Босиком По Лужам

— Господи, о чем ты? — простонала я. Как же меня все это утомило! Как же меня все это задолбало! Как же мне все это осточертело! — Билл, Том твой брат. О чем ты? Он любит тебя. Он очень сильно переживает за тебя.

— А ты предала меня... — словно не слыша меня, продолжал бубнить Билл. — Все журналисты шлюхи. Один материал отработали, за другой принялись. Но ты не обольщайся. Том знает, что ты журналист, и будет осторожен. Знаешь, ты херовый журналист, если на самом деле пропустила такой эксклюзив со мной.

— Ну и пусть я херовый журналист, зато человек хороший и друг надежный. Жаль, что ты за все то время, что мы провели вместе, так и не понял этого. Ты совершенно не разбираешься в людях, Билл.

— Кто бы говорил! Ты такая же, как все! Им всем от меня что-то надо. Посмотри, на людей, которые меня окружают! 'Билл, сделай для нас это!', 'Билл, сделай для нас то!' Они используют меня. И никого не интересует, хочет Билл есть или Билл хочет в душ. Главное, чтобы Билл сделал так, как всем удобно. Подставился, выпросил, выклянчил, вытребовал. Даже ребята из группы через меня подкатывают к продюсерам, через меня выбивают новые инструменты! Все меня используют. Компания на мне зарабатывает деньги. Им плевать, что я болен, что не могу выходить на сцену из-за страшной усталости, что не досыпаю, что путаюсь во времени и пространстве... Я по утрам не знаю, в какой стране проснулся. Я не знаю, в какой стране засну. Они меня выжимают, выжимают, выжимают!!! Все эти банкеты и мероприятия, где надо улыбаться. Думаешь, оно мне надо? Нет, я обязан быть тут. Обязан! Я не могу просто пойти спать, потому что устал, я не могу выбирать хочу или нет, я обязан! Вот ты — журналист. Ты ведь тоже использовала меня. Тебе нужна была конфиденциальная информация. Что ты сделала? Ты влезла ко мне в постель и получила ее. Как ты всё удачно придумала! Я представляю, как вы там смеялись за дверью, когда меня хотели изнасиловать. Как удачно ты все рассчитала. Это был гениальный план! Лучше и придумать нельзя! Ты отлично сыграла! Браво! Я повелся. Стал тебе доверять. Как другу. Как Тому. Том! О, Том! Даже Том меня предал! Пока, значит, я там выгораживал тебя, подставлялся под удар своей службы безопасности, вы трахались! В ванной моего номера! В нескольких метрах от меня! Слыша мой голос! Вы смеялись и трахались! Да, конечно, Том опытный. У него полно девчонок. Он не такой законченный неудачник, как я. Тебе понравилось? Он ведь лучше? Скажи, он лучше, да?

Я не смогла справиться с лицом — его перекосило от грандиозного удивления. Так вот чего он взъерепенился, а я-то, дура, комплектовала по поводу своей работы!

— Ты ненормальный! Ты вообще соображаешь, в чем меня сейчас обвиняешь? Дело не в том, что ты приревновал меня к своему брату-близнецу, а в том, что ты сейчас оскорбляешь меня как человека и как женщину, ты не просто ставишь под сомнение мою порядочность, ты унижаешь меня своей ревностью. Как ты вообще мог такое подумать? Я и Том? С ума сойти! Том больше всех дергается по поводу твоих проблем! И это было первым, о чем он стал у меня выспрашивать, — как все прошло! Он ведь с нами не пошел только из-за тебя, хотя очень хотел! Думаешь, ему приятно было торчать в отеле, пока ты где-то развлекался? А ты меня под него 'подложил'! Я в шоке! Меня так еще никто не оскорблял! Ты... Ты... Ты кусок идиота! А что касается эксклюзива и подстав — поверь, ни один эксклюзив не стоит того, чтобы подвергать человека такому стрессу, какой ты пережил в милиции. Ты... Ты так разочаровал меня, Билл...

— Ты врешь! Ты журналист...

— И что?! Что из того, что я журналист?! А ты рок-музыкант! Значит, ты глушишь водку литрами, колешься и ведешь аморальный образ жизни? Между прочим, из-за наркоты, найденной у тебя, нас имели в милиции два часа! Значит, наркота была твоя! Да? Если ее нашли у тебя! Твоя?

— Ее подбросили!

— А почему я должна тебе верить? В милиции мне говорили обратное.

— Потому что это правда!

— Я верю тебе. Но почему ты не веришь мне?

— Не знаю... я... запутался...

Боже, бедный мальчик, как же тебе тяжело. Я испытала просто-таки огромнейший приступ нежности к этому закомплексованному человеку, сделал шаг вперед, обняла его за талию, прижалась щекой к спине, произнесла очень ласково:

— Ты лучше...

Что произошло дальше — я не поняла. Билл ни с того, ни с сего заехал мне локтем поддых. Я ахнула... Едва не упала. Боже, как больно! Он резко развернулся. Глазищи сумасшедшие, злые. Мне стало страшно. Он готов был ударить еще раз. И еще. Он готов был вылить на меня всю свою душевную боль, причиняя физическую боль мне. Больно... Больно так, что даже закричать не могу, лишь тоненько скулю, сползая по стене.

Он как будто проснулся. Вздрогнул. Лицо перекосило от ужаса. Испуганно попятился. Губы задрожали. Потом кинулся ко мне, начал ловить руки. Я прошипела:

— Отойди.

Он отшатнулся. Взгляд как у собаки, случайно укусившей хозяина, которая и рада бы исправить ситуацию, да не знает как.

Щеколда никак не хотела сдаваться. Я нервно теребила противную пипочку, проклятый язычок застрял в отверстии. Билл жался в углу, не зная, что предпринять: то хватался за волосы, то закрывал лицо трясущимися руками, то делал робкую попытку опять приблизится ко мне, но в последний момент терял смелость и вжимался еще больше в угол. Когда дверь все-таки поддалась, он резко навалился на нее, мешая мне выйти. Жалобно заглянул в глаза, попытался взять за руку.

— Не стоит, — спокойным голосом сказала я, высвобождая кисть и отодвигая его в сторону. — Нас неправильно поймут. Фронтмен Tokio hotel устраивает истерики шлюхе — это будет хорошим эксклюзивом для моих собратьев по профессии.

Из туалета я выскочила как ошпаренная. Надо найти сумку и возвращаться домой. Не хочу больше ничего. Пусть поступлю непрофессионально, пусть сбегу. Не-хо-чу. К тому же гонорара меня уже лишили. Полинке в любом случае попадет. Так что с чистой совестью могу валить отсюда на все четыре стороны. Надо только с мальчишками попрощаться, все-таки они ни в чем не виноваты. Будет некрасиво, если я удалюсь по-английски.

Моя сумочка одиноко висела на спинке стула. За столом никого. Георг, судя по всему, шикарно проводил время с кем-то. А вот куда делся Густав? Или тоже мальчик нашел себе девушку по душе? Ну и ладно. Главное, с Биллом больше не встречаться. Не хочу его видеть. Я перекинула тонкий ремешок через плечо и отправилась на выход. Как же душно... Эту дымовую завесу можно ножом резать. Вон кто-то еще умудряется танцевать... О! Том!

Том плавно качался из стороны в сторону в такт музыке. В одной руке сигарета, в другой наполовину пустой бокал с коктейлем. Увидев меня, он расплылся в совершенно наисчастливейшей улыбке. Мотнул головой, приглашая присоединиться. Я молча отказалась. Не до танцев мне сейчас. Он скуксился, не глядя, сунул бокал ближайшей к себе девице и забавной утиной походкой направился ко мне.

— Мария, ты божественно танцуешь. Я хочу повторить.

— Том, мне пора...

— Куда ты?

— Домой.

— Счастливо.

— И тебе удачи.

Я еще немного посмотрела, как он балдеет, и побрела прочь. Навалилось все как-то скопом... Завтра весь этот кошмар забудется. Завтра все будет хорошо. Завтра его здесь не будет.

Том неожиданно обнял меня со спины, начал раскачивать. Я устало улыбнулась. Он жутко настырный. Как его брат.

— Мария, я тебе нравлюсь? — нараспев спросил парень.

— Да, — честно ответила я.

— А почему ты весь вечер смотришь на Билла?

— А почему мне нельзя смотреть на мужчину, с которым я провела ночь?

— Но я ведь лучше.

— Я не знаю.

— Что тебе мешает это узнать?

— Принципы, Том. Я не сплю с двумя мужчинами из одной компании. Извини. Ты упустил свой шанс получить удовольствие, когда в туалете начал спорить с Георгом на меня.

— Как грубо, — скривился он, поворачивая меня к себе лицом. Его руки сползли с талии на задницу. — Я привык добиваться своего.

— Том, это бесполезно. Ты мне очень нравишься. Очень-очень. Но я не могу заниматься с тобой сексом, так я предам Билла. Я не хочу его предавать.

— Ерунда! Ты думаешь, Билл тебе позвонит? Или сделает своей девушкой? Не будь дурой! Мы скоро улетаем. Возможно, мы больше никогда сюда не вернемся. Так чего ты теряешься? Не каждому выпадает шанс переспать с нами обоими. — Он резко прижал мои бедра к своим. Я оценила: хороший стояк у мальчика.

— Считай, что я его упустила, — с трудом отодвинулась от Тома.

— Послушай, я ведь видел вчера, что ты с меня глаз не сводишь. — Он так мял мои ягодицы, что я начала серьезно опасаться новых синяков.

— Руки выше положи, Том, — строго сказала я.

— Да, ты была готова на все ради меня.

— Ты себе льстишь.

— Нет, я видел. Я всегда вижу, когда девчонки западают на меня. Но когда ты ушла с Биллом... Мне кажется, это была очень плохая шутка.

— Более того, это вообще не было шуткой. Том, руки.

— Я знаю. Знаю. Прости. Это было... В общем этот спор... Это было низко и подло по отношению к тебе. Но я видел и то, как Билл на тебя смотрит, слышал его голос. Я знал, что ты сможешь его раскрутить. Я был в тебе уверен. И я уступил тебя ему. Знаешь, между близнецами такое практикуется. Один девочку попробовал, потом другому передал.

— Если у вас такие порядки в семье, то мне вас искренне жаль. Я не Красное знамя, чтобы меня из рук в руки передавали. Увы, тут вы обломаетесь. Я сама и только сама выбираю себе мужчину.

— Это тебе так кажется. Поедем в отель или куда-нибудь в укромное место, где нас никто не побеспокоит. Что тебе жалко что ли? Ты тут со всеми, как я понял...

— Ты не правильно понял, — зло перебила я малолетнюю пьянь.

— Да? А что ты делала в том закрытом кабинете с тем толстым мужиком полчаса?

— Рассказывала твоим боссам о том, как ваши поклонницы расцарапали мне тело.

— Думаешь, я поверю?

— Это твои проблемы. Не веришь, пойди и загляни в кабинет. Том! Прекрати меня лапать! Я очень тебя прошу!

— Я хочу тебя!

Том закружил быстрее, полез целоваться. Я отвернулась, и его губы сомкнулись на моем ухе.

— Том, перестань! Прекрати. Я прошу тебя.

— Ну тебе ведь нравится! Я же вижу! — Он начал меня тискать и сильнее прижиматься, тереться бедрами.

— Том!

— Что ты ломаешься?

— Прекрати!

— Вы все такие, вам поломаться надо.

— Том! Пусти!

Мне срочно нужна помощь! Только нам скандала не хватало! Билл! Билл! Помоги! Я судорожно рыскала взглядом по толпе, пытаясь найти Билла. Черт! Он же в туалете! Ни Георга, ни Густава, никого, кто бы мог защитить меня от пьяного Тома!

Я разозлилась.

— Том, если ты сию минуту не отпустишь меня, я буду вынуждена применить к тебе силу.

— Ты любишь агрессивный секс? — дыхнул он в лицо перегаром. — Да, крошка, я видел следы на твоем теле! Билл рассказал, что ты хороша в постели. Он тобой со мной поделился. Я с ним, он со мной. Хорошо иметь брата-близнеца.

Ах ты похотливая дрянь! Ах вы малолетние ублюдки! Я тут перед ними бисер мечу, а они меня друг другу дарят! Черта с два!

Том сам насадился на мою коленку. Я даже не ожидала, что выйдет так сильно. Он громко охнул и согнулся пополам. Н-да, удар в пах и без того болезненный, а при хорошей эрекции так и вообще улетный по ощущениям.

На душе стало пусто. Никаких эмоций. Усталость навалилась тяжелой плитой... Я почувствовала, что хочу домой, хочу спать. Да, просто спать. Столько, сколько понадобиться для восстановления организма. Повернулась и наткнулась на ничего не понимающего Билла. Он вцепился в меня тревожным взглядом. Я лишь устало хмыкнула, даже не сгримасничала, просто позволила лицу отразить все эмоции:

— 'Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы... Просто позови меня, сделай так, чтобы я был рядом...' — передразнила его с сарказмом, стараясь, чтобы обида и боль не прорвались наружу. И так вся наизнанку перед ним. Усмехнулась. Боль ясно прозвучала в голосе, таки прорвалась... Усмешка как всхлип. Только бы не разреветься... Глаза в глаза.

Ты хотел унизить меня? У тебя это отлично получилось.

Я звала...

— Я услышал... — растерянно прошептал он.

Он хотел взять меня за запястье, но я лишь отшатнулась и прижала руку к груди, оберегаясь от его прикосновений. Последний раз оглянулась на старшего близнеца. Над корчащейся от боли фигурой Тома склонились какие-то люди. Я видела, что к парню бегут Дэвид Йост и Саки. Продюсер что-то орет, но у меня словно голова отключилась от чужой речи, я не понимала ни слова. Судя по выражению его лица, он кричал явно не слова благодарности. Я подняла вверх руку и показала ему средний палец. На воздух! На улицу! Хочется домой. В постельку. И спатеньки.

Глава 12

Родриго схватил меня за плечи и затряс, как грушу, истерично заорал с присущей ему южной горячностью, брызгая слюной в лицо:

— Твою мать! Ты совсем сбрендила! Никаких баррио! Ни-ка-ких!!! Ты спятила?! В баррио живут тысячи ублюдков, каких мало! Здесь могут убить только за то, что у тебя сандалии есть и футболка не драная! Тебя никто там искать не будет! Туда даже полиция не суется! Это первобытно-общинный строй на отдельно взятом куске земли! Ты пойдешь туда только через мой труп!

— Родя, все решено. Я пойду туда, даже если мне придется перешагнуть через твой труп, — вздохнула я, вытирая лицо. — Отодвинься. Без тебя жарко.

Родриго заорал на какой-то гремучей смеси испано-русско-французского мата и для пущей убедительности тряхнул меня посильней.

— Я понимаю твое желание расстаться с жизнью! Но не в Венесуэле! И без меня! Я знаю тебя, Ефремова! Я слишком хорошо тебя знаю! Какая сука довела тебя до того, что ты стресс сейчас снимаешь такой дозой адреналина?

— Я журналист. Это моя работа.

— Черта с два это твоя работа! Петрович предупредил меня, что тебе заказано. Никаких баррио, слышишь, тебе заказано не было? Никаких!!! Мне за глаза хватило Колумбии и твоей вылазки на плантации коки, когда по твоей вине нас чуть не пристрелили! Нет, материал вышел шикарным, но не такой ценой! Ты даже не представляешь, какие связи мне пришлось задействовать, чтобы выкинуть тебя из страны живой, а не по частям в бандеролях! Хватит! Ты меня слышишь, Ефремова? Никаких больше наркотиков! Никаких баррио!

— Я журналист, — повторила я упрямо, пытаясь освободить плечи. Но Родриго только посильнее сжал пальцы. Синяки теперь останутся.

Он был прав. Я действительно планировала пощекотать себе нервы, как когда-то в Колумбии, когда за пару дней управившись со старообрядцами, решила позабавиться вылазкой на плантации коки. Мое 'развлечение' нам едва не стоило жизни. Я обманула Билла — это была целиком и полностью моя идея. Но я не могла сказать ему правды. Женщина не должна быть сильной в глазах мужчины. А я была очень сильной. И смелой. Безбашенной. Всё остальное — правда. Родриго тогда с огромным трудом вытащил нас из страны. Но тогда все вышло случайно и спонтанно. Я просто не смогла отказаться от лакомого кусочка, когда местный житель в изрядном подпитии поведал мне обо всех тонкостях наркоторговли. Сейчас же мне требовалась мощная доза адреналина, чтобы вывести себя из транса. Меня душила жуткая депрессия. Она отравой бродила по венам, мешая жить, убивая изнутри, мешая спать, уничтожая разум, мешая улыбаться, втаптывая душу в грязь. От нее можно избавиться только так — разбежавшись, прыгнуть со скалы.