Реалрпг почти альтистория-5

— Ваш, Сергей Вячеславович, портрет, он тоже написал?

— Да, одним из первых, и, по моей просьбе, подарил его мне.

— И как он?

— Скажем так, я не стал бы его выставлять на всеобщее обозрение.

— Понятно, зато, полагаю, поскольку он из творческого кризиса благополучно вышел, его семейные дела наладились.

— Да, там всё в порядке, жена уже подала на развод.

— Почему? Хотя...

— Думаю, что вы правильно догадались, он создал её портрет, на мой взгляд, очень удачный, а ей, мягко говоря, не понравился. Из её эмоциональной беседы с моей женой, я смог понять только слова "я не такая", впрочем, это всё сущие пустяки по сравнению с результатом. Я уже готовлю большой доклад на всесоюзную конференцию, посмотрю, что будет верещать Щетинкин и вся его свора, которая издевалась над моей теорией.

— Сергей Вячеславович, я предлагаю не спешить с докладом, а дождаться других столь же весомых успехов, сами знаете, что значит в науке повторяемость результатов. Ваши оппоненты вполне могут объявить произошедшее со Шмелёвым случайностью, просто художник сам по себе успешно преодолел творческий кризис.

— Хорошо, я подумаю, возможно, вы правы, — обдумав сказанное академиком, биолог немного остыл, — Да, чуть не забыл, Коля предлагает написать ваш портрет, что ему ответить?

— В принципе, не возражаю, но специально позировать мне некогда, если его устроит наблюдение за мной во время работы, то, пожалуйста. Сколько времени ему нужно?

— Он в курсе, что вы очень заняты, и позирование за работой его вполне устраивает. Николай обычно обходится двумя-тремя сеансами по паре часов, далее дописывает по памяти. Так я даю ему добро?

— Не возражаю.

Никаких особых хлопот с прибывшим на следующей неделе художником не было, он лишь высказал определённые требования к освещению, которые Витя легко удовлетворил, расположился на противоположной от больших сфер стороне, и попросил больше не обращать на него внимания, что "натурщика" вполне устраивало.

К тому же, в этот день позвонил Анатолий Иванович и сообщил, что у него есть разговор по венерианскому проекту. Младший Белов предложил перенести разговор на перерыв между до— и послеобеденной партиями пациентов, поскольку и та и другая оказались неполными. Дело в том, что поток больных, если старость тоже считать болезнью, стал иногда редеть, видимо, с этой проблемой удастся справиться ещё до окончания года.

— Как ты знаешь, проект "Венера" принят к исполнению, пока, правда, только его исследовательская часть. За разработку большой орбитальной станции взялось КБ центра Хруничева, с тебя машины, способные работать на поверхности планеты — буровые установки, центр связи, транспорт и прочее. Пересылаю тебе полный список и желаемые тактико-технические данные. Когда сможешь приступить к разработке?

— Начну сегодня.

— Примерно это я и ожидал, как дела, зная тебя, не спрашиваю, наверняка, всё как обычно.

— Ну, да. Единственное новшество, с меня сейчас пишут портрет.

— Решил увековечить себя ещё и с помощью искусства?

— Да, нет, тут другая история, как-нибудь расскажу при личной встрече.

— Шучу я, конечно, слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в "увековечивание".

— Ладно, займусь венерианскими машинами.

Главной проблемой при работе техники на поверхности Венеры является, конечно, температура, около +500 по Цельсию, начал свои размышления Витя. На первый взгляд, основных подходов для её решения видится два.

Первый вариант, поддержание нормальной температуры всех внутренних узлов и схем, то есть создание мощной системы охлаждения. Минусы такого решения очевидны, большие затраты энергии, дополнительное усложнение конструкций и, как следствие большая их масса. Главный, но и сомнительный плюс, возможность нахождения там человека.

Второй вариант, разработка механизмов, машин и аппаратуры, для которых температура в 500 градусов является составляющей нормального режима работы. Невозможность нахождения в такой технике человека серьёзным минусом считать нельзя, находиться на поверхности Венеры в её нынешнем состоянии людям совершенно не нужно. Главный минус этого варианта высокие требования к термостойкости материалов, из которых должна быть изготовлена вся эта машинерия, ну и, конечно, двигатели должны нормально работать при этой температуре. Кроме того, управляться всё это будет разумными машинами, и их электроника также должна нормально работать при этих условиях. Например, кремниевая никуда не годится, с углеродной не так однозначно, кристаллический углерод сгорает в земной атмосфере приблизительно при 900 градусах по Цельсию, плавится в атмосфере бескислородной и вовсе при 4000 градусов. Другое дело, что нужно провести и в отладчике и в реале натурные испытания, чтобы понять, как ведут себя углеродные микросхемы при этой температуре.

Ещё одна проблема, источник энергии, которая, впрочем, должна быть решена в любом из вариантов. Девятый рецепт артефактора явно позволит создать ядерный мини— и даже микрореактор. Другое дело, что совершенно нелепо повторять схему работы больших архаичных реакторов, которые сначала преобразуют ядерную энергию в тепло, а потом это тепло в электрическую энергию. Учитывая его нынешние возможности, промежуточный этап абсолютно лишний, более того, чрезвычайно интересен вопрос, можно ли обойтись и без преобразования в энергию электрическую, хотя он, наверное, преждевременный.

В этот момент он понял, что вариант номер один им уже отброшен, как тривиальный и бесперспективный, позволяющий решить только конкретную текущую задачу. В то время, как второй, в случае успеха позволяет создать самодостаточную техносферу, комфортно чувствующую себя в современных венерианских условиях, а отсюда один шаг до кибернетической цивилизации Венеры, остаётся только решить задачу самовоспроизводства.

Решать которую нельзя ни в коем случае, остановил Витя полёт фантазии артефактора. За годы и десятилетия своей деятельности он научился бороться с одним из своих главных недостатков, увлекаемостью, когда начав решать определённую задачу, в процессе встречал задачу более интересную, переключался на неё, и, в итоге, решал совсем не ту проблему, которую решить было нужно.

Теоретически есть ещё и третий вариант проведения глубокого исследования Венеры, использовать возможности мастера пространства. Но для этого размер его сферы эффективности должен быть километров пятьдесят, чтобы летя в дирижабле в сравнительно комфортных условиях верхних слоёв атмосферы, исследовать кору планеты на достаточную глубину. Увы, для этого нужно иметь где-нибудь восьмой или девятый уровень телепортации, и подняться на семь-восемь общих уровней.

В общем, выбор ясен, вариант номер два, и с этого момента, используя большую часть "свободного" времени, он занялся решением нескольких довольно сложных, но и интересных задач. Проблема имитации производства будущей техники, благодаря практически полной автоматизации, уже давно проблемой не является, ни у кого не появляется вопрос, кто произвёл новые образцы, все "знают", что человек участвует только на стадии проектирования.

Тем временем художник занялся своим творчеством. Первые три дня он действительно посещал Витино рабочее место на два-три часа, но на четвёртый день задержался подольше, а к исходу его недельного пребывания на складе Витя решил, что Шмелёв вообще тут прижился и покидать склад не собирается. Но вечером девятого дня творческий процесс, наконец, завершился, правда, неожиданным для временного хозяина склада образом.

Мастер портрета шумно скомкал многочисленные наброски на бумаге и небрежно затолкал в свою сумку.

— Виктор Валерьевич, извините за потерянное время, но я не могу написать ваш портрет. Получается или лубок, или вообще чёрт знает что, то есть абстракционизм, а это не моё. Да, а я уже возгордился, что поймал бога за бороду, и могу вообще всё, оказалось, что нет предела совершенству, но есть предел моим способностям. Впрочем, ещё не вечер, посмотрим, что будет через год или два. Ещё раз извините, со временем, надеюсь на более плодотворную встречу.

Слегка встревожившийся Витя, не начался ли у художника новый творческий кризис, успокоился, попрощался с немного задержавшимся гостем, и, чуть погодя, сам отправился домой. Жена, бывшая в курсе всей затеи, продолжила эту же тему, встретила его традиционным в последние дни вопросом: Портрет не принёс?

— Нет, оказалось, что с меня можно написать только абстрактную картину, а Шмелёв не абстракционист.

— Странно, — Света внимательно посмотрела на мужа, — и что в тебе такого необычного?

Глава 19.

К началу декабря, кажущийся бесконечным поток пациентов начал иссякать, и у п-мастера стало появляться всё больше свободного времени, поэтому на приглашение генерала Скворцова по возможности навестить его на Лубянке, Витя ответил согласием, заодно про себя отметив, что тот явно держал под контролем состояние дел в первом медицинском центре.

Как и в первый после возвращения визит на Лубянку, Вите пришлось оставить рюкзак на проходной и пройти через сканер, комитет проявлял здоровый консерватизм, и не спешил отменять повышенные меры безопасности.

— Здравствуй, генерал, давно не виделись, всё ещё тянешь лямку?

— Здравствуй. И не говори, работы только больше становится, но ты тоже не прохлаждаешься, хотя тебе становится полегче, похоже, что старики у нас в стране заканчиваются, таких как я, не считаю.

— Угу, но пригласил ты меня не на жизнь жаловаться?

— В венерианском проекте ты очень плотно занят?

— Проектирование техники уже закончил, скоро можно будет начать её изготовление. Небольшая заминка с высокотемпературным полигоном, будет готов только к первому марта. Но основная задержка связана с орбитальной станцией, рабочие чертежи были переданы на лунный производственный комплекс только в середине ноября, и сейчас на лунную орбиту выведены лишь первые элементы конструкций. Не замечал у тебя раньше большого интереса к космическим проектам, с чего вдруг он прорезался?

— Дело не в космосе самом по себе, а в грядущей проблеме перенаселения. Ты в курсе, что после предложений советского представителя в ООН в мире уменьшилось число самоубийств? Вообще-то, оно начало плавно уменьшаться по мере распространения роя микромашин, то есть те, кто его получил, не склонны к суициду, но после выступления Воронцова уменьшилось скачком.

— За этой статистикой я не следил, но она понятна, у людей в других странах появилась ясная позитивная перспектива. Так что ты от меня хотел, узнать сроки терраформирования Венеры? Конкретные я назвать не могу.

— Из-за принятого страной курса добавилось внешнеполитических проблем, я как раз одну из них хотел с тобой обсудить. Речь о Северной Корее, ты в курсе, что там последние годы происходит?

— Почти ничего не знаю, кроме самых общих сведений, культ личности, начиная ещё с деда нынешнего правителя, был момент, когда они хотели вступить в состав СССР, но после становления у нас системы управления четвёртого уровня этот вопрос заглох.

— Сейчас у этой личности большие проблемы, начались они с появлением роя микромашин, а после того, как ты ликвидировал хозяина роя, усугубились. Когда появились первые "заражённые", резко помолодевшие и поздоровевшие старики, и стала известна простая процедура распространения заразы, из осторожности отец нации принимать рой не стал, а поместил несколько его получивших под стражу для наблюдения. Довольно быстро выяснилось, что поступил он совершенно правильно, получив молодость и здоровье, взамен мог потерять свободу воли. До твоего вмешательства владельцы пассивного роя были частично поражены в правах, им запрещалось находиться в Пхеньяне и других больших городах, служить в армии и полиции, председатель госсовета, разумеется, не оставил ни одного в своём окружении. Понятно, что они не испытывают к нему тёплых чувств, да и среди лояльной к нему части населения начинается брожение, ведь все они оказались короткоживущими, причём получить от СССР современные медицинские технологии можно только при установлении режима прямой демократии, где никаким солнцеликим места нет.

— И каким боком это относится ко мне?

— Джонин обратился к нам с просьбой в порядке исключения установить в КНДР несколько медицинских тренажёров, и особенная просьба, чтобы это сделал ты.

— Мне понятно, зачем это нужно ему, хочет использовать их как морковку для сохранения своего влияния на своих "соратников", любым способом продлить свою власть, но мне то это зачем? Да и нарушает заявленный Союзом принцип.

— Личные подарки никто не отменял, ты же отправил пару экземпляров в одну арабскую страну.

— Ну и что, мои подарки, кому хочу, тому и дарю, и зачем ему нужно, чтобы это сделал я? Хотя...

— Да, как человек весьма подозрительный, он не верит, что ты уничтожил все образцы пассивного роя, и хочет один получить, безопасный, разумеется.

— Допустим, а нам зачем это нужно?

— Кроме прочего, экология. Революционная ситуация в этой стране назрела, а правитель будет отбиваться до последнего, при этом сторонников у него ещё довольно много, и кое-какой ядерный потенциал тоже имеется.

— Ладно, убедил.

— Теперь по срокам, когда ты освободишься?

— Март, первая половина.

— Хорошо, месяца два-три он должен продержаться без серьёзных катаклизмов.

* * *

Забельев постепенно накапливал свою базу данных, и к началу 2022 года, ссылаясь на результаты художника Шмелёва, сумел убедить ещё трёх обладателей "предкритической" массы и архитектоники на улучшение структуры их головного мозга. Правда, из коротких бесед с "соискателями" Витя понял, что решающим аргументом для их решения стало то, что операцию будет проводить лично академик Белов. Для самого академика наиболее интересен был один из пациентов, довольно известный физик-ядерщик, и он с любопытством ждал результатов. Однако до намеченного полёта в Северную Корею никаких новостей в инфосети, разумеется, не появилось, наука не та область человеческой деятельности, где за пару месяцев гарантированно появятся революционные открытия. Здесь Белов не ошибся, физику Александру Сергееву понадобилось гораздо больше времени, чем два месяца.

В Пхеньян Витя прибыл на грузовом ИЛе, сопровождая два экземпляра медицинских тренажёров. Неожиданности начались сразу после посадки самолёта в аэропорту Сунан. Ещё во время выруливания воздушного судна с взлётно-посадочной полосы он отметил необычайную пышность встречи советской делегации, состоящей всего лишь из одного академика и двух "инженеров" в штатском, которые, впрочем, были и инженерами без кавычек. Создавалось впечатление, что встречают не тройку технических специалистов, а, по меньшей мере, главу великой державы. Только всмотревшись в приветственные транспаранты на корейском и русском языках, Витя смог объяснить себе происходящее, надпись "Председатель Госсовета Корейской Народно-Демократической Республики Ким Джонин и великий народ Кореи приветствуют Освободителя Земли" была среди них не самой торжественной.