— Так, ыть, они, что, совсем без мозгов? — Прогудел из глубины огромного металлического ящика-сундука наполовину погрузившийся в его недра торговец. Похожая на противень для выпекания хлеба ладонь жирдяя на секунду показавшись над краем контейнера, махнула в сторону чернеющей на горизонте угольно черной тучи. — Там сейчас рентген триста в час шарашит.
Словно в ответ на его слова ветер донес до путешественников приглушенный расстоянием раскат грома. Отложив в сторону промасленную тряпку, подросток посмотрел на сурово сжимавшего губы, продолжающего играть в гляделки с девушкой Пью, перевел взгляд на нахохлившуюся, будто воробей, явно раздраженную чем-то наемницу, кинул взгляд в сторону продолжавшего копаться в вещах, мерно колышущего высоко задранным необъятным задом, навалившегося не менее объемистым брюхом на жалобно поскрипывающий бортик своего сундука торговца.
— Но мы, ведь, прямо через центр шли. Через самый "глаз бури". Это сколько же мы... — Тяжело сглотнул набежавшую слюну скриптор.
В глазах подростка, вперемешку с первобытным, отчаянным страхом, отразились еще не успевшие поблекнуть воспоминания об отблесках гигантских молний, бьющих рядом с мчащимся по вспененным валам протухшей, казалось бы, еще в момент сотворения мира воды катера, о черных воронках огромных проносящихся мимо смерчей, натужном реве работающих на предельной мощности, дымящихся от перегрева двигателей, и высекающих из бортов искры пущенных вдогонку путешественникам длинных очередей из крупнокалиберных пулеметов. Райк понимал, что по сути их спасли только оказавшаяся удивительно крепкой броня, прикрывающие двигатель титановые щиты и то, что не одна из пуль не смогла серьезно повредить сделанные из гибкого металла лопасти, установленного на корме винта.
— Сколько не взял, все твое. — Хохотнул стрелок. — Ты таблетки, что тебе Ыть дал, сожрал? Вот и сиди. Если волосы посыплются — еще возьмешь. Ыть не жадный.
— Так, ыть, я завсегда. — Тяжело отдуваясь, заявил разогнувшийся, наконец, толстяк. — Только у меня, ыть, всего две дозы осталось. Вот.
К ногам завернувшейся в одеяло наемницы упал тугой, бежево-оранжевого цвета сверток.
— Это что? — Подозрительно нахмурилась девушка, разворачивая ткань и отвернувшись от, наконец-то, переставшего сверлить ее взглядом стрелка.
— Боевой, ыть, летный бронекомбинезон Северного миротворческого Альянса. Легкий, прочный, надежный. Со встроенной пулевой— и взрывозащитой и чипом экспресс мониторинга боевой обстановки. Мягкий — движений не стесняет. Пулю пистолетную, да и винтовочную, если на излете, держит, теплый — хочешь, хоть, в снегу спи! — торговец гордо подбоченился, будто сам был создателем одежды. — А хочешь, ыть, плавай!
— Не хочу. — Буркнула Ллойс, с сомнением разглядывая наряд, усеянный какими-то ремешками, клепками, угадывающимися под слоем плотной ткани пружинками, проводами и странного вида металлическими пластинами. — Черт, это сколько ему лет? А расцветки другой нет? И визора, на который твой хваленый чип должен информацию передавать?
— Извини, у меня тут, ыть, не база Легиона. — Слегка обиженно развел руками толстяк. — А я не интендант арсенала. Ботинок, кстати, тоже нет.
— Ладно, обойдусь. Только курточку мне мою тоже верни, хорошо? — Тяжело вздохнув, Элеум скинула с плеч одеяло, не обращая внимания на трех открывших рты мужчин, и принялась переодеваться.
— Так ыть... — выдохнул торговец.
— Отвернуться не прошу, все равно, глазеть будете, но слюни подбери, коммерсант. А то в ухо дам. — Криво усмехнулась, подтягивая ремни, Элеум. — Так что насчет куртки?
— Да, ыть, сейчас, сейчас, будет, — покрасневший, словно перезревший помидор, толстяк поспешно нырнул в сундук. — Сейчас верну. Я даже в карманах ничего не трогал...
— Вот и хорошо, что не трогал, — оскалилась натягивающая комбинезон девушка, — там есть пара вещиц, которые бо-бо могут сделать.
— Интересные татуировки, — задумчиво цокнул языком Пью. — Что-то значат? Или просто так?
— Друзья, враги, живые, мертвые... кое-что, чтобы не забыть, кое-что, чтобы не вспомнить... много чего. — Пожала плечами, прилаживая на груди патронташ Ллойс. Задумчиво почесав переносицу, наемница перекинула через плечо ремень варварски укороченной винтовки и, подбоченившись, развернулась к путешественникам. — Ну как?
— Красота, ыть! — Поднял кулак с оттопыренным большим пальцем торговец и протянул Элеум куртку.
— Ну, прям, командирша Операторов, только импульсного ружья или игломета не хватает, — хмыкнул стрелок.
Продолжающий старательно отворачиваться от девушки Райк от комментариев воздержался.
— Не упоминай при мне этих заносчивых засранцев, ладно? Терпеть их не могу. — Воинственно фыркнув, Элеум с независимым видом одернула рукава куртки, наклонилась, чтобы подобрать брошенное на палубу одеяло... и отпрыгнула в сторону на добрых три метра. Висящий на плече девушки обрез, словно по волшебству прыгнул наемнице в ладонь. В другой руке материализовалась небольшая, но очень неприятная и острая на вид заточка. — Вот дрянь, — выдохнула Ллойс, с настороженностью следя за тем, как Кукла, аккуратно сложив одеяло, слегка покачивая бёдрами, не слишком успешно скрываемыми бесформенным, заляпанным маслом и краской когда-то синем, а теперь бледно-голубого цвета комбинезоном, удаляется в сторону надстройки. — Ыть, ты ее почему не пристрелил, я ведь просила?
— Я... Ну, ыть... Она, ведь... — Растерянно развел руками торговец.
— Гребаный извращенец, — Проворчала, убирая оружие, наемница. — На роботов уже потянуло?
— Да не могу я! — Неожиданно взорвался толстяк. — Живая она, понимаешь! Живая! Этот урод у нее мозги почти не тронул. Сделал так, что понимает она все, мучается, боль чувствует, а сама ничего сделать не может! Только команды выполнять! Она, ведь, ни поесть, ни пописать без приказа была не в состоянии! Гратц даже ей память вычистить не удосужился. Я когда ей колпак открыл и логи исходящие проверил, сразу все понял. — Затряс подбородками, даже забывший от возмущения о своем любимом присловье Ыть. — Эта сволочь у нее душу украла, понимаешь? Душу! А я, хоть, и считал себя самым крутым механистом на топях, почти ничего исправить не смог! Он ее так изломал, что уже и не склеишь. Мне только турельный чип перепрошить удалось и ей, как дублирующий контур поставить, да блоки в ограничителях снять, чтоб она хотя бы себя сама обслуживать смогла! Я как только код раскусил, так сразу и решил уходить... Катер-то у меня давно спрятанный стоял. Вот и сгрузил на него, что смог... — Видимо, утомившись от длинной речи, толстяк вытер выступивший на лице пот и сел на крышку сундука.
— А тут и я подоспел, — хмыкнул Пью. — Думал, уже рвануть с ветерком да в тесной компании. А этот хмырь, — стрелок кивнул в сторону с потерянным видом уставившегося в недра своего сундука жирдяя, — рогом уперся. Видел, мол, как ты на арене чуть ли не самого крутого бойца Некрополя простой дубинкой уложила. Мол, сбежать ты непременно попробуешь и надо тебя у пирсов ждать. Может, хватит всех этих игр, Дохлая, а? Ну, просто скажи, что это ты — чемпионка Сити, так?
— Фурия? Так вот к чему все эти "истории" да гляделки, — облегченно засмеявшись, покачала головой девушка. — Нет, конечно. — Задумчиво почесав переносицу, Элеум сплюнула за борт. — Но ее бои пару раз видала. В том числе и последний. Да что там, только что, ведь, рассказала. Хоть, я и из праймов [31] — мне до нее, как до неба. — Тяжело вздохнув, наемница с нескрываемой опаской посмотрела на прошедшую мимо нее Куклу и положила руку на рукоять обреза.
Не обращая никакого внимания на "провожающую" ее стволом обреза Ллойс, андроид [32] подошла к скриптору и, скрестив ноги, села на палубу рядом с подростком. Склонив голову набок, Кукла принялась наблюдать за чистящим автомат легионером.
— А у Ржавых болтала, что в голову придет, чтоб запутать да страху нагнать. Так что, обломись, Пью. Сорвалась твоя добыча.
— Да я, собственно, так и подумал. — Медленно кивнул стрелок. — Не тот у тебя уровень. Тем более, настоящая Фурия, говорят, когда из Сити сбежала, в Стаю ушла, да что-то с альфой не поделила. Вроде как, тот ее при всех хотел разложить, а она ему ножом ржавым рожу напополам разрезала. Болтают, мол, почти сотня отборных "боевых зверей" в той драке полегло. Огнестрелом-то Стая почти не пользуется. Но, все же, ее живой взяли. Вынесли на круг, а потом сожрали заживо. Но альфу это не спасло. Неделю заживо гнил. Ножик-то тот чем-то намазан был пакостным. Какой-то боевой токсин или еще что-то.
— Сожрали? А чего не продали? За нее, ведь, награду восемь тысяч давали? Если не ошибаюсь, конечно. — Удивилась девушка. — Портреты, помнится, в Сити и окрестностях до самого Хаба на всех столбах висели.
— Давали, — фыркнул наемник. — И портреты висели. Красивая была. На тебя, и в правду, немного похожа. Да, только, кто же с ней за восемь кило серебра связываться будет? Уж точно не я. Она, ведь, последнему охотнику за головами сначала собственную требуху скормила, потом медшотами наколола и к столбу посередь пустыни приколотила. Бедняга еще два месяца после того, как его нашли, жил... Но самая главная причина — сама знаешь. После заварухи в Новом Рино свободные города с бандами не особо и дружат. Разве что с Операторами... да и то... А каннибалов из Стаи только последний дурак на порог пустит. Так что, рейдеры сами этот вопрос решили. Не великие это, по большому счету, деньги. — Задумчиво поскреб щетину стрелок. — Городские, кстати, как узнали, никто особо не расстроился. Разве что, та благородная семейка. А награду уже больше года как сняли.
— Забавно. Это комплимент, был? Про красивую? — Одёрнула воротник куртки Элеум.
— Я про Фурию, вроде, говорил, а не про тебя, — усмехнулся охотник за головами. — Да и чего теперь болтать, сдохла девка, плохой смертью кончилась...
— Жалко, — вздохнула наемница.
— Жалко. — Кивнул Пью. — Очень жалко. Пусть она, как болтали, и бешенная была, да с наркоты и стимуляторов не слезала, но нам бы такой боец пригодился. В Могильники, все же, идем.
— В Могильники? — Удивился Райк, оторвавшийся от внимательного разглядывания сидящего напротив андроида.
— Так, ыть, куда еще? Не обратно, ведь? — Пожал плечами толстый торговец. — На юге болота в земли Стаи упираются. Не хочу, чтоб меня как эту... как ее... Фурию на четыре кости, а потом съели. На запад дороги нет. Там наши и братство схлестнулось. На север... На севере нас Гратц, как буря кончится, первым делом людей искать отправит. Так что, один нам путь — на восток... Главное, в горячее пятно не угодить. Только у меня, ыть, это... Противогазов нет.
— Обойдемся. Все равно, не помогут, — хмуро буркнула Ллойс.
— Все равно... Ладно, об этом, ыть, завтра будем думать, — почесал спутанную гриву волос на затылке толстяк. — Раньше, чем до вечера, я движок не починю. Индукционные катушки сгорели, перематывать надо, блин.
— Я помогу, — кивнула наемница.
— Все помогут, — растянул рот в кривоватой улыбке снайпер.
* * *
Проснулась Ллойс от звонкого хруста. Как и предсказывал Пью, ночью ударил мороз. Дрейфующее по течению судно тяжело взламывало стальными бортами тонкий слой льда. Дыхание превращалось в пар. Потянувшись, девушка достала из нагрудного кармашка куртки сигарету, прикурила и с улыбкой прошла к носу лодки, где в гордом одиночестве восседал стучащий зубами от холода Райк. Сама наемница не замерзла. Несмотря на почтенный возраст, комбинезон оказался действительно теплым, одеяло толстым и достаточно большим, чтобы завернутся в него с головой, а расстояния между прикрученной к баку скамьей и палубой как раз хватило, чтобы устроить себе под ней вполне комфортное гнездышко. Конечно, правильней было бы лечь в металлической будке надстройки вместе с остальными. Там, наверняка, было бы теплее, да и по совести говоря, безопаснее, но... она просто не смогла. После пережитого в Некрополе Ллойс чувствовала, что ей необходимо побыть одной. Просто одной. В тишине, завернувшись с головой в теплое, колючее, остро пахнущее мокрой псиной, одеяло. Даже, если для этого придется перерезать пару глоток. А еще очень хотелось отмыться и выпить пару бутылок чего-нибудь крепкого. Но о мытье, алкоголе и одиночестве оставалось только мечтать. Палуба немаленького катера казалась слишком тесной, морозный воздух спертым и душным, а под кожей, как будто, поселились целый десяток колоний чесоточных клещей... Если только и вправду... Рука Элеум непроизвольно потянулась к воротнику куртки, где были зашиты пара припрятанных на самый крайний случай капсул, но замерла на середине пути. Подавив желание сорвать с себя комбинезон и начать с воем кататься по палубе, девушка, крепко зажмурившись, медленно сосчитала до десяти, открыла глаза и постаравшись придать лицу безразлично-веселое выражение, широко улыбнулась гордо распрямившему спину и выпятившему подбородок при ее приближении подростку.
— Замерз, сладенький?
Скриптор молча поджал губы и гордо отвернулся.
— А нечего было ко мне лезть, — беззлобно хохотнув, Ллойс положила сигарету на борт лодки, сняла с пояса флягу, плеснула немного воды в ладонь и принялась умываться. — Уф. Ты, конечно, миленький, хоть, и в моем вкусе, но я, ведь, предупреждала, что не в настроении и, если будешь лезть, дам в ухо.
— У нас всего три одеяла. — Потерев изрядный синяк на скуле, проворчал скриптор.— Одно забрал Ыть. Одно — ты.
— Ну и лег бы с Пью, — насмешливо фыркнув, наемница, видимо решив, что на сегодня с нее водных процедур достаточно, закрутила колпачок фляжки и вернулась к успевшей наполовину истлеть сигарете. — Или религия не позволяет?
— Вместе с ним эта... легла. — Насупился подросток.
— А-а-а. — Понимающе закивала Элеум. — Так бы и сказал, что бабу не поделили. Куклу, точнее... Тоже на железяку потянуло? Удивляюсь, что Пью тебя не прирезал. Куколка-то симпатичная. Правда?
— Не говори так, пожалуйста. — Скривился от отвращения подросток. — Я понимаю, что ты шутишь. Но, все равно, противно. Я ее боюсь. Это... мерзость... Ересь... Скверна... Это почти, как мутант.
— Вот давай только без проповедей, — отмахнулась от скриптора Элеум. — Хотя ты прав. — Наемница задумчиво почесала нос и сплюнула за борт. — Стремная она какая-то. Жуткая. Я себя брезгливой не считаю, но у меня от нее тоже аж по заднице мурашки бегают. — Поскребя обломанными ногтями шею, девушка зажала покрасневшие от мороза руки под мышками и принялась подпрыгивать. — Если дашь мне свою бандану, считай, что по поводу одеяла договорились. Только руки больше не распускай. Кстати, мог бы объяснить, в чем дело, а не хватать меня за задницу.
— Да я не хотел... — покраснел скриптор. — Новолуние, темно было... А этот мороз надолго?
— Разве это мороз? — Фыркнув, девушка довольно улыбнулась и принялась завязывать на голове протянутый скриптором, висящий у него на шее платок. Получалось не очень хорошо — мешала жесткая, словно щетка из конского волоса, щетка ирокеза. Вот к полудню будет по-настоящему холодно. Наконец-то справившись с куском ткани, девушка довольно потерла руки. — А если вечером не подует ветер, то нас, вряд ли, спасут и одеяла. Придется прямо на палубе костер разводить.
