Средневековая история - 2. Домашняя работа.

Али выбрался из кровати и принялся одеваться. Нога почти не болела. Конечно, лубок еще оставался на ней, но скоро его можно будет снять. А передвигаться — так даже уже. Если осторожно и не слишком долго. Лайла поспешно помогла господину.

И Али вышел из каюты. Он собирался в Иртон. А приехать туда лучше с подарком. И хорошим. Шелка, драгоценности... это все было мелко. Это у Лилиан Иртон и так было. А вдруг у Селима найдется что-то интересное?

* * *

Следующие три дня прошли для Лили под знаком головной боли.

Что-то могла решить Эмма. Что-то — только графиня.

Поговорить с пленниками?

Потом! Пусть пока посидят. Прикажите Джейми осмотреть их на предмет больных и раненых — и подлечить.

Команда Лейфа — вперед. Строить лодки и добывать рыбу. Коптильня на Ингрид, солеварня тоже, так что надо туда отправляться, поставите там пару хижин или что больше понравится, хоть землянок — и вперед. Сейчас прочешемся, зимой проголодаемся.

Кстати, захватите с собой стеклодува — и пусть привезет все, что встретит на побережье. Понятие 'образцы' я ему в голову вдолбила, хотя чуть из блондинки седой не стала. Ему как раз сырье посмотреть надо — а так и под охраной, и с доставкой, и с помощниками, если что...

Команду Эрика подлечили?

Шагом марш! Готовить корабли к зиме. Вытаскивать на берег, ремонтировать, сколачивать навес, корабли — это наше все.

Заодно Лиля узнала, что побережье здесь в рифах и мелях, корабли вирман, имея высокую осадку, проходят более-менее свободно. А вот корабли другой конструкции доставят много хлопот. В кораблестроении Лиля разбираться не стала, просто поставила на заметку — и махнула рукой. Понятно, захолустье. Ничего не производится, ценного ноль, народ разбегается... Кому оно надо — сюда ездить?

Хотя...

Что-то же сюда привело работорговцев?

Вот и думай, как хочешь.

Заодно Лиля вызвала к себе кузнеца, нарисовала обычный вязальный крючок — и приказала сковать в количестве штук пяти для начала.

Потом надо будет показать девушкам-швеям, как кружева вязать. Нашлась бы нитка... но вирманских коз Лейф привез с собой. Вот коров пока не было, а козы активно блеяли на скотном дворе. Лиля распорядилась приставить к ним пару вирманских детей. Подоить, расчесать — несложно. А потом из их пуха получится тонкая нитка. То, что доктор прописал.

Заодно досталось Джейми.

Лиля зашла проверить, как лечат раненых. И увидела у него 'кукушкин лен'. Парень использовал его при перевязках. Понятное дело, Лиля налетела ураганом — и вытащила из мальчишки, что мох получен у местной ведуньи.

Эмме тут же был отдан приказ — организовать крестьянских детей на сбор ценного продукта по болотам. И чем больше, тем лучше. А заодно — набрать все, что тут растет. Если что еще понадобится,. Она потом скажет.

Короче, гербарий и образцы.

И побольше, побольше...

Она будет чувствовать себя получше — и сама проедется к болотам. А вдруг там торф есть? О торфоразработках Лиля имела смутное представление, но что должна получить и как — примерно знала. Остальное — да научимся! Не боги горшки обжигают!

А отапливать замок торфом всяко выгоднее будет.

Грибы?

Осень же! Лиля отлично помнила, как весь сентябрь, октябрь и даже иногда в ноябре они с мамой ходили за грибами. Что-то можно засолить, что-то засушить...

А грибной супчик — вещь вкусная.

Так что еще и грибы заготавливать...

И Лиля опять решила вызвать к себе старост деревень.

Царапала еще и мысль.

Кто же из них прикрывал Эдора?

Кто?

И — как?

Вашего ребенка продают в рабство — и никакого протеста? Странно. Лиле пришел на ум только один вариант ответа. Когда все запуганы до истерики. И вякнуть боятся.

Может быть войско и пригодится?

Вообще-то из бесед с пастером Лиля знала, что личная дружина сейчас не приветствовалась. Так, по чуть-чуть. Раньше у каждого феодала было и свое войско в несколько сотен человек (доходило и до тысячи), и он должен был его одеть-обуть-вооружить — времена ушли в прошлое. Сейчас же человек сорок-пятьдесят хватало за глаза.

Дом охранять, господина сопровождать... и вообще — больше всего эти товарищи подходили под определение 'тыловая крыса'.

Почему в Иртоне и того не было?

Как объяснил пастер, раньше тут люди были. Но примерно полгода как Эдор всех разогнал.

Зачем? Помилуйте, ваше сиятельство, сам ума не приложу.

Лиля тоже никак не могла сообразить. Само состояние ей напоминало старую шутку 'Душа у меня нежная, трепетная, чуткая... чую — дерьмом пахнет'.

Вот и Лиля чуяла то же самое.

Но объяснить пока не могла. Нет, старост надо бы пригласить, побеседовать.

* * *

* * *

Из письма...

Господин, корова назвала в поместье тучу вирман. Она жива, здорова и отлично себя чувствует. Подобраться к ней нет возможности. Я приложу все усилия, но не могу гарантировать успех.

* * *

— Лиля!

Просыпаться приятно. Но не когда у тебя на животе сидит тяжеленький ребенок. Еще и подпрыгивает.

Пришлось поймать и потискать.

— Мири, у тебя совесть есть?

— Есть.

— Ты зачем меня так рано разбудила?

— Хотелось. А ты долго еще валяться будешь?

— Нет. Сегодня встаю. Так что иди, умывайся, я тоже умоюсь — и пойдем завтракать. Идет?

Мири соскочила с кровати. Но неудачно. Задела ногой об столбик и на всю спальню прозвучало:

— ...! ...!!!

Лиля охнула.

— Мири, ты где этого набралась?

— а ты вчера...

Женщина едва не взвыла. Вот так, дорогая подруга. Это вам не мединститут. Там матом иногда разговаривали, особенно в морге. А тут... а тут с тебя взял пример ребенок. Можешь собой гордиться, обучается девочка успешно.

Только не тому.

— Мири...

— Лиля, а что такое ...?

Лиля представила, как она будет объяснять про производные мужского рода от женских половых органов и едва не застонала.

— Мири, это плохое слово.

— Но ты же его говорила?

— Да. Но мне тогда было плохо. А если хорошо — его употреблять не надо, договорились?

— почему?

— Потому что папа не одобрит. И молодая девушка не должна выражаться, как грузчик, которому на ногу комод уронили.

— А что такое комод?

Лиля почесала нос. А ведь правда... комодов она тут пока не видела.

Ладно, разберемся.

— Это я потом расскажу. А пока — одеваться. И не выражаться.

Мири унеслась за дверь. А Лиля грустно вздохнула. Придется сдерживаться. А вообще — к Марии Рейхарт, что ли, походить?

Авось манеры какие привьют? Потому как... история прошла мимо девушки.

Лиля вообще была откровенным нелюбителем исторической литературы. Вот про медицину — это наше все. И про жизнь знаменитых врачей она читала. Но просто так?

Уж извините. Некогда.

Аля Скороленок была слишком подвижным ребенком. А частые переезды отца тем более не способствовали получению качественных знаний.

Поэтому из литературно-романтического багажа были 'Анжелика', 'Унесенные ветром' и 'Марианна'. И — всё. Романы были не слишком интересны. Нет, она что-то читала, но предпочитала детективы. Конан Дойл, Агата Кристи...

Короче, знаний по этикету у вас, дорогая графиня, ноль. Без палочки.

А вспомнив ту же Анжелику — не так поклонишься — без головы останешься. Это красивым бабам многое позволено. А ты у нас пока...

Лиля сползла с кровати и открыла зеркало.

Нет, сейчас уже намного лучше. И лицо начинает худеть, и видно уже, что есть не только щеки, а еще и скулы, и складочки потихоньку уменьшаются...

Но пока еще — ее очень много. Навскидку Лиля дала бы себе от девяноста до ста килограмм живого веса. Ну, все уже не сто двадцать.

Лиля крикнула служанке, умылась, оделась — и отправилась вместе с Мири на завтрак.

Мири попыталась подражать Лиле в плане овсянки, но потом все-таки разбавила себе кашу медом и молоком.

— Так вкуснее!

Лиля не стала спорить.

— Понимаешь, мне нельзя...

— Почему?

— Потому что меня пока слишком много для хорошего человека...

За завтраком Лиля рассказывала девочке про основной постулат — можно быть полной. Можно быть ширококостной и крепко сбитой. Но рыхлой и толстой? Лучше не быть. Иначе это основа для заболеваний сердца, сосудов, почек.... а она сейчас именно такая. не мышцы. Жир.

Русские бабы, из тех, кто и коня и избу — были крепкими и упругими. Но не рыхлыми и не жирными. Это путать не надо. Формы у них были шикарные. И Лиля была с такими знакома. Но разница принципиальна. Такую за живот — не ущипнешь. Просто не ухватишь. Пальцы соскользнут. Под кожей ведь не жир, а мышцы, мясо... такие нормально и рожали. А американские страдальцы от гамбургеров... эх, посносить бы все макдональдсы до основания!

Миранда слушала, открыв рот. Тем более, что рассказывала Лиля интересно. Действительно интересно. Медицина была ее жизнью. И она могла заинтересовать ребенка.

Еще как могла.

Рассказом про сердце, про то, как кровь бежит по венам, про большой и малый круги кровообращения... она могла.

А после завтрака Лиля с Мири направились к девушкам-портнихам. Где Лидия с гордостью развернула перед ними юбки-брюки. И даже маленькую рубашку — на Миранду.

— Переодевайся, — подмигнула Лиля.

Девочку уговаривать не пришлось. И Лиля восхищенно покачала головой.

— Девочки, вы просто чудо!

Юбка-брюки смотрелась так, что самый строгий ревнитель не усмотрел бы ничего порочащего. Из-под складок ткани виднелись только кончики туфель. Кроме того, по собственной инициативе девушки пришили несколько широких полос ткани так, что получился длинный фартук, закрывающий промежность и попу.

На движение это никак не влияло. А смотрелось очень неплохо. Теперь при самом широком шаге нельзя было понять, что надето на женщине. Может быть, это такая юбка? Верхняя? А под ней нижняя?

Лиля довольно улыбнулась.

— Девушки, вы умнички. А я вам покажу кое-что новое. И Мири тоже.

Кузнец как раз недавно принес Лиле крючки. Шелковые нитки для вышивки у нее тоже были. То есть у прежней Лилиан. И плевать, что розовые.

Перетерпим.

У прежней Лилиан вообще была кучка ниток для вышивки. Могучая кучка, иначе и не скажешь. Целая комната, заваленная этим барахлом.

Девушки смотрели в полном шоке, на простенький узор 'гусиных лапок'. Вроде бы и несложно. Но ведь... кружево!!!

Первой схватилась за крючок Марсия. За ней и другие швеи.

— Ваше сиятельство, так это ж...

— Да. Вот, смотри, как надо правильно. Сначала набираем по ширине, сколько нам надо...

Какой придурок сказал, что раньше люди были глупее?

Да, пока девушки сами бы узоры не придумали. Но то, что показала Лиля, повторяли уже через полчаса. Ну ладно, примерно через час. Потому что в идиллию заявилась негодующая Мария Рейхарт.

— Ваше сиятельство! Леди Миранде пора на занятия!

Мири прищурилась. И прошипела одно слово из тех, которые приличной девочке знать не полагается. Мария смотрела укоризненно.

— Мири, идем учиться, — вздохнула Лиля.

— И ты тоже?

— А что делать? Если я эти слова употребила, значит меня тоже надо учить хорошим манерам.

— а разве взрослых учат?

— Умные — всю жизнь сами учатся. А дураки — они дураки и есть.

— Вы абсолютно правы, ваше сиятельство, — Мария чуть поклонилась. — Полагаю, что Леди Миранда у нас не хочет быть дурой...

— Не хотим, — решила Лиля за двоих. — Где Марк, кстати?

— Уже ждет в классной комнате. Очень, очень серьезный молодой человек. Готов учиться с утра до вечера.

— Мири, и ты отстаешь?

Вопрос был задан так, что Миранда поняла — это трагедия. И замотала головой.

— Лиля, ну скучно же!

— А мы попробуем вместе. Вдруг веселее будет...

* * *

Определенно, вместе было веселее. И Лиля подумала, что давно надо бы... Мария как раз рассказывала, как и кого правильно приветствовать. Лиля слушала внимательно.

Лиля слушала краем уха.

При обращении к нижестоящим — незнатным! Исключительно нетитулованным!

Достаточно вежливого кивка головой. И обращение в зависимости от настроения. Милейший, любезнейший, уважаемый... на выбор... хоть козлом назови, если ты графиня — тебе и заблеют.

Дворянину с личным, но ненаследуемым дворянством говорят 'алдар', если женщина 'алдари'. Причем неважно жена она или дочь. Алдари такая-то. И точка. Хотя таких женщин и было всего три. Или четыре. За всю историю всех стран.

Шевалье — то есть безземельное наследуемое дворянство — лэйр. Или лэйра, если женщина.

Барон (баронесса) — достопочтенный (-ая).

Графья — сиятельства.

Герцоги — светлости.

Если у графа есть наследники — это виконты. У герцога — маркизы. Своего рода титул учтивости. В свободном хождении его не встречают. То есть сам по себе маркизат не существует. Графство, герцогство, баронство. Но не виконтство и не маркизат. Это просто для наследников.

Лиля слушала, смотрела, как правильно кланяться и думала, что Мария, хоть и зануда, но человек нужный. Особенно когда она начала демонстрировать варианты приветствия. И Марк с Мири стали обращаться к ней то так, то этак... Дети определенно соревновались друг с другом. Лиля хвалила то одного, то вторую и продолжала проглядывать бумаги.

Да, преподавала Мария отвратительно. И больше всего под ее голос хотелось спать. Или устроить ей маленькую бяку. Но ведь полезна!

И далеко не дура!

Так что Лиля по мере сил старалась помогать учительнице. Не давала детям разойтись вовсю, корчила смешные рожицы в нужных местах, просила Марию повторить...

Урок — шел.

* * *

Капитан 'Золотой Лилии', Селим Рамар дин Ахмед был по-прежнему черноволос, чернобород и обилен чревом. И гостеприимен.

— Али, друг мой! Пусть дорога твоего коня всегда будет гладкой, стада обильными, луга — густыми, жены — юными и прекрасными....

Али ответил не менее витиевато — и разговор завязался сам собой. Селим пригласил старого друга за стол, Али ответил несколькими бутылями вина, которое на прощание презентовал ему Хельке, называя странным словосочетанием 'самогон яблочный' — и разговор завязался. Слово за слово...

Али рассказал о происшедшем с ним, показал ногу...

— Никогда бы не подумал! Ты и вовсе не хромаешь! — восхищался Селим. — говоришь, только деревяшку снять?

— Мне осталось еще дней десять — и можно будет снимать. Сам видишь, я пока очень осторожен.

— Вижу. Куда ты сейчас отправляешься?

— В Иртон. Кстати, у тебя не найдется ли чего интересного для графини?

— У меня серьезный груз, друг мой. Аварец.

— Аварец? Жеребец?

— Именно. Огненный.

Али на миг задумался, а потом кивнул.

— Беру!

Селим огладил бороду.

— Ты хочешь...

— Да.

— Королевский подарок.

Аварцы действительно стоили столько, что их могли покупать только очень немногие.

Это была совершенно особая порода коней. Огненно-рыжие, 'солнечные' кони с черными хвостами и гривами. Выведенные столетиями отбора, они просто не могли скрещиваться с другими конями. То есть могли — но от смешанных браков аварцы уже не рождались. Кровь терялась в первом же поколении. Ханганы очень неохотно продавали коней на сторону.