Вернуться или вернуть?

— Не станем совсем отметать, — стала отвечать Вера Степановна. — Ваш купец ждет керосин. Мы ему предоставим его уже в этом году. Гудрон, мазут и прочие побочные продукты думайте, куда еще пристроить. Попутно начнем строить защитную стену, через которую протянем трубу. Таким образом обезопасим производственную часть от возможного взрыва газа. Если он рванет, то стена защитит. Крекинг устроим под открытым небом, не скоро и не в таких промышленных размерах, как планировали. Естественно, это будет прерывный крекинг по упрощенному варианту, где почти девяносто процентов нефти уйдет в мазут. Солярки на выходе будет мало. Но у вас её никто и не думает покупать.

— Рапс, масло вместо дизельного топлива, — вклинился Серега в обсуждение. — Я сразу предлагал его для наших нужд.

— А нагар, а фильтрация? Нужно кипятить, чистить, — в очередной раз не оценил я идею Сереги, поскольку хорошо помнил, столько солярки мы перетаскали для того тракторишки, что хранится на хуторе. — Где столько масла взять и вырастить рапса?

Дальше Артем стал рассказывать, как будут строить нефтехранилище. Оказывается, те резервуары, которые мы все помним по фильму 'Белое солнце пустыни', где товарищ Сухов жен Абдуллы прятал, тоже разработаны Шуховым. Они уже построены на нефтяной компании братьев Нобелей.

Суть изобретения Шухова в том, что в резервуаре ступенчатая толщина стенок. Чем выше, тем меньше слоев стали, поскольку и нагрузка на них уменьшается. Днище резервуара довольно тонкое, но опирается на песчаную подушку. Постройка такого резервуара дело небыстрое, поскольку все стальные листы соединяются клепками. А теперь вспомним, что Артём притащил сварочный аппарат, который он изначально хотел завязать с ветряком.

Основная ценность нашего сварочного аппарата — трансформатор. Сварка металлов уже запатентована. И на данный момент изобретатели испытывают большую проблему в поддержании силы тока. В трансформаторах, используемых для сварочных работ, стандартное напряжение электрической сети искусственно снижается почти в десять раз, чтобы повысить силу тока. Ток силой в несколько сотен ампер образует электрическую дугу между электродом и соединяемыми деталями. Тепла как раз хватает, чтобы расплавить металл.

У нас изначально планировалось использование генератора от ветряка, который уже дает постоянный ток. Артём скомпоновал оборудование так, чтобы им можно было воспользоваться в девятнадцатом веке. Но, черт побери! Здесь все же тот самый девятнадцатый век! Как легализовать эти устройства?

— Сейчас на месте будущего завода четыре мазанки. Как только возведут приличную кирпичную постройку, то перевезем все это добро, как английское или американское, — предложил Артём.

— Ты, пока там скважину бурили, прокачался до уровня уверенного пользователя сварочным аппаратом? — съязвил я.

— Я подобрал толкового парня, которого начну натаскивать в этой области, заодно и сам буду учиться. — ответил Артём. — В любом случае выбора нет.

— Только не говорите, что мне ещё что-то патентовать, — напомнил о себе Серега. — Каждый комплект документов, между прочим, обходится в четыреста рублей.

— Привилегии на электросварку уже существуют. Как вариант можно запатентовать применение переменного тока и дугу, возбуждаемую трёхфазным током. Но это вторично, мы же будем работать только для себя. По-тихому сварим и разберем оборудование, — успокоил Серегу Артем.

— А ветряк, а все остальное? — продолжал волноваться я. — Может, стоит воспользоваться существующими паровыми машинами, которые вырабатывают ток? Это более понятно для местного населения.

— Покупай динамо-машину, — не стал дальше настаивать на ветряке Артём. — Время еще есть. Нам там целый отряд охраны нужен. Забор только наполовину возведен. Стальные листы ещё не заказали.

— А их еще где-то хранить надо, — напомнила Вера Степановна. — Пока будет готов склад, успеете подвезти и оборудование, и листы.

— И на мою долю стальные листы заказывайте. Сваришь потом в школе водонапорную башню, — попросил я Артёма.

— У тебя ничего нет толком, зачем тебе сейчас башня? — поинтересовался друг.

— Как это нет?! — возмутился я. — Школа закончена. Печники кладут печи. Правда, сохнуть они будут долго. Холодно уже. Дома преподавательского состава на следующий год поставим. Пока они у меня и в городе поживут.

— Неправильный из тебя попаданец получается, — усмехался Артём. — Ты книжки читал? Там обычно приходит такой умник. Трах-бах! И у него уже все построено и работает за пару месяцев.

— Идиоты у тебя попаданцы, — начал я злиться. — Сидят в тепле на диване, реалий не понимают. Тут пять дней дождь шел, дороги размокли. Кирпич не было возможности подвезти. Всё, стройка встала.

— Серьезно не работали? — уточнила Вера Степановна. — Я бы их...

— У меня для этого Епишка имеется. Он сразу перебросил артели на рытье и штукатурку стен.

— А не дашь ли ты мне этого толкового прораба в Кривой Рог? — перебил Серега.

— Дам, конечно, — тяжело вздохнул я. — Здесь на стройке процесс уже отлажен.

— А про 'слишком умных' попаданцев ты прав, — продолжил Серега. — Как вспомню распашку земли, так смеяться хочется над авторами, которые рассуждали на эту тему. Одна борозда плугом по целине занимает где-то тридцать минут времени. Туда и обратно целый час. Надо весь день корячиться, чтобы обработать пятьдесят метров в ширину и в полкилометра длиной.

— И это нашим трактором, — напомнил Артём. — Лошадьми еще дольше. Архип обещал пахать всю осень. Но у него в помощниках только малолетние сыновья. Хотя он сам по себе мужик упертый. Что осилит, то сделает. Зря мы не стали озимые сажать.

— Артём, не зря! — возмутился я. — Сам себе противоречишь. У нас там один Архип из работников. И ты в курсе, какая это проблема кого-то нанять. Это же не рабочие в городе. В любом случае всю голодную Россию мы не накормим.

По поводу найма тех, кто сможет распахать землю, мы еще в сентябре поинтересовались. Станичники сразу отказались. У них своей работы хватает. Нет на Кубани столько свободных крестьян, уходящих на заработки. За работниками нужно ехать в среднюю полосу России. А у нас не было времени на это. В марте Сергей привезет людей, тогда и начнутся на хуторе более масштабные работы.

Через год в России случится голод. Повлиять на климат мы не могли, предупредить об аномальной погоде я мог в своем журнале только намеками. Накормить своим зерном не успеем. Да и нужно ли это? Когда Артём первый раз сказал, что, спасая народ от голодной смерти, мы можем повлиять на историческое развитие страны в целом, я возмутился. Тогда Артём привел аргументы. Спасем мы, к примеру, тысячу человек. Они дадут потомство и прирост населения. А затем случится засуха 1901 года, дальше недород 1905 и так далее. А народа-то прибавилось. И все это будет нарастать снежным комом.

— Значит, внедряем новые сорта и постепенно распространяем их, — решил я тогда. Действительно глупо тягаться с огромной государственной машиной, которая не в состоянии обеспечить продовольствием население страны. Тридцать миллионов голодающих — это очень много!

В оставшиеся до Рождества дни я писал статью по сварке металлов. Двенадцатый номер журнала был обзорным по многим темам и в два раза толще по объему. Подводя итоги года, я поздравил Софью Ковалевскую с избранием ее членом Российской академии наук, а Менделеева с наградой от Лондонского химического общества. Напомнил читателям, что с 23 сентября 1889 года Генеральная конференция по мерам и весам признала более удобными для использования метр, килограмм и секунду.

В этом же номере журнала известил, что теперь выходить он будет один раз в квартал. Не то чтобы у меня закончились идеи для статей. Подошли к концу запасы бумаги и 'обложек'. Нужно переходить на местное сырье. А его еще необходимо подобрать, закупить и привезти.

К двенадцатому номеру журнала прилагался небольшой вкладыш рекламы, где я приглашал учителей. Сто экземпляров — это не так много. Но люди, купившие журнал, могли рассказать о моем предложении своим знакомым. Мне-то и требовался всего десяток толковых учителей. Мда... где взять таких? По идее, все, кто достаточно успешен, имеет работу. Остальные неудачники.

На объявление откликнулось сорок три человека. Как я и предполагал, две трети совершенно мне не подходили. Один пьяница, другой дурак по жизни, третий пенсионного возраста. Да ещё начал сразу меня воспитывать и рассказывать, как, по его мнению, правильно организовывать учебный процесс и что розги совершенно необходимый атрибут для школы.

После долгих и выматывающих собеседований я оставил двенадцать человек. Не факт, что их столько будет в дальнейшем. Мне бы хватило шесть-восемь человек. Но в этом времени я уже привык брать людские ресурсы 'с запасом'. Как я и предполагал, еще с половиной мы 'не сошлись характерами'.

— Вы, Николай Иванович, серьезно собираетесь учить химии это быдло? — вопрошал меня один из предполагаемых учителей. — А вы сами знаете, что...

— Знаю, — прервал я 'умника'. — И мы с вами расстаемся.

Последние шесть преподавателей если и не соглашались с моим мнением о том, что будущие начальники цехов и руководители производства должны быть не просто грамотными людьми, но разбираться во многих других областях, то благоразумно помалкивали. Им я пообещал удвоить жалование, когда начнутся непосредственные занятия с учениками. Кстати, которых еще тоже нужно найти.

Неожиданно в этом вопросе мне помогла Вера Степановна. Она приехала в сопровождении группы рабочих, чтобы увести в Крымскую какое-то оборудование из того, что было припрятано на складе. Поскольку Вера Степановна у нас женщина замужняя, то по соображениям приличий остановиться она могла только в доме мужа на Гимназической улице. А работяг я разместил у себя в доходном доме.

Вера Степановна дом Артёма не особо любила. Но куда деваться? Больше всего ей не нравилось то, что тротуары на подступах к дому вечно были завалены строительным мусором. Его, конечно, убирали, но он снова накапливался.

— Баба какая-то на углу свой дом перестраивает, — возмущалась Вера Степановна. — Надстройку второго этажа делает. Якобы будет отель.

— Баба? — не поверил я.

— Говорят, что вдова. Там еще бакалейная лавка. Муж ее содержал. Помер он не так давно, — уточнила для меня Серегина тётя.

В эту бакалейную лавку у нас наведывался только Клим, а я с трудом представлял, о чем идет речь. Разговор по поводу хозяйки того дома я почти сразу из головы выкинул. А наша неугомонная Вера Степановна сумела не только столкнуться с мадам Губкиной, но и поскандалить по поводу грязи, устраиваемой строителями.

Я примерно знал, чем могли закончиться 'женские разборки'. И очень сильно удивился, когда застал эту самую мадам Губкину в гостях у Веры Степановны. Дамы распивали чаи и были вполне довольны друг другом. За все время, что Вера Степановна прожила в этом времени, я не мог припомнить ни одного случая, чтобы она столь близко общалась с представительницами слабого пола как с ровней или приглашала на чай.

— Екатерина Михайловна Губкина, — представила Серегина тетя женщину. — Николай, представляешь, эта добросердечная женщина открыла на собственные деньги ясли для детей-сирот.

При слове 'дети' я сделал стойку, как охотничья собака, взявшая след. Ясли это, конечно, хорошо. А куда она потом отправляет подросших детей? Оказалось, что тоже поддерживает, пристраивает помощниками приказчиков, прислугой в домах и так далее. На Веру Степановну я посмотрел с большой благодарностью и сразу перешел к волнующей меня теме учеников для будущей школы.

Комментарий к

Мадам Губкина https://i6.imageban.ru/out/2019/04/07/96a2d956b99b806840d3e855ac1a195e.jpg

========== Часть 21 ==========

Екатерина Михайловна к моей просьбе о детях на попечении отнеслась с подозрением. Свозил госпожу Губкину посмотреть школу. Екатерине Михайловне все понравилось. Даже была удивлена, что для обычного приюта столько всего устроено, и теплый сортир, и собственная баня. Вообще-то у нас еще и душевые будут, но это когда водонапорную башню построим. Основание под неё уже разметили, оборудование заказано. Конечно, все это на паровых двигателях, потребляющих уголь. Удобно все же иметь собственную шахту. В сарай только успевают подвозить уголь, доставляемый по железной дороге.

Артель печников опробовала печи. Где-то замазали щели, но, в целом, помещения уже можно было топить и продолжать отделочные работы. Мебель тоже начали расставлять. Пока это только деревянные кровати в спальнях. Ученики здесь появятся не раньше начала лета.

От всей этой кутерьмы ежедневных дел я неимоверно устал. Но до июля отпуск не мог себе позволить. Уехать куда-то и оставить без присмотра наш склад с ценностями из другого времени — об том и речи не шло. Но кто-то из друзей мог меня заменить на время. Другой вопрос, что я все ещё числился несовершеннолетним. А опекунша намеки о женитьбе поднимала каждый раз, как я появлялся дома. Достало это всё.

Взял прислугу в доходный дом личные комнаты и кабинет убирать. Тут же прибежала Павлина Конкордиевна с криком, что не такую взял, много плачу, доходы от магазина не так расходую. Рыкнул на экономку. Она слегка притихла. Но через неделю вновь завела старую песню о том, что 'негоже в грехе жить и нужна жинка'.

В марте вернулся Серега. Его бумажные дела в Петербурге застопорились. Как-то повлиять на ускорение процесса рассмотрения наших дел он не мог. Бюрократическая машина этого времени слишком неповоротливая. Хотя те сроки, что были обозначены, считаются еще быстрыми. Сергей же подавал в одном пакете и Криворожский металлургический завод, и 'Завод и комбинат по выпуску эклектической техники' в Петербурге. Формально эти предприятия связывали только имена владельцев. Но именно металлургический должен 'протолкнуть' остальные предприятия. Хотя платить за все пришлось много.

— Марк Яковлевич собственную адвокатскую контору организовал, — рассказывал Серега о своем юристе. — Он после Англии и Америки вернулся важный такой, решил по тамошнему образцу всё устроить.

— В Европу привилегии поедешь оформлять сам или юриста пошлешь? — поинтересовался я.

— Марка Яковлевича отправлю. Мне одной поездки по тем Европам хватило, — отмахнулся Серега. — Такая же грязь, как и Петербурге. Разве что трамваев больше. Но я на общественном транспорте не очень люблю ездить. Заразы всякой хватает. То один с лишаем на руках все поручни обмацает, то туберкулезник кашляет. Не... лучше извозчиков нанимать. Как вспомню, что мне еще крестьян переправлять... Никогда не смогу привыкнуть к отсутствию гигиены.

В этот раз Серега должен был доставить тех крестьян, которые ходят на промысел. Это будут своего рода батраки, без семей и детей. Вернее, родня у них имелась где-то в деревнях по пути следования поезда, за Ростовом. Так было проще во всех отношениях. Искать поблизости, в станицах — бесполезное занятие. Пусть издалека, но точно привезем. Мы надеялись, что крестьяне за лето не только помогут развернуть хутор, но и отстроят себе мазанки и перевезут семьи. Эту тему тоже обсудили отдельно с теми, кого доставил Сергей.