можешь винить меня во всем,

Лишь сбрось вину с себя, дорогой.

Я не хочу удерживать тебя, любовь моя». [3]

Белла перестала петь и, отвернувшись от трюмо, упала на постель, не раздеваясь и не закончив прическу. Она заплакала. Боль. Боль прошла через все ее существо. Магия просила отдать долг. Да только сама Белла не понимала, кому нужно отдать этот долг. Она должна и своему крестнику, и хозяину. Но что-то странное творилось со связью, что соединяла её и хозяина. Она не понимала, почему это так, почему ее крестник появился в этой связи. Да только не это вызвало её слезы, точнее не только это. Боль была не такая, как раньше, не только физическая, теперь болела сама душа. Это причиняло ей страдания посильнее Круциатуса.

Никто в доме не слышал ни пения, ни плача Беллатрисы: Гарри уснул, читая книги по темной магии, Гермиона заснула, читая кодекс рода, а Сириус, хотя и не спал, но все равно был дальше всех от Беллы.

Ночь накрыла Лондон. Все было спокойно и обычно. Совы носили почту, по улицам «летал» автобус «Ночной Рыцарь», в Министерстве Магии появилась запись об удочерении Гермионы Джин Грейнджер, с сего дня она Гермиона Вальпурга Блэк, родная дочь Сириуса Ориона Блэк. Все вроде бы обычно, но что-то было не так. В воздухе витали запахи битвы. Луна спряталась за облаками и город практически погрузился во тьму, лишь магловская часть освещалась электрическими фонарями, что давало немного надежды на будущее. Никто из простецов не замечал, как в темноте появились несколько фигур в балахонах. Их руки были в струпьях, а пальцы вытянутые и без ногтей. Лиц этих существ различить было невозможно из-за балахонов, а их шумное дыхание пугало. Когда они окружали очередной дом, то его жители переставали чувствовать радость, словно эти существа съедали ее.

Гарри уснул за чтением книги и ему снился очередной сон про жизнь Тома. Он уже был на втором курсе школы чародейства и волшебства Хогвартс, как вдруг в его голове промелькнуло: «Хозяин, мы защитим вас. Мы поможем вам. Мы чувствуем вас».

Мальчик проснулся и посмотрел на потолок. Черные своды, под которыми угадывался рисунок дерева, что затем покрывали неоднократно лаком, насторожили его. Затем Гарри все же вспомнил, где он находится.

— Анди, — сказал Гарри. Хлопок и эльфийка была рядом с хозяином.

— Гарри Поттер, сэр, желаете чего-нибудь? — спросила она мальчика.

— Где Салазар? Я чувствую, что он далеко.

Хлопок, и эльфийка исчезла. Прошло несколько секунд, возможно не больше минуты, и раздавшийся второй хлопок, сообщил о возвращении Анди. Она держала в своих руках очень длинную змею, которая обвивалась вокруг её тела. Салазар не выказывал недовольства, только удручённо смотрел на своего хозяина.

— Я полз в Хогвартс. Я слишком сильно вырос, теперь прятать меня под одеждой тебе будет проблематично. Надеюсь, ты не будешь сильно злиться.

— Я не злюсь. Ты сам это чувствуешь, — Гарри смотрел на своего фамильяра. — Буду ждать тебя в Хогвартсе. Эльф перенесет тебя на территорию, а там встретимся в Тайной комнате. Анди, ты слышала меня, отнеси Салазара на территорию Хогвартса. Доставь вещи, что понадобятся мне в школе, сюда, и еще… Будь незаметна.

Анди кивнула и исчезла практически бесшумно.

На улице стояла скверная погода, как и всегда в Лондоне. Смог сгущался, но все же что-то было не так. Гарри сам не мог понять, что именно, но это ему нравилось. Даже доступ к памяти бывшего Темного Лорда ничего ему не давал. Он вновь взял книгу, которую читал. "Магия разума и магия души" за авторством Парацельса. Этот средневековый алхимик очень хорошо изучил душу, но данное издание книги было неполным, не хватало второго тома «О теле и душе», а там подробнее рассказывалось о Филактериях и их разновидностях.

Самым интересным было то, что в этой книге Гарри смог найти заклинание поглощения. Как писал автор книги, с помощью этого заклинания можно было поглощать все что угодно, но все же желательно съедобное, иначе могли быть последствия несовместимые с жизнью. Самое интересное поджидало в конце — поглощение душ. Для этого существовало ещё одно заклинание, но его мог применить только одаренный в этой области маг, да к тому же знающий парселтанг.

Поттер смотрел на это заклинание и понимал, что видные для всех символы и закорючки, для него выглядят как слова, и его мозг тут же прочитал написанное как: «Сая Хаса Ши». Сам же он, видя нормальный текст, сказал: «Да поглотится сущность сея».

В его памяти всплыли воспоминания Тома, больше и концентрированнее чем обычно. Замок, старый замок. Он был для Тома домом. Хогвартс для него, как и для Гарри, тоже был чем-то волшебным.

Комната на седьмом этаже, он уже видел ее, да только теперь в его воспоминаниях он там что-то прятал. Какую-то диадему, или корону. Нет, все же диадему. Этот головной убор девушек, он что-то значил, как для Тома, так и для всех людей.

— Хозяин, простите меня, но я уже все закончила. Да и молодая мисс Блэк вас ищет, она утверждает, что, по ее опыту, парни не способны собраться вовремя и она не хочет из-за этого опоздать на поезд, — голос домовушки привел Гарри в чувство.

— Приведи ее сюда и покажи ей мой собранный чемодан, а я пока пойду все же освежусь.

И действительно, Гермиона Блэк искала Поттера, чтобы тот начал собирать свой чемодан, забыв о том, что у него есть домовой эльф.

— Мисс Блэк, простите меня, но мой хозяин просил передать вам, что он уже собрался, а если вы не верите, то можете пройти в его комнату и убедиться сами.

Гермиона опешила. Она не в первый раз видела этих существ, но в ней что-то вдруг взыграло. И этим чем-то, как ни странно, было любопытство.

— Как тебя звать? — спросила девушка эльфийку.

— Анди, — ответила эльфийка, потупившись.

— Веди меня к своему хозяину, и пусть будет так, как ты говоришь. Ведь этот мальчишка попортил мне много крови в прошлом, — так, ругаясь, они направились по гостевому этажу, подбираясь к комнате Беллы и двум комнаткам, что были выделены детям.

— Анди, — раздалось из-за двери комнаты Поттера, — где вы там, я уже спешу, мне еще нужно заскочить в Косой переулок, — голос Поттера был странным. Он менялся постоянно, переходя в шипящие нотки. Гермиона отворила дверь и без приглашения вошла в комнату, хотя, чисто теоретически, оно у нее было.

— Ты собрал свои вещи? — спросила девушка, смотря на парня.

— Да, мамочка, — огрызнулся, даже не оборачиваясь к ней, Гарри. Он стоял и вытирал голову. Гермиона посмотрела на тело парня, что было для нее первым разом, когда она видела практически голого мальчика. Нет, на Поттере были нижние штаны, но это были не брюки, что обычно одевают аристократы на выход.

— Можешь проверить его. Вон он, около двери. Там все сложено, да, Анди?

— Да, хозяин.

— Вот видишь, — сказал Гарри и повернулся к девушке, отбросив при этом полотенце. Их взгляды встретились и Гермиона полностью окунулась в зелено-красные глаза Поттера. Он уже не был ребенком и это выдавали его глаза. Его память постепенно наполнялась памятью Тома, что стал для Гарри, как поучительная история и поэтому, Поттер понял, что девушка что-то почувствовала по отношению к нему.

Не хотелось расстраивать девочку и несколько беззвучных команд домовушке и Гарри предстал перед Гермионой в полном облачении мага. Он был одет по последней магической моде, словно денди новой Англии. Гермиона фыркнула и выбежала из комнаты. Она почувствовала некий укор от магии, означавший, что девушка пренебрегает ее законами, да только девушка не пренебрегала. Ей правда понравился этот новый Гарри Поттер. Он выглядел старше, разумнее, по крайней мере, ей хотелось так думать.

Девушка вбежала в свою комнату, да и осталась там до того момента, пока за ней не зашёл Сириус.

— Гермиона, пойдем на завтрак, заодно я представлю тебя моей безумной мамаше.

— Если вы так настаиваете, отец, — последнее у нее вырвалось помимо ее воли.

— И все же магия берет своё, прости, да пошли за мной.

Девушка была слегка обескуражена тем, как к ней относился этот человек. У нее возникло чувство, что он все же любит ее, словно она и правда его дочь.

Они спустились на первый этаж. В бархатистом обрамлении посреди коридора был размещен портрет немолодой девушки, хотя лучше сказать, что на портрете была изображена мать Сириуса — Вальпурга Блэк, тогда весь тот милый вид, что создавался при первом взгляде сразу исчезал. На портрете была изображена холодная и расчётливая женщина, которая стояла за свою семью и идеалы семьи или же думала, что за идеалы семьи.

— Мать моя, нелюбимая, я готов представить тебе принятую мной дочь, — сказал портрету Сириус. Вальпурга на портрете уже смотрела на Гермиону, не обращая внимания на своего сына. Девушка же полностью была во внимании портрета.

— Как тебя звать, дитя? — спросила она.

— Гермиона Блэк-Грейнджер, миссис Блэк, — поклонившись, ответила она.

— Воспитанная, уже хорошо. А ты, сын, хотя бы взялся за ум. Возроди род, или пусть наша кровь и магия вольётся в более сильный род, но не потеряли бы мы своих позиций.

— У нас есть долг жизни перед родом Поттер. И у этой девочки личный долг жизни перед последним из рода Поттеров.

— Что ж, — Вальпурга на портрете отвернулась от стоящих перед ней людей. — Вам решать это, но девочка, ты обязана перед своим родом стать хотя бы наложницей Гарри Поттера.

— Что? — Гермиона была поражена.

В этот самый момент Гарри стоял за углом коридора и держал в магическом захвате домовика рода Блэк.

— Кикимер, я знаю, что вы задумали. Не смей мне подливать любовных зелий. Моя животная сущность может не вынести такого отношения к нам и пошлет всех вас подальше.

Висящий в воздухе домовик был обескуражен. Он и не подозревал, что юный наследник рода Поттеров уже владеет таким уровнем волшебства.

— А ещё юный наследник знает, что является наследником вашего рода, по завещанию крёстного. Но мне теперь интересно, что будет действовать: законы магии или завещание человека, что смертельно болен.