Хейлика

Во время длинных переходов она специально сдерживала лошадь, приноравливаясь к темпу движения дам свиты, и очень легко навела их на разговор о сэре Солларте. Он оказался не простым офицером, его история была очень необычной, и рассказ дам о нем, занял много часов.

Эмбер, не захотела участвовать в этом разговоре, и издалека наблюдала за сестрой, она видела, как во время рассказа лицо Хейлики мрачнеет с каждой секундой все сильнее и сильнее. От беспокойства Эмбер не находила себе места и едва смогла дождаться, когда же Хейлика присоединится к ней и расскажет об услышанном. Хейлика начала свой рассказ издалека.

— Помнишь, лет сорок тому назад мы заблудились и лесу? Ну, еще мы наткнулись на маленький домик посреди леса. Мать, отец и дочь Эльвинг.

— Конечно, помню, и что?

— Мы еще тогда удивлялись, что это за родители, такую красивую девушку держат в этой глуши. По-моему, кроме нас она уже лет сто никого из других долгоживущих не видела.

— Да, ей не позавидуешь, жить в такой глуши — смертная тоска, — согласилась Эмбер.

— Оказывается, они там не по собственной воле, им приказали там жить.

— И кто же мог им приказать?

— А вот послушай, я буду рассказывать тебе с самого начала. Это случилось очень, очень давно.

...Небольшое, но стратегически очень важное королевство в Горном крае. Правитель погиб, его единственная дочь стала королевой, звали ее Ирраэль. Она была матерью Солларта.

— Была? Ее уже нет? — быстро спросила Эмбер.

— Слушай, не перебивай, — рассердилась Хейлика, — она сама себе выбрала мужа, и ее выбор всех удивил — простой воин, что она в нем нашла? За что она так сильно его полюбила? — недоумевали подданные, поскольку этого никто не понимал.

Ирраэль сделала своего мужа королем и поставила править вместе с собой, осыпала знаками внимания и почестями, какие только смогла придумать. При этом, правда, ежедневно устраивала скандалы, но только на почве ревности. Да, она ревновала его ко всем дамам, требовала от него постоянного внимания, требовала любви, и вот с этим как раз и оказались сложности.

Как он ни старался, что он только ни делал, но он не любил ее, не мог полюбить. Ему не нужны были ни корона, ни слава, он очень хорошо понимал, что всё это — не его заслуга, он чувствовал, что его словно купили за все эти регалии и почести. Постоянно ощущать себя кому-то обязанным нелегко. Это чувство может убить любовь, а если её не было с самого начала, то брак превращается в каторгу, которая длиться при этом, нескончаемое количество лет, без всякой надежды на избавление. Он чувствовал, как подданные смеются за его спиной, почти презирая его за это рабство. Переносить такое отношение было также очень тяжело, но он терпел. Терпел много-много десятков лет. Терпел из-за своего единственного сына — твоего ненаглядного Солларта, — добавила от себя голосом полным яда, Хейлика. —

Вероятно он терпел бы до этих самых дней, если бы на его пути не встретилась девушка. Искренняя и веселая, милая и добрая. Он влюбился в нее, влюбился всем сердцем. И вот тогда он бросил ради нее все: жену, королевство, сына, хотя к этому времени Солларт стал уже взрослым мужчиной, и большую часть жизни проводил вне дома.

Ирраэль страдала безмерно. Страдала так, что больше не могла править своими подданными, она передала королевство сыну, предварительно взяв с него клятву, что он издаст указ, по которому его отцу запрещается покидать пределы этого королевства, в то же время запрещается жить в любом из поселений долгоживущих.

— Будет жить в лесу, как дикий зверь, вместе со своей потаскухой, — мстительно говорила она. — а, когда намучается и поймет, что он потерял, на коленях приползет назад.

Но шли годы, а муж не возвращался и не возвращался. А потом Ирраэль узнала, что у него родилась дочка. Эта новость сломала ее дух, надежда, что муж когда-нибудь вернется, исчезла. Такая ситуация достаточно часто случалась у долгоживущих, и тогда, если боль становилась невыносимой, обычно они уходили из жизни, засыпая счастливым, спокойным, вечным сном. Но Ирраэль так поступить не захотела. Она убила себя, но такой страшной и мучительной смертью, что все содрогнулись от ужаса. Было понятно — она хотела, чтобы ее ужасная смерть навсегда омрачила счастье мужу, черным пятном легла на его судьбу, заставляя каждый день ощущать и помнить свою вину.

Прошли столетия, сын мог бы отменить указ, позволив отцу жить, где ему захочется, но Солларт этого не сделал, наоборот, он издал несколько указов, еще более осложнивших жизнь отцу и его семье. Потом он оставил королевство на Регента, а сам ушел с отрядом следопытов в граничные земли и теперь командовал большим гарнизоном в одной из крепостей.

Его просили, ему намекали простить отца, мачеху и сводную сестру, которая вообще ни в чём не была виновата, но Солларт остался глух к подобным просьбам и намекам. За это его осуждали, с ним не общались, но его, казалось, это не волновало.

...Эмбер слушала, затаив дыхание, и никак не могла представить, что этот жестокий король и есть ее любимый, а Хейлика продолжала.

— Знаешь, Эмбер, я вот тут подумала... А что если мы пригласим Эльвинг, сестру Солларта пожить у нас в Аргерине? Я спрошу Элгора, и если он не будет против, напишу письмо ее родителям, и Эльвинг приедет к нам. Думаю, Элгор не откажется её принять. Как доберёмся до замка, я отправлю посыльного с этим письмом.

— Не надо никакого посыльного, я сама отвезу письмо, — твердо и глухо сказала Эмбер. Идея пригласить девушку и хоть немного восстановить справедливость по отношению к ней, понравилась им обеим. Элгор был не против, только заметил, что родителей Эльвинг он не смог бы пригласить, так как они официально не должны покидать королевство сына. Чужое вмешательство в дела подобного рода считалось недопустимым, даже при несогласии с некоторыми решениям. А вот Эльвинг этот указ не касался, поскольку вышел ещё до рождения девочки, так что формально на её путешествие запрета не было.

Эмбер категорически отказывалась от сопровождения, но, понимая, что Хейлика ее тогда не отпустит, скрепя сердце, согласилась присоединиться к отряду, двигающемуся в том же направлении. Назад она должна была ехать с другим отрядом, возвращающимся в королевство. Эмбер была рада, что никого не знала в отряде, с которым ей необходимо было ехать. Так хоть никто не отвлекал от мыслей, а они были очень невеселыми.

Врожденное чувство справедливости заставляло ее горячо протестовать против деспотичных и жестоких решений Солларта, вынуждая предполагать в его характере наличие таких неприятных черт, как мстительность, злопамятность, обидчивость и даже жестокость. А эти черты никак не вязались с теми, которыми его одарила Эмбер в своих мечтах — великодушием, благородством, искренностью, добротой и многими другими, столь же прекрасными чертами. И вот вместо сказочного рыцаря появлялся злобный тиран, мучающий родных, не год, не два, а уже почти тысячу лет.

В это не хотелось верить, но косвенным подтверждением этого являлось отношение к Солларту старших офицеров, а также Таллора — с Соллартом никто из них не хотел общаться. Теперь Эмбер понимала — так они все выражали ему свое осуждение.

Но любовь ей снова шептала: может, они ошибаются, может, неправильно что-то поняли, а он слишком горд, чтобы оправдываться и объяснять? От этих мыслей такая боль захлестывала ее, что Эмбер не знала, что делать и как вообще ей жить дальше. Постепенно в ее душе родилась уверенность, что она не сможет его разлюбить, пока лично не убедится, что он такой жестокий, как о нем все думают. Значит, она его должна увидеть, а если получится, то и поговорить.

На развилке Эмбер рассталась с отрядом, и когда они скрылись из вида, развернула коня и отправилась на поиски крепости, где служил Солларт. Девушка имела весьма смутное представление, где эта крепость находится, но они с сестрами часто ездили наобум, правда, под руководством Хейлики, у которой было какое-то особое чутье и интуиция в выборе правильной дороги и направления. Эмбер придумала, как объяснит Солларту свое появление, когда окажется в его крепости. Она скажет, что хотела повидать друзей детства. Пусть это его сильно удивит, но будет хоть каким-то оправданием ее присутствия.

Глава 2

...Эмбер никогда не путешествовала одна, только вместе с Хейликой и Элис. Путешествовать одной оказалось совсем не так приятно. Она ехала уже больше недели, крепость не появлялась, еда заканчивалась. Хорошо, что хоть воды было вволю, речки, ручейки, озера были повсюду, появились и болота. От уверенности, что она поступила правильно, не осталось и следа, наоборот, с каждой минутой она все сильнее и сильнее ругала себя за глупость. Но поворачивать назад тоже глупо, она уже ближе к цели, чем к началу пути.

Маленькие грязные озерца постепенно сливались в одно, огромное болото, теперь Эмбер уже начинала бояться по-настоящему, кому же охота сгинуть бесследно, утонув в какой-нибудь яме? Выбирая место для привала, она облюбовала чудесную полянку, на деле оказавшейся затянутой травой трясиной. Хорошо, что было мелко, и она смогла выбраться из вонючей жижи, грязная и мокрая, словно поросёнок.

Поехала искать ручеек или речку, чтобы вымыться и обсушиться, но берег был очень крутым, спуститься оказалось невозможно. Она двинулась вперед, выбирая место для спуска. Долго ехать не пришлось, в одном месте обрыв, подмытый водой, обвалился, и в мгновение ока Эмбер оказалась в воде.

Сумка с письмом и остатками продуктов утонула, зато теперь она была чистой. Усталая, голодная, злая и мокрая, выбралась на берег. Разводить костер в этих опасных и чужих местах Эмбер боялась.

Солнце село, сухой одежды не было, пришлось ночевать, свернувшись калачиком у корней большого дерева, ругая себя изо всех сил и боясь даже представить, какую головомойку устроит ей Хейлика за это путешествие.

Утром почувствовала, что заболела, но не умирать же здесь! Снова в путь, теперь она ехала, куда глаза глядят, спустив поводья и полностью доверившись инстинкту лошади. Внезапно, что-то почуяв, лошадь перешла на галоп, Эмбер не успела среагировать, и проезжая под низко растущей, толстой веткой, ударилась об неё лбом, свалилась с лошади и больше не встала. Последней мыслью было: "Хейлика меня убьет", — дальше темнота.

...Она очнулась в чистой комнате, на чистой кровати, в чистой мужской ру-башке. Эмбер не испугалась, она сразу поняла, что находится в крепости, куда так стремилась. Ей было тепло, мысли спокойно текли одна за другой, но только до той секунды, пока она не представила, как с нее снимали мокрую одежду, переодевая в сухое белье. Щеки вспыхнули от стыда, ведь ясно, ее раздевали мужчины, женщин в крепости не было. Оглянувшись, увидела свои вещи, сухие и чистые, аккуратно сложенные на стуле.

Кто-то негромко постучал, Эмбер натянула покрывало до подбородка и разрешила войти. Принесли поднос с едой и лечебный настой. Как она ела! Хорошо, что ее оставили одну, иначе позора было не избежать. Потом она уснула, и на другой день почувствовала себя выздоровевшей. Оделась, вышла из комнаты. Ее сразу отвели к командиру.

Вот он, мужчина, о котором она мечтала столько лет. Суровый, строгий, спокойный. Когда Эмбер его увидела, вся ее решимость потребовать от него объяснений по поводу отца и сестры мгновенно испарилась. Она могла лишь что-то невразумительно говорить, объясняя свое появление, каждым словом вызывая у него всё большее и большее удивление.

— Вы кто? Как попали к нам? Где ваше сопровождение? — спрашивал Солларт, внимательно вглядываясь ей в глаза

— Меня зовут Эмбер, я сестра Хейлики — королевы Аргерина. Вы должны нас помнить, вы привозили к нам мальчиков много-много лет назад. Я решила их навестить, сделав небольшой крюк. Потом я поеду догонять отряд, — опустив глаза и боясь встретится взглядом с Солартом, объясняла она.

— Но ваших друзей нет в крепости, они вернутся только через несколько недель, — удивлению Солларта не было предела. — Вы не предупреждали о своем приезде, мы не получали никаких сообщений, иначе я бы их задержал. — Эмбер не зная что отвечать на вопросы, стала смотреть в окно. Молчание затягивалось, Солларт ждал хоть каких-то ее слов.

— У них все в порядке? — наконец, выдавила она из себя.

— Да, все в порядке. Они смелые, хорошо обученные, дисциплинированные воины, — коротко сообщил Солларт.

— Ну, вот и хорошо, тогда завтра я поеду обратно, — как ни в чем не бывало, сообщила Эмбер. Солларт так посмотрел на нее, что Эмбер поняла — он сомневается в ее умственных способностях. Но что еще сказать, она просто не представляла. Солларт задал несколько уточняющих вопросов, под его скептическим взглядом Эмбер могла только односложно отвечать "да" и "нет". Почти ничего от неё не добившись, он вежливо, но с некоторым раздражением в голосе спросил:

— Может, вы побудете у нас несколько дней, пока окрепнете и отдохнете? — она радостно закивала головой. Потом в комнате, вспоминая этот разговор, Эмбер не знала, как ругать и корить себя за невразумительные ответы, выставившие её в таком неприглядном свете. Но что сделано, то сделано. Ещё посидев немного, Эмбер вдруг придумала, как реабилитировать себя в глазах любимого. Полная решительности она вышла на небольшой плац, где несколько воинов с мечами в руках оттачивали какие-то приемы. Эмбер попросила меч, она знала, чем их удивить.

Дело в том, что когда сэр Лестер помогал им отработать атаку и защиту втроём, он ставил Эмбер с левого фланга. Из-за этого ей пришлось учиться держать меч левой рукой так же хорошо, как и правой. За много лет её мастерство достигло таких высот, что она одинаково владела что правой, что левой руками.

Это не значило, что она могла биться двумя мечами одновременно. Во-первых, два меча были слишком тяжёлыми, во-вторых, для этого нужна была совершенно другая координация движений.

Зато она могла во время боя очень красиво и грациозно перебрасывать меч из одной руки в другую, чтоб нанести максимально точный удар. Таким же умением владела и Хейлика, стоящая по центру, а вот Элис была исключительно "праворучной". Хейлика, обожавшая красивые пируэты, выпады, обожавшая подбрасывать меч "свечой" вверх, а потом мгновенно ловить его, заставила сестер так отшлифовала эти движения, что теперь Эмбер с гордостью демонстрировала их, ощущая спиной восхищенные взгляды. Не все мужчины-воины владели такой техникой.

Взгляд Солларта засветился сначала удивлением, потом интересом, а потом и неподдельным восхищением. Под этим взглядом Эмбер просто расцвела, а он только теперь заметил, насколько она красива. С этой минуты Эмбер ощущала себя желанной гостьей. Даже не просто желанной, а гостьей, которую хозяин не знает, где получше усадить, что ей получше и повкуснее предложить, как ей угодить и сделать её пребывание наиболее приятным.

Солларт был внимателен и заботлив. А она наслаждалась каждым мгновением, проведенным рядом с ним. Эмбер нравилось все: его немногословность, сдержанность, строгость. Когда он случайно прикасался к ней, казалось, что тысячи крохотных иголочек впиваются в кожу.